С того самого момента, как Мэри‑Джейн перешла работать на третий этаж, у нее появилась привычка уходить из здания на обед. Она знала: стоит ей присоединиться к прежним коллегам в столовой, как они продолжат делать все то же, что делали обычно, – обсуждать проблемы компании и ругать бестолковый третий этаж. А теперь выслушивать пространные жалобы было еще обиднее и печальнее.
Она нуждалась в глотке свежего воздуха.
Чаще всего Мэри‑Джейн спускалась с холма к заливу и там обедала. Жуя бейгл, она смотрела на воду или наблюдала, как туристы бродят от одного магазинчика к другому. Безмятежная атмосфера наполняла душу спокойствием. На берегу Пьюджет‑Саунда она ощущала единение с природой.
Собираясь в очередной раз отправиться на обед, уже стоя на пороге своего кабинета, Мэри‑Джейн услышала звонок телефона. «Наверное, из детского сада, – подумала она, – Стейси с утра шмыгала носом». Она вернулась назад и схватила трубку на четвертом звонке.
– Это Билл, – услышала Мэри‑Джейн.
«Боже, что опять?» – мелькнуло у нее в голове, едва она услышала голос своего нового начальника.
Еще и из‑за Билла она хорошенько подумала, прежде чем принимать предложение о повышении. У него сложилась репутация настоящего мерзавца, «самого худшего в мире босса» – и, надо сказать, заслуженно. Начальник сыпал распоряжениями налево и направо, обрывал подчиненных на полуслове, не давая договорить. К тому же у него была отвратительная привычка мерзко‑снисходительным тоном интересоваться о статусе проекта. «Мэри‑Джейн, как там проект Стентон, все под контролем?» Как будто она вообще ничего не соображала! За два года Мэри‑Джейн стала уже третьим руководителем «безнадежного» отдела, и теперь у нее начали закрадываться подозрения, что дело не только в сотрудниках. Вина непосредственного начальника тоже присутствовала. И немалая.
– Я только что с совещания руководства и хотел бы встретиться с тобой после обеда.
– Разумеется, Билл. Что‑то не так?
– Руководство считает, что компания переживает не лучшие времена и, чтобы выжить, нужно приложить максимум усилий. Те же люди должны работать более продуктивно, иначе мы примем меры. Некоторые отделы оказывают разлагающий эффект на компанию. Уровень энергетики и общий настрой там настолько низки, что они тянут всех ко дну.
Мэри‑Джейн почувствовала, как все внутри сковал страх.
– Шеф побывал на очередной душещипательной конференции об атмосфере на рабочем месте и весь загорелся. Мне кажется, несправедливо сваливать всю вину на третий этаж, но, похоже, он уверен, что именно твой отдел – наша главная беда.
– Он говорил конкретно о третьем этаже?
– Не просто говорил, но даже подобрал ему определение: «сгусток ядовитой энергии». А я не хочу, чтобы один из подотчетных мне отделов называли подобным образом! Это недопустимо! Это позор!
– Сгусток ядовитой энергии?
– Вот‑вот. Он мне целый допрос устроил – все выпытывал, как я исправляю ситуацию. Я сказал, что разделяю его беспокойство и именно поэтому поручил тебе решить проблему. Он хочет, чтобы ему докладывали обо всех изменениях. Итак, ты уже что‑нибудь предприняла?
«Предприняла?! Да я здесь работаю всего пять недель!»
– Пока нет, – сухо ответила она.
– Что ж, придется поторопиться, Мэри‑Джейн. Если не справляешься, скажи, и я приму соответствующие меры. Шеф считает, что нам нужно вкладывать в работу больше энергии и страсти. Не знаю, зачем третьему этажу нужны страсть и энергия. В конце концов, вы ведь там не ядерной физикой занимаетесь. Но, в общем, имей в виду, я назначу встречу на этой неделе или на следующей.
– Хорошо.
Должно быть, Билл расслышал в ее голосе отчаяние.
– Не падай духом, Мэри‑Джейн. Просто нужно поработать над вопросом.
«Да уж, ничем его не проймешь, – подумала она, кладя трубку. – Не падай духом! Он мой начальник, но какой же придурок!»
Смена режима
Мэри‑Джейн шла к лифту. Мысли в голове лихорадочно роились. После напряженного разговора с Биллом захотелось глотнуть свежего воздуха, и она решила прогуляться. Но вместо того, чтобы, как обычно, спуститься с холма, она свернула на Фёст‑стрит.
Из головы никак не шли слова «сгусток ядовитой энергии».
«И что теперь?»
Внезапно она словно бы услышала внутренний голос: «Да ведь именно ядовитая энергия – это то, что тебя больше всего бесит на третьем этаже. С ядом надо что‑то делать!»
Дойдя до конца улицы, Мэри‑Джейн оказалась в той части города, где никогда прежде не бывала. Услышав веселый шум, она пошла на звук и вскоре очутилась на оживленном рынке. Конечно, она слышала о знаменитом Пайк‑Плейс‑маркете, но из‑за тяжелой финансовой ситуации и двух маленьких детей никак не могла выкроить время, чтобы туда съездить. Свернув на улицу Пайк‑Плейс, она увидела множество прилично одетых людей, столпившихся у одного из рыбных прилавков и громко хохочущих. Поначалу она не оценила их неуместное веселье, придавленная грузом проблем. Уже собравшись покинуть шумное место, Мэри‑Джейн вдруг снова услышала в голове голос: «Немного посмеяться не повредит» – и подошла ближе. Один из улыбчивых торговцев рыбой крикнул: «Привет вам, мои йогуртовые друзья!» И несколько десятков респектабельных «белых воротничков» подняли над головой стаканчики с йогуртами.
«О боже! – пронеслось у нее в голове. – Что за цирк? Куда я попала? Это что, рыба летает в воздухе? А может, зрение подводит? Но вот – опять промелькнула».
Один из продавцов – на них были белые фартуки и черные резиновые сапоги – взял большую рыбу, подбросил ее на полметра над прилавком и крикнул: «Одна сёмга полетела в Миннесоту!» И все остальные торговцы хором повторили: «Одна сёмга полетела в Миннесоту!» Парень за прилавком сделал невероятно ловкое движение рукой, поймал рыбу и поклонился рукоплещущим зрителям. Энергетика этого места становилась просто осязаемой.
Справа от Мэри‑Джейн другой продавец в шутку поддразнивал маленького мальчика, заставляя большую рыбу шевелить ртом, как будто она разговаривала. Еще один, уже седой мужчина, прогуливался в толпе, выкрикивая: «Задавайте вопросы, спрашивайте все, что вы хотите знать о рыбе!»
Молодой парень на кассе жонглировал крабами. Двое посетителей с бейджиками AARP[1]безудержно смеялись: их продавец оживленно беседовал с выбранной ими рыбой.
Какое чудное место!
Наблюдая за веселым представлением, Мэри‑Джейн наконец смогла искренне улыбнуться происходящему. Глядя на людей с йогуртовыми стаканчиками, она подумала: «А ведь это – офисные работники. Неужели они и правда покупают рыбу на обед или просто пришли поглазеть на представление?»
Мэри‑Джейн не знала, что один из продавцов заметил ее в толпе. Вид у нее был настолько серьезный и в то же время преисполненный любопытства, что мужчина не удержался:
– В чем дело, мисс? Вам не хватило йогурта?
Мэри‑Джейн оглянулась и увидела приятного молодого человека с темными кудрявыми волосами. Он внимательно смотрел на нее и широко улыбался.
– Н‑нет, – пробормотала она. – Я просто зашла сюда, чтобы отдохнуть от работы.
– Вы уже бывали у нас?
– Нет, обычно я обедаю у залива.
– Понимаю. Там спокойно. Чего не скажешь об этом месте. Так что привело вас сюда?
Как раз в этот момент один из торговцев справа от нее выкрикнул:
– А вот кому рыбки, свежей‑пресвежей? Только что плавала!
Другой завлекал молодую женщину. Над головой Мэри‑Джейн пронесся краб.
– Шесть крабов летят в Монтану! – крикнул кто‑то.
– Шесть крабов летят в Монтану! – хором повторили остальные.
Один из продавцов в шерстяной шапочке танцевал у кассы. Вокруг творилось чистой воды безумие – словно скачки на ярмарке, только лучше!
Между тем темноволосый продавец терпеливо ждал ответа, глядя прямо в глаза собеседнице.
«О боже, – подумала Мэри‑Джейн. – Кажется, ему и правда интересно услышать, что я скажу. Но не выкладывать же первому встречному о хронических неприятностях на работе!»
Однако именно это она и сделала.
Молодого человека звали Лонни. Он внимательно выслушал рассказ Мэри‑Джейн о третьем этаже, даже не моргнув, когда пролетавшая мимо очередная рыба задела веревку и шлепнулась на землю прямо между ними. Лонни не перебивал собеседницу, пока она не выложила все о проблемах с подчиненными и руководством. Закончив, Мэри‑Джейн посмотрела на торговца и спросила:
– Что вы думаете о моем сгустке ядовитой энергии?
– Знакомая история. Я и сам однажды работал в одном жутком местечке. Да и здесь все начиналось довольно мрачно. А теперь – как вы находите наш рынок?
– Здесь много шума, энергии, жизни, – ответила она, на секунду задумавшись.
– А эта энергия – она вам нравится?
– Очень! – честно ответила она. – Просто безумно нравится!
– И мне. Думаю, после уличного рыбного цирка я больше никогда не смогу работать в обычных торговых рядах. Но, как я уже говорил, наш рынок не всегда был таким. Долгие годы он тоже выглядел унылым, безнадежным и бесперспективным болотом. А потом мы решили: надо что‑то менять. И вот результат. Как думаете, если вашему горе‑отделу подбавить зажигательной энергетики, дела пойдут по‑другому?
– Безусловно. Это как раз то, что нам нужно, – улыбнулась Мэри‑Джейн.
– Я с радостью расскажу, чем именно наш рыбный рынок отличается от других. Как знать – вдруг у вас появятся идеи?
– Но у нас‑то номера с жонглированием и танцами не пройдут! Мы заняты не рыбами с крабами, а проводками и отчетами – рутинной, скучной работой. Большинство по крайней мере…
– Не спешите. Дело не только в танцах. Разумеется, у вас другая специфика, и похоже, перед вами стоят серьезные задачи. Но мне бы хотелось вам помочь. Быть может, опыт по вытягиванию из болота великолепного рыбного рынка Пайк‑Плейс окажется для вас полезным и вы извлечете из него уроки? В ваших обстоятельствах, думаю, выбирать не приходится – сгодится любая палка, лишь бы расшевелить сонный улей.
– Да, конечно! Но зачем это вам?
– Рыбный рынок и его волшебная атмосфера – та, что вы видите, – изменили мою жизнь. Не буду утомлять вас ненужными подробностями, но поверьте: когда я сюда пришел, в моей жизни был полный раздрай. Новая работа в буквальном смысле спасла меня. Возможно, это звучит глупо, но я считаю своим долгом при первой возможности отблагодарить судьбу за мои теперешние успехи. Вот вы рассказали мне о своей проблеме – и способ нашелся. Увидите сами: здесь вы получите ответы на волнующие вас вопросы. Энергетика у нас то что надо.
Едва он произнес слово «энергетика», как мимо проплыл краб, и кто‑то крикнул: «Пять крабов летят в Висконсин!» – «Пять крабов летят в Висконсин!» – отозвалось многоголосое эхо.
– Справедливо, – ответила Мэри‑Джейн, громко расхохотавшись. – Драйва вашему рынку не занимать. По рукам!
Глянув на часы, она внезапно осознала: вот‑вот закончится обеденный перерыв. Вне сомнения, дотошные подчиненные отмечали про себя все ее уходы и приходы.
Лонни поймал взгляд Мэри‑Джейн и сказал:
– Знаете что, приходите‑ка сюда завтра в обеденный перерыв – и захватите пару йогуртов!
С этими словами он отвернулся и тут же принялся объяснять молодому покупателю разницу между королевской сёмгой и сёмгой из Коппер‑ривер.
Вторая встреча
Во вторник, едва наступил обеденный перерыв, Мэри‑Джейн вышла из офиса и быстрым шагом направилась к рынку. Лонни, должно быть, ждал ее, потому что он тут же возник в толпе и увлек гостью за собой мимо магазина футболок.
– В конце вон того коридора – столики, – сказал он, направляясь к небольшой стеклянной лоджии с великолепным видом на бухту и Пьюджет‑Саунд.
Лонни принялся уплетать бейгл и пудинг, что принесла ему Мэри‑Джейн. Она тем временем ела свой йогурт и расспрашивала о работе на рыбном рынке.
По правде говоря, со слов Лонни получалось, что продавать рыбу не слишком легко и не особенно интересно. Тем поразительнее выглядело отношение торговцев с Пайк‑Плейс к своему труду.
– Похоже, у твоей и моей работы гораздо больше сходства, чем я думала, – заметила Мэри‑Джейн, когда Лонни рассказал о своих скучных и порой малоприятных повседневных обязанностях.
Собеседник взглянул на нее.
– Правда?
– Ага. Большая часть нашей работы занудна и однообразна, мы перекладываем бумажки, составляем документы, отвечаем на одни и те же вопросы. Но это важное дело, без него стопорятся все бизнес‑процессы. Мы никогда не видим клиента, но, если ошибаемся, тут же получаем кучу недовольных отзывов и критики. Если же выполняем свои обязанности хорошо, нас просто никто не замечает. Кому понравится служить невидимым винтиком? А ты превратил скучную работу в интересную. По‑моему, это круто!
– А ты никогда не задумывалась, что человеку, который вынужден делать одно и то же изо дня в день, любое занятие опротивеет достаточно быстро? Взять хотя бы наших ребят с йогуртами. Некоторые из них не вылезают из командировок. Мне кочевая жизнь кажется ужасно интересной, а они говорят, что постоянные разъезды изматывают. Думаю, при определенных обстоятельствах любая работа покажется скучной и унылой.
– Согласна. Когда я была подростком, мне посчастливилось найти такую работу, о которой мои ровесницы могли только мечтать, – в модельном агентстве. Но к концу первого месяца я готова была разрыдаться – настолько мне все опротивело. Большую часть времени я бесцельно стояла и ждала кастингов, съемок или показов. Или вот, к примеру, дикторы на телевидении. Казалось бы, престижное место, а на деле большинство просто читают текст, написанный кем‑то другим. По‑моему, ужасно скучно. По крайней мере, для меня.
– Ну вот, раз мы договорились, что любая работа может быть скучной, давай теперь представим, что любую работу можно делать энергично и с энтузиазмом?
– Не думаю… Как, например?
– Да легко! Пройдись по рынку и посмотри на другие прилавки. Они совсем не похожи на наш. Они… как ты там сказала?.. «Сгустки ядовитой энергии»! Я уже говорил тебе, что когда‑то весь Пайк‑Плейс так выглядел? А потом мы поняли одну потрясающую вещь. Всегда есть выбор, как делать свою работу – даже если саму работу выбирать не приходится. И это был самый важный урок, благодаря которому рынок Пайк‑Плейс получил мировую славу. То, как мы относимся к своей работе, зависит только от нас.