Если предмет, вещь, культурное явление из быта попадает в музей, то можно говорить об утрате их из реальной жизни. Продолжают ли они жить в музее? Например, живут ли в музее иконы, когда им место в храме? Раз они в музее, значит таких икон никто больше не пишет, значит их культура исчезла, значит утрачено восприятие и понимание, и иконы живут жизнью простых картин, а не молитвенных образов. Так и традиционная народная песня перестала существовать в быту, оказалась на полках ученых, на концертных сценах, но уже в измененном варианте. У нее теперь другая жизнь. Как в музее? Хуже, ведь в музее экспонаты не переделывают, а стараются сохранить. Казалось бы, что тут такого – песня умерла, да здравствует песня! Сейчас много их, новых, современных, красивых. Стоп! Ведь песня в народном быту – это не картина, которой любуются. Песня в традиционной культуре не просто хороша, она не ради эстетического чувства и подтанцовки. Так что же такое народная песня, для чего она была нужна, какая она, и нужна ли она нам сейчас?
Только ли эстетики ради казаки брали в поход за «зипунами», музыканта – эпического сказителя, и платили ему с добычи как за двоих казаков? Ушкуйные новгородские артели воевали берега Турции, и столицу Золотой Орды, и всегда с ними был гусляр, был музыкант и песенный рассказчик. Отсюда новгородский Садко – волшебный музыкант – не сказка, а эпическая реальность.
Старики рассказывают, что в прежнее время пели все, и кто более способен, и кто менее, но – все! Это уже не просто эстетика, это бытовая культура пения. Песня не отвлеченный предмет для услаждения, она обслуживала и окружала человека в буднях и праздниках, в скорбях и в радости, в нужде и конкретной работе, например: жнивные и покосные песни. От рождения (колыбельные) до смерти (похоронные причитания) песня и человек были не разделимы. Песня была также необходима как сейчас авторучка, табурет, нож, лопата или автомобиль. Только при утрате такой песни, нужно было напоминание, такое как в идеологизированной советской системе - «Нам песня строить и жить помогает». Однако об этом знали издревле, это использовали! Например, были специальные песни, которые пели в банях, чтобы продышаться. Это своеобразная гимнастика для легких и всего тела. Добавьте сюда воздух который наполнен ароматом лекарственных трав. У бурлаков были свои песни, они помогали своим ритмом сдвигать и тянуть на протяжении многих километров тяжелые баржи с грузом. Также и у рыбаков рыбацких артелей. У сплавщиков леса на Енисее ученые фольклористы записали и издали целую книгу трудовых песен. Например, «Эх Дубинушка ухнем» знают все, это вошло в поговорку. Подобную трудовую песню, в очень простом варианте, удалось услышать и мне. Это было в г. Омске в яхт-клубе «Водник» в 1997 году в при спуске яхты на воду, но вообще-то, в наше время это большая редкость.
Отдельный разговор – воинская песня. Например, строевая песня помогала переносить солдату тяжелые военные переходы. Были сороковерстые строевые песни, которые пелись на ходу, целых сорок верст. Воинский строй и запевала, чередуясь, попадали в особый ритм, который придавал силу и легкость движению В строю можно спать, войдя в ритм проходного шага, а под такую песню идти еще легче. Попробуйте идти под традиционную строевую песню - она специально для этого создана - и вы поймете, что под нее идти легче, чем под «яблоки на снегу». «… Сумерки опустились на горы. На занятом русскими втором гребне слышен стук лопат. В тыл двигаются калужцы, впереди, по приказу Скобелева, песенники, и вот, уже в ночь льется походная песня, стряхнули с себя усталость солдаты, равнение в колоннах. Кажется, и не было трудного боя» Б. Костин, «Скобелев». М: 1990. (Русско-турецкая война. Третья Плевна. Август 1877 года).
А, к примеру, походная – конная поется под ритм конной рыси легко, ритмично, а если шагом, то степенно, покачиваясь.
Песня лечила, не давала уйти в крайность, как в радости, так и в горе. Она целиком окружала и охраняла чувства и психику человека. Больных в старину лечили колокольным звоном, положив под колокол. Казаки клали в круг раненных в бою и став плотным кольцом, пели воинские песни. Раны заживали в короткое время. Весенние хороводные песни имели ту же цель: люди взявшись за руки, с пением, набирались жизненных сил после долгой зимы. Также пели тому, кто стоял в центре хоровода, исцеляя общим усилием его недуги.
Слово и звук имеют особую силу, об этом мы знаем из преданий. Наука наконец подходит к их изучению: определяются лечебные свойства природных созвучий, воздействие их на психику, вплоть до военно-прикладного значения, что тоже не ново. Ведь это русские придумали психическую атаку и применяли ее, в том числе во время Великой Отечественной войны. Ситуация нехватки или отсутствия оружия приводила в действие дедовские обычаи, генетическую родовую программу выживания мужчины - воина. Представьте себе: патронов нет, напряженная обстановка, и вдруг появляется гармонист и под старинный боевой наигрыш, приплясывая, рота идет на врага. Генотип воина сработал – немцы сначала стреляют, затем, видя, как мимо ложатся пули, в панике разбегаются, и ничто и никто не может их остановить. Так было много раз в нашей истории. Это не простая отчаянность: знание и владение секретами воинской культуры, вера в Бога – вот основа подобных действий воина. Так действовали и казаки - характерники, но о них особый разговор.
Культура воинского пения многообразна, она необходима нам, ее нужно изучать и, что самое главное – применять в жизни!
Народной песня должна жить не на полке фольклориста – ученого, не только на сцене. А ею живут, она в сердце человека! Мир такой песни не только эстетичен, но и пронизан силами, способными созидать добро и разрушать зло. От Бога даровано нам это оружие. И наша прямая обязанность владеть им!