Против только что сказанного о классовости и партийности философии может быть выдвинуто возражение, что такая концепция является полным искажением всей сущности философии.
Некоторые скажут, что они, мол, согласны с тем, что классовые интересы могут склонить нас верить скорее в одно, чем в другое. Но разве философия не должна быть выше этого? Разве философия не должна быть объективной и беспристрастной и учить нас оставлять в стороне классовые и партийные интересы и стремиться только к истине? Ибо разве не безусловно то, что истинно, является истинным, независимо от того, удовлетворяет ли это тем или иным классовым интересам, или нет? Если философия пристрастна — партийна, то как она может быть объективной, как она может отражать истину?
В ответ на подобные возражения мы можем сказать, что в действительности точка зрения рабочего класса на философию весьма далека от того, чтобы не заботиться об истине.
Существует ли истина? Конечно, да — и люди приближаются к ней. Ибо различные взгляды, в зависимости от их партийности, не могут быть одинаково близки к истине. Каждая философия отражает классовую точку зрения. Так же как один класс отличается от другого по своей социальной роли и по вкладу, вносимому в развитие общества, так и одна философия отличается от другой по воплощению положительных достижений в выработке истины о мире и обществе.
Люди склонны считать, что если мы становимся на партийную, классовую точку зрения, то мы отворачиваемся от истины; и что, с другой стороны, если мы действительно стремимся к истине, то мы должны быть строго беспристрастны и беспартийны. Но в действительности всё это не так. Лишь тогда, когда мы становимся на партийную точку зрения исторически самого прогрессивного класса, мы способны приблизиться к истине.
|
|
Следовательно, определение диалектического материализма как философии революционной партии рабочего класса никоим образом не противоречит притязанию диалектического материализма выражать истину и быть средством достижения истины. Напротив, мы имеем полное право претендовать на это ввиду действительного исторического положения и роли рабочего класса.
За исключением рабочего класса, все другие классы, которые стремились к руководству обществом, были эксплуататорскими классами. Но всякий эксплуататорский класс, каковы бы ни были его достижения, всегда вынужден искать известные средства маскировки своего действительного положения и своих целей как от самого себя, так и от эксплуатируемых и доказательства вечности и справедливости своего господства, так как такой класс никогда не может признать своё действительное положение и цели как эксплуататорского класса или временный характер своей собственной системы.
Например, в античном рабовладельческом обществе Аристотель, величайший философ древности, доказывал, что институт рабства является законом природы, так как некоторые люди рабы от природы.
В период расцвета феодального общества крупнейший философ средних веков Фома Аквинский представил всю вселенную в виде своего рода феодальной системы. Всё было расположено согласно феодальной иерархии[3], на вершине которой находился бог в окружении главных архангелов. Любая вещь зависела от того, что непосредственно стояло над ней в системе; ничто не могло существовать без бога.
|
|
Что касается капитализма, то он разрушает все феодальные узы и, как заметили Маркс и Энгельс, буржуазия «не оставила между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного „чистогана“»[4]. Это было отражено в ранней буржуазной философии, особенно в ранней английской философии.
Эта философия рассматривала мир как состоящий из независимых атомов, каждый из которых находит своё полное завершение в самом себе, занят только собой, и все они находятся во взаимодействии. Это было зеркало капиталистического общества, каким оно представлялось поднимающейся буржуазии. И при помощи таких идей им также удавалось маскировать свои собственные цели, цели господства и обогащения. Согласно этим идеям, рабочий и капиталист находились «на одном уровне», поскольку каждый являлся свободным человеческим атомом, и они свободно заключали договор, по условиям которого один должен был работать, другой — предоставлять капитал и платить заработную плату.
Но рабочий класс не нуждается в каком-либо подобном «самообмане» («ложном сознании»), который содержится в такой философии. Он желает не создания новой системы эксплуатации, а уничтожения всякой эксплуатации человека человеком. По этой причине он заинтересован не в том, чтобы маскировать что-либо, но в том, чтобы понимать вещи именно так, как они есть на самом деле. Так как чем лучше познает он истину, тем более сильным он станет в борьбе.
Более того, другие господствующие классы всегда желали увековечить себя и просуществовать столько, сколько это будет возможно. Поэтому они благоволили к философским «системам», которые рассматривали их положение в обществе как вечное и неизменное. Подобные системы пытаются определить природу вселенной таким образом, чтобы представить определённые вещи и определённые отношения как необходимые, вечные и неизменные. И затем они утверждают, что поскольку данная социальная система является необходимой частью целого, то она так же вечна и неизменна, как и само целое. Но рабочий класс не желает увековечивать своё классовое положение. Напротив, он желает покончить со своим собственным классовым положением столь скоро, сколь это возможно, и построить бесклассовое общество. Поэтому рабочему классу не нужна такая философская система, которая устанавливает некое ложное постоянство. Его классовое положение и цели таковы, что дают ему возможность допускать и даже обязывают признавать и прослеживать изменение, появление и исчезновение всего существующего.
|
|
Следовательно, наша партийная философия имеет право претендовать на истину. Она является единственной философией, которая основана на точке зрения, требующей, чтобы мы стремились понимать вещи именно такими, как они есть, во всех их многообразных изменениях и взаимосвязях, без искажений и прикрас.
Революция в философии
«Учение Маркса всесильно, потому что оно верно, — писал В. И. Ленин. — Оно полно и стройно, давая людям цельное миросозерцание, непримиримое ни с каким суеверием, ни с какой реакцией, ни с какой защитой буржуазного гнёта»[5].
И в этой работе Ленин пишет:
«…в марксизме нет ничего похожего на „сектантство“ в смысле какого-то замкнутого, закостенелого учения, возникшего в стороне от столбовой дороги развития мировой цивилизации. Напротив, вся гениальность Маркса состоит именно в том, что он дал ответы на вопросы, которые передовая мысль человечества уже поставила. Его учение возникло как прямое и непосредственное продолжение учения величайших представителей философии, политической экономии и социализма[6]. В философском отношении марксизм представляет собой завершение целого крупного периода развития философской мысли, в котором философские проблемы были поставлены и оформились в ходе целого ряда революций и который достиг своего высшего пункта в классической немецкой философии начала XIX в.
Но если, таким образом, марксизм является продолжением и завершением прошлых достижений философии, то это такое продолжение, которое кладёт конец определённой эпохе развития философии и образует её новый отправной пункт, так как по сравнению с философскими системами прошлого он отправляется по новым путям. Он составляет революцию в философии, конец «систем» прошлого, философию совершенно нового типа.
Марксизм-ленинизм является не философией, выражающей мировоззрение эксплуатирующего класса, меньшинства, стремящегося навязать свою власть и свои идеи народным массам с целью держать их в подчинении, а это философия, которая служит простым людям в их борьбе за ниспровержение всякой эксплуатации и построение бесклассового общества.
Марксизм-ленинизм является философией, которая стремится понять мир, чтобы изменить его. «Философы лишь различным образом объясняли мир, — писал Маркс, — но дело заключается в том, чтобы изменить его»[7]. Следовательно, если о философии прошлого можно было сказать, что она была попыткой понять мир и место и назначение человека в нём, попыткой, неизбежно обусловленной классовыми воззрениями, предрассудками и иллюзиями философов, принадлежащих к различным эксплуататорским классам, то о марксистско-ленинской философии следует сказать, что она является попыткой понять мир с целью изменить его и определить и осуществить назначение человека в нём. Диалектический материализм является теоретическим оружием в руках народа, которое служит цели изменения мира.
Марксизм-ленинизм, следовательно, стремится основывать свои представления о вещах не на чём ином, как на фактическом их исследовании, исходящем из опыта и практики и проверяемом ими. Он не изобретает «системы» и не пытается затем всё подогнать под неё (как это делали предшествовавшие философии).
Таким образом, диалектический материализм является в полном смысле народной философией, научной философией и философией практики.
«Открытие Маркса и Энгельса — говорил А. А. Жданов, — представляет конец старой философии, т. е. конец той философии, которая претендовала на универсальное объяснение мира… С появлением марксизма как научного миросозерцания пролетариата кончается старый период истории философии, когда философия была занятием одиночек, достоянием философских школ, состоявших из небольшого количества философов и их учеников, замкнутых, оторванных от жизни, от народа, чуждых народу.
Марксизм не является такой философской школой. Наоборот, он является преодолением старой философии, когда философия была достоянием немногих избранных — аристократии духа, и началом совершенно нового периода истории философии, когда она стала научным оружием в руках пролетарских масс борющихся за своё освобождение от капитализма.
Марксистская философия, в отличие от прежних философских систем, не является наукой над другими науками, а представляет собой инструмент научного исследования, метод, пронизывающий все науки о природе и обществе и обогащающийся данными этих наук в ходе их развития. В этом смысле марксистская философия является самым полным и решительным отрицанием всей предшествующей философии. Но отрицать, как подчёркивал Энгельс, не означает просто сказать „нет“. Отрицание включает в себя преемственность, означает поглощение, критическую переработку и объединение в новом высшем синтезе всего того передового и прогрессивного, что уже достигнуто в истории человеческой мысли»[8].
Революционный характер диалектического материализма воплощён в двух сторонах марксистско-ленинской философии, которые дали ей название, — в диалектике и материализме.
Для того чтобы понять вещи, чтобы изменять их, мы должны изучать их не согласно требованиям какой-либо абстрактной системы, но в их действительном изменении и взаимосвязи, а это и есть то, что понимается под диалектикой.
Мы должны отбросить предвзятые идеи и представления о вещах и стараться привести наши теории в соответствие с действительными условиями материального существования, а это значит, что наши взгляды, наша теория являются материалистическими.
В диалектическом материализме, писал Энгельс, впервые действительно серьёзно отнеслись к материалистическому мировоззрению, и оно было последовательно проведено, так как «решились понимать действительный мир — природу и историю — таким, каким он сам даётся всякому, кто подходит к нему без предвзятых идеалистических выдумок… решились без сожаления пожертвовать всякой идеалистической выдумкой, которая не соответствует фактам, взятым в их собственной, а не в какой-то фантастической связи. И ничего более материализм вообще не означает»[9].
[1] В.И.Ленин, Соч., т.2. стр. 6.
[2] В.И.Ленин, Соч., т.28. стр. 146
[3] Иерархия – порядок, при котором все, что находится на высшей ступени, господствует над тем, что находится на более низкой ступени. Так, крепостные находились у подножки феодальной иерархии, а король на ее вершине. Подобным же образом папа является главой «католической иерархии».
[4] К.Маркс и Ф.Энгельс, Избранные произведения, т.1. Госполитиздат, 1952, стр 1.
[5] В.И.Ленин, Соч., т.19. стр. 3.
[6] Там же
[7] К.Маркс и Ф.Энгельс, Избранные произведения, т.1. Госполитиздат, 1952, стр 385.
[8] А.А. Жданов, Дискуссия по книге по книге Г.Ф. Александрова «История западноевропейской философии» 24 июня 1947, Госполитиздат, 1952, стр 12-14.
[9] К.Маркс и Ф.Энгельс, Избранные произведения, т.II. Госполитиздат, 1952, стр 366.