СТРУКТУРНЫЙ АНАЛИЗ НОРМ ПРАВА ДЛЯ УСТАНОВЛЕНИЯ И ПРЕОДОЛЕНИЯ КОЛЛИЗИЙ НОРМ ПРАВА
В статье показано использование структурного анализа норм права, предлагаемых участниками юридического дела для взаимоисключающего решения. Сравнение элементов логических норм, противоречиво предлагаемых к применению, установление логического вида соотношений элементов позволяет сделать обоснованный вывод о наличии или отсутствии коллизии между нормами, о виде установленной коллизии и основаниях ее преодоления. Приводятся примеры такого анализа по судебным решениям и получения результатов для углубления представлений о коллизиях норм права, создания рецептов их установления и преодоления.
Ключевые слова: коллизия, норма права, адресат предписания, диспозиция, гипотеза, соотношение понятий.
Polyakov Sergei Borisovich
Perm State University, Professor of the Theory and History of State and Law Department, Doctor of Juridical Science, lawyer, e-mail: psb59@rambler.ru
STRUCTURAL ANALYSIS OF LEGAL NORMS FOR DETERMINATION AND OVERCOMING LEGAL NORM COLLISIONS
In the article, it is shown how to apply a structural analysis of legal norms, which are used for an alternative decision by case participants. Comparison of elements of logical model of legal norms, which are inconsistently suggested for usage, determination of type of logical relation elements, allows to draw a valid conclusion about presence or absence of a collision between norms, the collision type, and grounds for its overcoming. The author gives examples of this analysis application to court decisions and results obtained. The latter can deepen the conception of legal norm collisions and help to create formulae for their determination and overcoming.
Key words: collision, legal norm, precept recipient, disposition, hypothesis, correlation of notions.
В юридических делах нередки ситуации, когда стороны ссылаются на нормы права с противоположными исключающими друг друга предписаниями, т.е. утверждают о коллизии норм права. В таких случаях правоприменитель, прежде всего, должен решить вопрос, действительно ли существует коллизия между нормами права, заявленными участниками дела для применения в нем. Мы писали, что о наличии коллизии можно утверждать в двух случаях:
- когда для возникновения тождественных дозволенных, обязательных или запрещенных одному адресату действий (тождество диспозиций) нормы устанавливают разные фактические составы (различие гипотез);
- когда при тождественных фактических составах (тождество гипотез) для одного адресата нормы устанавливают разные действия (противоположность диспозиций): право, а не обязанность на их совершение; запрет, а не право на совершение действий и т.д.
Поэтому для ответа о наличии или отсутствии коллизии норм права необходимо осуществить структурный анализ сравниваемых норм права, а именно вывести из текстов сопоставляемых положений НПА
- характеристики понятий адресата предписаний,
- описание содержащихся в них дозволенных, обязательных, запрещенных деяний тождественных адресатов (диспозиции норм),
- перечень юридических фактов, образующих фактические составы, порождающие, изменяющие, прекращающие предписанное деяние (гипотезы норм).
Если предписания адресованы разным субъектам (несовместимые понятия), то коллизии между такими предписаниями нет[1].
Мы придерживаемся позиции, что «с практической точки зрения решения юридических дел нормативно-правовым предписанием следует считать часть нормы права в виде модели дозволенного, обязательного, запрещенного деяния, адресованного одной стороне правоотношения, в то время как норма права, обладая предоставительно-обязывающим характером, совмещает предписания для обеих сторон правоотношения. Как и норма права, нормативно-правовое предписание может содержаться в разных нормативных правовых актах и их частях и в разных формах права»[2].
Из структурного анализа сравниваемых норм права рождаются решения по преодолению действительных коллизий норм права. Постоянное использование названного метода при анализе судебных решений по делам, в которых участники дела заявляли о коллизиях норм права, вместо отрывочных представлений о них позволяет определить правильность решений по рассматриваемому вопросу, увидеть варианты коллизий, для которых нет общепризнанных правил их преодоления. Примеры такого анализа и получение результатов для углубления представлений о коллизиях норм права, создания рецептов их установления и преодоления приводятся далее[3].
1. Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения апелляционным определением Челябинского областного суда от 15.01.2019 по делу № 11-599/2019, удовлетворен иск К.А., М.С. к банку о признании кредитной задолженности погашенной, обязательств – прекращенными.
Между заемщиками К.А., М.С. и банком был заключен кредитный договор в размере 770 000 руб. на приобретение квартиры. Обеспечением исполнения обязательств заемщиков по кредитному договору была ипотека (залог) в силу закона указанной квартиры.
Заемщики не выполнили свои обязательства. Решением суда по другому делу удовлетворен иск банка. Взыскана задолженность по кредитному договору в размере 966 034,87 руб., проценты за пользование заемными средствами. Обращено взыскание на квартиру, приобретенную заемщиками за счет кредитных средств.
В связи с тем, что арестованное имущество должника в установленный законом срок не реализовано специализированной организацией, взыскатель (банк) изъявил согласие в принятии нереализованного арестованного имущества в счет погашения долга по исполнительным документам. Нереализованная квартира передана взыскателю по цене 870 000 руб.
К.А., М.С. обратились в суд с исковыми требованиями к банку о признании кредитной задолженности погашенной, обязательств прекращенными. Юридическим основанием иска были положения п.5 ст. 61 Федерального закона от 16.07.1998 № 102-ФЗ "Об ипотеке (залоге недвижимости)" (в редакции, действовавшей на дату передачи квартиры взыскателю): «Если предметом ипотеки, на который обращается взыскание, является принадлежащее залогодателю-физическому лицу жилое помещение, переданное в ипотеку в обеспечение исполнения заемщиком-физическим лицом обязательств по возврату кредита или займа, предоставленных для целей приобретения жилого помещения, обязательства такого заемщика-физического лица перед кредитором-залогодержателем прекращаются, когда вырученных от реализации предмета ипотеки денежных средств либо стоимости оставленного залогодержателем за собой предмета ипотеки оказалось недостаточно для удовлетворения всех денежных требований кредитора-залогодержателя, с даты получения кредитором-залогодержателем страховой выплаты по договору страхования ответственности заемщика и (или) по договору страхования финансового риска кредитора. При этом в случае признания страховщика банкротом обязательства заемщика-физического лица перед кредитором-залогодержателем прекращаются с даты реализации предмета ипотеки и (или) оставления кредитором-залогодержателем предмета ипотеки за собой».
Возражения ответчика были основаны на положениях п. 3 ст. 334 ГК РФ: «Если иное не предусмотрено законом или договором, при недостаточности суммы, вырученной в результате обращения взыскания на заложенное имущество, для погашения требования залогодержатель вправе удовлетворить свое требование в непогашенной части за счет иного имущества должника, не пользуясь преимуществом, основанным на залоге.
Если сумма, вырученная в результате обращения взыскания на заложенное имущество, превышает размер обеспеченного залогом требования залогодержателя, разница возвращается залогодателю. Соглашение об отказе залогодателя от права на получение указанной разницы ничтожно».
В апелляционном определении было указано, что общие правила о залоге применяются к ипотеке в случаях, когда ГК РФ или законом об ипотеке не установлены иные правила.
На основании п.3 ст.1 Федерального закона "Об ипотеке (залоге недвижимости)" общие правила о залоге, содержащиеся в Гражданском кодексе РФ, применяются к отношениям по договору об ипотеке в случаях, когда указанным Кодексом или настоящим Федеральным законом не установлены иные правила.
В соответствии с общими принципами права в случае коллизии норм, регулирующих одни и те же общественные отношения, применению подлежат нормы закона, принятого по времени позднее, при условии, что в нем не установлено иное. Кроме того, при конкуренции специального и общего законов, регулирующих одни и те же общественные отношения, применению подлежат нормы специального закона.
При конкуренции положений ГК РФ и Федерального закона "Об ипотеке (залоге недвижимости)" подлежат применению положения п.5 ст. 61 Федерального закона "Об ипотеке (залоге недвижимости)", как нормы специального закона[4].
Такая аргументация обязывает установить соотношение общей и специальной норм, названных участниками спора.
Сравнительный анализ логических норм, содержащихся в п.3 ст.334 ГК РФ и п.5 ст.61 Федерального закона "Об ипотеке (залоге недвижимости)".
Исходя из предмета иска, следует определить наличие у истца права на прекращение обязательства заемщика, обеспеченного ипотекой (залогом) квартиры.
В п.3 ст. 334 ГК РФ адресатом предписания о прекращении обязательства указывается залогодатель-должник без характеристик предмета залога.
В п.5 ст.61 Закона об ипотеке адресатом предписания о прекращении обязательства указывается заемщик-физическое лицо, передавшее жилое помещение в ипотеку в обеспечение исполнения обязательства (залогодатель).
Понятия адресата в п.3 ст. 334 ГК РФ и в п.5 ст.61 Законе об ипотеке находятся в отношении соподчинения: первое – подчиняющее, второе – подчиненное (полностью входит в объем первого). Это является предпосылкой отношения общей и специальной (содержащей подчиненное понятие) нормы.
Диспозиция нормы, названной истцом (1): обязательства заемщика - физического лица перед кредитором-залогодержателем прекращаются (п.5 ст.61 Законе об ипотеке).
Диспозиция нормы, названной ответчиком (банком) (2), не предусматривает прекращение обязательств залогодателя. Право залогодателя на разницу между суммой, вырученной в результате обращения взыскания на заложенное имущество и размером обеспеченного залогом требования залогодержателя является предписанием для иных условий, чем указаны в первом абзаце п.3 ст. 334 ГК РФ и в п.5 ст.61 Законе об ипотеке.
В диспозициях существует различие.
Гипотезы (юридические факта) норм, названных сторонами:
При недостаточности суммы, вырученной в результате обращения взыскания на заложенное имущество (п.3 ст. 334 ГК РФ).
В это понятие полностью входит понятие, содержащееся в п.5 ст.61 Законе об ипотеке: вырученных от реализации предмета ипотеки денежных средств либо стоимости оставленного залогодержателем за собой предмета ипотеки оказалось недостаточно для удовлетворения всех денежных требований кредитора-залогодержателя.
Жилое помещение как предмет залога (п.5 ст.61 Законе об ипотеке) полностью входит в понятие «заложенное имущество» (п.3 ст. 334 ГК РФ)
Поскольку стороны не ссылались на обстоятельства за пределами совпадения перекрещивающихся объемов совокупности юридических фактов («Если иное не предусмотрено законом или договором» – п.3 ст. 334 ГК РФ; получение кредитором-залогодержателем страховой выплаты по договору страхования ответственности заемщика и (или) по договору страхования финансового риска кредитора; признания страховщика банкротом – п.5 ст.61 Законе об ипотеке), в существенных юридических фактах гипотезы тождественны. А указанные соотношения понятий, содержащихся в гипотезах, указывают на специальную норму, содержащуюся в п.5 ст.61 Законе об ипотеке.
При различии диспозиций, тождестве в существенных условиях гипотез, соотношении соподчинения в понятиях адресатов и гипотез норм (все подчиняющие понятия в п.3 ст. 334 ГК РФ, все подчиненные понятия в п.5 ст.61 Закона об ипотеке) вывод суда о наличии коллизии норм права и определение ее вида представляется верным.
2. Решением Арбитражного суда Свердловской области от 18.10.2016 по делу № А60-35743/2016, оставленным без изменения Постановлением Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 31.01.2017 № 17АП-17842/2016-ГК и Постановлением Арбитражного суда Уральского округа от 17.05.2017 № Ф09-1969/17 частично удовлетворены требования Общества о взыскании с УМВД России по г.Екатеринбургу задолженности за поставленную тепловую энергию и теплоноситель, а также неустойки.
Общество полагало ошибочным вывод суда первой инстанции о начислении неустойки за нарушение обязательств в рамках спорных правоотношений на основании п.5 ст.34 Федерального закона № 44-ФЗ "О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд" (далее – Закон № 44-ФЗ), считало правомерным начисление неустойки на основании п.9.1 ст.15 Федерального закона от 27.07.2010 № 190-ФЗ "О теплоснабжении" (далее – Закон о теплоснабжении), устанавливающего больший размер пени.
Согласно ч.9.1 ст.15 Закона о теплоснабжении, потребитель тепловой энергии, несвоевременно и (или) не полностью оплативший тепловую энергию (мощность) и (или) теплоноситель по договору теплоснабжения, обязан уплатить единой теплоснабжающей организации (теплоснабжающей организации) пени в размере одной стотридцатой ставки рефинансирования Центрального банка Российской Федерации, действующей на день фактической оплаты, от не выплаченной в срок суммы за каждый день просрочки начиная со следующего дня после дня наступления установленного срока оплаты по день фактической оплаты.
Согласно п. 5 ст. 34 Закон № 44-ФЗ, в случае просрочки исполнения заказчиком обязательств, предусмотренных контрактом, а также в иных случаях неисполнения или ненадлежащего исполнения заказчиком обязательств, предусмотренных контрактом, поставщик (подрядчик, исполнитель) вправе потребовать уплаты неустоек (штрафов, пеней). Пеня начисляется за каждый день просрочки исполнения обязательства, предусмотренного контрактом, начиная со дня, следующего после дня истечения установленного контрактом срока исполнения обязательства. Такая пеня устанавливается контрактом в размере одной трехсотой действующей на дату уплаты пеней ставки рефинансирования Центрального банка Российской Федерации от не уплаченной в срок суммы.
Суд первой инстанции указал, что к спорным правоотношениям с учетом статуса их субъектов подлежат применению нормы Закона № 44-ФЗ и удовлетворил требование о взыскании неустойки частично.
Суд апелляционной инстанции признал ошибочными выводы суда первой инстанции о необходимости исчисления неустойки за неисполнение обязательств на основании положений Закона № 44-ФЗ. Апелляционный суд указал, что нормы Закона о теплоснабжении являются обязательными для применения всеми субъектами правоотношений по поставке тепловой энергии, при этом учитывают статус субъектов этих отношений. Но размер присужденной судом первой инстанции неустойки оставил тот же путем применения ст.333 ГК РФ об уменьшении неустойки, исчисленной по ч 9.1 ст 15 Закона о теплоснабжении. Суд кассационной инстанции с этим согласился[5].
Сравнительный анализ логических норм, содержащихся в ч.9.1 ст.15 Закона о теплоснабжении и п.5 ст.34 Закона № 44-ФЗ в редакциях, действовавших на момент рассмотрения дела.
Адресаты обязанности уплатить неустойку:
1) Потребитель по ч.9.1 ст.15 Закона о теплоснабжении. Согласно п.9 ст.2 этого закона, потребитель тепловой энергии – лицо, приобретающее тепловую энергию (мощность), теплоноситель для использования на принадлежащих ему на праве собственности или ином законном основании теплопотребляющих установках либо для оказания коммунальных услуг в части горячего водоснабжения и отопления. Согласно ч.2 ст.13 этого закона, потребители, подключенные к системе теплоснабжения, заключают с теплоснабжающими организациями договоры теплоснабжения и приобретают тепловую энергию (мощность) и (или) теплоноситель по регулируемым ценам (тарифам) или по ценам, определяемым соглашением сторон договора теплоснабжения.
2) Заказчик по п.5 ст.34 Закона № 44-ФЗ. Согласно п.7 ст.3 этого закона, заказчик – государственный или муниципальный заказчик либо в соответствии с ч.1 ст.15 настоящего закона бюджетное учреждение, осуществляющие закупки. Согласно п.3 этой же статьи, закупка товара, работы, услуги для обеспечения государственных или муниципальных нужд (далее – закупка) – совокупность действий, осуществляемых в установленном настоящим законом порядке заказчиком и направленных на обеспечение государственных или муниципальных нужд.
Из приведенных признаков понятий адресатов в сравниваемых нормах права следует, что это совместимые понятия. Это направляет к анализу элементов сравниваемых норм.
Диспозиции предписаний для потребителя и заказчика:
1) обязанность уплатить неустойку в размере 1/130 ставки рефинансирования ЦБ РФ, согласно ч.9.1 ст.15 Закона о теплоснабжении;
2) обязанность уплатить неустойку в размере 1/300 ставки рефинансирования ЦБ РФ, согласно п.5 ст.34 Закона № 44-ФЗ.
Следовательно, диспозиции содержат различия. Разный размер неустойки означает несовместимость обязанностей (величины размера в нормах – понятия, соподчиненные к понятию неустойка), а не отношение подчиняющего и подчиненного понятий.
Гипотезы тождественные: неисполнение или ненадлежащее исполнение денежного обязательства.
Следовательно, выводы судов о коллизии норм обоснованны. Однако, выводы о виде коллизии и способе ее определения в судебных актах отсутствуют. Формулировка из постановления суда кассационной инстанции: «нормы Закона о теплоснабжении являются обязательными для применения всеми субъектами правоотношений по поставке тепловой энергии, при этом учитывают статус субъектов этих отношений», – дает основание считать, что суды апелляционной и кассационной инстанции применили общую норму против специальной, что противоречит общепризнанному правилу преодоления коллизии (конкуренции) общей и специальной норм.
Отношение общей и специальной нормы существует тогда, когда в них содержатся подчиняющее (в общей норме) и подчиненное, т.е. полностью входящее в объем первого, понятия (в специальной норме).
«Потребитель тепловой энергии» более широкое понятие, чем «заказчик тепловой энергии» по смыслу Закона № 44-ФЗ, в котором под заказчиком понимаются государственный или муниципальный заказчик. В то время как под потребителями тепловой энергии понимаются не только государственные или муниципальные органы власти и учреждения. При таком соотношении понятий прав суд первой инстанции, определивший специальной нормой (содержащей подчиненное понятие) п.5 ст.34 Закона № 44-ФЗ.
С другой стороны, понятие заказчик по п.5 ст.34 Закона № 44-ФЗ включает в себя субъектов, осуществляющих закупки не только тепловой энергии, но и других товаров, работ, услуг для обеспечения государственных или муниципальных нужд. В то время, как «потребитель тепловой энергии» ограничивается приобретением одного вида товара. С этой точки зрения подчиненным является последнее понятие. При таком соотношении правы суды апелляционной и кассационной инстанций, хотя и не определившие явно специальной нормой (содержащей подчиненное понятие) ч.9.1 ст.15 Закона о теплоснабжении.
К сожалению, в анализируемых судебных актах нет анализа понятий, содержащихся в нормах, содержащих несовместимые предписания. Может быть, этим объясняется «соломоново решение»: взыскать неустойку по ч.9.1 ст.15 Закона о теплоснабжении, но снизить ее до размера по п.5 ст.34 Закона № 44-ФЗ, применив ст.333 ГК РФ. Проанализированные выше судебные акты не предложили судебным прецедентом правила преодоления противоречащих соотношений понятий в коллидирующих нормах права для вывода о том, какая из них содержит специальную норму. А проблема насущная.
3. Постановлением судьи Гуковского городского суда Ростовской области от 18.12.2017 по делу № 5-405/2017 З. привлечен к административной ответственности по ч.3 ст.15.15.3 КоАП РФ с наложением административного штрафа.
З. оспаривал привлечение к административной ответственности в связи с истечением срока давности, ссылаясь на ч.3 ст.4.5 КоАП. На момент рассмотрения дела она предусматривала: «За административные правонарушения, влекущие применение административного наказания в виде дисквалификации, лицо может быть привлечено к административной ответственности не позднее одного года со дня совершения административного правонарушения, а при длящемся административном правонарушении – одного года со дня его обнаружения».
Санкция ч.3 ст.15.15.3 КоАП РФ предусматривала возможность назначения наказания в виде дисквалификации.
Датой совершения административного правонарушения суд установил 14.12.2016, т.е. на момент вынесения постановления прошел год со дня совершения административного правонарушения.
Суд признал доводы З. и его защитника несостоятельными по следующим основаниям.
Объектом правонарушения, предусмотренного ч.3 ст.15.15.3 КоАП РФ, являются общественные отношения, регулируемые бюджетным законодательством. Согласно ч.1 ст. 4.5 КоАП РФ, по делам, связанным с нарушением бюджетного законодательства Российской Федерации и иных нормативных правовых актов, регулирующих бюджетные правоотношения, постановление не может быть вынесено по истечении двух лет со дня совершения административного правонарушения.
Анализ ч.3 ст.4.5 КоАП и положений закона, регулирующих порядок исчисления сроков давности привлечения к ответственности, применимо к статье 15.15.3 КоАП РФ свидетельствует о наличии коллизии правовых норм. По смыслу закона, в таких случаях необходимо руководствоваться общепринятыми положениями коллизионного права, согласно которым применению подлежат нормы закона, принятого по времени позднее, при условии, что в нем не установлено иное. Федеральным законом от 30.12.2001 № 195-ФЗ принят Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях, содержащий в себе часть 3 статьи 4.5 в редакции, действующей на момент рассмотрения дела. В положения ч.1 ст.4.5 КоАП РФ с момента принятия названного Кодекса внесены изменения, касающиеся увеличения сроков давности привлечения к административной ответственности за конкретные категории правонарушений. Федеральным законом от 23.07.2013 № 252-ФЗ "О внесении изменений в Бюджетный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации", для реализации принципов соразмерности и неотвратимости наказания, в ч.1 ст.4.5 КоАП РФ внесены изменения, устанавливающие двухгодичный срок давности привлечения к административной ответственности за правонарушения в сфере бюджетных правоотношений. Таким образом, в данном деле об административном правонарушении положения ч.1 ст.4.5 КоАП РФ, будут являться приоритетными по отношению к положениям ч.3 ст.4.5 КоАП РФ.
Итак, суд против ч.3 ст.4.5 КоАП РФ решил применить ч.1 ст. 4.5 КоАП РФ о сроках давности по делам, связанным с нарушением бюджетного законодательства[6].
Сравнительный анализ логических норм, действовавших в редакциях ч.1 и ч.3 ст.4.5 КоАП РФ на момент рассмотрения дела.
Адресаты обеих норм определяются с одной стороны – органа, рассматривающего дело об административном правонарушении, в данном случае суд. Здесь очевидно тождество, что направляет к анализу элементов сравниваемых норм.
По «зеркальной обратной связи» дозволений и запретов: либо то, либо другое[7] диспозицию предписания для суда можно определить двояко, тем более из-за употребляемых в ч.1 и ч.3 ст.4.5 КоАП РФ глаголов: как запрет («Постановление по делу об административном правонарушении не может быть вынесено» – ч.1 ст.4.5 КоАП РФ) либо как право («лицо может быть привлечено к административной ответственности» – ч.3 ст.4.5 КоАП РФ) при обратных фактических составах. Для запрета в данном случае необходимы положительные отрицательные факты, для права – отрицательные. Последние формулируются более сложно. Поэтому, а также из-за интереса лица, выражаемого в корреспондирующем суду предписании – право на освобождение от административной ответственности – диспозиция, адресованная суду, формулируется как запрещающая выносить постановление по делу об административном правонарушении по истечении определенного срока.
Диспозиция нормы, определенной судом (1): запрет выносить постановление по делу об административном правонарушении по истечении двух лет.
Диспозиция нормы, на которую ссылался З. (2): запрет выносить постановление по делу об административном правонарушении по истечении года.
Между диспозициями существует различие.
Гипотеза для диспозиции 1: альтернативный юридический факт – правонарушения в сфере бюджетных правоотношений (ч.1 ст.4.5 КоАП РФ). Юридические факты, связанные с санкцией за правонарушение не предусмотрены.
Гипотеза для диспозиции 2: любой из юридических фактов, характеризующих объект правонарушения, в том числе в сфере бюджетных правоотношений, + юридический факт, связанный с санкцией за правонарушение: дисквалификация (ч.3 ст.4.5 КоАП РФ).
Таким образом, и между гипотезами существует различие. Следовательно, коллизии нет. Вывод суда о наличии коллизии ошибочен, не аргументирован сравнением содержания норм права.
Следовало применять ту норму права, гипотеза которой соответствовала фактическим обстоятельствам дела, т.е. в соответствии с гипотезой 2 применять диспозицию (2): запрет выносить постановление по делу об административном правонарушении по истечении года.
Ошибочность постановления суда подчеркивается изменением редакции ч.3 ст.4.5 КоАП РФ Федеральным законом от 26.07.2019 № 220-ФЗ (после вынесения рассмотренного постановления суда), которая сейчас устанавливает: «Если частью 1 настоящей статьи не предусмотрен более длительный срок давности привлечения к административной ответственности, за административные правонарушения, влекущие применение административного наказания в виде дисквалификации (за исключением административных правонарушений, предусмотренных частью 6 настоящей статьи), лицо может быть привлечено к административной ответственности не позднее одного года со дня совершения административного правонарушения, за административные правонарушения, предусмотренные частью 6 настоящей статьи, – со дня вынесения решения, указанного в части 6 настоящей статьи, а при длящемся административном правонарушении – не позднее одного года со дня его обнаружения)».
Адресаты предписаний, диспозиции, гипотеза 1 не изменились. А гипотеза 2 изменилась. Фактический состав, предусмотренный ею, – обязательная совокупность следующих юридических фактов:
- санкция за правонарушение, к которой привлекается лицо, предусматривает дисквалификацию;
- за правонарушение, к которой привлекается лицо, по признаку объекта правонарушения частью 1 ст.4.5 КоАП РФ не предусматривается более длительный, чем в ч.3 ст.4.5 КоАП РФ, срок давности привлечения к административной ответственности (отрицательный юридический факт для возникновения запрета суду).
Коллизии между нормами, которую называл З. и суд, опять нет. Но фактические обстоятельства дела З. уже не соответствуют гипотезе 2 из-за наличия нового юридического факта, который не был предусмотрен в КоАП РФ на момент рассмотрения дела. Однако, дело З. рассматривалось не по новой редакции ч.3 ст.4.5 КоАП РФ, а потому он был привлечен к ответственности незаконно. Судья предвосхитил законодателя в своей аргументации. Притом, что, согласно ч.1 ст.1.6 КоАП РФ, лицо, привлекаемое к административной ответственности, не может быть подвергнуто административному наказанию иначе как на основаниях и в порядке, установленных законом.
Началась ошибка с вывода о наличии коллизии между нормой, согласно которой, по мнению З. должно было быть решено дело, и нормой, гипотеза которой не соответствует фактическим обстоятельствам дела. Но именно последняя применена судом под видом преодоления коллизии норм права.
4. Решением арбитражного суда Челябинской области от 29.03.2021 по делу № А76-466/2021 отказано в удовлетворении заявления предприятия (далее – заявитель) о признании незаконным и отмене постановления о привлечении к административной ответственности, предусмотренной ч.1 ст.15.25 КоАП РФ, за нарушение положений ч.2 ст.14 Федерального закона от 10.12.2003 № 173-ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле» (далее – Закон № 173-ФЗ) при выплате заработной платы работникам-гражданам КНР (нерезидентам по смыслу Закона № 173-ФЗ) наличными денежными средствами.
Согласно ч.1 ст.15.25 КоАП РФ, наказуемым является осуществление незаконных валютных операций, то есть валютных операций, запрещенных валютным законодательством Российской Федерации или осуществленных с нарушением валютного законодательства Российской Федерации, осуществление валютных операций, расчеты по которым произведены, минуя счета в уполномоченных банках.
Абзацем первым ч.2 ст.14 Закона № 173-ФЗ установлено: «Если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом, расчеты при осуществлении валютных операций производятся юридическими лицами – резидентами через банковские счета в уполномоченных банках, порядок открытия и ведения которых устанавливается Центральным банком Российской Федерации, а также переводами электронных денежных средств». Далее в ч.2 ст.14 Закона № 173-ФЗ указано, в каких случаях юридические лица – резиденты могут осуществлять расчеты с физическими лицами без использования банковских счетов в уполномоченных банках. Как указано в судебном решении: «Исчерпывающий перечень случаев, когда юридические лица-резиденты могут осуществлять расчеты с физическими лицами- нерезидентами в наличной валюте Российской Федерации без использования банковских счетов в уполномоченных банках, предусмотрен частью 2 статьи 14 Закона №173-ФЗ. Возможность осуществления такой валютной операции, как выплата резидентом физическому лицу-нерезиденту заработной платы или вознаграждения по договору возмездного оказания услуг наличными денежными средствами без открытия счета в уполномоченных банках валютным законодательством не предусмотрена, в перечень исключений, установленных законом, не входит».
Кроме этого, суд указал следующее.
Согласно п.6 ч.1 ст.1 Закона №173-ФЗ резидентами признаются физические лица, являющиеся гражданами Российской Федерации, постоянно проживающие в Российской Федерации на основании вида на жительство, пре-дусмотренного законодательством Российской Федерации, иностранные граждане и лица без гражданства, юридические лица, созданные в соответствии с законодательством Российской Федерации.
В соответствии с п.9 ч.1 ст.1 Закона № 173-ФЗ валютные операции – отчуждение резидентом в пользу нерезидента валюты Российской Федерации на законных основаниях, а также использование валюты Российской Федерации в качестве средства платежа. Следовательно, выплата заработной платы юридическим лицом-резидентом физическому лицу-нерезиденту является совершением валютной операции.
При этом законом устанавливается, что работодатель-резидент вправе выплачивать заработную плату в рублях из кассы (без использования банковских счетов) работнику-иностранцу, постоянно проживающему в России на основании вида на жительство, так как такие работники будут являться резидентами, и такая операция не будет являться валютной (пп. «б» п.6 ч.1 ст.1 Закона № 173-ФЗ), а выплата заработной платы работнику-иностранцу, не имеющему вида на жительство в России, временно пребывающему в РФ, признается валютной операцией (пп. «а» пунктов 7 и 9 ч.1 ст.1 Закона № 173-ФЗ, абзац 14 п.1 ст.2 Федерального закона от 25.07.2002 № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации»). В этом случае расчеты с таким работником-нерезидентом необходимо производить только в безналичном порядке (ч.2 ст.14 Закона №173-ФЗ).
Заявитель указывал, что трудовое законодательство не содержит обязанности выплачивать заработную плату работникам только с использованием безналичной формы (через банковские счета). В силу этого общество не вправе навязывать иностранным работникам-нерезидентам соответствующую форму выплаты заработной платы, со ссылкой на то, что в ст.5 Трудового кодекса РФ закреплен формальный приоритет применения указанного кодекса над иными федеральными законами при регулировании трудовых отношений. То есть было заявлено о коллизии между ч.2 ст.14 Закона №173-ФЗ и нормами трудового законодательства.
В судебном решении не указано и неизвестно, назывались ли заявителем конкретные нормы о выплате заработной платы, но к его доводам можно было бы сделать ссылку на ч.3 ст.136 ТК РФ: «Заработная плата выплачивается работнику, как правило, в месте выполнения им работы либо переводится в кредитную организацию, указанную в заявлении работника, на условиях, определенных коллективным договором или трудовым договором». В этом положении действительно выплата зарплаты наличными денежными средствами – прямо разрешенное действие, но без указания работника-иностранца, не имеющего вида на жительство в России, временно пребывающего в РФ.
Кроме этого, заявитель мог ссылаться на ч.3 ст.11 ТК РФ: «Все работодатели (физические лица и юридические лица, независимо от их организационно-правовых форм и форм собственности) в трудовых отношениях и иных непосредственно связанных с ними отношениях с работниками обязаны руководствоваться положениями трудового законодательства и иных актов, содержащих нормы трудового права».
Суд не усмотрел коллизию норм права, указав: «Само по себе наличие в статье 5 общей нормы о приоритете Трудового кодекса Российской Федерации над иными федеральными законами при регулировании трудовых отношений не означает того, что нормы иных федеральных законов не могут устанавливать иные, специальные правила, поскольку ее применение как коллизионной нормы всегда связано с выяснением конкретного соотношения применимых в конкретной ситуации норм, учитывая, в том числе, и изъятия из указанного общего правила, предусмотренные самим Трудовым кодексом Российской Федерации.
В частности, ст.11 Трудового кодекса РФ содержит правило, согласно которому на территории Российской Федерации правила, установленные трудовым законодательством и иными актами, содержащими нормы трудового права, распространяются на трудовые отношения с участием иностранных граждан, лиц без гражданства, организаций, созданных или учрежденных иностранными гражданами, лицами без гражданства либо с их участием, международных организаций и иностранных юридических лиц, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, другими федеральными законами или международным договором Российской Федерации.
При этом работодатель должен учитывать не только правила, установленные непосредственно Трудовым кодексом Российской Федерации, но и законодательством о статусе иностранных граждан и лиц без гражданства (абзац 14 пункта 1 статьи 2 Федерального закона от 25.07.2002 № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации»), валютным законодательством (статьи 1, 14 Закона № 173-ФЗ).
Возможность осуществить такую валютную операцию как выплата резидентом физическому лицу-нерезиденту заработной платы наличными денежными средствами в валюте Российской Федерации валютным законодательством Российской Федерации не предусмотрена»[8].
Сравнительный анализ логических норм, содержащихся в ст.5, 11, ч.3 ст.136 ТК РФ и в ст.1, ч.2 ст.14 Закона № 173-ФЗ.
Адресат предписаний по валютному законодательству, привлеченный к административной ответственности: резидент.
Адресат предписаний по трудовому законодательству: работодатель.
По приведенным характеристикам резидента отношение между понятиями «резидент» и «работодатель» следует определить как перекрещивающиеся. Заявитель по делу – в зоне перекрещивания. Поэтому необходимо для решения вопроса о наличии коллизии анализировать далее диспозиции и гипотезы предписаний работодателю на выплату зарплаты наличными денежными средствами работникам-иностранцам, не имеющим вида на жительство в России, временно пребывающим в РФ.
Диспозиция по ч.2 ст.14 Закона № 173-ФЗ: запрет работодателю-резиденту выплату зарплаты наличными денежными средствами раб