В безлюдном лесу бесновалась вьюга. Из котла разносился душистый запах лекарственных трав. Множество высушенных растений висели на стенах и лежали в ящиках, ожидая своей очереди быть брошенными в кипящую воду и стать частью одного из зелий, что могли убить или спасти чью-то жизнь.
Ведьма подошла к окну, отворила створы, наблюдая за тем, как ветер гонит по земле морозную позёмку. Ей в лицо бросились колючие снежинки, липнущие к ресницам и кудрям длинных волос. Она поморщилась и живо закрыла проём, пока слишком много снега не навалило в избу. Последние порывы ветра, успевшие ворваться внутрь, колыхнули пламя в камине, но не сумели погасить. Катхизис со спокойствием вздохнула и подкинула в огонь ещё один торфяной брикет.
Она грелась рядом с полыхающими язычками, что жадно вылизывали уголь и торф. Катхизис заплетала тугую косу и думала о том, как скоро придётся ехать на север за пищей. В Магнолии люди нежились под жарким солнцем, а она мёрзла в снежной тундре Сандры и не знала, хватит ли заготовленной еды ещё на неделю. Вырастить свои продукты сейчас возможности не было, а охотиться и рыбачить, как жители соседних племён, она не умела.
Иногда Катхизис задумывалась о том, почему отказалась стать частью племени Хынс. Ей предложили быть женой сына шамана, глубокоуважаемого мужа по имени Тек-Иш Уашга. Он был прекрасным охотником, а ещё духовным человеком, почитающим культуру и традиции своего племени так же яро, как и его отец. На первом месте в их культе всегда стоял семейный очаг. Жена и дети должны быть сытыми и счастливыми, но они не имеют права забывать о своих обязанностях. Стань Катхизис женой Тек-Иш Уашги, ей пришлось бы самой устанавливать жильё - конический шалаш из жердей, покрываемый оленьими шкурами, – самой собирать хворост, самой растить детей, следить за хозяйством,- обычно они разводят псов и оленей, - и самой готовить еду. Ведьма знала, что смогла бы научиться всем премудростям жизни в племени Хынс. К тому же, её муж был бы наследным шаманом – связью своего народа с божествами и духами. Они признавали Биллеандра, как верховного Бога, но верили в то, что множество других демиургов тайно правят миром и помогают нам.
От мысли о других Творцах она поморщилась. Они существуют, но у них есть свои миры и нет дела до чужих – вот её истина. Катхизис протянула ладони к огню, закрыла глаза, наслаждаясь его жаром.
Племя Хынс верило в то, что их оберегают души умерших предков. Они с почётом относились к другим фантомам - природы. Народ боялся покидать родной материк, считая, что, если они мигрируют, то порвут связь с духами и будут навечно прокляты. Катхизис знала, что половина их легенд и приданий – это чушь, в которую не верят даже ведьмы. Отчасти, она боялась через чур суеверного супруга, если б Тек-Иш Уашга им таки стал. Однажды он рассказывал ей о том, что Сандра – это спина белого кита, уснувшего посреди океана. Когда-нибудь кит проснётся, нырнёт в глубокие пучины и весь материк исчезнет с карты.
Нет, всё-таки, жизнь и менталитет южных племен не подходит ей. Катхизис нравится способ мышления городских, живущих на востоке и северо-востоке Сандры. Они здравомыслящи, логичны и цивилизованны. Только одно «Но», ненавидят ей подобных.
Размышления прервал стук в дверь. Он стал таким неожиданным, что Катхизис вскочила на ноги, подбирая подол шерстяного платья. На кончиках пальцев подошла к входу, притаившись. Попробовала через щель разглядеть незваного гостя, но в глаза бросился только белый свет, отражающийся от сугробов.
- Кто там? – в нерешительности спросила ведьма за несколько секунд до того, как незнакомец собрался вновь постучать.
- Я ранен, - сиплый, слабый мужской голос. – Прошу вас, впустите. Я замёрз и мучаюсь жаждой.
- Откуда мне знать, что вы не лжёте? – ведьма была осторожна. – В этих краях путники – редкость. А, судя по вашему акценту, вы не принадлежите к южным племенам. Вдруг вы убьёте меня мечом, как только я отворю двери?
- Клянусь Богом всех Богов, я пришёл с миром и не несу дурные намерения. Мне нужно только… Немного воды… И тепла. Я вас умоляю, откройте, или я умру под вашей дверью. Моя смерть ляжет на вашу совесть.
Катхизис обреченно вздохнула. Она была встревожена и напугана словами мужчины, но чувство недоверия ещё протестовало. Ведьм на востоке материка, в цивилизованных городках и столице, совсем не жаловали. Её однажды поймали на горячем и чуть не бросили в темницу. Она просто попробовала помочь больному оборванцу с помощью «колдовских штучек». Но разве объяснишь это суровым стражам?
После этого Катхизис поняла, что легче отовариваться у южных племён или, в крайнем случае, идти в горы, хотя дикари из «Каменной долины» пугали её сильнее южан. Они почитали ведьм, но, в отличие от снежных братьев, имели ужасающе жестокие устои и правила. Варварство – одним словом. Но, судя по языку, мужчина за дверью точно не западный выходец. Скорее всего, восточный городской житель. А значит, возможно – враг независимых колдунов.
- Как вы нашли дорогу сюда? – спросила она.
- Я просто бежал. Меня преследовали. Прошу вас, откройте. У меня голова кружится. Я сейчас упаду в сугроб.
Катхизис ничего не осталось, кроме как довериться. Она не желала обнаружить на крыльце своей избы труп. К тому же, Катхизис чувствовала, что мужчина, скорее всего, говорит правду.
Дверь со скрипом отворилась. Грузный мужчина в тёмных мехах, покрытых снегом, ввалился внутрь, чуть не сбив молодую ведьму с ног. Он со стоном свалился на пол, закашлял и перевернулся на спину, держась рукой за рану на теле. Багряное пятно расползалось по одежде.
Катхизис села рядом, недолго думая, взяла нож, распахнула шубу и разрезала верхнюю и нижнюю туники, а также сорочку, пропитанную кровью. На его коже зияла отвратительная резаная рана. Он был весь испещрён ссадинами и гематомами. От старых загноившихся рубцов тянуло запахом мертвечины. Мужчина был весь бледен, как смерть, а из его губ будто высосали все соки.
- О, эйф Биллеандр… - прошептала ведьма, рассматривая страдающее тело и лицо. Нежданный гость со вздохом лишился чувств, распростёршись на деревянно-дощетчатом полу. Под его телом расплывалась тёмно-багряная лужа. Катхизис так низко нагнулась над ним, что белые кончики волос окрасились алым.
Она промывала и зашивала его рану, пыталась вытащить мужчину с того света весь день и всю ночь. Втирала лечебные мази в места порезов, осторожно вливала в уста укрепляющее снадобье, как только он приходил в полусознание. Катхизис ставила ему припарки и отогревала у камина, заботилась, словно сестра, даже не зная имени пострадавшего. Она испытывала странное чувство долга помочь, будто бы от этого зависит вся дальнейшая судьба.
За свою жизнь Катхизис часто практиковалась в искусстве врачевания. Новая жертва, нагоняемая смертью, напомнила ей о том, почему ведьма стала так ценить чужие жизни. В голову врезались отрывки воспоминаний, как маленькой девочкой она повидала убийство всех своих родственников. Как она не сумела помочь. Против их рода был поднят бунт. «Убьём ведьм Пикеринг!» - кричали люди с вилами и факелами в ясную летнюю ночь. Семья Катхизис была воистину уникальна, они происходили из древнейшего колдовского клана, который долгое время был тайным. К сожалению, с веками он редел. Когда клан вышел на свет – его уничтожили.
В ту ночь у неё была возможность спасти младшего брата, пострадавшего меньше всего. Сейчас он мог бы быть жив и счастлив. Но вместо этого его труп давно разложился в сырой земле, пойдя на корм червям. После тех трагических событий Катхизис часто корила себя, что растерялась и ничего не прдприняла. Ведьма позволила инфекции проникнуть в его неглубокую рану и тем самым исполнить смертный приговор малышу Грихти. Умирая, мальчик плакал и говорил, как сильно любит сестру и как хочет к маме и папе. Катхизис уверена, что была недостойна его обожания. Она упустила все шансы, дала роду Пикеринг кануть в небытие. Стала буквально последней из них. И всё это из-за банальной лени: в детстве она игнорировала уроки врачевания и избегала наставницу-лекарку, её тётку Титаху.
Долго воспоминания терзали утомлённое девичье сознание, а ранним утром, когда ведьма позволила себе впасть в дрёму, ей пришло видение, связанное с этим человеком, её незваным гостем. Он звался Мортимером Тёмным и вёл за собой полки грозных воинов, облачённых в чёрное. Катхизис проснулась в холодном поту. Она не знала, что видела: прошлое или будущее, а может ясновиденье вновь солгало, но ей вдруг стало совсем не по себе, и дрожь пробежалась по телу сотней мелких насекомых.
Иногда Катхизис задумывалась о том, почему отказалась стать частью племени Хынс. Ей предложили быть женой сына шамана, глубокоуважаемого мужа по имени Тек-Иш Уашга. Он был прекрасным охотником, а ещё духовным человеком, почитающим культуру и традиции своего племени так же яро, как и его отец. На первом месте в их культе стоял семейный очаг. Жена и дети должны быть сыты и счастливы, но не имеют права забывать об обязанностях. Стань Катхизис женой Тек-Иш Уашги, ей пришлось бы самой устанавливать жильё - конический шалаш из жердей, покрываемый оленьими шкурами, – самой собирать хворост, самой растить детей, следить за хозяйством,- обычно они разводили псов и оленей, - и самой готовить еду. Ведьма знала, что смогла бы научиться премудростям жизни в племени Хынс. Её супруг был бы наследным шаманом – связью своего народа с божествами и духами. Племя признавало Биллеандра, как верховного Бога, но ещё верило, что множество других демиургов тайно правят миром и помогают людям.
От мысли о других Творцах Катхизис поморщилась. Наверняка они существуют, да, но имеют свои миры и им нет дела до чужих, так она считала. Катхизис протянула ладони к огню, закрыла глаза, наслаждаясь его жаром. Вспомнила обстановку в лагере Хынс. Множество темноволосых мужчин и женщин, маленьких бегающих детишек, все обёрнуты в тёплые шкуры и меха, с рисунками на лице.
Племя Хынс верило в то, что их оберегают души умерших предков. Они также с почётом относились к фантомам природы. Народ боялся покидать родной материк, считая, если они мигрируют, то порвут связь с духами и будут навечно прокляты. Катхизис знала, что половина их легенд и приданий – это чушь, в которую не верят даже ведьмы. Отчасти, она боялась через чур суеверного супруга, если б Тек-Иш Уашга им таки стал. Однажды он рассказывал ей о том, что Сандра – это спина белого кита, уснувшего посреди океана. Когда-нибудь кит проснётся, нырнёт в глубокие пучины, и весь материк исчезнет с карты.
Нет, всё-таки, жизнь и менталитет южных племен не люба ей. Катхизис больше нравилось мышление городских, живущих на востоке и северо-востоке Сандры. Они здравомыслящи, логичны и цивилизованны. Только одно «Но», ненавидят ей подобных.