Лекция «История деревень Проспихино, Паново, Болтурино»
Существует несколько вариантов легенды о том, почему деревня носит такое шутейное название, нетипичное для приангарских поселений. Одна из легенд про казака. Первый житель, сплавляясь на плотике, проспал то место, которое было определено ему кр у гом казаков. Проплыл ровно на десять вёрст ниже по течению, отчего получил прозвище Проспиха.
Деревня Проспихино и поныне в простонародье называется Проспихой. Это предание в своё время рассказал внуку Виталию дед Леон Никитич Колпаков, а ему в свою очередь его дед Илларион Романович. Но не всем за пределами нашей территории известна местная легенда, поэтому в учёных книгах и официальных документах прошедших столетий встречается такой вариант – д. Прос т иха, д. Прос т ихинская.
Место для деревни, по мнению старожилов, было выбрано удачное: низина, удобная для земледелия, рыба кишела прямо у берега, когда поднималась на нерест. Добывали тайменя, осетра, сига, валька. Из белорыбицы – щуку да ельца. Охотничьи угодья рядом с поселением. Зверя, птицы – в изобилии. В округе богатые ягодники: голубика, смородина, кислица, через реку – брусничник, в местечке Толокно – черника. Грибы: рыжики да грузди, которые заготавливали про запас. В общем, настоящее Беловодье, таёжный рай. Было чем кормиться, только разворачивайся, крутись.
Легенды легендами, а год образования поселения неизвестен. Деревня Проспихина впервые появляется в перечне населённых пунктов Енисейского уезда, составленном будущим историком Сибири Г. Ф. Миллером в 1735 году. В этом списке значатся «нижние» селения современного Кежемского района, в то время относившиеся к Рыбинскому острогу: Климина, Усть-Чадобская (Заледеево), Чадобская, Бурмакина (Сыромолотова), а также традиционно кежемские, как считалось до недавнего времени, деревни Када (Усть-Кадинская) и Проспихина.
Получается, что деревня Проспихина первоначально не входила в состав Кежемской слободы, которая в период 1719 – 1784 годов вместе с подчинёнными ей деревнями из экономических соображений была причислена к Илимскому уезду.
По документам третьей ревизии 1762 года крестьянское население деревни Проспихиной составляло 85 человек, в т. ч. 34 ревизских души. Через столетие, по данным этнографа М. Ф. Кривошапкина, в деревне было 19 дворов, 57 душ мужского и 37 душ женского пола. По населённости деревня была небольшой и значительно уступала Алёшкино, Заимке, не говоря уже о Паново и Кежме. Своё развитие Проспихино получит уже в советское время.
По воспоминаниям Иннокентия Михайловича Кузнецова, 1929 г. р., уроженца села Проспихино в девятом поколении: «Все мои родственники, деды, прадеды и прапрадеды родились и жили в Проспихино. Здесь испокон жили Кузнецовы, Колпаковы, Кулаковы и Вороновы. Каждая семья имела прозвище, потому что однофамильцев было много. Нас, например, звали Лученковы. Еще в Проспихино были Кузнецовы по прозвищу Терёхины. Браки заключались смешанные, жён брали из соседних ангарских деревень», а по рассказам Валентины Дмитриевны Быковой, 1926 г. р. известно также, что «Семьи назывались по дедам, по прадедам. Например, Ермолята было прозвище, прадед был Ермолай. Климята были.
В истории села Проспихино, изложенной в книге «Страницы истории земли кежемской», сообщается, что на церковной колокольне красовался большой колокол, весивший 18 пудов.
В епархиальных ведомостях по Красноярскому краю есть описания трёх церковных приходов Кежемской волости: Пановского, Кежемского и Кашино-Ш и верского. Остальные здания религиозного культа, входившие в тот или иной церковный приход, имели статус часовен, церквями же они назывались по традиции, бытовавшей на Ангаре. Какое-то время с 1761 года Проспихина вместе с деревней Кадинской входила в Чадобский Спасский приход. Когда монастырь был преобразован в церковь, деревня Проспихино вошла в Кашино-Ш и верский приход.
Документально известно, что в Проспихино действовала церковно-приходская школа от Притча Кашино-Шиверской Преображенской церкви. Объяснялось это тем, что в селе Кашинош и верском (Монастыре) местных детей было мало, а для длительного проживания учеников из соседних деревень не было условий.
Свою историю имел и колокол, который в колхозные времена зазывал на обед мужиков с полей. В документах Проспихинского сельсовета 30-х годов сохранился протокол заседания, на котором среди прочих вопросов решалась участь колоколов Кашинош и верской церкви, которые предлагалось конфисковать и использовать для целей пожарной охраны в самом Проспихино и в деревне Када.
Из Проспихино, как и со всей волости, в царское время на службу в армию мужчин не брали. У ангарцев была другая миссия – закрепиться на этой земле и снабжать хлебом себя и якутский край через Ангаро-Илимский волок. Прадеды, деды, как справедливо отмечает В. Ф. Колпаков, прожили всю свою жизнь в круговороте сезонных дел, понятия не имея про азбуку и букварь, не имея орденов и медалей как знаков причастности к исторической жизни страны. Некоторое приобщение к «политике» началось во второй половине XIX века, когда Кежемская волость стала местом ссылки политических ссыльных. Для этого контингента были определены три населённых пункта – Кежма, Дворец и Проспихино, хотя фактически ссыльных расселяли во всех деревнях.
Сочувствующий «политикам» Василий Иванович Быков никогда никуда не выезжал из деревни, но проникся идеями большевизма до мозга костей и ещё до революции стал коммунистом. Газеты в Приангарье были в то время редкостью, но Василий Иванович, неграмотный деревенский мужик, один из всей деревни выписывал газеты и заставлял племянника, только что научившегося читать по слогам, перечитывать отдельные места, почти заучивая текст на память. Причём делал он это не для себя, а для односельчан, которым он нёс правду. Быков Василий Иванович стал организатором партийной ячейки в Проспихино, под влиянием его твёрдых убеждений девять односельчан приняли участие в событиях Гражданской войны в Приангарье и на Дальнем Востоке, шесть человек стали большевиками. Чтобы каратели не зашли в тыл шиткинским партизанам, во Дворце в 1919 году была организована вооружённая охрана Дворецко-Тайшетского тракта, которой руководил Быков. И всю свою дальнейшую жизнь Василий Иванович вёл агитацию за Советскую власть, с которой сжился всей душой.
Ровесник Быкова и друг детства Леон Никитич Колпаков, тоже неграмотный, в партию большевиков не вступил до конца жизни и не стремился, хотя поддерживал «политиков», вёл пропаганду за свержение царя. Он ещё при царском режиме был выбран сельским старостой. Когда в январе 1920 года на Ангару прибыла северная колонна отступающей армии Колчака, Василий Быков, собрав лучших лошадей, фураж и другое снаряжение, отбыл в леса, то Леону Никитичу пришлось встречать передовой отряд с хлебом и солью. Иначе было нельзя – в отместку спалили бы деревню, как это было в Тасеево.
По воспоминаниям М. К. Быкова, племянника Василия Ивановича, тот был страстным и опытным охотником, настоящим промысловиком. В ангарских деревнях охотничьим промыслом занимались все здоровые мужчины. Василия Ивановича, как мастера лосиной охоты, наперебой приглашали для совместных выходов в тайгу. Он никогда не блудил, не терял ориентировки. Не случайно, когда академику Леониду Алексеевичу Кулику, искавшему в конце двадцатых годов Тунгусский метеорит, потребовался проводник, учёному был рекомендован именно Василий Иванович Быков. И он, пройдя напрямую через тайгу свыше трёхсот километров, вывел экспедицию в точно назначенный пункт на Нижней Тунгуске. Причём никакими техническими средствами ориентировки он, конечно, не пользовался, в том числе ни компасом, ни картой.
В Проспихино начинала активную общественную деятельность молодая Юлия Степановна Кулакова, основатель районного краеведческого музея. Девушка была направлена в Проспихино после годичного обучения в школе избача и ликвидатора неграмотности (1926 – 1927 гг.) в Канске. Активистка Юля работала в нардоме (народном доме) избачом-книжником, обучала неграмотных. В Бодайбо, она возглавила местную комсомольскую организацию, в которую входила молодежь Проспихино, Кады, Пашино, Дворца, Рожково, Сосново. Комсомольский задор не оставлял её потом всю жизнь.
В 1928 году частные натуральные хозяйства стали объединяться в артели. В декабре 1929 года в Проспихино было организовано три коллективных хозяйства. 15 марта 1930 года образовался колхоз имени Сталина, который объединил сто хозяйств В общее пользование было сдано 300 лошадей, 80 коров и 30 нетелей. Вначале хлеб делили по едокам, а в 1931 году стали делить по трудодням. И каждая рабочая лошадь первой категории получала по 10 килограммов, второй категории – по 8 килограммов, третьей – по 5 килограммов зерна. Деревня была крепкой. На речке Проспихино стояли мельницы, было много пастбищ, покосов и пахотных земель.
Кто в колхоз добровольно не пошёл, тех раскулачили и выслали в Покову, в деревню Сизая. Выявляли кулаков и подкулачников «активисты», а решение о раскулачивании и высылке принималось общим собранием жителей деревни. По крайней мере, так было в Кежемском районе, что подтверждается документами. Сохранился также протокол заседания исполкома Проспихинского сельсовета, на котором наряду с другими рассматривался вопрос «Об изыскании земельного фонда для кулацких элементов, высылаемых на постоянное место жительства» и было принято решение «Отвести участок земли с северной стороны дер. Проспихино и с правой стороны реки Ангары с установлением твёрдых границ начиная от ручья Толокново (Толокно) и вверх против течения реки Ангары до ручья Гремучего, т. е. до границы дер. Пашино в количестве 2000 гектар в расчёте на 50 дворов». Так образовались «кулацкие» поселения Толокно и Гремучий.
По годовому отчёту за 1939 год (данные на 1.01.1940 года) в Проспихино числилось 74 двора, наличное население – 249 человек, из них трудоспособных – 156, подростков от 12 до 16 лет – 30 человек. Из сельхозтехники имелся 1 автомобиль (перед войной появятся два трактора). Дополнительный доход колхозу приносили мельница и маслозавод.
Так получилось, что в 30-е годы в деревне Проспихино одновременно существовало несколько параллельных миров. С одной стороны, это во многих чертах сохранившийся патриархальный мир с традиционным укладом жизни, трудовые процессы, сопровождаемые старинными ангарскими песнями, массовые гуляния после посевной и т. п. Доярки, как и большинство женщин на Ангаре, очень любили петь и хорошо пели. Уезжая на острова на утреннюю или вечернюю дойку, они всегда пели.
В 1930 году открылся прорабский участок «Комсеверморпути». В 1933 году был организован отдалённый Кежемский леспромхоз с центром в Проспихино, который подчинялся тресту «Севполярлес» Наркомлеса СССР.. Менялся статус, менялась структура, но необходимость в лесозаготовках оставалась актуальной. Основными кадрами на плотбищах тогда были репрессированные (раскулаченные). С образованием леспромхоза в район приехали привлечённые специалисты из России, особенно по сплаву. Плоты часто разбивались, поэтому опытных сплавщиков приглашали с Волги, Камы, Вятки.
На фронт из Проспихино было призвано 194 человека. Первый большой призыв был в августе 1941 года. Мужики стояли на илимке и прощались с родными и близкими.
Ещё один большой набор на фронт был весной 1942 года. В это время шла посевная кампания, надо пахать, боронить, сеять, а некому, всех последних мужчин взяли на фронт. Были освобождены от занятий мальчики пятых-седьмых классов. Подростки выполняли мужскую работу. Пахали и боронили на лошадях. В хозяйстве было два трактора ЧТЗ и ХТЗ, но трактористов взяли на фронт, и работать на них было некому. Напряжением всех сил посевную кампанию закончили успешно, и ученики вернулись в школу сдавать экзамены за учебный год. Сдали все без исключения.
В августе сорок второго взяли на фронт парней 1924 года рождения. Вот тогда-то, в сорок втором, проспихинцы особенно остро ощутили нехватку мужской рабочей силы. Работали старые и малые, с раннего утра до позднего вечера. Бригадирами стали две женщины – Колпакова Наталья Ивановна и Колпакова Дарья Фёдоровна. В заметках В. Ф. Колпакова поимённо названы все земляки, которые трудились в тылу: Колпаковы – 43 человека, Кузнецовы – 32 человека, Брюхановы – 12 человек, далее Павловы, Суздалевы, Поповы, Верхотуровы, Беловы, Дорбеко, Калашникова, Шкилёва и другие. В этом списке благодарной памяти названы и немецкие семьи: Келлер, Баус, Леклер, высланные на Ангару из Саратовской области. В 1942 году вступили в колхоз, кроме названных выше, семьи Якоби, Шеллер, Кох. Вынужденные переселенцы трудились с полной отдачей, но до 1956 года ежедневно отмечались в комендатуре.
В 1952 году в состав проспихинского колхоза вошли Кодинская Заимка и Када, объединённый колхоз был назван «Сталинский путь», позже переименованный в колхоз «Советская Россия». Председателями колхоза в разное время были Кузнецов Николай Григорьевич, Панов Михаил Антонович, Корниенко Николай Романович, Белов Геннадий Константинович, Андреев Ефим Никитич.
В 1956 году в Проспихино (одном из первых в округе) появилось электричество, которое включали утром и вечером на три часа.
Аэропорт в Проспихино был промежуточным между Кежмой и Богучанами. Сигналом к этому решению послужила катастрофа самолёта «По-2», который перегоняли из Красноярска в Кежму. В Проспихино из Кежмы вместе с радиостанцией переводят радиста Владимира Ильича Привалихина. Позже он стал ещё и начальником авиаплощадки. Первыми на воду и на лёд садились маленькие гидросамолёты. Потом прилетали самолёты «Як-2», «Ан-2». Сам начальник перевозил пассажиров на лодке к самолёту через заберегу, садил в самолёт, а обратно привозил прилетевших пассажиров. Здание аэропорта, где стояла первая радиостанция, находилось рядом с домом Владимира Ильича. По его свидетельству, из Проспихино в среднем отправляли от пятисот до семисот человек в месяц, и, естественно, столько же прилетало.
Были позывные: «Гидрограф» – у Богучан, «Стекольный» – у Проспихино, «Искристый» – у Кежмы. Позже радист стал ещё и начальником авиаплощадки.
В 60-е – 70-е годы деревня переживала свой расцвет: колхоз, затем совхоз, леспромхоз, химлесхоз, сельпо от райпотребсоюза, авиаплощадка (по-местному – аэропорт), отделение авиалесоохраны (с 1972 года), лесхоз, сплавная контора, ОРС, организация «Дорстрой», кирпичный завод, коопромхоз. В селе была хорошая школа, больница с рентгеном и хирургическим отделением, детский сад, клуб, библиотека, комбинат бытового обслуживания, почта, столовая, пекарня, то есть было всё необходимое для достойного проживания людей. Была даже гостиница для приезжих.
В 1961 году был организован Быткомбинат в помещении старой колхозной конторы, а уже потом было построено новое здание. 1-классная школа Министерства народного просвещения.
Объединяющим центром любого населённого пункта, конечно, является школа. Так было и в Проспихино. Сначала это была начальная школа, потом семилетка, а с 1969 года — десятилетка. Дети из Рожково, Сыромолотово, Тагары и Кодинской Заимки жили в интернате и учились в Проспихинской школе. В декабре 1959 года была построена новая школа. А в 1961 году была организована школа восьмилетка, а потом общеобразовательная средняя школа. Первый выпуск проспихинской средней школы был в 1969 году. В 1968 году школа-восьмилетка была преобразована в среднюю школу, в которой учились дети со всех окрестных сёл. Сначала приезжие ученики жили на квартирах, в 1972 году открылся интернат. В районе это была третья средняя школа после Кежемской и Болтуринской.
В довоенное время в районе было 7 фельдшерско-акушерских пунктов. На базе одного из них в 1970 году в Проспихино была открыта типовая участковая больница на 25 коек. Она располагалась в начале улицы Пионерской, напротив выстроенного позднее клуба. В разные годы в ней работали врачи, фельдшеры, медсестры и санитарки: Шуманов И. В., Чулевич А. Н., Клепиков И. В., Челноков, Медов, Игнатьев А. М., Онуфриенко Н. И., Четкина З. М., Верховых В. П., Войкин В. М., Богданова В. И., Чихачева И. В., Шевшунова Т. Н., Соколова М. П., Архипова В.В., Можаровская М. В., Верхотурова М. Г., Кладько Т. В., Каменская Л. И., Потимко Н. О., Кузнецова Н. И., Кузнецова М. М., Кузнецова В. С., Каменская Е. А., Войкина. Мейкова, З. М. Чёкина, В. М.
В 1972 году после окончания Красноярского медицинского института её возглавил Анатолий Михайлович Игнатьев. Врачебный участок протяжённостью 150 километров включал 5 населённых пунктов с населением 2500 человек. Работать приходилось и днём и ночью, в будни и праздники. Главному врачу приходилось быть сразу хирургом, гинекологом, педиатром, рентгенологом, стоматологом. До 1978 года Проспихинская участковая больница обслуживала строителей ГЭС из Кодинской Заимки.
В 1954 году был образован Проспихинский лесопункт, далее – Проспихинское лесозаготовительное предприятие (ЛЗП). Заготавливали древесину на плотбищах Берямба, Бива, Иванов ручей, устье Коды. Там формировали плоты и сплавляли до Стрелки, а оттуда в Дудинку или Игарку. За навигацию сплавляли по 3 миллионов кубометров древесины. Проспихинский лесопункт относился к объединению «Кежмалес». Начальниками лесопункта в разное время были Качин Иван Матвеевич, Верховых Дмитрий Григорьевич, Сорокин Леонид Федорович, Попов Михаил Михайлович, Гуриненко Дмитрий Андреевич.
Проспихинское ЛЗП было ликвидировано после образования К-100, далее были созданы частные предприятия.
В Проспихино обосновалась контора объединения «Кежмалес».
В Проспихино, кроме жилых домов, построили за два года клуб, столовую, больницу, сделали к средней школе пристройку на шесть классов и спортзал.
В декабре 1973 года колхозы района преобразуются в три совхоза: «Ангара», «Кежемский» и «Проспихинский», который объединял отделения Проспихино, Пашино, Рожково, Дворец. Директорами совхоза в разное время были: Кошкин Михаил Федотович, Верхуша Борис.
В эпоху рыночной экономики процветающий посёлок стал угасать. Буквально под боком у Проспихино развернулось строительство Богучанской ГЭС, и предстоящее затопление села, казалось, одним махом снимет все проблемы, но агония разрушения растянулась почти на сорок лет. Проблемы нарастали как снежный ком: дрова, котельная, дороги, электролиния, всеобщая безработица, задержка почты, автобусное сообщение, качество питьевой воды, угроза закрытия школы, соседство с колониями. У многих опустились руки, появились иждивенческие настроения. Имели всё – теперь ничего. Безысходность стала особенно ощутимой, когда сгорела школа. Это было знаковое событие, точка невозврата. Опережая «зачистку», к «архитектурным памятникам» Проспихино присматривались специалисты из Братска, чтобы увезти их для своего этнографического музея под открытым небом.
В Проспихино жили и такие выдающиеся люди, умеющие писать песни и рисовать ангарскую природу.
Автор и исполнитель песен о малой родине Николай Васильевич Попов – родился 9 ноября 1956 года в селе Проспихино (Пашино). Детство его прошло на красавице Ангаре, о которой он позже скажет «моей жизни река», среди трудолюбивых, внешне суровых, но мудрых и добрых людей. Учёба в Красноярске, армия, работа в заводском коллективе. Другая жизнь, другой темп. Но родные места не давали покоя, и каждый год он возвращался сюда, где над Минькиной горой парит орлан, где под окном черёмуха цветёт… Впервые серьёзно пришло осознание утраты родины, когда в 1988 году его пригласили в школу на встречу выпускников. Тогда и были написаны первые три песни, среди них «Черёмуха». Потом – ещё несколько песен о «христовой» Ангаре, дивной тайге, где такой простор для души. Следующая встреча в 1998 году породила новые песни.
Появилась потребность как можно больше узнать о своих предках. Родители отца – коренные ангарцы, родители матери были сосланы с Алтая в Богучанский район. За эти годы написаны песни-посвящения: прадеду Петру Андреевичу Шабанову, участнику Первой мировой войны, дошедшему до Вены; дедушке Николаю Петровичу Шабанову, без вести пропавшему в годы Великой Отечественной войны; дедушке Михаилу Александровичу Попову, родителям – матери, Нине Николаевне, и отцу, Василию Михайловичу. По воспоминаниям, рассказам земляков-фронтовиков – Григория Михайловича Попова, кавалера трёх орденов Славы, разведчика в армии Рокоссовского; танкиста Вениамина Андреевича Колпакова, Василия Никифоровича Панова – у Николая родились песни о войне.
Строительство Богучанской ГЭС возобновилось в середине 2000-х, и судьба ангарцев и Ангары была предрешена. В 2007 году состоялось прощание с родным Проспихино. В его песнях появилось много тоски и грусти от того, что нельзя ничего изменить.
Под руководством Е. М. Родченковой было создано два документальных фильма: «Гидрограф – Стекольный» и «Оськины», где звучат песни Николая.
В 2010 году Николай поехал на Ангару уже с Андреем Гришаковым и оператором Сергеем Бондаревым. Это было последнее лето живой Ангары и ещё живых сёл. Кто бы знал! С Андреем они побывали на кладбище уже сожжённой деревни Усольцевой, а также в Паново, Кежме, горящей Недокуре, несуществующей деревне Пашино. Эти впечатления, переживания легли в основу новых песен. Для Андрея Гришакова результатом поездки стал документальный фильм «Прощай, Ангара!», ставший призёром на краевом уровне и отмеченный престижной национальной премией ТЭФИ.
Ещё дважды в этот год Николай был на Ангаре вместе с Андреем, видел горящие дома, растерянные лица земляков, на пароме – обледеневшие вещи уезжающих. Везде звучали песни Николая.
Николай пользуется заслуженным уважением и любовью земляков, является одним из учредителей и самых активных членов Кежемского землячества. Творчество Николая для земляков – это продолжение традиций нашего народного поэта Алексея Федоровича Карнаухова (1926 – 2008). Он первым создал литературный Памятник родине, воспел и увековечил её образ. Николай, продолжая традиции Алексея Федоровича, запечатлел в своих песнях последние дни родины, привлек внимание журналистов к ангарской теме.
Владимир Ильич Привалихин – народный художник из старинной ангарской деревни, на полотнах которого отразилась суровая красота родной природы.
Родился в январе 1929 года в островной деревне Усольцево. Родители – крестьяне колхоза «Ангара». Школьные годы пришлись на предвоенное и военное время. Окончил только 7 классов.
В 1950 году был призван в ряды Советской Армии, где прослужил пять лет. Вначале его определили в лётную школу, в боевой части летал на Ли-2 бортрадистом. Здесь же отдался своему увлечению рисованием. Ещё в школе учился рисовать карандашами и акварельными красками. С тех пор с карандашом не расставался всю жизнь. После посещения Третьяковской галереи в 1951 году начал приобретать художественные краски, кисти. За своим увлечением был замечен командиром эскадрильи, солдата-ангарца стали привлекать к оформлению красного уголка. Постепенно от простого рисунка карандашом перешёл к письму маслом. Десятки его полотен того времени разъехались в разные уголки страны. Так начала сбываться мечта Владимира Ильича о живописи и продолжает сбываться до сих пор.
Владимир Ильич не просто изображает природу, он живёт в ней, слышит потаённые звуки тайги и её обитателей, побуждая видеть красоту, которую с помощью кисти мастер переносит на полотно. Особенно нравятся народному художнику сюжеты на охотничьи темы. Его произведения «Добыча», «Случай у реки», «На рыбалке», «Песня глухаря», «Зарево над рекой», «Ледоход» и другие. «Есть женщины в русских селеньях», «Дружок», «Натюрморт».
О Владимире Ильиче, радисте и творческом человеке из Проспихино, снят документальный фильм «Гидрограф»
ПАНОВО
«С угора, высоко поднявшегося над Ангарой, расстилается, сколько видно, непролазная шкура кежемской тайги, целёхонька – почти совсем не побита лесозаготовками и лишь широко пропорота лезвием могучей реки.
Место это, как показали археологические раскопки (1892, 1921 гг.), привлекало и древних людей. Находки – фрагменты глиняной посуды и каменный инвентарь – позволили заглянуть в глубь веков.
Главное достоинство местоположения села Пановского жители района видели в том, что оно находилось на материке, по-ангарски – на «матер е », на берегу большой реки, где она особенно «шир о ка и волниста» – вместе с островами набирается восемь километров.
Природа щедро наделила окрестности села своими богатствами: лес, ягоды, грибы, пушной зверь, рыба. Вода в реке чистая, как слеза, поэтому рыба водилась в изобилии. Бочками солили, и запасы не иссякали. Тревожили Паново только весенние наводнения.
Первое поселение, как передалось от предков, было на Пожарище, на стрелке, где речка Игамба выбегает к Ангаре. Здесь строились первые станки, сначала для остановки в пути, а потом и как постоянное место жительства. Но вода в Игамбе ледяная, даже летом из ущелья тянуло холодом. И уже разросшееся поселение перенесли на версту вверх по течению, где жильё от злых ветров защищала высокая гора, почему-то так и не получившая названия. Да и острова оказались ближе, и берег здесь песчаный, и река в этом месте имела обширный залив, по-местному «прилук», богатый рыбой.
Ангара была для пановцев живым существом. Когда весной шла река, все жители выскакивали на угор смотреть «реколом». После ледохода, когда рыбаки первый раз выезжали на реку, обязательно опускали кусочек хлеба в воду, чтобы лето было удачным, ловля была хорошей. И эта языческая традиция живёт до сих пор.
Паново – еще недавно добротное сибирское село. Первое документальное упоминание деревни Пановской, а именно так она называлась до 30-х годов ХХ века, приходится на 1667 год, как и самой Кежемской слободы. Но в настоящее время год основания этих поселений поставлен под сомнение. Один из аргументов заключается в том, что в путевом дневнике царского посланника Николая Спафария Милеску, совершавшего в 1675 году путешествие в Китай, не отмечены ни Кежма, ни Паново, хотя указаны острова и речки в их окрестностях.
Поселение получило наименование Пановское по имени первопоселенца Ивана Панова, что было установлено со слов крестьян. Но в народе бытовала и другая версия происхождения названия села: «А пановских звали панч и на. Пан был, у нас же Пан организовал деревню эту. Он поселился сначала на Половинном. Но на Половинном не понравилось. И вот он пришёл тут в Елань. В Елани поселился. Образовал всё Паново».* Действительно, как вариант названия села этнографом М. Ф. Кривошапкиным в середине XIX века был зафиксирован топоним Панч и на (встретилось – Панщ и на).
По первой ревизии 1723 года в деревне насчитывалось 9 дворов, землю разрабатывали 8 пашенных крестьян. Последний факт снимает вопрос о статусе первожителей деревни – это не казаки, а пашенные крестьяне, что подтверждают и исследования Г. Г. Белоусовой («Из истории заселения Кежемского района»), которая в своей работе приводит такую выписку: «вверх по Тунгуске реке, живут потомственные пашенные крестьяне. Во дворе крестьянин Филька Иванов сын Рукосуев сказался родом он города Енисейска. Отец ево в Енисейске был в пашне. Во дворе Федка Моисеев сын Рукосуев сказался родом он города Енисейска. Отец ево в Енисейске в пашне, а он, Федка, после отца своего ныне пашет десятину».
В 1755 году в деревне Пановской уже 14 дворов. О значительном росте крестьянского населения деревни свидетельствуют результаты переписи 1762 года: крестьян 224 человека, из них 84 души мужского пола, а это пахари, рыбаки, охотники. В 1859 году, почти через сто лет, в селе Пановском на 90 дворов было 458 жителей (увеличение вдвое), в том числе 204 ревизских души. М. Ф. Кривошапкин в книге «Енисейский округ и его жизнь» (издание 1865 г.) пишет следующее: «Село Пановское (или Панч и но) стоит на правом берегу Верхней Тунгузки при впадении речки Еганбы [Игамбы], в 12 верстах ниже острова Аничкина [Аникина]». Число дворов – 80 (рост в 9 раз по сравнению с первоначальными данными 1723 года), жителей 530 человек. В «Списке населённых пунктов Енисейской губернии» на 1 января 1911 года следующие сведения: дворов – 103, 716 жителей. По местным меркам это большое село, по численности населения занимает второе место после волостного центра.
«Над рекой, отделяя её от села, тянулся песчаный вал. Начинающийся от самого берега реки, поднимаясь на высоту до пятидесяти метров и уходя на восток от середины населённого пункта, постепенно сходя на нет у ручья Асанова. На нём, на самом высоком месте стояла, каменная церковь. На восток от церкви находилось кладбище, называемое «Поповским». С горы было видно всю округу, все острова на Ангаре были как на ладони. К северу по полям и дальше по лесу шла дорога длиной семь километров, соединяющая Паново с переездом через Ангару до села Селенгино. За речкой Игамбой через мост и так называемое Пожарище шла единственная круглогодичная дорога до райцентра Кежма. От истока, в сторону деревни, расположилась курья – рыбный рай».
На Ангаре, как известно, народ селился большими семьями, которые давали свою фамилию чуть ли не половине деревни. Среди основателей Кежмы значился Василий Панов переселившийся с Рыбинского острога. Документально в деревне Пановской зафиксированы пашенные крестьяне из Енисейска по фамилии Рукосуевы. Видимо, до или после них имели место внутренние перемещения, так как фамилия Рукосуевы среди коренных пановцев не отмечена. В 1730 году упоминаются Еремей Панов, Ефим Панов, Иван Савватеев.
Однофамильцев различали по «улошным» прозвищам, например: Галёнковы, Потапковы –Силины, Харк о вы, Хабар о вы Другие пановцы дополняют список прозвищ, ставших «пожизненными именами»: Оськины, Яшкины, Платоновы, Сергунькины, Венкины, Милюги, Вотчёнковы, Домрачёв, Афаносковы, Гроздовы, Домничевы, Баржёнковы, Хотя в большинстве своём прозвища давались «по дедам», были и персональные – Забавный, Рыжий, Ельчик и другие.
Деревня разрасталась в первую очередь за счёт естественного прироста, за счёт переселенцев из других деревень, ссыльных и беглых.
Жили крестьяне большими семьями, по 10 –15 человек, так было легче корчевать тайгу под пашню и покосы, заниматься промыслом и платить подати. Вся власть в семье была в руках старшего мужчины – отца или деда. На Ангаре ценились крепкие хозяева, у которых земли и скота вдоволь, удачливые звероловы и рыбаки, мастера и мастерицы. В районе Паново много больших и мелких островов, на которых крестьяне разрабатывали земли под пашни, сенокосные угодья. Вязали сети, изготавливали лодки, выделывали кожи и звериные шкуры, разводили собак для охоты. Посуду изготавливали из глины, берёсты, дерева. Сеяли коноплю, лён, из кудели ткали холсты, из конопли делали верёвки для хозяйственных нужд.
Река в то время была единственным средством сообщения. Летом – на лодках-берестянках, которые вмещали 10 пудов груза, зимой по льду прокладывали санные дороги. Рыбный промысел на Ангаре всегда носил подсобный характер. «Раньше много было осетра, тайменя добывали. Ставили самоловы на большой матере. Плавили поплавнями и сети ставили. На ельца морды из тальника ставили. Осенью окунь идёт жировать на глубины – ямы. В это время на яме скапливается до полутора десятков лодок.
Свидетелем жизни нескольких поколений пановцев конца XVIII – начала XX веков была деревянная церковь, построенная в 1787 году, с появлением которой деревня получила статус села. И хотя народ на Ангаре не отличался особой религиозностью, но каждый житель села вольно или невольно приобщался через церковные службы и обряды к древней истории человечества и русской истории, к духовно-нравственным ценностям христианства. В церкви, каждый не только оставлял часть души своей, но и укреплялся духовно: крестили появившихся на свет младенцев, венчали молодых, провожали в последний путь усопших. Метрические книги Пановского Кирико-Иулитинского прихода за полтора столетия хранятся в краевом архиве.
В 1908 году в Пановском воздвигается каменная церковь. Большой белокаменный храм, покрытый снаружи голубыми изразцами, вызывал восхищение. Имена создателей церкви не сохранились, только известно, что кирпичи для храма «вытворялись» в самой церкви старинным способом, о котором рассказал Владимир Ильич Привалихин (1929 г. р.): «А церковь в Паново такая же была, как в Кежме, из такого же кирпича. А кирпичи вот эти здесь же вытворялись. В церкви делали кирпичи белокаменные эти. Там песок и гашёная известь, от трёх до пяти лет она в творилах. Творила – это большие чаны деревянные, огромные. Там по несколько кубов заваривалась известь эта. А разводили тогда известь на обезжиренном молоке, на воде не разводили. Вот почему она белая была и крепкая. И вот через каждые тридцать, сорок, пятьдесят дней её мешают, сверху такая плёнка, как остекленевшая, её надо снять, убрать. Оскома снималась с извести этой, она вредна».
В храме был один престол, во имя святых Кирика и Иулиты (Иулитты), малоизвестных в наши дни. Во время гонений на христиан богатая вдова Иулита вместе с малолетним сыном Кириком были подвергнуты истязаниям и приняли мученическую смерть за веру. В честь названных святых в Паново отмечался престольный праздник, хотя ангарцы считали этот день «злым», «вредным», «громовым»: всегда что-то случалось с теми, кто в этот день работал, пренебрегая церковным запретом.
Благодаря церкви село Пановское стало центром большого прихода, краткое описание которого даётся в церковных документах 1916 года: «От Епархиального города (Красноярска) село находится в 1174 верстах, от уездного (Енисейска) в 934 верстах, от пароходной пристани в 720 верстах, от Кежемского почтового отделения и волостного правления в 46 верстах, от врачебного пункта (в Богучанах) в 300 верстах. Деревень в приходе 7 – Селенгина, Усольцева, Соколова, Фролова, Фанова (Привалихина), Савина вверх по течению и Аксёнова вниз по течению реки Ангары. Отстоят от села деревни вверх по реке на 50 верст, а вниз на 18 верст, пути сообщения между ними весной и осенью прекращаются на время в зависимости от ледохода и ледостава на реке, т. к. все деревни (кроме Аксёновой) находятся на островах. Молитвенных домов в приходе – 4, часовен – 5. В приходе мужчин 1325 человека и женщин 1365 человек. Население православное, состоит из коренных сибиряков. Занятия жителей хлебопашество и рыбный промысел».
И стояла церковь три десятилетия на высоком угоре над рекой, где после её разрушения построена школа.
Церковь в дореволюционное время была единственным культурно-просветительским учреждением в селе Пановском, при которой, по данным 1911 года, действовала церковно-приходская школа, имелась скромная библиотека. В 1916 году в школе занималось 20 учеников, правда, в ветхом помещении, выделенном сельской общиной. Обучение в школах этого типа, как правило, велось церковными служителями, но случались времена, когда обучение доверяли грамотным ссыльным.
Престольный («съежж о й») праздник в Паново отмечали дважды в год – летний и зимний: день Кирики-Улиты 15 июля по старому стилю и Рождество 25–27 декабря. К приезду «званых гостей» жители Паново заготавливали праздничные яства, в Приангарье существовала традиция широко отмечать престольные праздники. «Рождество» праздновалось с «гулянками» три дня. «Размещались по десять – пятнадцать человек в каждом дому. На пол стелят половики, собачьи дохи, спали врасстилку.
В Паново также отмечали Николу Вёшного 9 мая, Петра-Павла 29 – 30 июня. В православных праздниках ангарцев было немало языческого.
Каждое гулянье сопровождалось старинными ангарскими песнями. Фольклористы на территории современного Красноярского края выделили четыре ареала, отличающихся особенностями поэтической культуры. Первый культурный ареал был отмечен в Северном Приангарье на территории современного Кежемского района – от села Паново до Проспихино. Участницы пановского фольклорного коллектива «Ангарушка» с удовольствием передавали своё наследие молодым. Их песни поют красноярские и иркутские фольклорные коллективы.
Сельская община (на Ангаре – общество) следила за порядком в селе, в обязанности старосты входило наказыват