В этот воскресный день я наконец-то побывал в прошлом. Это моё первое путешествие на хроноплане (летательный аппарат для путешественников во времени). Что делать? Желающих много. Я на очереди стоял 27 лет.
В «Бюро временного обмена» мне предложили отправиться в конец девонского периода, на 400 миллионов лет назад, посмотреть на вулканы, которые располагались возле современных городов Белёв и Калуга. Я сразу согласился.
Утро. 9.00 я стою у перрона тульского вокзала «Времени». За стеклом несколько больших и малых блестящих серебром хронопланов. Оказывается, самый маленький из них, тот на котором полечу я. Он очень современный. Это последняя серия таких машин времени, способных улетать на расстояние до 3 миллиардов лет. Однако вместимость их не велика, всего 12 мест, из которых 8 для пассажиров, а 4 для членов экипажа, из которых два бортпроводники.
Пройден таможенный терминал. Так как ничто не может быть ввезено в то время, куда отправляются экскурсанты. Никакие «сувениры» не могут быть вывезены из прошлого. Эти правила никем не нарушаются. Все понимают, что изменив прошлое, нельзя вернуться в настоящее.
В репродукторе звучит объявление о посадке на борт. Гостеприимные стюарды Павел и Анна рассаживают нас в мягкие кресла. Проводят очередной инструктаж. Предупреждают, что во время «разбега во времени» нашего хронолёта мы ничего не сможем увидеть, так как из-за гиперскорости наше сознание перестает воспринимать, чтобы то ни было, в том числе окружающее пространство. Наше перемещение происходит в заданном режиме автоматически.
Задраились люки, включились двигатели. Не знаю, что тут стало происходить, но я понял, что сопротивление сну бесполезно.
Открыв глаза, мгновение спустя, я стал разглядывать своих попутчиков. Они будто не спали, пристально вглядывались в смотровые проёмы, прикрытые светофильтрами. Два молодых парня в одинаковых одеждах и кепках, как у мэра Москвы Лужкова, эмоционально общались друг с другом, то и дело, показывая пальцем в кварцевые стекла. Профессорского склада господин что-то записывал в блокнот. Сидящая рядом дама с пучком на голове прилипла носом к окну. Так же вела себя миловидная девушка с рюкзачком в виде черепахи за спиной. Спать продолжали только двое, один курчавый, а другой совсем лысый, или выбритый, сильно загорелый. Но их уже будил проводник. На лицах всех пассажиров беспрерывно трепетали голубоватые всполохи от молний, светивших извне. В глазах, глядевших в окна, был восторг и в тоже время некоторое опасение.
Я тоже повернулся к окну. Но в черном морионовом стекле не увидел даже молний. Они перестали светиться. И тут резко произошла смена цвета от черного к фиолетовому. Появился диск трясущегося яркого Солнца на фоне теперь уже пронзительного синего неба. Я посмотрел вниз и увидел Землю. Малахитовые разводы, занимали огромные пространства, среди которых кое-где были жёлто-белые акварельные мазки. Оказывается, мы только минуту назад начали проявляться в реальности Девона. Перед этим моментом, как пояснил нам стюард, ничего вокруг посмотреть было невозможно, только черное пространство, да электрические разряды от трения о воздух замедляющего скорость хронолёта. Мы были на 10 километровой высоте.
Началось снижение. Летательный аппарат чуть дрожал от напряжения, но очень скоро полёт выровнялся, колебания прекратились. В салоне зазвучали возвышенные мажорные аккорды из фильма о Шерлоке Холмсе, перешедшие в мелодичную европейскую песню о счастье полёта. Мы, медленно планируя, вошли в густую облачность. Солнце в иллюминаторах исчезло. Музыка прекратилась. Стало тихо. На этом фоне стюард Павел стал пояснять, где мы летим: «Высота 200 метров. Скорость 400 км/час. Мы осуществляем залёт с юго-востока на северо-запад на территорию, которая в будущем станет Тульским краем. Приборы, зондирующие окружающее пространство, говорят о том, что под нами очень неровная поверхность. Перепады высот от 100 до 300 м. В понижениях - скопления воды, это болота, озёра, моря глубиной 5-40 метров. Основной фон температур 25-27 0 С. Влажность воздуха 92 %. Термографы фиксируют повышенную температуру текучих вод или растворов. В некоторых точках она достигает 95-180 0 С. Рядом отмечаются пятна с температурой 4-9 0 С».
Стюард замолк. В иллюминаторе внезапно облака разошлись в стороны. Внизу в тумане появились тёмно-серые породы с бурыми и жёлто-зелёными размывами. Всего несколько секунд длится видение и всё снова скрывается в облаках.
«Сейчас мы чуть взлетим над облаками» - снова заговорил стюард-экскурсовод.
Впереди на фоне ровной поверхности поля облаков я увидел два темных холма. Ближний более высокий, напоминал большой угольный террикон. Дальний, что справа, имел вид огромной морды лягушки с разнесенными в стороны выпученными глазами, один из которых, левый, располагался чуть выше правого.
«Это вулканы! Блов и Калуга!» - глубоко возвышенным тоном произнес наш оратор. «Под нами разливается Тульское Девонское море. Его не видно из-за облачности, которая висит над морем. Но может нам повезёт, и на втором заходе к вулканам мы увидим и море. Оно представляет собой очень широкий разлив, образуемый слиянием двух молодых рек Упы и Оки. Если бы не было облачности, то мы с Вами увидели бы это.
Сейчас мы приближаемся к Блову. Он возвышается всего на 312 метров над уровнем Девонского моря. Посмотрите на чёрно-охристые склоны с истекающей из жерла коричнево-белой массой. Это известково-глинистые породы, покрытые кремниевыми растворами. Из черных трещин кратера слегка дымит. Это горячий пар и газы, идущие с больших глубин.
А нам везёт! Смотрите! Видите внизу болотистую местность? Это и есть Ока. Точнее - море-болото, образованное рекой Окой и её правым притоком, рекой Упой. Дальше, на возвышенном участке, за вулканом Блов, Вы можете видеть короткий отрезок 5-7 километрового русла. А впереди снова море-болото, краем которого на севере является вулкан – Калуга».
Мы стремительно приближались к вулканической подковообразной плотине. В её основании зелёная вода.
«Главный выпирающий левый конус с кратером Калуги имеет максимальную высоту 269 метров над уровнем Девонского моря, - снова заговорил Павел, - но её возвышенный хребет уходит на десятки километров далеко сначала на юг, а потом на восток и Ока вынужденно поворачивает туда же. Некоторое время мы будем лететь курсом вдоль реки. А пока любуйтесь Калугой!».
Снова заиграла волнующе приятная мелодия.
Облака окончательно рассеялись. Мы подлетали к главному левому кратеру, напоминавшему издалека глаз лягушки. Теперь уже нельзя было назвать это глазом на морде. Это был широкий трещиноватый конус с глубокой воронкой диаметром 20-30 м. Далее, вправо уходило плечо, которое интенсивно парило. Вдоль гребня в нескольких местах, как из носа чайника, вырывались струи пара. Мы наблюдали работу не одного, а нескольких фонтанирующих гейзеров. На светлых склонах застыли потоки белых, жёлтых, светло-коричневых расцветок. Это были кремниевые ручьи. Они струились вниз к воде, в широкий залив реки Оки.
Хроноплан летел вдоль побережья, поворачивая на юго-восток. И вот уже рядом правый «глаз» Калуги. Это был выпирающий останец в виде оплывшей растрескавшейся толстой свечи. Вверху глубокая воронка, из которой длинным языком стекал сметанообразный поток. Удивительно, но изнутри её оплавленной воронки исходило огненное красно-желтое свечение. Толи Солнце так освещает полость, толи моя фантазия. Все заворожено смотрели на калужский светильник, чуть не свернув себе шею.
С противоположной стороны вновь появился вулкан Блов. Гора стояла посреди зелёного болота. В воде рос лес странных деревьев.
«Да это же лепидодендроны, хвощи, сигиллярии, каламиты!» – вскрикнул, профессор, смотря в мою сторону. Как будто понимая, я кивнул ему. Внизу в болоте стояли, как камыши на озере, растения с труднопроизносимыми названиями. Их было великое разнообразие, живых и мёртвых, целых и поломанных. Но сказать, что они меня также впечатлили, как профессора, я не мог. Это был хаос. Не дай Бог в нём оказаться, заблудиться.
Мы снижаемся ещё больше, от этого стремительно проносятся пейзажи, рассмотреть которые не удаётся.
Экскурсовод снова включился и стал говорить о том, что мы не успеваем видеть. «В болоте вы видите первичные заросли каменноугольных лесов. Они за сто шестьдесят миллионов лет будут образовывать угольные месторождения. Одно из них, Северо-Агеевское, формируется сейчас в этой местности».
«А теперь взгляните на песчано-глинистую косу, слева. Она лишь частично покрыта водой. Эта местность – заповедник Девона».
«А что там шевелится? Кистепёрые рыбы?» – спросила миловидная девушка.
«Это не рыбы. Это амфибии или земноводные – тулерпетоны», последовал ответ ведущего.
«Ой, как их много! Даже вода бурлит!» - произнёс с некоторой укоризной профессор. «Они что икру мечут?».
«Так точно. Они ищут партнёров для продолжения рода. Эти метровые в длину создания подобны тритонам. Одни из них отдыхают, высунув головы из воды, чтобы взять воздух. А другие даже выползают на влажную растительность за пищей. Пищи им достаточно. Смотрите, сколько летает крупных стрекоз и подёнок. А сколько сейчас выходит на берег их окуклившихся личинок, чтобы расправить крылья и полететь! Вот за личинками тулерпетоны охотятся возле берега».
«А мне известно, что лапку тулерпетона московские палеонтологи нашли в Суворовском районе. Теперь она экспонируется в Палеонтологическом музее РАН на Профсоюзной улице» - с видом всезнающего зоолога произнёс курчавый парень в очках. «А ещё у него лапки с шестью пальцами и как у утки между ними перепонки».
Только сейчас я заметил его сходство с Пушкиным.
«Через несколько минут наш хронолёт совершит посадку. Прошу пристегнуть ремни безопасности, - прозвучал голос Анны в приёмнике. Прослушайте объявление...»
Речь пошла о том, что мы будем смотреть грязевой вулкан и гейзеры. Потом прошёл очередной инструктаж чего можно и нельзя. Ещё нам показали портативный баллончик с жидким воздухом, рассказали, как им пользоваться вне борта. И самое главное - по возвращении с наземной экскурсии нам предложат обед.
Как ориентируются наши пилоты, где надо садиться?! Кругом зеленое море «девонской тайги», стоящей по пояс в воде. Нам уже объяснил Павел, что это место соответствует в реальном времени Кимовску – Епифани – Богородицку.
Приземляемся на твердую глиняную площадку. Выходим. Глотаю девонского воздуха. Дышать можно, но недостаток кислорода чувствуется, потому подключаюсь к баллончику с воздухом. Тоже самое делают другие мои попутчики.
К кратеру грязевого вулкана надо идти 15 минут вверх по склону. Солнце ярко освещает слоёную жёлто-красно-зелёную гору грязевого вулкана. На вершине кратер, в котором хлюпает серая грязь. Иногда большие пузыри газа пугающе взрываются, расплёскивая брызги.
«Здесь холодный раствор, а вот чуть в стороне, метрах в 300 от нас, там, где парит, вода нагревается до 100 0 С» - говорит Павел. И в этот момент, как по команде, начинают фонтанировать сразу несколько фумарол. Слышен свистящий, сипящий, сверлящий звук вырывающихся струй. Все длится не более 30 секунд, фонтаны выдыхаются, и уже взлетают только отдельные брызги. Всё успокаивается.
Во время этого представления загорелый в кепке от Лужкова достал из кармана электроблокнот, отсоединил от него титановый самописец, присел на корточки и стал выводить им, как палочкой на глине, «Здесь был Вася… Тула – 2059». Ручка испачкалась, и писатель воткнул её острым концом в грунт, будто поставил восклицательный знак в конце фразы.
«Всё. Зрелище окончено. Кому захочется ещё посмотреть, советую слетать на Камчатку», - безапелляционно сообщил Павел. Идём обедать. Не отставать. Быстрее, быстрее. Погода меняется на глазах. Будет дождь».
Никто не заметил оставленной ручки-самописца в форме гвоздя. Непонятное чувство охватило меня. Я посмотрел в глаза любителю загара. Он хитро улыбнулся, и пропел «… Вот и всё, что останется после меня…»
На обед типичное аэрофлотовское меню: куриные окорочка с рисом, салат из свежих помидоров, чай, булочка и повидло в пластиковой коробочке.
Пока мы ели, снаружи заметно стемнело. Это стремительно наплыли тучи и закрыли яркое Солнце. На землю стали падать сначала редкие капли, а потом такие же редкие градины размером с куриное яйцо. Они отскакивали от влажной глинистой поверхности, оставляя на ней углубления-ячейки. Как хорошо, что мы были под защитой хроноплана.
Но тучи также внезапно отлетели в сторону, и снова засияло Солнце.
Мы снова взлетели, точнее, чуть приподнялись и плавно заскользили или даже поплыли сначала над землёй, а потом над молочно-кофейным морем на высоте 1-2 метра. Язык не поворачивается называть морем раствор воды временами белый или серый, а иногда даже коричнево-розовый. Только иногда появлялись лагуны зеленоватого оттенка. Здесь проявляли себя микроскопические водоросли. Разнообразие светлой цветовой гаммы объяснялось наличием в воде карбонатов и сульфатов в виде извести, доломита, гипса и целестина. Тёмные цвета принадлежали обыкновенным отложениям ила, глины и песка.
Наконец появились участки чистой прозрачной воды, в которой иногда мелькали рыбы или что-то похожее на них.
Хроноплан притормозил и завис над участком кораллового рифа, а затем стал медленно опускаться. Мы коснулись воды и стали погружаться в неё. Это стало для всех неожиданным сюрпризом. За стёклами иллюминаторов вода сначала заплескалась, а затем вовсе заполнила всё наблюдаемое пространство. Как из батискафа или из подводной лодки мы смотрели на обитателей девонского моря. Началось медленное перемещение около дна. Мы находились совсем неглубоко. Диск Солнца равномерно освещал водную толщу и дно. Восхитительно!
Переливы таинственных электронных звуков, называемых музыкой моря, послышались из наушников.
Первыми моё внимание привлекли широкие длиннокрылые ракушки звёздочки, прикреплённые к известковой платформе. Изнутри приоткрытых створок свисали реснитчатые шевелящиеся спирали. Это были брахиоподы - спириферы.
Далее присмотревшись, я заметил странную колонию желваков различной формы, похожих на огромные шляпы, лепёшки, караваи, головы, столбы. Где-то они сливались и представляли собой уже целые маты. Моё внимание они привлекли своим сине-зелёным цветом. Было понятно, что это жизненная форма. Но что это? Губки? Кораллы?
Предугадав наши вопросительные взгляды, Анна взяла слово. «Это колонии строматолитов или «слоистых камней». Их образуют цианобионты – водоросли, клетки которых покрыты маленькими известковыми пластиночками. Они в процессе роста образуют слои, которые в дальнейшем превращаются в лепёшки и т д. В создании колоний участвуют бактерии, зелёные водоросли, фораминиферы – одноклеточные жгутиковые».
Рядом с колониями строматолитов располагалось множество тонких известковых трубочек с извивающимися на их концах нитями.
«Кораллы»? спрашиваю я.
«Нет. Это трубчатые черви» - отвечает Анна.
Колыхающиеся тельца червей влекли к себе странных рыб, похожих на маленьких дельфинчиков. От незаметного движения в воде черви молниеносно попрятались внутри своих домиков, но рыбки размеренно поклёвывая верхушки трубочек, вытаскивали червяков и тут же их сглатывали. У рыб были остроносые длинные головы, покрытые панцирем с шипом на темени, далее продолжением было мелкочешуйчатое толстое тельце и хвост.
По дну в немалом количестве ползали улитки. Среди них больше всего было беллерофонов. Их раковины величиной с грецкий орех были слегка закручены.
Внезапно в толще воды, справа от корпуса, испуганно-импульсивно, выбросив шлейф чернил, проплыл головоногий моллюск ортоцерас. Его метровая полосатая прямая удлиненно-коническая почти цилиндрическая раковина была похожа на снаряд. Благо, что моллюск удалялся, а не приближался, иначе его можно было принять за торпеду. Глаза моллюска блеснули перламутром, щупальца сжались и вновь выпрямились. Ещё три секунды и он исчез.
«А вот и кораллы! - воскликнула Анна, предчувствуя наше долгое ожидание. Переплетение из тонких трубочек, соединённых кое-где лестничными вставками, представляет собой колонию сирингопор. Рядом лепёшковидные ребристые пяти-, шести-гранно ячеистые колониальные кораллы фавозиты. Чуть дальше, видите морщинистые рога? Это одиночные кораллы – ругозы». Около ругоз – морская звезда. А дальше заросли морских лилий».
Лилии своими членистыми стеблями переплетались между собой и создавали некоторую преграду.
Мы оплываем заросли. Впереди пустынное песчаное пространство.
Но не совсем оно пустынное. По песочку покачивая иглами, ползут морские ежи. На их пути две морских звезды. А дальше снова пустыня.
Музыка моря стихает. Мы всплываем.
Без каких либо трудностей хроноплан-амфибия преодолевает водно-воздушный барьер. И только струящиеся сначала потоки, а затем сползающие по стёклам иллюминаторов капли воды, свидетельствуют о том, что мы были в море.
Хроноплан поднимается всё выше и выше. Капли сдвигаются по стеклу уже горизонтально, говоря о том, что мы летим вперёд. Под фюзеляжем снова бело-розовое море, постепенно переходящее в зелёное болото, а затем в большой участок суши. Павел сообщает нам, что это Плавское плато, наиболее возвышенный участок современной Тульской области. Здесь находится самая высокая точка Восточно-Европейской равнины. Вот и в Девоне здесь можно сказать располагается приличная гора – 280 метров. Пройдут миллионы лет, не один раз произойдет поднятие, опускание суши, наступление и отступление вод древних морей Карбона, Юры, Мела. Но этот участок будет постоянно выше других территорий. Это положение определяется нахождением в глубинах Тульской земли в квадрате 15-16 неразвившегося глубинного вулкана.
Полёт во времени подходит к концу. Наш летательный аппарат берёт направление на север, чтобы снова увидеть вулканы Блов и Калуга.
Погода способствует осмотру древних вулканов Тульского края. Солнце светит ярко. И вот уже Блов предстаёт перед нами горой посреди ровной поверхности зелёного болота. Склоны в трещинах, разрывающих породы и превращающих их в камни и плиты серо-жёлтого, красно-коричневого цвета. Видно течение из кратера серо-белых потоков. Над вершиной вулкана чисто. Нет никакого дымления. Мы летим над самым жерлом. Оно довольно широкое, круглое. Внутри его раствор с неровными разводами различных оттенков. У края бело-серый круг, на него наплывают массы соломенного цвета, а из центра снова выпучивается бело-серая с черными пузырями масса. Своими очертаниями кратер похож на цветок ромашки с расходящимися во все стороны трещинами, отделяющими лепестки. Правда, только один из лепестков чересчур длинный блестящий на Солнце. Это белый длинный шлейф, недавно излившийся с одного бока.
Удаляясь от Блова, мы приближаемся к Калуге, но при этом набираем высоту. Мы уже на эшелоне 3 км.
С этой позиции стал раскрываться весь ландшафт окружающего пространства. Теперь уже видимыми стали не только два главных кратера Калуги. Вокруг основания всего массива располагались ещё четыре небольших конуса. Вся огромная площадь, занимаемая вулканом, как бы просела немного внутрь очерченного кольцом небольшого провала на общей площади равнины. Это был по сути один большой кратер, внутри которого находились малые вулканы. Так бывает в роднике. Смотришь на дно и видишь, как в разных местах бурлит песочек.
Стюард Павел нарушил моё размышление «Видимые Вами вулканы проживут еще около 20-50 миллионов лет. А потом прекратят свою деятельность. Экзогенные процессы разрушат конусы. Дожди, ветры, ледники сгладят окружающую местность, и ничто не будет напоминать нам о существовавших в Палеозойскую эру вулканах. Мы покидаем Девонский период. Приготовьтесь, пожалуйста, к перемещению в Наше время. Пристегнитесь. Откиньтесь в креслах поудобнее».
Мы улетаем всё дальше и выше. Чувствуется, что идёт восходящее планирование по спирали. В наушниках снова мелодия о прекрасном полёте. Заглядываю в иллюминатор. Внизу уже не понять, что где находится. Импрессионистические краски размазаны по суше и морям Девона. Всё вдруг переворачивается. Сине-черное небо, ослепительное Солнце и...
«Уважаемые пассажиры! Наш полёт во времени окончен. Мы прибываем в порт любимого города Тулы. Спасибо за внимание. Приглашаем Вас снова в путешествия во времени с нашей компанией «ТулаТаймТур».
Часы на здании вокзала Времени показывали 17.05. Удивительно, но здесь ничего не изменилось. Только горячий воздух охватил тело. Это и понятно, июль, вот и жара.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ …