Тем не менее, во всей российской истории бракодельства последних нескольких веков всё же был светлый период — единственный в своем роде. Это — эпоха сталинизма, однако омраченная реальным вредительством троцкистов-интернацистов и второй мировой войной ХХ века, злоумышленно спланированной и развязанной закулисными заправилами Запада.
Бесстрастная статистика свидетельствует о высоких темпах роста производства во всех отраслях народного хозяйства и об общем росте уровня образования и квалификации населения страны именно в этот период. И темпы общественно-экономического развития нашего общества были самыми высокими за всю мировую историю. Кинохроника показывает, что у людей того поколения лица и на улицах, и на работе, и в местах отдыха — счастливые, радостные, и это не заказное англоязычное «cheese»[20], выпадающее по команде оператора или режиссера изо ртов множества выдрессированных “ворон”-фотомоделей.
Памятники той эпохи, и прежде всего наиболее доступная и поныне для всеобщего обозрения архитектура, свидетельствуют о том, что в них вложен высокий творческий дух множества людей, и сделаны все они хорошо, по принципу «один раз и на века». Эта особенность тогдашнего отношения к труду в коллективе, а через труд — и к остальным людям, ярко выделяется при сравнении станций московского и ленинградского метрополитенов, построенных в те времена, с теми станциями, что построены во времена застоя и начала перестройки: невыразительная архитектура и бросающаяся в глаза небрежность при выполнении даже наружной отделки отличают станции, построенные в застой от таких выдающихся произведений Архитектуры, как станции московского метро Киевская, Новослободская, Комсомольская; как ленинградские Автово, Площадь Восстания, Пушкинская, которые не потеряли своей изначальной идейной выразительности даже в эпоху всеобщего алкогольного запустения страны и вторжения в убранство станций пошлой рекламы уже в наши дни. Станции же, построенные в эпоху застоя, перестройки и нынешних реформ по своему существу ближе к постоянно протекающей дырявой канализации, нежели к добротным строениям и высокохудожественным произведениям Архитектуры, и в этом качестве они почти безнадежны, поскольку испорчены еще на стадии выдачи заданий на разработку их проектов...
Однако, эпоха сталинизма изображается ныне большей частью средств массовой информации и публицистики как наиболее мрачное время советской истории. Сопоставление же без такого рода “демократической” истерики исторически одновременных неоспоримых достижений народов СССР в общественно-экономическом развитии в эпоху сталинизма и сопутствующих этим же достижениям обычной для истории России последних веков вседозволенности при исполнении должностных полномочий и стремления скрыть и замазать реальные ошибки при неумелом и наплевательском отношении к делу и отрапортоваться об успехах, которых реально нет, говорит о раздвоенности души народов региональной цивилизации России.
То, что это имело место в работе органов НКВД, только одна из черт этой реальной нравственной, этической и вообще духовной раздвоенности, однако наиболее активно освещаемая западной и доморощенной прессой и наукой, для того, чтобы за этим раздутым пузырем скрыть реальную сущность той эпохи и создать из реальной России образ либо «империи зла», либо «страны безнадежных дураков».
Множественное проявление в жизни одного и того же общества свойств взаимно исключающих друг друга типов нравственности, порождающих тот или иной тип этики (отношений между людьми и их поведения в обществе), означает, что период сталинизма — это переходный процесс от того образа жизни, что имел место до той эпохи, и который имеет место после неё, к какому-то новому, доселе невиданному образу жизни. И этот переходный процесс был пресечён устранением И.В.Сталина с последующей передачей общего руководства партией и государством делателям иного дела, а именно: дела закабаления народов СССР в “новом мировом порядке” по западному образцу. Отличие современной нам российской “демократизации” от действий Наполеона и Гитлера с подвластными им командами в том, что ныне закабаление России пытаются осуществить не силовыми средствами, а на основе всезавораживающей благонамеренной, но отвлеченной от жизни болтовни о «правах человека» бессодержательно “мыслящей” доморощенной интеллигенции, самодовольной и самонадеянной, и мафиозно организованного международного ростовщичества вкупе с прочим финансовым аферизмом.
Тем не менее, если в эпоху руководства обществом И.В.Сталиным, Россия сумела создать по тем временам лучшие в мире системы народного образования, здравоохранения, надежную систему социальной защиты[21], создала науку и промышленность, которые смогли вооружить страну очень хорошими танками, самолетами, артиллерией в предвоенные годы, то это говорит о том, что Россия в принципе жизнеспособна, хотя такой вывод и не совпадает с мнением как патриотически обеспокоенного В.А.Крючкова, так и с мнением аналитиков из США, обслуживающих мировую “закулису” и разработавших Директиву Совета национальной безопасности США 20/1 от 18 августа 1948 г. “Наши цели в отношении России”. Выполнение этой заокеанской директивы завершил ГКЧП 1991 г., почему-то приурочив свое начало к пусть и не круглой, но всё же годовщине подписания именно этого плана в отношении России. Однако то, что имеет место в России сейчас, — не окончательные итоги выполнения этого плана, поскольку Директива СНБ США 20/1 ограничена ущербностью неполноценной библейской доктрины построения “нового мирового порядка” финансового рабовладения и оглядкой её разработчиков на тех, кто им заказывал эту “музыку”.
Россия жизнеспособна по-прежнему, но при ином управлении, отличном от того, что сложилось в ней после 988 г. и привело её к государственной катастрофе в 1917 г.; отличном и от того, что сложилось после 1953 г. и привело к государственной катастрофе СССР в 1991 г.; отличном и от того управления, что имеет место ныне.
И Россия могла бы в случае продолжения того дела, которому с юности был верен И.В.Сталин, к началу XXI века научиться делать не только лучшее в мире оружие[22], как это было с тридцатых по пятидесятые годы этого века; но и создать наилучший мирный быт, не вносящий разлад в отношения как людей в обществе, так и в отношения общества и биосферы Земли. Однако пятьдесят лет без малого было истрачено на обретение негативного опыта попыток возврата к уже изжившей себя организации жизни общества. Поэтому встает вопрос, что конкретно помешало после устранения И.В.Сталина продолжить созидание жизненного лада людей в обществе, лада общества и биосферы Земли.
Если предположить, что Н.В.Гоголь выявил и указал на исторически неизменную черту в отношении россиян к труду (работа для себя делается хорошо, работа “на сторону” делается плохо), то массовое создание хорошей продукции в общественном объединении труда в эпоху сталинизма означает, что именно в эту эпоху участие в общественном объединении труда ощущалось и понималось, если и не всеми, то достаточно большой долей населения страны как ПОЛЕЗНАЯ работа на себя и для себя, а не как никчемная обуза или бесполезная трата времени и сил.
Это означает, что в этот период истории России многие люди обрели некое качество свободы, которое отсутствовало до 1917 г., что видно из ранее приведенных примеров бракодельства во времена Николая I и во времена Николая II. И это качество свободы исчезло после 1953 г., что и вылилось в новую волну бракодельства. И чтобы жить дальше, а не сгинуть в “новом мировом порядке”, это качество свободы необходимо выявить, возобновить, развить и защитить.
Мы придерживаемся общеизвестного мнения о неэффективности рабского труда, как основы экономического развития и благоденствия общества: «свободой Рим возрос, а рабством погублён...» — А.С.Пушкин.
Если же предположить, что Н.В.Гоголь не выявил и не указал на исторически неизменное отношение россиян к труду на себя и “на сторону”, и в эпоху сталинизма невиданные темпы экономического роста имели в своей основе рабский труд, принуждение и страх перед репрессиями, то эпоха сталинизма — уникальная эпоха рабовладения в истории, поскольку рабский труд был творческим и по своим результатам превзошел труд “свободных” в западных демократиях.
Но всё же дело в том, что, если Н.В.Гоголь и А.С.Пушкин правы в своих оценках отношения россиян к труду и роли рабства, как средства самоубийства общества, то внутреннюю суть эпохи сталинизма можно понять. Если же придерживаться навязываемых с хрущевских времен мнений, что это была эпоха деспотизма и всеобщего рабства, установленного властолюбивым тираном, у которого еще к тому же якобы были проблемы с психиатрией, то действительно невозможно понять, почему единственный раз в истории нынешней глобальной цивилизации“рабы” работали творчески и во всех отраслях общественного объединения труда массово создавали и производили превосходную для своего времени продукцию; причем делалось это год от года лучше.
Отличительное качество той эпохи в истории региональной цивилизации России, что дети простых рабочих и крестьян, какие классы составляли подавляющее большинство населения страны, не были стеснены в своем личностном развитии. Если кто-то из них мечтал стать ученым, художником, артистом, руководителем коллективной деятельности, то ему не мешали ни законы, ни неписаные традиции российской империи, сломанные в 1917 г. И если человек работал в этом направлении, то вне зависимости от того, какое положение в обществе занимали его предки, он мог осуществить свою детскую мечту и стать тем, кем он хотел. Но кроме того, в эпоху сталинизма не было и такого положения вещей, что сложилось в последствии и о котором говорит застойный анекдот:
— Может ли сын генерала стать маршалом?
— Нет, не может.
— Почему?
— Потому, что у маршала тоже есть сын.
Став, обобщенно говоря, «маршалом», и допустив ошибки или недобросовестность в том виде деятельности, за который он отвечал, во времена сталинизма «маршал» был обречен расстаться не только с должностью, но часто и с жизнью. При этом его близкие ограничивались в правах, и не мешали стать «маршалом» тому сыну простого крестьянина, который доказал свою дееспособность, большую чем та, что обладал его предшественник — бывший «маршал».
Кроме того для эпохи сталинизма было в порядке вещей, если высококвалифицированный рабочий зарабатывал больше, чем директор завода, где он работал. Это означает, что принципы построения системы оплаты труда в те времена стимулировали рост квалификации в каждом виде деятельности, но не порождали зависти к тем, кто, будучи занят другим видом деятельности в общественном объединении труда, имел доход побольше.
Если говорить о привилегиях, которыми обладали в те годы высшие чиновники партии и государства в регионах и в центральном аппарате, и другие координаторы решения разного рода хозяйственных и научно-технических проблем (спецпаек, дачи, машины, телефоны, лучшее жилье вне очереди и т.п.), то было общеизвестно, что им приходилось работать, не 8 часов в сутки плюс ограниченные законом сверхурочные, как работало подавляющее большинство населения страны, а столько, сколько требуется для решения стоящих перед ними задач; да еще в сочетании с тем, что далеко не всякая их ошибка будет признана допустимой ошибкой, а не преступной халатностью или злоумышленным вредительством. По этим причинам все эти привилегии воспринимались думающей частью общества в качестве средства обеспечения эффективной деятельности (машины, телефоны) и поддержания работоспособности (квартиры, дачи, спецпайки) работников, занятых в одной из наиболее выматывающих человека отраслей общественного объединения труда.
Но при этом не следует забывать, что у этих действительно ненормированно занятых работников были жены, дети, прочие родственники, которые не были столь загружены в их большинстве, но имели доступ к этим — в те годы исключительным — привилегиям работникам. Для этих лиц из окружения действительных работников все привилегии превратились большей частью в развращающую их “элитарную” роскошь, не обусловленную их личным трудом. В этом “элитаризующем” разврате, воспроизводящем наихудшие черты российского барства времен крепостничества, одна из причин того, что среди потомков управленческого корпуса той поры, доля тех, кто оказался несчастным в жизни или пришел к трагическому её завершению, выше, чем в остальном обществе.
Ну а для тех, кто не думает ни о жизни общества в целом, ни о его перспективах, но видит только, что кто-то в этом обществе уже сейчас потребляет больше чем он сам, разницы между сословно замкнутым “элитарным” управленческим корпусом империи Романовых и привилегиями в эпоху сталинизма для работников сферы управления — не было и нет.
Но разница в качестве управления между эпохой сталинизма и ей предшествующими и последующими за нею временами была и есть.
Дело в том, что общий рост производства во всех отраслях в эпоху позднего сталинизма, после завершения восстановления народного хозяйства и переориентации его на обеспечение нужд мирной жизни по завершении Великой Отечественной войны, сопровождался систематическим снижением цен на товары и продукты массового спроса. Вследствие этого, каждый человек поддерживая своей работой общественное объединение труда, знал, что через год его потребительские возможности будут выше, чем они были год назад, по какой причине был уверен в завтрашнем дне и мог планировать развитие своей семьи.
То есть впервые в истории нынешней глобальной цивилизации общественное объединение труда стало обладать тем же качеством предсказуемости последствий как и работа на себя силами своей семьи; и при этом, еще раз обратим внимание, что в эпоху сталинизма поддерживались открытыми возможности осуществления детской мечты стать летчиком, моряком, ученым, артистом, государственным деятелем и т.п. для представителей подавляющего большинства семей — только работай осмысленно на свою мечту и будь ей верен во всех жизненных обстоятельствах.
Также следует обратить внимание и на то, что объем спецпривилегий в эпоху производства, недостаточного по отношению к запросам общества, однако не превышал демографически обусловленных потребностей семьи[23]. Это означает, что продолжение сталинской политики снижения цен по мере роста спектра производства и удовлетворения потребностей людей в продукции и услугах, сделало бы со временем спецпривилегии управленцев и выдающихся разработчиков нормальным жизненным стандартом[24] всего общества. Это привело бы к тому, что спецпривилегии отпали бы сами собой за их ненадобностью в новых общественных условиях.
Теперь сравним эту прошлую жизненную реальность, с тем как вопрос о привилегиях трактуется имиджмэйкерами нынешнего главы государства в книге “Президент Ельцин. 100 вопросов и ответов” (Москва, Общероссийское движение поддержки Б.Н.Ельцина на выборах Президента Российской Федерации, 1996 г.).
«17. Ельцин раньше много говорил о борьбе со спецпривилегиями, а потом что-то перестал. Почему ни президент, ни министры не ездят в метро или на троллейбусе?
Не с чем стало бороться. Спецпривилегий как таковых больше нет. Суть привилегий была не в том, что чиновник мог пойти в 100‑ю секцию ГУМа и выбрать костюм, что на дом ему привозили спецпаек, что он мог поехать летом в закрытый санаторий. Суть была в том, что никто другой этого сделать не мог. Ни за какие деньги, ни в каком другом месте. Всякий знал свой шесток. Одним было положено есть парную вырезку, а другим — мороженные кости.
Сегодня важно другое: обеспечить равные стартовые возможности для всех, кто хочет честно зарабатывать деньги. Министры ездят на “мерседесах”, но купить “мерседес” может каждый, кто способен на него заработать. Президент России не ездит на работу на троллейбусе... как и всякий президент любой другой страны, как миллионы других граждан России. В любом крупном магазине можно купить костюм „как у Черномырдина”, кепку „как у Лужкова”. А то, что министры, депутаты имеют служебные машины — это нормально.»
Это образец — заданного себе самому вопроса, удобного для ответа, который не затрагивает существа дела. Мы же начнем по порядку.
Сталинские наркомы в конце 1920‑х гг. начинали ездить на импортных “Фордах”, а к 1953 г. пересели на отечественные ЗиС-110 (аналог роскошного американского “Паккарда”[25]) и “ЗиМы” (от идеи до воплощения в металл — полностью советская разработка). Кроме того для «простого народа» они организовали производство “Победы”, которая, хотя и была разработана еще в годы войны, но еще до середины 1950‑х гг. её не стыдно было поставить рядом с “Мерседесом” тех лет. “Победа” стоила 16.000 рублей, а семья машиниста паровоза (массовая профессия с зарплатой около 5.000 рублей в месяц) могла при желании накопить за несколько лет (с учетом добровольно-обязательной подписки на займы реконструкции и развития) деньги для её покупки. “ЗиМ” тоже был в свободной продаже, стоил около 40.000 рублей и был доступен наиболее высококвалифицированным специалистам основных отраслей народного хозяйства: как простым рабочим, так и административному персоналу, разработчикам проблем в области науки и техники. Кроме того, был развернут выпуск более дешевого, чем “Победа” “Москвича”, представлявшего собой усовершенствованный плененный “Опель-кадет”. И всё это было на уровне мировых образцов, а в некоторых отношениях и получше. Примерно также выглядел результат деятельности сталинских наркомов и в других отраслях народного хозяйства.
Ельцинские министры, конечно, унаследовали от своих предшественников фрагмент народного хозяйства СССР не в лучшем виде, усугубленном к тому же утратой ряда уникальных производств и разрывом хозяйственных связей вследствие расчленения СССР спесивыми “элитами” его республик. Однако, в отличие от сталинских наркомов, многие из которых осваивали необходимое образование по ходу дела в процессе развития их карьеры, ельцинские министры — благодаря сталинскому наследию — к моменту вступления в должность уже имели образование, вполне достаточное для того, чтобы в течение прошедших после ГКЧП семи лет поднять качество жизни в России на уровень выше, чем он был в застой, и выше, чем тот, что имеет место ныне на Западе. Однако, все они, включая и самого Б.Н.Ельцина, быстро влезли в импортированные “Мерседесы” и “BMW”[26] и занялись строительством особняков на “честно заработанные” гонорары от написания «в свободное от исполнения должностных обязанностей» время книг, доходы от бизнеса членов их семей и т.п., в то время как народное хозяйство России:
· переживает затяжной кризис (при региональном масштабе рассмотрения) или
· планомерно уничтожается (при глобальном масштабе рассмотрения в соотнесении местных процессов с библейской концепцией “нового мирового порядка” осуществления рабовладения финансовыми методами на основе ростовщической монополии малого числа еврейских банковских кланов).
В этом — отличие команды сталинских наркомов от всех ельцинских министров и и.о. премьеров и их интеллектуальной обслуги, включая специалистов по «public» и имиджмэйкеров таких, что подготовили цитированную нами книгу с сотней управленчески никчемных вопросов и мало что значащих ответов.
Возможно, что многие удовлетворились такого рода ерундовыми ответами на вопросы, которых они не задавали, но в России есть не только такие дураки. Довольно много людей, которым государственные чиновники, включая главу государства (будь то государь-президент или государь-император, или государь-генсек), депутаты необходимы не для того, чтобы они ездили на работу тем же городским транспортом, что и их избиратели[27], а для того, чтобы обеспечивали желательное качество управления делами всего общества, включая производство и распределение продукции на основе общественного объединения труда.
И хотя ранее выявленное отличие характера команды сталинских наркомов от команды нынешнего президента было получено на основе известных жизненных фактов, в приведенном ответе на незаданный вопрос есть вещь, которая позволяет еще более обнажить сущность хозяев нынешней государственной власти и поддерживающей её массовки.
«Сегодня важно другое: ОБЕСПЕЧИТЬ равные стартовые ВОЗМОЖНОСТИ ДЛЯ ВСЕХ, КТО ХОЧЕТ честно ЗАРАБАТЫВАТЬ ДЕНЬГИ. » — точка зрения нынешнего режима. В эпоху сталинизма важно было совсем иное: Обеспечить равные стартовые возможности всем, кто хочет честно работать сообща, отказавшись паразитировать на чужом труде.
И это реальное равенство стартовых возможностей было обеспечено в эпоху сталинизма. Собственно говоря благодаря этому реальному равенству возможностей Б.Н.Ельцин, как явствует из его официальных биографий, — простой деревенский парень — смог стать членом политбюро правящей партии и главой государственности крупнейшей республики в составе СССР.
Но эта возможность действительно равных стартовых условий, которая реально была в эпоху сталинизма открытой для большинства населения, оказалась плохо защищена от тех, кто предпочитал не честно работать сообща, а делать карьеру на основе принципа «что бы ни делать, лишь бы не работать». И именно в результате плохой защищенности равных стартовых возможностей для тех, кто хочет делать дело, от тех, кто хочет “честно”[28] делать деньги, Б.Н.Ельцин оказался главой государственности нынешней России.
В этом государстве, где власть якобы принадлежит народу, якобы и «купить “мерседес” может каждый, кто способен на него заработать.» Но если в эпоху сталинизма, купить “ЗиМ” или “Победу”, которые были не хуже современных им “Мерседесов” и “Фордов”, действительно мог каждый, кто умел честно работать и получал зарплату, соответствующую его квалификации, то в нынешней России мы вернулись к тому, что было известно на Руси со времен, начиная от классового расслоения её общества до 1917 г. включительно: «Трудом праведным не наживешь палат каменных.» Поэтому в нынешней России в действительности на “Мерседес” честно заработать невозможно потому, что невозможно производить “Волги”, превосходящие “Мерседесы”[29], но провернуть на законных основаниях спекулятивное дельце и потратить доход на покупку “Мерседеса” не возбраняется,...конечно, если деньги отмыты и уплачены налоги в бюджет.
И это приводит к вопросу о том, кто является действительно крепким хозяином.
Какой хозяин крепче?
Одно из обвинений, высказываемых в адрес сталинизма, состоит именно в том, что под видом борьбы с кулачеством извели «крепких хозяев», составлявших большинство крестьянского населения России. Но слова «крепкий хозяин» сами по себе, вне исторически реальной общественной жизни, — неопределённые слова, способные вызывать взаимоисключающее понимание их разными людьми. Лазарь Моисеевич Каганович, сталинский нарком железнодорожного транспорта, безусловно был крепким хозяином, одним из выдающихся хозяйственных руководителей[30] XX века мирового масштаба: железнодорожное хозяйство СССР, как ни крути, было самым большим в мире.
Об уровне его квалификации в качестве управленца[31] и крепкого хозяйственника говорит хотя бы то, что возглавляемый им в течение нескольких лет до начала войны железнодорожный транспорт, когда возникла необходимость, оказался способен перевести с началом войны множество предприятий вместе с их персоналом с Запада на Восток и обеспечивать всю войну транспортное обслуживание и тыла, и фронта. Без вывоза на Восток промышленности из районов, которые армия не могла удержать, вторичное перевооружение СССР после 1941 г. было бы просто невозможно.
По своему происхождению Л.М.Каганович — представитель деревенской голытьбы. И какое благоденствие создали в деревне «крепкие хозяева», причем не на бедных почвах севера, а на щедрой земле Украины, можно узнать из его “Памятных записок” (Москва, “Вагриус”, 1996 г., с. 22 — 24):
«Помню, как наши соседи Игнат Жовна и Терешко всю жизнь бились, чтобы обзавестись “хоч малэсэнькымы волыкамы”[32], но так им это и не удалось. <...>
В громадном большинстве население было неграмотным. Школа одноклассная (потом она стала двухклассной) была открыта в конце XIX века, но беднота, да и многие середняки не посылали своих детей в школу из-за бедности, отсутствия обуви, одежды, да и не все понимали необходимость овладевать грамотой. Между тем были способные с большими задатками ребята. <...>
Подробнее расскажу о двух наших соседях.
Вот кулак Максим Марченко (Марочка) — владелец примерно более 30 десятин земли, имел много скота — лошадей, волов, коров, овец, имел всегда большие запасы хлеба, давал беднякам взаймы хлеб на кабальных условиях, получая из нового урожая в полтора, а то и в два раза больше данного взаймы, либо на условиях отработки своим тяжким трудом в страдную пору на кабальных условиях. Максим Марочка даже корчил из себя “благодетеля” и иногда ласково похлопывал по плечу тех, кто покорно гнул спину перед ним.
Максим любил не только капитал, но и почести и власть. Он уже был один раз избран волостным старшиной, поставил крестьянам не одно ведро водки, и хотел быть вновь избранным. Поэтому его самоуверенность и высокомерная личина иногда излучала фальшивую ласку. Но зато он быстро менял свой “ласковый” взор на кулацко-звериное отношение к тем беднякам, которые не хотели быть рабами Максима. Таким был, например, наш сосед и ближайший друг моего отца Игнат Криленко — Жовна по прозвищу. Это был умный человек, очень бедный крестьянин, не имел рабочего скота, имел одну лишь коровенку, маялся, уходил часто на лесозаготовки, но не обращался к Максиму за помощью и открыто выражал свое критическое отношение к нему и даже властям повыше. Максим Марочка находил пути прижать гордого и умного Игната то недоимками по налогу и сборам, то найдет какую-либо другую провинность, за которую накладывался штраф, а Игнат терпеливо оспаривал, то добиваясь своего, то проигрывая, но всегда выступая против Максима.» Далее сообщается, что семьи Моисея Кагановича и Игната дружили: «Эта тесная дружба и близкие приятельские отношения — не изолированный, частный факт, а типовой, отражающий общие отношения моей семьи с окружающим бедняцким крестьянством.»
Из этого можно понять, что таких людей, как Игнат Криленко, в России было в преизбытке, и далеко не все они поголовно были спившейся деревенской голытьбой, в период коллективизации под видом раскулачивания бросившейся грабить чужое добро, нажитое «трудами праведными»[33]. Их бедность была обусловлена не непостижимым невезением в делах, ни отсутствием трудолюбия как такового, а тем, что деревенские и недеревенские мироеды систематически и целенаправленно угнетали их жизнь для того, чтобы самим удержаться на завоеванных ими ступенях пирамиды российских “элит”, а при возможности подняться по ним еще повыше, по какой причине донимали бедноту недоимками, ссудами зерна и денег под заведомо неоплатные проценты, кабальными условиями найма и т.п.
Но если такого типа, как описанный Л.М.Кагановичем мироед, обучить “хорошим” манерам, великосветскому этикету, приодеть во фрак, то роскошное безделье, презентации и фуршеты в перерыве между “утомительной” стрижкой разнородных купонов не будет обременительным для его совести. При этом следует помнить, что красный угол в хате (избе) мироеда готов был обрушиться под весом множества всевозможных икон, а каждый двунадесятый праздник он торчал в сельской церкви со свечкой, раздавал на паперти какую-то милостыню нищим, обделенным такими же как и он мироедами, и считал себя «добрым христианином». И этот психологический тип не исчез с завершением гражданской войны в России, вследствие чего в процессе раскулачивания гибли не только малочисленные безвинные действительно крепкие хозяева, как об этом нам расписывают писатели-деревенщики и неомонархисты 1960 - 90‑х гг.
Раскулачивание по сути было направлено против мироедов, таких как описанный Л.М.Кагановичем “крепкий деревенский хозяин” Максим Марченко. Однако, очень многие, кто не состоялся в качестве такого реального кулака, тем не менее состоялся как носитель того же самого мироедского типа нравственности и психики, которого всего лишь оттеснили от кормушки еще более “крепкие хозяева”. Если из деревни убрать только наиболее “крепких хозяев”, не изменив ничего в организации жизни деревни, то менее “крепкие хозяева” с удовольствием займут место прежних “крепышей” и будут делать то же самое, забыв про свое батрачество на мироедов, будто его и не было вовсе. И в коллективизацию мироеды как состоявшиеся в жизни, так и состоявшиеся психологически только как мироедский тип нравственности и этики, но обделённые материально, гибли в ходе раскулачивания, однако не одни, а вместе с семьями, включая своих детей и внуков. Чтобы их дети и внуки не сгинули в 1930 г., таким как Максим Марочка следовало вести себя совершенно иначе в 1900 г.: но после того, как гроза созрела и обрушилась, сотворяя акт гигиены в Природе, — креститься и каяться перед людьми уже поздно.
И.В.Сталин относился плохо именно к этому мироедскому нравственному и этическому типу психики, существование которого для него секретом не было. И.В.Сталин описывает памятный ему по ссылке эпизод, характеризующий нравы и этику, реально царившие среди простого народа в Сибири, где быт “крепких хозяев” не был извращен барщиной и прочими пороками крепостной зависимости. Поскольку там не было крепостного права и царила свобода, этот быт ныне и идеализируют писатели-“почвенники”.
«Я вспоминаю случай в Сибири, где я был одно время в ссылке. Дело было весной, во время половодья. Человек тридцать ушло на реку ловить лес, унесенный разбушевавшейся громадной рекой. К вечеру вернулись они в деревню, но без одного товарища. На вопрос о том, где же тридцатый, они равнодушно ответили, что тридцатый[34] “остался там.” На мой вопрос: “как же так, остался?” они с тем же равнодушием ответили: “чего ж там спрашивать, утонул, стало быть.” И тут же один из них стал торопиться куда-то, заявив, что “надо бы пойти кобылу напоить.” На мой упрек, что они скотину жалеют больше, чем людей, один из них ответил при общем одобрении остальных: “Что ж нам жалеть их, людей-то? Людей мы завсегда сделать можем, а вот кобылу... попробуй-ка сделать кобылу.” Вот вам штрих, может быть малозначительный, но очень характерный. Мне кажется, что равнодушное отношение некоторых наших руководителей к людям, к кадрам и неумение ценить людей является пережитком того странного отношения людей к людям, которое сказалось в только что рассказанном эпизоде в далекой Сибири.
НАДО, НАКОНЕЦ, ПОНЯТЬ, ЧТО ИЗ ВСЕХ ЦЕННЫХ КАПИТАЛОВ, ИМЕЮЩИХСЯ В МИРЕ, САМЫМ ЦЕННЫМ И САМЫМ РЕШАЮЩИМ КАПИТАЛОМ ЯВЛЯЮТСЯ ЛЮДИ, КАДРЫ. НАДО ПОНЯТЬ, ЧТО ПРИ НАШИХ НЫНЕШНИХ УСЛОВИЯХ “КАДРЫРЕШАЮТ ВСЁ...”» - 4 мая 1934 г., из выступления перед выпускниками военных академий, выделение текста заглавными — наше.
Эпизод этот — не «мало-», а очень значительный, характеризующий страшное, а не странное, отношение к людям и к Миру, истинные нравы статистически значимой доли населения, активного населения Российской империи, СССР и России наших дней.
В обществе с такой реальной нравственностью и этикой сведение счетов между деревенскими мироедами, молодая поросль которых на волне раскулачивания стремилась занять место прежних, но в условиях новой организации сельской жизни — закономерное явление, обусловленное самой деревней, а не политикой, проводимой государством в отношении деревни. Однако, «Сталин виноват» — мнение, которому приверженны многие и тогда, и по сию пору. Но после этого напоминания они могут подумать, с чего бы это в их душах такая приверженность именно к этому мнению о виновности исключительно Сталина и безвинности множества жертв той эпохи из простого народа.
Кроме того при проведении коллективизации было и вредительство прямых противников искоренения эксплуатации человека человеком с целью вызвать всеобщее крестьянское недовольство и вооруженные восстания по всей стране, дабы спровоцировать новую войну против России западной коалиции государств, которая тогда именовалась «Антантой», по памяти об империалистической 1914 - 1918 гг. и гражданской войнах. Эту целенаправленную подготовку всеобщего “крестьянского” восстания М.А.Шолохов в “Поднятой целине” вовсе не высосал из пальца. Он сам едва не пал жертвой троцкистского оговора вредителями из Ростовского управлении НКВД, когда его попытались сделать одним из руководителей такого рода подготавливаемого восстания, скорее всего осуществляя операцию прикрытия подлинных организаторов и заранее подставляя людей, заведомо приверженных идеалам справедливости, в качестве якобы организаторов. Предупрежденный другом, М.А.Шолохов, сам имея за плечами опыт оперативной работы в ЧК, спасся тем, что сумел вместе с ним окольными путями выбраться из района, где его вылавливали бездумно исполнительные оперативники, и добраться до И.В.Сталина, который разобрался в деле сам, после чего в списочном составе Ростовского управления НКВД появились жертвы “необоснованных” сталинских репрессий из числа верных троцкистов. Но мало кто смог вырваться из троцкистской мясорубки так, как вырвался М.А.Шолохов, бывший далеко не заурядной личностью, что бы ни измышлял в его адрес А.И.Со- ЛЖЕ -ницын — сам выходец из семьи одного из благообразных сельских мироедов. И не мог Сталин единолично остановить запущенную в действие в 1917 г. мясорубку в условиях реального двоевластия его сподвижников и интернацистов (троцкистов): он мог только выжидать, когда она выработает свой потенциал и по возможности оберегать от неё тех, кто верил ему и кому верил он сам.
Если кто-то думает, что, подчинись Сталин интернацизму (троцкизму), то всё в жизни России было бы прекрасно и благоустроено, то это несбыточные надежды. Мы уже имеем результат такого подчинения, но благодаря деятельности И.В.Сталина и его сподвижников, результат исторически запоздалый и перезрелый: М.С.Горбачев подчинился мировой закулисе и сдал интернацистам всё сталинское наследие; как и в чьих интересах после этого всё оказалось “благоустроено” и продолжает “благоустраиваться”[35] далее, ныне известно из жизненной практики...
Но приведенное сопоставление одного крепкого хозяина из команды сталинских наркомов со множеством других “крепких хозяев” приводит к вопросу, о чём в жизни заботились состоявшиеся и несостоявшиеся кулаки, пострадавшие при коллективизации и раскулачивании:
· Что, кулаки как сельская прослойка, заботились о том, чтобы у детей их батраков, были такие же стартовые возможности к жизненному становлению, как и у их собственных детей?
· Или носители мироедских нравов и психики — как кулаки, так и многие “середняки” — заботились о том, чтобы самим выбиться в “люди” и удержаться в этом качестве, и чтобы у их детей, когда те вырастут, не было проблем, откуда взять батраков для обслуживания своего хозяйства и обеспечения своего потребительского превосходства над голытьбой, необходимой им в качестве резерва дешевейшей рабочей силы?
Возглавляемый И.В.Сталиным режим заботился о том, чтобы дети и внуки батраков не стали батраками, по независящим от них обстоятельствам, созданным совокупными усилиями как мелких деревенских мироедов, которые не видят ничего дальше своего носа как во времени, так и в пространстве, так и больших мироедов-интернацистов, искусственно выращенных и организованных для того, чтобы пасти всех мелких мироедов и голытьбу в глобальных масштабах[36]. И в этом смысле в те времена провозглашенный принцип «сын за отца не ответч