В прошлом веке мы стали свидетелями мощнейшей репетиции конца света.
В том смысле, в каком конец света есть точка окончательной утраты человечеством духа Божьего. Или, говоря по-другому – предел отречения людьми от всего человеческого в самих себе.
Речь о фашизме/коммунизме. Но не о войне даже, а о том, как миллионы людей «в три дня» из добропорядочных граждан превращаются в палачей. Как они, будучи в здравом уме и в доброй памяти, (и при мирном небе над головой), становятся оправдателями немыслимо жестоких злодеяний. Всё способное протестовать злу, оказывается в них мёртво. Всё, готовое потворствовать мерзости – живо и изобретательно.
Как так?!... Почему?!...
Я думаю, всё дело в здравом смысле. Точнее – в искушении здравым смыслом. И это – ни что иное, как повторение и продолжение в нас – поколение за поколением – первородного греха.
Есть две разнонаправленные силы, способные управлять человеком: инстинкт самосохранения (здравый смысл) и любовь. Нельзя одинаково деятельно пребывать в обоих этих энергетических потоках. Как «нельзя служить двум господам… ибо одного будешь ненавидеть, а другого любить…».
Адам, жил в раю, в любви Божьей, но не осознавал любви, как таковой. Будучи же через дьявола искушён здравым смыслом, проникся его «здравостью» и подчинился ему.
Могло ли быть иначе? Ведь здравый смысл так очевиден, а любовь так иллюзорна!
То что «своя рубашка ближе к телу» мы ясно понимаем умом и отчётливо ощущаем этим самым телом. А вот то что «сам погибай, а товарища выручай»… красиво, конечно, сказано, но… семья, дети, хозяйство… не до геройств.
Мы живём не в раю. Наш мир – не мир любви. Это мир зла и порока. Здесь «умножается скорбь», а не радость, здесь «труд в поте лица» и «прахом» заканчивается всё, что создаёт и всё, к чему стремится здесь человек.
Можно ли, живя в таких условиях, игнорировать здравый смысл? Можно ли – даже во имя любви – пренебречь здесь законами самосохранения?
Но… Речь не о пренебрежении. Речь о том, где сердце твоё.
Человеку нужно есть, пить, спать, одеваться, зарабатывать деньги,иметь крышу над головой… Всё это важно, и без этого не обойтись.
Но, с другой стороны, с любовью – всё рай. Всегда и везде. Значит, если, например, построят себе влюблённые дом – взамен, скажем, шалаша какого-нибудь, то не за тем, чтобы было где жить, а лишь потому что любовь жаждет действия.
Зато потом, пойди, попробуй, дьявол – подцепи их на «крючок» именно этих стен и всего связанного с ними благополучия... не выйдет!
А если наоборот? Если всякое созидание – не как воплощение любви, а в угоду здравому смыслу? То есть, не потому что уже хорошо, а для того, чтобы не было так плохо.
Вот тут у дьявола и капкан. Вот тут у него крючок и зацепка.
Когда человек любовью пуст, а жив, прежде всего, здравым смыслом – чего в его жизни ни коснись – всё страх и горечь. Страх и горечь утраты. Ведь ничто не вечно. Стало быть, не то радость, что сегодня много всего есть, а то горесть, что завтра из этого всего что-то да убудет. А в конце концов вообще – ничего не останется. И как тут душу не продать, лишь бы на подольше сохранить покой и полноту имения?
Одна из разновидностей здравого смысла – непременное подчинение большинству и особенно – подчинение власти, именно как образу большинства.
Да, мы живём в обществе и социальные законы так же важны для нас, как законы физики и физиологии. Но это не отменяет приоритета любви. Наша законопослушность не должна быть в нас превыше всего. Превыше всего любовь, дух Божий.
Духом Божьим управляется всё. И если какая либо материя оказывается препятствием на его созидательном пути, вступаться ли нам за материю, отвергая дух, или во имя духа отвергнуть материю, не жалея об утрате, а наоборот – радуясь торжеству в нас любви милосердной и неувядающей?
Конечно же, мне возразят: мол, любовь – это прекрасно, но одним святым духом жив не будешь.
Интересно, понимают ли люди, что говоря это, они слово в слово цитируют дьявола? Наверняка, нет. Тем не менее, это так. Главенство материи – его тема.
А ведь именно святым духом мы и живы! Им, и только им!
Еда, вода, одежда, крыша над головой… – всё это лишь форма, лишь оболочка, в лучшем случае – носитель Жизни. Сама же Жизнь есть именно дух Божий, и именно им одним-то мы и живы.
Да, материя необходима. Например, слову для его запечатления нужны бумага и чернила. Но, как бы ни была драгоценна та или иная книга, мы понимаем, что это драгоценность высказанных в ней мыслей, а не качества печати.
Как же быть нам, всё это понимающим, но силой первородного греха прилепленным не к Богу, а к вещи, не к духу, а к букве?
Однажды на эту тему высказались два писателя – скептик и романтик. Предложения их, соответственно, были таковы: выдавливать из себя раба или – выбросить из карманов медную мелочь, чтобы освободить место для увесистых золотых.
Каждому своё. Лично я жму руку романтику.
Апокалипсис сегодня
Всякий раз, когда в мире происходит какая-нибудь беда – война, стихийное бедствие или масштабная катастрофа, людям, оказавшимся волею судьбы в эпицентре события (не всем, но многим) кажется, что вот – наступил конец света. Тот самый – последний. Что Апокалипсис – именно такой, и что вот это – именно он.
Потом всё как-то заканчивается. Зло захлёбывается, добро вновь обретает силу, жизнь возвращается… А люди начинают удивляться, мол, как это так? Как такой ужас мог вообще произойти? И как мы впали в такую мерзость? Что ли не человеки мы?
И обязательно начинаются разговоры о том, как подобное не допустить в будущем. Как нужно законодательно и технически усовершенствовать нашу жизнь, чтобы никогда и ни за что впредь…
И появляются новые законы и совершенствуются механизмы, и людям кажется, что вот теперь-то точно – невозможен возврат к былому злу, но… проходит двадцать-сорок… неважно, сколько лет, и мир снова рушится, и опять начинает казаться, что вот он – конец света, самый настоящий и на этот раз уже окончательный.
Станислав Лец однажды сказал «У каждого века есть своё средневековье». Да, но и не только средневековье. У каждого века (и даже возможно у каждого поколения) есть свой Апокалипсис.
Ведь, что ждёт наш мир в будущем? Кому-то кажется, что мы медленно, но верно идём к всеобщему благоденствию. Но Иисус сказал, что впереди у нас «мерзость запустения», и похоже, что всё именно так и будет.
Впереди у этого мира не торжество Любви, а торжество порока. Именно поэтому он обречён и будет разрушен. Не мстительной рукой жестокого бога, нет. Он развалится сам, в силу своей нежизнеспособности. Потеряв последнюю связь с Источником Жизни, он рухнет, как подкошенный, и это будет самое трагическое событие в его истории. «И зарыдают в отчаянии все народы земли».
Придёт ли конец света внезапно? Да. Придёт ли он неожиданно? Нет! Что же нас подготовит к нему? Да вот эти его регулярные «репетиции», происходящие в каждом почти поколении. Мир порочен, через это обречён и разрушается у нас на глазах. И все наши глобальные беды – ни что иное, как приступы его смертельной болезни. Они не стихнут, они будут только нарастать, пока однажды не разразится последний – самый сокрушительный.
Если это так неизбежно, и всё равно всему конец, значит ли, что «сопротивление бесполезно» и нам остаётся лишь беспомощно наблюдать процесс?
Скажу так: спасать мир, спасать человечество – точно не наша задача.
Бог не разговаривает с обществом. Он говорит с каждым по отдельности. Его слова – от сердца – к сердцу. Как от сердца отца – к сердцу сына. И к каждому из нас у Него – Своё слово. Поэтому наша задача, задача каждого из нас – беречь этот канал связи и совершенствовать его.
В своих «Апокалиптических» записках, в семнадцатом году прошлого века В.В. Розанов писал: «… в европейском, и в том числе русском, человечестве образовались колоссальные пустоты от былого христианства, и в эти пустоты проваливается всё: троны, классы, сословия, труд, богатства. Всё потрясено… всё гибнет…».
Что же это за гибельные «пустоты»?
Мне вспоминаются слова Иисуса о «поклонении в духе истины».
Представьте себе церковь с иерархией, службами, со всеми правильными текстами, ликами и священным убранством. Представьте себе такой Дом Бога, где всё, как бы, про Бога и для Бога, но Бога нет. Есть некто с именем Бога, но не Бог.
Да возможно ли такое? – скажете вы.
А можно ли, будучи народом Божьим, молясь Ему века напролёт, призывая Его прийти и спасти этот мир, ожидая этой встречи день за днём, год за годом, поколение за поколением… наконец встретив Его – любимого, милостивого, родного… – не узнать и не понять настолько, что и на крови не протрезвев, не прийти в себя и после?
Если сыны Божии – иудеи оказались таковы, то чем лучше их мы – ученики Иисусовы – христиане?
Форма жизни очень похожа на жизнь, но не является таковой. «Душа не больше ли пищи, а тело одежды?». Как Закон – лишь ориентир на пути, но не сам Путь, так и форма – лишь ориентир по жизни, но не сама Жизнь.
Сама Жизнь – дух Божий, который и в нас и вокруг нас. То самое Слово, которое было прежде всего, и поныне остаётся всем, и будет таковым вечно.
То самое Слово, которое каждому из нас, каждому из нас – своё, говорит Бог, и мы либо внимаем, потому что мы в духе, либо пропускаем мимо сердца своего, и тогда в нас уже не сердце, а именно что «пустота» и смерть.
Казаться и быть
Что разрушает человека – грех?… болезнь?...
Нет. Человека разрушает пустота.
Есть такая тема – «казаться и быть». Например, можно любить, а можно делать вид, что любишь.
Кто-нибудь скажет: уж лучше делать такой вид, чем реально ненавидеть.
Не факт. В притче «О блудном сыне» старший брат всю жизнь делал вид, что любит и уважает отца. Кончилась эта его ложь, как мы знаем, печально. И как раз наоборот получилось у младшего сына. Его первоначальное отречение от отца, предательство их отношений и последующее возвращение в покаянии – чем ни метафора воскресения всего человечества?
Зачем же люди, сплошь и рядом, то и дело делают вид? Изображают любовь, изображают веру… Почему не любят и не верят по-настоящему?
Потому что в реальности любовь и вера требуют от человека бодрствования. Нельзя ни любить, ни верить, будучи в полудрёме или с выключенным сознанием.
Но жизнь так сложна, и так, порой, мучительна! Бывает – нет сил, и хочется прошлогодним каштаном закатиться куда-нибудь за плинтус и замереть там в беспамятстве. Какое уж тут возрастание!
Но, вот беда – закатиться в щель хочется, но выглядеть безмозглым и бесчувственным по жизни – стыдно. Вот люди и изображают то, чего нет.
Как в пословице: «Что нам стоит дом построить? Нарисуем – будем жить!». Вот и рисуют. И рисунки эти какое-то время за правду годятся. Но, рано или поздно, вся эта пустота обнаруживается и рушится. И валится всё, что за это время оказалось с этой пустотой в связи. И чем масштабнее всё то, что на ней и вокруг неё понастроилось, тем сокрушительней обвал.
Мне возразят. Мол, хорошее дело – оно и без любви – дело хорошее и обязательно хоть как-то, но возвышает нас.
Опять – сомнительно. Ведь тот же старший брат только хорошие дела делал: служил отцу верно, беспрекословно, не требуя ничего взамен. А что в результате?...
Да и вообще – что такое дела «хорошие» или «плохие»? Нет таких! Есть сердце доброе или злое. Отсюда и дела – либо-либо. Только это и больше ничего.
Что же получается, – скажут скептики, – сиди себе сложа руки, пока не отыщешь в сердце любовь?
Нет, конечно. Живи, трудись, действуй… но понимай: без любви, твои дела – лишь форма, «медь звенящая». Только любовь наполняет их смыслом. Только любовь превращает твоё занятие в Дело, а результат твоих усилий – в Созидание.
А до поры, всё это – именно пустота. Но не повод для уныния! Ведь сказано: стучите и отворят, просите и наполнится. Ибо – блаженны пустые сердцем, припавшие к источнику Небесной Любви!
Любить себя
Все знают, кого ни спроси: любовь – всего важнее. Возлюби ближнего, возлюби дальнего, возлюби себя самого… Все знают, все согласны. Одно не ясно – как это – любить? И особенно непонятно насчёт себя самого. А вопрос важный, потому как с этого начинается всё.
Что же такое – возлюбить себя?
Я думаю так: возлюбить себя – значит возлюбить ту жизнь, которая в тебе.
Представь, что есть жизнь – в нас и есть мир – вокруг нас.
ЖИЗНЬ – это то, что люди религиозные называют Богом. Это энергия любви. И это всегда в нас.
МИР – это обстоятельства, которые нас окружают: здоровье, работа, быт, природа-погода, люди близкие и дальние.
Нам постоянно кажется, что жизнь наша находится во власти обстоятельств. На самом деле – всё ровно наоборот.
Точнее так – у обстоятельств нет власти, кроме той, которой мы сами их наделяем. А у жизни есть власть, но действовать она может только с нашего позволения.
Возлюбить себя – значит почувствовать в себе эту жизнь, эту энергию, как источник всякого нашего благополучия и совершенства.
Но, если есть источник, значит, есть и полноводность, то есть, всё то, что этот источник наполняет. Значит, возлюбить себя – это возлюбить в себе всю полноту своего совершенства. Да, не явленную ещё буквально, но присутствующую уже так, как в живом зерне уже присутствует сила и слава будущего колоса.
Возлюбить – вовсе не значит возгордиться и благодушно почить на лаврах. Наоборот, ничто так не располагает к действию, как любовь. Только возлюбив себя можно стать настоящим творцом, настоящим делателем жизни. То есть, открывать в себе эту самую полноводность и осуществлять её по мере сил и возможностей. Действуя, что важно, не ради собственного совершенства, а благодаря ему. Поскольку вся его полнота уже в нас.
Почему же мы не таковы? Потому что во главу угла мы поставили не жизнь, а мир, то есть, обстоятельства. И если не по степени их важности, то уж точно – по силе страха, который они в нас вселяют.
Страх! Чем больше мы жаждем «хорошего», тем сильнее боимся «плохого».
Казалось бы, а как иначе? Но фокус в том, что хорошее мы ищем не в контексте жизни, а в контексте обстоятельств.
Мы попали в ловушку. Кое-кто нечестный предложил нам «абсолютно выигрышный» ход: создать самим себе рай и наслаждаться им.
Люди влипли в этот шулерский проект и даже не пытаются осознать своей ошибки. Проходит век за веком, дурная бесконечность бесполезных усилий убивает одних, на смену им приходят другие. Поколение за поколением всё повторяется. Люди строят, а мир ломает… и, кажется, только конец света остановит это гиблое колесо.
Жизнь любит человека, а мир осуждает его. Мир внушает человеку: ты – никто, но можешь стать всем, дерзай! Но сила осуждения губительнее жажды светлых перспектив. И человек падает, презирает себя за слабость.
Жизнь любит человека, но человеку нужна не любовь, а удача. «Сладкий» миф о везении разъедает его душу, заставляя ещё больше ненавидеть себя за свою невезучесть.
Жизнь любит, а мир ненавидит. Человек всего себя кладёт на то, чтобы заслужить любовь мира. Но, обретённые им вместо любви «почёт» и «уважение» так зыбки и недолговечны! Оставшись, в конце концов, с пустыми руками, он лишь уничижительно жалеет себя за поражение. Какая уж тут любовь?...
Но, жизнь – всё равно любит, и её любовь достойна того, чтобы стать взаимной.
О Свободе
Скептики то и дело корят христианство за несвободу. Мол, христиане – рабы. Рабы Бога. И как бы ни был прекрасен Бог, как бы ни был Он милосерд и любвеобилен, рабство – есть всегда поражение, и говорить здесь больше не о чем. Точка.
Грустно слышать такое. Не потому что грустно сознавать «горькую правду», а потому что грустно видеть, как ложь под видом правды овладевает умами и сердцами не самых бестолковых на свете людей.
Кого-то, наверняка, смущает само слово «раб». Для скептиков это, наверное, не самая главная причина разочарования в христианстве, но скажу об этом два слова. Смущение здесь никак не оправданно. Ни о каком буквальном смысле речь не идёт. Это художественный образ. Когда влюблённый обещает своей возлюбленной звезду с неба, его не ловят на слове и не требуют буквального исполнения обещания. Люди понимают, что речь идёт о готовности пойти на любую жертву ради любви. Так и здесь. Человек хочет сказать Богу: я отдаю Тебе себя целиком.
Писание, как известно – книга, продиктованная Богом, но записанная рукой человека. Тысячелетия назад этот образ, в силу разных – культурных, политических, социальных причин казался человеку исключительно удачным. Допускаю, что нынче другие времена и, возможно, сегодня здесь необходим «перевод», но это не причина для принципиального возмущения. Пусть образ устарел, но не на столько, чтобы не понять «о чём хотел сказать художник».
Теперь о свободе. Есть свобода тела, есть свобода духа. По которой из них плачут скептики? Или по обеим сразу?
Свободы тела в этом мире нет ни у кого. Независимо от пола, возраста, профессии, географии, вероисповедания и проч. Погода, природа, болезни и миллион других обстоятельств всех нас ставит в жёсткие рамки. Ни шага в сторону. Порой, путём неимоверных усилий, буквально – боем (как говорится: эту бы энергию да в мирных целях), человек, таки, расширяет границы своих телесных возможностей. Но… усилия при этом настолько велики, а величина расширения настолько незначительна, что ни о каких победах здесь и речи быть не может.
Может быть, христианство умаляет свободу духа?
Однажды мне в голову пришёл такой образ. Весна, сад, вишня – вся в цвету. Красота! Но растёт она в дальнем углу сада, куда редко кто заходит. И вот появляется садовник, подходит к этой самой вишне, выбирает самую цветистую ветку и обращается к ней с таким, приблизительно, посылом: печально наблюдать никем не оценённую, невостребованную красоту! Ты могла бы прожить гораздо более полноценную жизнь! Украсить собой роскошные гостиные, пышные букеты, стать восхитительной частью женского убора… радовать, дарить себя сотням, тысячам глаз и сердец!
Но… продолжает садовник – пока ты в плену у своей кроны, в рабстве у своего корня, всего этого восторга тебе не видать. Хочешь, я освобожу тебя?! И выразительно чикает в воздухе садовыми ножницами.
Ветка в замешательстве. Речь садовника смутила её. И тут она слышит голос её ствола: если ты позволишь садовнику отрезать тебя от меня, ты умрёшь.
Ты станешь свободна! – возражает садовник. Я поставлю тебя в хрустальную вазу, налью чистой родниковой воды. Горизонт возможностей распахнётся перед тобой…
Короче – в результате, садовник побеждает, ветка принимает его сторону. Её срезают…
Дальше – не важно – сколько было (или не было) восхищённых глаз и умилённых сердец… Очень скоро цветы на ней завяли, так, разумеется, и не став плодами, ветка засохла, и её выбросили, как мусор. Вот и всё.
Бог – не хозяин, Бог – отец. Это если говорить о Нём в человеческом смысле. А вообще-то, конечно, Бог – это сама Жизнь. То есть – энергия силы, славы, любви, которая предлагает нам влиться в её животворящий поток, стать частью его. Творить самим, сотворчествовать Ему, то есть – осуществляться в максимуме возможностей этой энергии.
Надо ли для этого отречься от себя? От себя, как части этой Божественной энергии – нет. От себя, который где-то как-то предал эту энергию ради «постоять в хрустальной вазе» и «насладиться восторженными аплодисментами» – да. Но разве это есть умаление свободы?
Начинающий пианист «насилует» себя гаммами, как раб? Или наоборот, он пытается освободиться сам и освободить свои руки от всех возможных зависимостей: спазмов, неловкости, капризов, лени, страха… Потому что только став свободным от этого всего (своего? – нет! – чужого, вражьего), он сможет выразить себя, он сможет творить.
И два слова о грехах. «Мучаются грехами» не христиане. Мучаются другие. Неважно, как именуют себя эти люди, и под каким именно религиозным флагом они себя числят. Люди, действительно исповедующие Христа, прекрасно осознают свою греховность (и её губительность, в том числе), но не воспринимают её, как преграду на пути в Царство Божее. Всё сказано уже самим Иисусом в притче о блудном сыне: грешный младший брат – в объятии отца, а «праведный» старший – в стороне.
Овцы и волки
Иисус говорит нам: «Я посылаю вас как овец среди волков ».
Значит ли это, что Он бросает нас на растерзание, на произвол судьбы?
Или это есть Его благословение и Его спасение нас во всех наших бедах?
Как по мне, так это, безусловно, спасение.
И вот, вроде всё прекрасно – мы благословлены, защищены и спасены, но почему же тогда ничего из этого мы, практически, не ощущаем в жизни своей? Почему в бедах своих мы то и дело как будто сами по себе и то и дело – в поражении?
Я считаю, это потому, что страх затмевает нам глаза и разум.
Ведь, как всё происходит? Вот, накатила тьма. Мы напряглись, задёргались. И сразу – рефлекторно или сознательно – взор к чему-то высшему, мол, помоги!
Но… как мы понимаем помощь? Помоги – значит – убери это от меня. Не убрал – не помог, убрал – помог. А чья помощь, от кого – нам не важно. Главное – страх унять. На долго, на коротко – хоть как.
Получается, нам нужно не спасение, а – чтобы не было «волков».
Это во-первых. А во-вторых, хочется нам и впредь стать неуязвимыми от бед всяких. То есть, если уж волков и не избежать, то пусть и мы будем не овцы безответные, а тигры саблезубые, как минимум. Значит, опять – Небо нам ни к чему – просто приди кто-нибудь, щёлкни пальчиком, преврати нас в сильных и могучих и – спасибо. Дальше мы сами справимся.
Выходит, всё это Божье благословение и спасение для нас – пустое. И то верно! Ведь, что получается: сначала страх беды, страх нашей перед ней незащищённости, а только потом… (да и наступит ли это «потом»?), потом только… спасение… может быть… и ещё не известно – в каком объёме.
Короче, наш ответ – нет! Мы говорим Ему «нет», и Ему ничего не остаётся, как уйти.
Но, может, действительно, Он не прав? И не надо нам делать «иго благом», а «бремя лёгким»! Зачем? Если Ты Творец и Воссоздатель, если имя Тебе Любовь – дай нам благо без ига!
Но, не забыли ли мы, что все наши проблемы мы сочиняем себе сами? И, в первую очередь, именно своим стремлением к «независимой» жизни. К жизни, независимой от Него. Как тогда, в Раю, когда между Богом и Яблоком мы выбрали быть не Его детьми, а хозяевами Сада. Мы думаем, что живём сами по себе в этом, созданном Им мире. То есть, вроде как, ну, создал и – спасибо, свободен! И Сам свободен и нас освободи.
Он и освободил, оставил нас, но, стали ли мы хозяевами своей жизни? Нет! Ведь нет личности без воли, а воля здесь – либо свет, либо тьма, и, отказываясь от Света, мы само собой вовлекаемся во тьму и творим беду.
Понимаем ли мы, что Он пришёл не навязывать нам Себя, а спасти нас? Не проповедовать что-то там возвышенное и недостижимое, а просто – вытащить нас из этой нелепой каши, которую мы сами заварили и теперь захлёбываемся ею до смерти.
Все эти волки – не от Него. Эти чудища – из наших снов, и это наши страсти стали их плотью. И эта наша овечья слабость перед ними – тоже – не Бога прихоть. Это то, что называется быть рабами греха. И не Он отдал нас в это рабство – мы сами туда влезли. И вот Он приходит и говорит: не бойтесь, Я с вами. А что мы в ответ? Капризы, претензии… Где был? Долго ждали! И главное – зачем Ты пришёл сюда страдать? Лучше бы Ты пришёл побеждать! Вот тогда и Сам бы спасся и нас бы выручил.
Всё одно и тоже. Век за веком, тысячелетие за тысячелетием. Мы хотим быть сами по себе. В Его мире, при Его силе и славе, но… не в Нём и не с Ним.
А Бог упрямо «затаскивает» человека в Себя. И недвусмысленно намекает, что либо с Ним – жизнь, либо без Него – смерть. Почему? Зачем?
Может быть, потому что жизнь – это Творчество.
Вся радость Жизни, что в нас и вокруг нас, творится Им и Он предлагает нам влиться в этот Его животворящий поток, стать таким как Он.Уже не только по образу, но и по подобию. Как и задумано.
Но, не хочет человек быть Творцом. Он хочет быть исполнителем, рабом. Хорошим рабом. Потому так страстно везде и всюду человек ищет Закон, Порядок, Нормы... Во имя их «священных» букв он готов трудиться от зари до зари, не покладая рук, проливая пот и кровь, чтобы в результате получить заслуженное – благополучие и покой.
Но, вот незадача! Не ведая того, человек заключил этот, так сказать, договор не с кем-нибудь, а с дьяволом, ибо кто же здесь полноправный Блюститель Порядка, как не он? Но, можно ли угодить дьяволу? Как ни старайся, всегда будешь много в чём не прав. А значит и покой – откуда? – не заслужил. И бьётся человек, как рыба об лёд и нет ему утешения.
А Бог снова и снова: не бойся, Я в тебе! В тебе Моя сила и слава. Что ужасы этого мира против восторга творчества? Так – пыль, прах. Небо не где-то, Небо здесь. Небо – это мы!
Хуже непослушания
Мы привыкли рассматривать первородный грех как Катастрофу. Как начало разрушения человеческого мира. Да, Адам с Евой пошли против Света, и Тьма обрела плоть. Однако катастрофа могла оказаться куда более разрушительной, «послушайся» человек Бога.
Тот Божий запрет, по сути (я в этом убеждён), был не чем иным, как приглашением к объятию.
Человек, живя в Раю, был абсолютно близок с Богом. Но близость эта была исключительно заслугой Бога и нисколько не людей. В том смысле, что это Бог создал человека и приблизил его к Себе. Сам же человек, собственной волей, в создании этой близости до поры не участвовал. В период человеческой новорожденности, наверное, это было нормально. Но, наступило время взросления, и Бог предложил человеку включиться. Дал ему, так сказать, возможность проявить себя.
«…и сказал отец сыну: пойди сегодня работай в винограднике моем. Но сын сказал в ответ: не хочу…»
Почему вообще люди оказались в положении отступников? Я думаю – просто по логике. По «здравому смыслу», так сказать.
Мол, что за дела – туда ходи, сюда не ходи, то бери, это не тронь!... Не пора ли уже повзрослеть и самому решать – чего и как?
Тем более, есть мнение, что Бог и Сам в тайне надеется на такую вот человеческую самостоятельность.
А мог ли Адам подчиниться? Исходя из того же здравомыслия, исключительно ввиду иерархии, как низший высшему. Просто потому что «так надо!». Нисколько не в плане сближения воль. Нисколько не из любви… Почему бы и нет?
Спасло бы это человечество? Маловероятно. Так же как не спасло Старшего сына его «послушание». Так же как не предотвратило страданий Иова прежнее его «благочестие».
Блудный сын вернулся в объятия отца, потому что осознал разрушительность своего ухода. А как мог вернуться его старший брат, если он никуда не уходил?
Вообще мне кажется, дьявол здорово промахнулся, предложив человеку сразу такой явно отрицательный ход. Именно эта очевидная отрицательность проступка помогла людям не пропасть окончательно и бесповоротно. Пойди человечество путём Старшего сына, смогли бы мы, хоть когда-нибудь, выбраться из собственных обид?
«…вот, я столько лет служу тебе и никогда не приступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими…»
Люди ошиблись. Но не столько в том, что «съели яблоко», сколько в том, что не восприняли Бога, как источник жизни, как саму Жизнь. Занялись обстоятельствами и упустили отношения.
Не пора ли нам понять это?Не пора ли исправить?...Выход – не в делах, а в сердцах.
Почему не исцеляет
Ты спрашиваешь, почему Иисус не лечит сейчас. Так же массово, как делал Он это две тысячи лет назад?
Может потому что и тогда Он был здесь не для того чтобы лечить.
Он пришёл с другой целью – позвать людей за Собой. Чтобы повести их новым путём – путём Духа Истины.
Речь не о новой вере. Тот же Закон и Пророки. Но только – хватит уже лжи и лукавства! Довольно служить одной только форме! «Настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в Духе Истины… ибо только таких поклонников Отец ищет Себе ».
Но, чтобы вести за собой народ, мало быть учителем или даже пророком. Только Бог может быть рулевым.
Иисус должен был явить народу Свою Божественную сущность. Явить явно, но не насильственно. Не как «грозный властитель» судеб и тел человеческих, а как кроткий Сын Отца Небесного. Чтобы каждый мог пойти за Ним по собственной воле, а не по долгу или из страха.
Поэтому Он исцелял.
Как у Матфея – «…прощаются тебе грехи твои… Но, чтобы вы знали, что Я имею на это право, говорю расслабленному: встань и ходи ».
Именно! Он должен был заявить о Себе, как о имеющем право вести за Собой весь земной народ.
Конечно, Он мог открыть Себя иначе. Он мог на глазах у всего Иерусалима прыгнуть с крыши Храма на площадь и остаться в живых. Он мог превращать камни в хлеб и кормить голодных. Ему ничего не стоило наслать на римлян ангельское воинство и стать царём Израильским. Мудрым и справедливым.
Нет, Он выбрал исцеление. Потому что только так Он мог обратиться к человеку лично. Потому что отныне заканчивалась эра стада, стана и даже народа… Теперь каждый должен был сам взять на себя ответственность за свой путь и свою жизнь. Потому что путь Духа возможен только от сердца к сердцу. От сердца Бога к сердцу человека через сердце Христа.
Иисус и сейчас с нами и в нас. И целительная сила Его не стала меньше. Но вот вопрос: нам действительно нужен Иисус или только Его чудеса? И не будем говорить, что мы одинаково желаем того и другого. Это лукавство.
Бог есть любовь. Он не только созидание, но и воссоздание. И исцеление в том числе.
Но, ведь мы отказались от воли Божьей. А значит, Бог не может прийти к нам в полноте Своей славы. Приходя к нам, сюда, славу Свою и силу Он вынужден нести в Себе сокровенно.
Жаждем ли мы быть здесь с Богом в Его мирской слабости и незащищённости? Быть с Ним только потому, что Он – БОГ? Быть с Ним не по логике и здравому смыслу Его явного всемогущества, а лишь по вере, не имея никаких свидетельств Его величия? Нужен ли нам такой Бог? Или, всё-таки, нам нужны Его чудеса?
Здесь, в этом мире просить о чём-либо Бога, значит, прежде всего, просить Его – прийти и быть. Просто быть. Как радость и свет. Возможно даже и не исцеляя вовсе. Да, возможно и так – только радость и свет!
Что же касается просить именно исцеления, то это уже возможно и не к Нему. Мало ли на свете сил «исцеляющих»…
С нами Бог
Вне чуда Бог с нами или нет? В нашей обычной, часто скорбной жизни Он есть?
Уверен – есть. Более того – если бы, вдруг, Его не стало, вот тогда мы и узнали бы настоящую скорбь.
Верю, что этого никогда не случится.
Люди часто обижаются на Божье «равнодушие». Мол, не слышит, не видит, отвернулся, ушёл, нет Его с нами…
Бог действительно ушёл. Ушёл, подтверждая тем самым, что человек свободен, и что свобода эта – есть самое драгоценное его обладание.
Но, уход Бога не означает Его отсутствия в нашей жизни. Он перестал быть плотью всего сущего, но остался Его дух, животворящий и утешающий. Этим-то духом и жив мир и мы в нём.
Нам-то, конечно, кажется, что живы мы едой, одеждой и крепостью домашних стен, и что всё это сами же себе строим и добываем, а Бог ни при чём. Но что это, как ни самообман? Исчезни дух Божий из этого мира, узнали бы мы тогда, настоящий ужас пустыни! Не тот просто ужас, когда ничего нет, а тот ужас-ужас, когда всё есть, но смысл всего утрачен. Еда не кормит, одежда не греет, стены не защищают…
Бог с нами. Всегда и везде. Он суть всех вещей и событий. Он во всём, в каждой мелочи и в каждом пустяке. Им мы живы, Он есть смысл нашего существования и цель нашего пути.
Да, Его присутствие в нашей жизни не явно, не вопиюще. И причиной тому – наш свободный, абсолютно сознательный отказ от Его воли. То есть, отказ от этого вот, как раз, явного присутствия Его в нас и с нами.
Есть старая шутка. Вопрос: что важнее – Луна или Солнце? Ответ: важнее Луна, потому что светит ночью, когда темно, а Солнце – днём, когда и так светло.
В нашей жизни этот анекдот случился совершенно серьёзно. Мы сказали: нам не нужен Бог, мы сами себя обеспечим всем необходимым. Да, это сказал Адам, ещё в раю, но это же говорим и мы – каждый из нас, с того времени и по сей день.
Зачем нам Бог? – мы всё сделаем сами. «Соберём и посеем и вспашем». И создадим, и защитим. Кто как ни мы? Бога ведь нет, или – считай, что нет.
Так же как в этой шутке человек не понимает, откуда днём свет, так и мы считаем, будто вся наша жизнь – есть плод только нашего труда. И как иначе, раз мы тут так напрягаемся? А уж раз мы тут терпим такие беды, то значит и защитить нас, кроме нас самих, некому. Всё сходится – человек один, Бога нет.
Так, может, и Солнце бесполезно торчит на небе днём?
Нет, и свет от Солнца, и жизнь от Бога. И, как только мы позволяем Ему БЫТЬ, тут же мы и становимся свидетелями если не чуда, то, по крайней мере, безбрежной радости явного Его присутствия.
Всем поровну
Люди все разные. Я не про разнообразие личностей, а про, так сказать, возможность обретения жизненных благ. У одних – сила, у других – слабость, кто-то помудрей, кто-то попроще, тем везёт, этим нет, есть красивые, есть не очень…
В народе говорят: одним – всё, другим – ничего. Ну и, разумеется, на Бога валят – Его, мол, дела. Но, так ли?...
В моём сердце не укладывается, чтобы Бог выборочно благотворил.
Но ведь действительно – кому-то даётся, а кому-то – нет. Что это? Почему так?
Думаю, дело тут вот в чём. Это самое давание – кому больше, кому меньше – оно не от Бога вовсе, а от природы. А у природы – правила жёсткие. По этим правилам «кто смел, тот и съел», и «рука руку моет» – оттуда же, и «человек человеку – волк» и «ты – мне, я – тебе»…
Всё это, само по себе, ни хорошо, ни плохо, всё это справедливо. А справедливость – инструмент сил тёмных, стихийных. У них и «под лежачий камень вода не течёт»… и «кто не работает, тот не ест»… Без вариантов, всё по-честному, никакого милосердия. Не говоря уже о любви.
Всё наше имение здесь, в первую очередь – природное, земное, сугубо материальное. Рассчитывается по правилам и выдаётся по ведомости князя мира сего. И получается, что действительно – очень всем по-разному.
С Богом всё было бы иначе. К нашему исконному, земному Он бы добавил Своё, небесное. Каждому – по мере тех или иных его недостач – духом Своим прилагаясь к материи нашей.
Но, нет с нами силы и славы Божьей. Потому что выдавливаем мы её денно и нощно по капле из жизни своей первородным грехом своим.
А Бог рядом, стучится в наши двери, готовый в любой момент восполнить опустошения наши «мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною». Откроем мы Ему дверь – наполнит, не откроем – так и будем жить лишь плотью своей, не ведая благодати от духа истины.
Дайте жалобную книгу!
Можно ли победить зло насилием?
Можно ли приумножить здоровье, уничтожая болезнь?
Существует ли справедливое возмездие?
Верно ли выражение «цель оправдывает средства»?
Конечно же, нет, нет, нет и нет!...
Тем не менее, злость в людях была и остаётся главным орудием в борьбе за всё хорошее против всего плохого.
Иисус призывал к любви, кротости и прощению, и был казнён, а вместо Него на свободу был отпущен бунтарь и разбойник – Варавва.
Людьми движет не милосердие, а справедливость. Не Бог, а дьявол руководит процессом. Человечество застряло в контексте первородного греха. Отсюда всеобщая разрушительность. И не только революций, вообще – всякого рукотворного развития, прогресса в цело