Глава 1. Красный автобус




ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленные и достигли возраста 18 лет

Глава 1. Красный автобус

Вот уж не знаешь, что лучше: то ли когда улицы заполнены толпами магглов и яркое солнце осторожным теплом ласкает кожу, то ли когда хмурое небо низвергает потоки прохладной влаги, сметая с переулков и улиц всех прохожих…
Сегодня наверняка можно было проверить вторую альтернативу. Дождь начался с самого утра, но будто не желал пролиться и периодически моросил мелкими каплями. Привычно сырой воздух казался чуть пряным из-за цветущего жасмина, но вот желающих насладиться этим буйством ароматов на улицах пасмурного Лондона находилось немного.
Особенно немноголюдным выглядел Косой переулок, что находился за кирпичной кладкой стены у паба Дырявый котёл. В дождливый полдень лишь пара спешащих дам в ярких мантиях торопилась укрыться от непогоды в магазине мадам Малкин.
На углу улицы, прямо из-за поворота, неожиданно появилась ещё одна фигура, хотя в этом переулке едва ли что-то могло удивить, разве что желтопузое такси с туристами из Швеции. Чем ближе к магазинам приближалась фигура в чёрном, тем более неуместным среди пестроты ярких вывесок выглядело угрюмое, бледное лицо человека.
— Конечно, приготовления к очередному выпускному балу намного важнее! И, безусловно, все до единого эльфы должны присутствовать в Большом Зале, — хмуро бурчал себе под нос мужчина, явно пытаясь скопировать высокий женский голос.
Северус Снейп за всю свою довольно продолжительную жизнь, занимая должность зельевара в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс, ни разу сам не покупал ингредиенты для зелий в Косом переулке. Конечно, ему частенько приходилось искать редкие компоненты, особенно в бытность двойным агентом, но в Косой переулок он всегда отправлял домовика, предварительно вручив ему подробный список.
И вот теперь герой войны с Тёмным Лордом, обладатель ордена Мерлина первой степени, декан Слизерина вынужден был стоять перед магической аптекой и глупо пялиться на вывеску «ЗАКРЫТО».
— А вот эти вислоухие уроды наверняка знали, что по вторникам здесь выходной, — полы чёрной мантии резко взметнулись в воздух, когда Снейп, развернувшись, зашагал обратно.
Прошло чуть больше двух лет с тех пор, как Вольдеморт был повержен в жесточайшем сражении, о тех временах напоминал лишь ежегодный день чествования Мальчика-уже-без-шрама да и тот самый орден Мерлина, пылившийся в бельевом шкафу.
Директор МакГонагалл вела себя так же, как в те временя, когда для деканов Гриффиндора и Слизерина главной целью был кубок Школы, а причиной споров — исключительно лишение баллов оппонирующего факультета. Снейп с трудом скрывал своё раздражение тем обстоятельством, что уж неприлично быстро жизнь вошла в мирное русло. Он мог понять желание тех, чьи близкие погибли в битве, поскорее вынырнуть из мутной глубины тяжёлых воспоминаний. Но мог ли кто-нибудь понять человека, внезапно потерявшего смысл существования?
Северус исполнил обещание, данное Лили Эванс — всеми силами он помогал её сыну, и вот теперь юноша с невозможно зелёным глазами был национальным героем, а он стал всего-навсего грозным учителем, как и прежде — всё! Из шпиона Ордена Феникса, бывшего Пожирателя Смерти и двойного агента Дамблдора он превратился в замкнутого, хмурого, ещё более придирчивого, чем прежде, профессора зелий. И только.
Обида, унижение… Нет, скорее, бессмысленность — вот что теперь наполняло дни и ночи, будто вязкий кисель растворяясь в бессоннице — ничего не скажешь, потрясающая перспектива на будущее.
Однако было в этой невесёлой истории и кое-что светлое: сейчас у него появилась цель, пусть не столь глобальная, как избавление мира от настоящего зла, и всё же. Многие волшебники, выжившие в войне, но испытавшие на себе многократное действие Круциатуса, сейчас пребывали в своего рода катотаническом сне. Полтора года консилиумы лучших колдомедиков пытались найти панацею от этого проклятия, но тщетно.
И вот около месяца тому назад Снейпу удалось обнаружить рецепт старинного зелья.
Его состав был настолько сложным и запутанным, что даже Северусу со всеми его связями до сих пор не удалось найти всех компонентов. Кроме того, была ещё одна загвоздка — в расчётах явно чего-то не хватало, и он никак не мог понять, чего именно. Именно поэтому он теперь был вынужден рыскать по всей Британии в бесплодных поисках.
— Подумать только, даже сюда не попасть, — довольно грубо и неприлично выругавшись, Снейп пнул небольшой камень на дороге.
Ему не хотелось аппарировать к замку: отправиться сейчас в школу означало бы вновь нарваться на очередную разборку с Минервой и, что ещё хуже, выносить эту всеобщую атмосферу предпраздничной суматохи. Что-что, а шум и беготню он не переносил и по сей день.
Обогнув проулок, он вывернул на перекрёсток уже маггловского Лондона. Улица была чуть многолюдней Косого Переулка.
Видимо, непогода магглов смущала меньше, чем волшебников: спрятавшись под широкими зонтами или в маленьких кэбах, англичане спешили по своим делам. Пожалуй, Северус в своём вечно глухом сюртуке и чёрной мантии не слишком бросался в глаза на фоне безликих серых зданий и мокрых улиц. Дождь был несильным, и нужды применять защитные чары не было. Снейп посмотрел в небо, позволяя мелким каплям оросить лицо живительной прохладой. Задумавшись, он не сразу заметил красный автобус, появившийся из-за двухэтажного здания музея. Его внимание привлёк даже не столько яркий цвет излюбленного транспорта туристов, сколько одна странная деталь. В дождливый день на втором открытом ярусе машины находились люди; нет, конечно, излишне романтичные магглы порой пускались во все тяжкие, забираясь на второй этаж автобуса. Но это делалось для того, чтобы поглазеть на Лондон не через окна или, что ещё хуже по личному убеждению Снейпа, прокричать на каком-нибудь восточном языке признание в любви. Туристы, что с них взять?!
Но фигура этого человека была неподвижна, и Северус присмотрелся, стараясь сквозь влажную пелену дождя разобрать лицо незнакомца. Через несколько секунд автобус поравнялся с зельеваром, чёрные глаза цепко выхватили каштановые кудри, чуть вздёрнутый нос и сложенные в тонкую полоску бледные губы.
— Мерлин! Нет, этого просто не может быть, – в недоумении от своей неожиданной догадки Северус двинулся вслед за автобусом. Он уже перешёл на бег, как вдруг остановился, переводя дыхание. Нагонять маггловскую машину не было смысла, а использовать трансгрессию при магглах было запрещено законом. Потому Снейп лишь дождался, пока красное пятно скрылось за очередным поворотом, а затем, медленно развернувшись, зашагал прочь. Обратно на Косую Аллею.
Когда он с громким хлопком появился недалеко от замка, солнце уже лениво выползало из-за туч, играя бликами на поверхности чёрного озера. Снейпа терзали разные мысли, но ни одна из них не имела ничего общего с обычным любопытством. Это директору МакГонагалл была свойственна исключительно материнская заинтересованность в жизни выпускников её факультета, особенно выпуска двухлетней давности. Большее, что позволял себе Северус, это приветственный кивок при случайной встрече. Он не участвовал в глупых вычурных фарсах под названием «вечер встреч выпускников», а кроме того, пропускал в газете статьи о Мальчике-который-выжил-и-живёт-долго-и-счастливо или его друзьях.
Вот только было в сегодняшнем дне что-то, а точнее кто-то, кто вызвал в нём определённую долю интереса. Если бы его попросили присягнуть в том, что девушкой в автобусе была не кто-нибудь, а всезнайка Гермиона Грейнджер, он без лишних размышлений поклялся бы шляпой Минервы. Но во внутреннем диалоге он не мог не признать, что в девчонке явно что-то изменилось, что-то было не так. Впрочем, воронье гнездо на её голове оставалось неизменной константой, напоминая о Медузе Горгоне, даже теперь, когда шёл дождь.
— Чтоб тебя, — Северус споткнулся о булыжник, с трудом сохранив равновесие — даже мысли о гриффиндорке сулят только неприятности. Едва ли зельевар стал бы думать об этой мимолётной встрече больше пятнадцати секунд, если бы не одно обстоятельство.
Со времени финальной битвы, а вернее — общего собрания в Большом зале сразу после сражения, о лучшей ученице школы и закадычной подруге Поттера никто ничего не слышал, включая её любимого декана. Даже магическое свидетельство об окончании школы высылали родителям мисс Грейнджер.
Гриффиндорка, трепавшая Снейпу нервы своей вездесущностью, даже не потрудилась явиться на выпускной бал, совмещённый с чествованием победителей. Хотя в этом Снейп был с ней солидарен, считая это показушной гордыней. Сам же бывший Пожиратель всё это время провёл в больнице, оправляясь от укуса Нагини, чуть не ставшего для него смертельным. К слову, о его «чудесном спасении» было известно не больше, чем о судьбе Грейнджер.
Скольких людей он не расспрашивал – все либо были далеко от того места, либо слишком заняты, чтобы заметить его стычку с ручным зверьком Вольдеморта. Он даже снизошёл до того, чтобы спросить об этом Поттера, но тот проявил редкостное единодушие с остальными и тоже открестился от прямого ответа. К слову о близоруких героях: после войны отношения между Снейпом и Поттером немного изменились: если учесть, что Северус передал гриффиндорцу свои воспоминания, то было бы сложно и теперь поддерживать миф искренней ненависти. Впрочем, и о дружбе речи пока не было, ведь сдержанный нейтралитет для слизеринца и гриффиндорца — и так нарушение всех традиций…
Свои размышления на эту тему Снейп решил отложить на более удобное время, например, до очередной бессонной ночи в лаборатории, поскольку в шуме и гаме, царивших в замке, было трудно даже одну мысль сформулировать чётко и до конца.
Он отчитался директрисе о бесполезности своего посещения Косой Аллеи и не мог не отметить довольной ухмылки на морщинистом лице женщины. Этот почти дамблдоровский жест настолько вывел Северуса из себя, что он поспешил скрыться в своих подземельях, пока не высказал «старой ведьме» всё, что думает о домовых эльфах, грядущем празднике и всей этой «богадельне».
До самой двери в свой кабинет у него в ушах звенел по-девичьи звонкий голос Минервы:
— Будет время — присоединяйся к подготовке бала, тебе понравится!
— И ей ещё смешно, я вот уже несколько месяцев фактически в одиночку пытаюсь создать жизненно важное зелье, а они только и думают о танцах и… — со всего маху Северус зашвырнул одну из банок с заспиртованной тварью в сторону двери.
Как бы там ни было, в этом частично была и его вина.
Невозможность в одиночку справиться с таким в высшей степени сложным зельем была очевидна с самого начала, но Снейп пресекал любые попытки «навязать» ему помощника. Будь то лучший студент школы или практикант с внушительными рекомендациями, заканчивалось всё одинаково: нелицеприятной сценой позорного бегства «горе-помощника» из подземелий слизерина. Шпион в стане врага, строгий и требовательный учитель и — чего уж там — нетопырь, каких больше нет, он умел довести до ручки даже воплощение скромности и сдержанности.
Даже Драко Малфой, казалось бы, «особа приближенная к императору», не вытерпел своего наставника дольше недели и ретировался обратно в Лондон. Таким вот образом Снейп и оказался с весьма серьёзной проблемой один на один.
— Как, гиппогриф его задери, сварить это грёбаное зелье!!! — очередная банка готовилась повторить достославный полёт, как вдруг в тишине комнаты раздался голос:
— Северус, мальчик мой, ведь это не решение всех проблем, – зельевар медленно, будто преодолевая невидимое препятствие, развернулся к зеленой портьере, закрывающей кусок стены. Рука сжалась в кулак, но затем медленно потянулась, отодвигая преграду в сторону.
— Если вы изъявили желание оставить свой портрет в моих покоях, то это не даёт вам права указывать мне, что делать… снова… Альбус!
Изображение директора, оказавшееся за шторой, выглядело так же благодушно, как и почивший его обладатель, а заботливый, ласковый взгляд, сулящий неприятности, вызывал почти инстинктивное отвращение у Снейпа.
Северус отвёл взгляд, обреченно усаживаясь в кресло.
— Многим было бы лучше, если бы я погиб там, в сражении, а мне проще… — с иронией заметил Снейп, почти обвинительным жестом указывая в сторону портрета директора.
— Некоторые называют это кармой, Северус, ведь не мы выбираем дорогу. Но я тебе скажу так: те, кто сейчас живёт надеждой на твоё зелье, едва ли согласятся с тобой, к какому бы факультету они не принадлежали, – старик как всегда был прав, и Снейп понимал это, но не оттого ли ему и было сейчас не лучше, чем заспиртованным тварям, в многочисленных банках расставленным по полкам в кабинете. Молчание в беде даже при жизни Альбус считал карт-бланшем и мог говорить буквально часами. Северус сложил ладони и, сделав выражение лица с надписью «продолжайте экзекуцию», молча уставился на портрет.
— Ты непременно должен найти помощника, тогда дело пойдёт быстрее, и чувство выполненного долга — это…
— Всё! Будь по-вашему, а сейчас, извините, у меня на столе ещё гора непроверенных эссе ваших остол… гриффиндорцев, – не дожидаясь очередного напутствия, зельевар поднялся и скрылся за потайной дверью лаборатории.
— Мальчишка! Ты ещё поймёшь, что совсем не напрасно выжил, — старик на картине улыбнулся и закинул в рот лимонную дольку, довольно причмокнув.


Глава 2. Ищущий да обрящет. ©

В библиотеке по субботам было особенно тихо. Мадам Пинс сидела в своём углу, мерно перелистывая страницы довольно внушительного фолианта и периодически подёргивая цепочку на очках.
За окном ещё не успокоился порывистый весенний ветер, но солнце уже грело по-летнему жарко и даже сквозь узкие окна замка проникало в кабинеты, отражаясь от красочных витражей и оставляя на стенах и мебели странные разноцветные кляксы.

Нет смысла плакать и смеяться,
Жизнь слишком прекрасна,
Не убегать, не возвращаться,
А видеть, жизнь прекрасна, –

тот ещё музыкальный слух, но голос наполнен искренней верой в правоту строчек маггловской песни. Сегодня студенты чувствовали свободу как никогда: вопреки многолетней традиции в эту субботу все студенты Хогвартса вольны были в выборе времяпрепровождения, и, на удивление, поход в Хогсмит прельстил гораздо меньшее количество детей, чем дружественный матч по квиддичу между Хаффлпаффом и Гриффиндором.
— Снова ничего! — в этой утренней идиллии недовольный мужской рык отразился устрашающим эхом, и смотрительница библиотеки даже вздрогнула.
— Профессор, ну что вы, в самом деле, едва ли за последние сутки библиотека могла пополниться нужным вам изданием, так зачем же калечить книги? — ровным, бесцветным, как дорожная пыль, голосом, осведомилась мадам Пинс единственного посетителя её библиотеки.
Северус Снейп появился из-за стеллажей с явно наигранной миной искреннего раскаяния.
— Прошу прощения, пожалуй, спущусь ещё раз в Запретную секцию, — подчёркнуто вежливо он положил на стол какую-то книгу и, чеканя шаг, вышел из помещения.
Будь проклят Альбус с его неподражаемой силой внушения, и Минерва с её кошачьими жалостливыми глазами, и это вечное «Ну, Северус, ты же единственный, кто может им помочь»!
Профессор Снейп плыл по коридорам, не замечая приветствия, звучащие в его сторону от изображённых на многочисленных картинах людей и покойных ныне коллег. Он направлялся в Запретную секцию, хотя в глубине души понимал, что это будет лишь ещё одна бесплодная попытка найти то, чего там быть не может по определению. Единственное, что ему удалось там найти ещё в первые дни поисков, так это старый пергамент, в котором упоминалось, что для получения конечного результата необходимо стадийное зелье. Это в высшей степени ужас — знать, каким должно быть лекарство, и не иметь возможности его сварить из-за какого-то зелья, получаемого в процессе варки!
— А всё потому, что какой-то сопляк, не удивлюсь, если это Поттер и его дружки, выдрали три страницы из уникального французского издания по зельеварению! — Северус заклинанием распечатал дверь и зажёг палочку, двигаясь между высокими стеллажами, накрепко забитыми самыми разнообразными томами со всех уголков земли.
И началось: ритуал, за время поиска рецепта ставший почти традиционным. Северус нервно перебирал длинными с чуть огрубевшими кончиками пальцами корешки, с помощью простейшей лигиллименции проглядывая страницы на наличие нужных рецептов. Он чертовски устал от этой бесполезной траты времени. Будь у него эти недостающие страницы, он бы уже приготовил достаточно зелья, чтобы вернуть сознание дюжине пострадавших от Круциатуса. Хотя, пожалуй, Альбус прав, с помощником было бы быстрее, но все эти олухи…
«Мать моя ведьма, их легче было удавить, чем объяснить при какой температуре должен вариться сироп», — Снейп всё больше раздражался и уже не так аккуратно, как обычно, а почти с брезгливой небрежностью дёргал книги. Голова начинала болеть от напряжения, и почему-то на мгновение перед его мысленным взглядом пронёсся красный автобус со странной пассажиркой…
— Какого чёрта, Грейнджер, — глаза профессора распахнулись, а рука замерла над одной из самых тонких книг в этой секции. На мгновение зельевар действительно поверил, что вспомнил о гриффиндорке в силу её крайне неожиданного и внезапного появления на той маггловской улочке, произведшей такое сильное впечатление на бывшего Пожирателя, что…
Но нет, теперь-то он понимал подоплёку этого воспоминания. Пусть без рвения и тщательности, он продолжал заглядывать в содержание книг, с помощью лигиллименции просматривать содержание книг, и фамилия бывшей студентки всплыла именно в этой тонкой книжке!
Охваченный давно забытым любопытством, Северус потянул на себя книгу, из которой тот час же ворохом посыпались листы пергамента.
— Проклятье! – как странно, но растерянные и разгневанные волшебники чудесным образом забывают о своих способностях и о том, что у них есть волшебные палочки. Вот и Северус вместо того, чтобы левитировать листы, начал собирать их с пола, присев на корточки.
«Зелье избавления» — работа студентки седьмого курса Гермионы Грейнджер, Гриффиндор.
— Зелье избавления — это же, это… — верхняя губа мужчины покрылась испариной от волнения. Сейчас в его руках мог находиться ответ на всего его поиски и чаяния родственников, почти потерявших надежду. Хотя в данный момент Снейп думал лишь о том, что как только ему удастся сотворить это варево, и Минерва, и Альбус, и весь мир, наконец, оставят его в покое. Почему-то эта мысль обладала такой навязчивостью, что даже теперь, перебирая сложные формулы и мельком пробегая по страницам взглядом, Северус уже видел себя в своём подземелье — там так тихо, спокойно… одиноко…
— Интересно, а что это работа гриффиндорской выскочки делает в Запретной секции? — собрав всё, мужчина поднялся и, даже не потрудившись запереть дверь, направился вон из Запретной секции.
— Эта девчонка исчезла сразу после битвы, по рассказам Минервы, и, тем не менее, её выпускная работа хранится тут. А когда это она писала работу по зельям? Почему я не вспомнил раньше… ах да, тогда же у них вёл Слагхорн, тупой увалень: в журнале нет ни одной пометки о темах дипломных работ!..
— Ой, профессор! – Он не сразу понял, что голос принадлежал студентке, которую он неловко пихнул плечом, двигаясь вперёд и не обращая внимания на то, что по коридорам проходили люди. Пару раз через него проплыл Кровавый Барон, но Северус даже не поморщился, поглощённый своими раздумьями и созерцанием записей.
— Ну, проходите, не ждёте же вы от меня извинений за вашу неуклюжесть, – самый смелый слизеринец в такую минуту не посмел бы перечить зельевару, а девчонка явно принадлежала к другому факультету, поскольку с выпученными глазами бросилась дальше по коридору с такой скоростью, будто за ней гнался голодный василиск.
Северус настолько привык к подобной реакции, что даже по привычке не стал снимать баллы. И потом, то, что оказалось в пергаментах, было куда более увлекательным. Он, почти не отрываясь от записей, добрёл до подземелий и, сев за свой стол, принялся остервенело делать какие-то пометки прямо на полях работы гриффиндорки.
Удивительно, но факт: девчонка написала потрясающую по масштабам исследования работу. Ей удалось обнаружить те самые утерянные листы, в которых шла речь о зелье избавления. Пожалуй, если бы она и теперь продолжала свои исследования, то честь открытия лекарства от последствий Круциатуса принадлежала бы ей…
Северус, наконец, отстранился от бумаг, поднимая глаза и упираясь взглядом в занавешенную шторой стену.
— Вы знали, — прорычал он, сверля взглядом одну точку. – Знали, гиппогриф вас задери, и ни словом…
— Я ведь говорил, мой мальчик, тебе нужен помощник, — глухо раздался голос из-за портьеры.
— Так, всё, замолчите, я должен подумать, – он парой уверенных жестов левитировал на стол графин огневиски и стакан и, не раздумывая, осушил внушительную порцию.
Подумать только, всё это время разгадка фактически была у него под самым носом, он уже и не вспомнил бы, сколько раз буквально переворачивал Запретную секцию вверх дном, а эта узкая папка стояла, затерявшись между изданием «Среднеазиатские духи» и потрёпанной книжкой «Запрещённые пищевые яды»!!!
Через час профессор Снейп сделал для себя неутешительные выводы: несмотря на полноту и тщательность проработанности темы, которыми в принципе отличались все работы всезнайки Грейнджер, один существенный недостаток в ней всё же был. Хотя наличие у гриффиндорцев мании величия, жажды славы и прочих атрибутов успешных учёных напрочь отсутствовали, Грейнджер явно решила в выпускной работе не оставлять всех ключей! Конечно, справедливо предположить, что на защите она показала весь опыт и его непосредственный результат, однако в работе весь процесс приготовления описан весьма и весьма скудно.
Проведя без малого двое суток в попытках приготовить стадийное зелье, Снейп понял то, что, во-первых, мисс Гермиона Грейнджер та ещё «гриффиндорка», а во-вторых, что без её помощи ему не удастся восстановить это долбанное зелье.
Очистив заклинанием очередной напрочь испорченный котёл, Снейп запустил им в пустые колбы, стоявшие на нижней полке его шкафа. Что ж, стрит ему выбить не удалось, однако оглушительный треск стен подземелья оказался весьма красноречивым.
Очередным препятствием на пути решения его «основной проблемы» теперь становился поиск мисс Я-всё-знаю-и-я-спасла-шкуру-мальчика-со-шрамом. Можно было бы вернуться на тот маггловский перекрёсток и до потери сознания ожидать красного автобуса, но такой метод мог оказаться не только слишком долговременным, но и вообще не дать результатов. Снейпу пришлось немало напрячь свою шпионскую память, чтобы вспомнить все способы поиска магов в таких ситуациях.
Он никогда не думал, что будет радоваться подобным обстоятельствам, но, слава Мерлину, девчонка на третьем курсе без зазрения совести использовала хроноворот. Студенты, даже такие вездесущие и всезнающие, как эта гриффиндорка, редко понимали, что использование подобной магии неизменно оставляет тяжелейший след. Нет, для здоровья это не несёт никакой угрозы, однако сила в подобных вещах настолько мощная, что и через десятилетие оставляет внушительный шлейф остаточной магии.
— Минерва, мне нужен хроноворот, который вам отдала ваша студентка мисс Гермиона Грейнджер, — без вступлений и предисловий объявил Северус, проигнорировав замечание директрисы по поводу вежливого стука.
— Но, Северус, с чего ты взял, что… — взглянув в лицо зельевара, Минерва поняла, что бессмысленно изображать оскорблённую невинность. Она знала, в чьей комнате находился портрет Дамблдора, а вот какие планы были у Альбуса — оставалось загадкой для всех, и если уж Снейп знал о хроновороте, значит, бывший директор приложил к этому волшебную палочку, несомненно.
— Я, конечно, не стану спрашивать, зачем он тебе, но, умоляю, по возможности верни его в целости — это единственный хроноворот, оставшийся после некоторых событий.
— Если вы намекаете на погром, который устроили ваши любимцы года четыре тому, то это ещё мягко сказано, Минерва, но, в конце концов, это не на моей совести, так что да… я верну его, как только смогу.
С явным сожалением и нескрываемым трепетом профессор МакГонагалл протянула медальон на длинной цепочке, тяжело вздохнув. Когда Снейп, не попрощавшись, покинул кабинет, она лишь печально взглянула на Фоукса, задремавшего на своей жёрдочке.
— Ох, Альбус, эти твои тайны и загадки всем нам выйдут боком…
Северусу уже приходилось искать людей подобным способом, правда, чаще всего это были магглы, и магических предметов при этом использовать не приходилось. Всегда достаточно было карты Лондона и обычного хрустального кристалла – шарлатанство на грани глупого «А вдруг?». Потрёпанная карта Англии на широком преподавательском столе раскинулась, будто план марш-броска. Осушив очередную за сегодня порцию огневиски и послав портрет Дамблдора с его нравоучениями по привычному адресу, Снейп приступил к поиску.
Около двух часов ночи, когда стих даже храп многочисленных портретов, а бутылка огденского виски, сухая, как пустынный ветер, валялась на полу, в кабинете профессора Снейпа раздался звон, и тёмное подземелье осветилось мягкими золотистыми бликами.
Отерев лицо ладонями, Северус взглянул на карту…
— Отлично, ну что ж, мисс Грейнджер, прятаться вы умеете, только и мы на поиске беглецов съели ни одного флоббер-червя, — в этой чуть растянутой фразе не было триумфа, скорее констатация факта…
Не обремененный правилами приличия, Снейп, безусловно, мог заявиться в дом гриффиндорки и среди ночи, вот только район, в котором обосновалась Грейнджер, даже Вольдеморту внушил бы определённые опасения. Так что дождаться хотя бы рассвета было бы безопаснее. Именно поэтому, свернув карту и закинув ноги на стол, профессор зельеварения погрузился в беспокойную дрёму. Где почему-то преобладали красные автобусы и выразительные карие глаза, в которых читалось немое превосходство: «А вот я знаю, как сварить зелье!».


Глава 3. Так вот ты какой, ночной кошмар Гермионы Грейнджер!

Тосты. Она с детства ненавидела тосты. С джемом или маслом, они отчего-то всегда вызывали в ней искреннее отвращение. И, тем не менее, вот уже второе её утро начиналось с чашки горького кофе и двух прожаренных тостов. Она знала, что из-за такого завтрака весь последующий день будет наполнен изжогой и головной болью, но, будто заведомо желая себе такой участи, варила ароматный напиток и брезгливо запихивала хлеб в тостер.
Сегодня она снова не выспалась, и как водится — результат бессонной ночи не замедлил сказаться на лице. Тёмные круги под глазами, осунувшиеся щёки, совершенно бесцветный взгляд, хотя, опять же, за последние два года это стало вполне привычным отражением некогда улыбающегося и жизнерадостного лица отличницы и героини войны Гермионы Грейнджер. Но теперь о тех временах напоминали разве что редкие, тревожные сны, да палочка, пылившаяся в футляре в душевом шкафчике.
Завершив утренний туалет завтраком, Гермиона начала собираться на работу, музей открывался ровно в девять, но Гермиона всегда приходила почти на час раньше. Дома её всё равно ничто не держало, а там, среди таинственных экспонатов и загадочных историй, она чувствовала себя не такой одинокой.
Она устроилась в музей восточных культур полтора года назад, тогда ей совсем некуда было деваться, ведь она сожгла все мосты, связывавшие её с прошлой жизнью, а музей показался хорошим укрытием. Со временем её даже несколько затянуло, но разве могли вдохновить бездвижные чучела, когда она видела, как двигаются фотографии в рамках, как взмывает в небо сноп искр, выпущенный одним заклинание, как мышь превращается в спичечную коробку… и…
— Хватит! — вслух выкрикнула она, схватившись за голову. Это самоедство продолжалось с тех самых пор, как она перестала пользоваться магией, исчезла из Хогвартса и вообще из той жизни, которой жила последние семь лет. Бесполезно было сыпать соль на зарубцевавшиеся раны, от этого было больнее, но легче не становилось. Это была не сладкая тоскливая ностальгия, а горькое сожаление, разрывающее сердце.
Она накинула куртку и вышла за дверь. Чёртов замок опять не поддавался. У неё не было денег на то, чтобы поставить новый, а тем более — вызвать мастера, да и кто поедет в эти трущобы? Вот поэтому утренний моцион пополнялся ежедневной борьбой с неподатливым механизмом. А будь у неё палочка, она бы запросто запечатала дверь без лишних мучений…
— Будь у вас палочка, мисс Грейнджер, вы бы не выглядели так жалко, – «Почему мой внутренний голос звучит прямо за левым плечом и перевирает мысли, и почему…», — мисс Грейнджер, и почему мужской… Мерлин!
Гермиона почувствовала, как дрожь прошла через всё тело, уплывая куда-то в кончики пальцев, и медленно развернулась. Тот человек, которому без сомнения принадлежал этот голос и который ни при каких обстоятельствах объективно не мог находиться сейчас у дверей её квартиры, с недовольным видом взирал на бывшую студентку…
— Профессор… профессор…
— Не утруждайтесь, мисс Грейнджер, я у вас, слава Моргане, больше не преподаю, а времени на вежливые расшаркивания у меня нет, может, предложите войти? — в его голосе не было и тени иронии, хотя губы изогнулись в издевательской ухмылке.
— Нет, — как-то уж очень быстро ответила Гермиона и тут же объяснила: — Я опаздываю на работу, и если у вас дело, можем поговорить там… — конечно, она не могла сказать, что попросту не хочет сидеть с ним на своей кухне, будто они старые приятели, и обсуждать чтобы то ни было.
Сам факт появления в её жизни человека из прошлого был настолько невероятным, что личность гостя, даже такого, отходила на второй план.
— Сколько сложностей. Ладно, идёмте, я не намерен стоять у вашей двери до тех пор, пока вы придёте в себя, — Снейп бесцеремонно потянул девушку за локоть, но Гермиона отдёрнула руку.
— Я и сама могу дойти, — с нескрываемой обидой сказала она, обходя зельевара и стараясь не встречаться с ним глазами.
Музей находился в двух кварталах от её дома, но весь путь до здания они проделали молча. Со стороны они являли довольно странную пару: высокий мужчина в чёрной мантии и хрупкая девушка с хмурым взглядом — чем не картинка из какого-нибудь маггловского триллера, однако на улице было ещё не многолюдно, и оценить картину было некому.
— Занятно, почему-то я так и думал, что вы работаете где-нибудь в библиотеке, архиве или в таком вот месте, — прежде чем Снейп успел сделать ещё пару нелестных замечаний, Гермиона вошла в дверь чёрного хода и, резко развернувшись, сказала:
— Давайте расставим все точки над и, если вы, пр… мистер Снейп, пришли по делу, то выкладывайте, а если вам наскучило издеваться над студентами и вы решили навестить меня, чтобы разнообразить свой день, то вам лучше уйти.
«А девочка выросла и очень изменилась», – подумал Северус, не без одобрения отметив, что Гермиона довольно быстро взяла себя в руки. Ведь если она исчезла на два года, значит, у неё были причины, но он ведь действительно здесь по делу.
— Я по делу, мисс Грейнджер, не стоит переоценивать значимость своей персоны: если бы мне стало скучно, о вас бы я вспомнил в последнюю очередь.
Гермиона оставила этот комментарий без ответа, поскольку они как раз подошли к её небольшому кабинету. Церемонии с предложением чашки чая и вопросами о последних новостях, само собой, были исключены сразу. Снейп уселся в кресло перед столом Гермионы и без вступления перешёл к главной цели своего визита:
— Вы должны отправиться в Хогвартс вместе со мной, и, предвидя все ваши протесты и доводы, замечу — это не моя личная прихоть, едва ли найдётся человек, который был так же «осчастливлен» выпуском Золотого трио, как я. Это необходимость, вызванная тем, что по какому-то странному, я бы сказал, необъяснимому стечению обстоятельств в Запретной секции библиотеки Хогвартса была найдена ваша работа по зельеварению, которая оказалась незаменима в приготовлении зелья, над которым я работаю, – он поднял ладонь, пресекая даже намёк на попытку прервать его. — Поскольку вы не потрудились расписать работу как следует, уж не знаю, как Слагхорн поставил вам высший балл, необходимо ваше непосредственное участие в приготовлении стадийного для конечного результата зелья, – он замолчал, всем видом демонстрируя то, что девушке позволено ответить, правда, и суть ответа такая безапелляционная тирада тоже подразумевала однозначно.
— Профессор, я не понимаю, как моя работа может быть вам полезна, да и не хочу понимать. Скажу вам одно: я не вернусь в Хогвартс. Я уже два года не практикую магию, и едва ли буду вам полезна даже в приготовлении простейших зелий. Если вам нужен помощник, возьмите студентов, — если бы только сидящий напротив мужчина знал, каких трудов Гермионе стоило вложить всё свое безразличие в эту фразу. Она мечтала вернуться в Хогвартс, но боялась, поскольку он был прав, говоря о серьёзных причинах её ухода. Она помнила ту работу и, сделав несложные логические выводы, могла предположить, для чего ему понадобилось это зелье.
И всё же она не могла вот так запросто вернуться в ту жизнь, от которой отреклась, с кровью вырвав все воспоминания о том времени.
— Мисс Грейнджер, возможно, ваши интеллектуальные способности за это время поубавились, но, надо полагать, даже сейчас вы понимаете, что без крайней необходимости я бы вас не «навестил». Зелье, которое я делаю, должно стать лекарством для тех людей, которые под воздействием Круциатуса лишились разума. Вы хоть понимаете, насколько это важно, девчонка! Ваши капризы будут стоить не один десяток жизни, и где же гриффиндорская честь? Неужели забыли, что родители вашего дружка Лонгботтома тоже в числе жертв этого проклятия? – теперь он был жесток, даже очень, но считал это оправданным шагом.
Он сверлил взглядом Гермиону, конечно, с помощью лигиллименции он мог заглянуть в её мысли, но предпочёл услышать устный ответ. Почему-то ему казалось, что в такой ситуации Грейнджер не станет вилять.
— Хорошо, — её голос с какой-то надломленной хрипотцой заставил его выпрямиться в кресле. Всё же в ней произошла непередаваемая перемена, которая и пугала, и вызвала любопытство одновременно.
— Только я не хочу, чтобы кто-то знал об этом… я помогу вам и только, и если возможно, буду работать в своей квартире, — она сложила руки в замок, сжав их так, что побелели костяшки пальцев, и всё также не поднимала на него глаз.
— Ни в коем случае, не все Пожиратели смерти ещё устранены, а если я нашёл вас, значит, и им удастся. Я не желаю, чтобы все мои труды пошли прахом только потому, что вы привыкли засыпать в обнимку с маггловской игрушкой, – он поднялся, — отправляемся в Хогвартс немедленно, необходимые вещи заберут домовики.
Возвышающаяся фигура Снейпа и его безапелляционный тон были достаточно убедительными для того, чтобы все возражения Гермионы застряли где-то на полпути. У неё не было выбора, как, впрочем, и тогда…
— Я должна предупредить начальство, что меня не будет на работе, чтобы кто-то мог присмотреть за моими плюшевыми игрушками, – в тон зельевару ответила девушка. Она пошутила, однако Снейп отметил, что это никак не отразилось в её взгляде, украдкой скользнувшем по его лицу.
— Как угодно! — Северус вышел за дверь, оставив Гермиону наедине с её сомнениями и страхами.
У Гермионы Грейнджер было впечатление, что самый худший из кошмаров, преследовавших её всё это время, воплотился в жизнь. И кто бы мог подумать, что Северус Снейп явится к ней сам, воплоти, с таким ультиматумом!!!
— Мерлин, помилуй, и что же мне теперь делать, как пережить всё это заново? — девушка уронила голову на руки, силясь не заплакать, хотя прекрасно знала, что не сможет. Она не плакала вот уже два года и три месяца, а сейчас так хотелось разрыдаться в голос, не скрывая слёз. Останавливало лишь то, что за дверью стоял её бывший учитель, а показать свою слабость ему — значит дать очередной повод к унижению.
— Ну уж нет, несколько месяцев в худшем случае — и этот кошмар закончится



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-07-01 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: