Ты ебешь Женьку Полный Крышесъезддд уже третью или четвертую неделю. Пока ты бегаешь за салютом, она путанит, принося в дом баксы и хавчик. Пока ты варишь винта, она, на пару с тобой, в одной узкой кухне, превращенной в винтоварню, готовит всякие вкусности. Затем ты хаваешь и ширяешь ее.
А она ширяет тебя.
А потом, весь остаток ночи, ибо приезжает она часам к трем, ты ее ебешь. Пизда Женьки Полный Крышесъезддд на удивление узка, никакой разъебанности. Хуй входит в нее плотно, как пробка в бутылку, нет, как поршень в шприц, без малейшего зазора. И ты ебешь ее, ебешь, ебешь...
До полного нестояния ни на что.
Тогда начинаются заморочки.
Ты уже внушал ей мысли на расстоянии. Ты уже подчинял ее своей воле. Ты уже путешествовал с ней по астральным мирам. Ты уже делал с ней такое, что не приснится и самому вычурному фантасту. И все это в натуре. Ну, разве что, с легкой примесью безобидных глюков.
Но сегодня, после чумовой ебли, у тебя зачесалась голова. Конечно, это могло произойти и по причине ее трехдневной немытости, но такой почесон был тебе уже знаком.
Порывшись в гигиенических принадлежностях, ты откопал самую мелкую расческу и причесался, после каждого прохода пристально рассматривая пространство между зубьями. И вот, ты нашел. Это создание, запутавшись в выпавших волосах, вяло шевелило шестью лапками.
Ты показал это Женьке Полный Крышесъезддд и объяснил, что этого зверя зовут головная вошь, а в хипповском простонародье – "мустанг". И ежели она появилась, то, по причине длинных волос у вас обоих, заражены ею вы оба. И сейчас нет мазы разбирать интересный вопрос, кто же подцепил их первыми, а надо провести быструю и решительную борьбу.
|
|
И ты потребовал чтобы Женька Полный Крышесъезддд дала тебе свою голову для обследования. По своему опыту зная, что мустанги селятся большей частью за ушами, ты начал именно с этих районов.
Методично перебирая пряди волос Женьки Полный Крышесъезддд, ты нашел одного прицепившегося к коже вша, потом второго, третьего. Сперва ты извлекал животное и показывал его хозяйке, чтобы она убедилась в реальности их существования на ее голове. На первых экземплярах ты показал, как их надо сдавливать между ногтями, чтобы они издали свой последний звук "щелк!".
Вскоре обнаружились и гниды. Здесь пришлось пожертвовать несколькими волосками, опять-таки для наглядной демонстрации, что такое гнида, где она крепится к волосу, какого она цвета и как ее щелкают.
После этого перед тобой раскрылось обширное поле деятельности. Проведя первичный ликбез, ты стал выискивать мустангов, а Женька Полный Крышесъезддд начала считать их по количеству щелков, которым сопровождалась каждая смерть членистоногого паразита.
Ты прошелся от виска к виску через затылок. Потом от затылка дошел до макушки, а от макушки ко лбу. Второй заход, боле тщательный, ты стал делать в обратном направлении, уничтожая все живое, попадающееся на твоем пути.
Крупных, взрослых мустангов уже почти не попадалось, зато обнаруживалось гигантское количество гнид, практически у корня каждого волоса и ты с упоением их давил, добавляя цифры в статистике Женьки Полный Крышесъезддд.
Третий раз перебирая волосы, ты стал находить и меленьких вошек, который уже замимикрировались под цвет волос и найти их с первого раза было довольно сложно. Но они пока еще были прозрачненькие и их выдавали желудки, наполненные красной свежей, или темной переварившейся кровью.
|
|
После пятого прохода, который ты делал уже в качестве дополнительной подстраховки, Женька Полный Крышесъезддд взмолилась о прекращении этой пытки. Ведь некоторых мустангов тебе приходилось давить непосредственно на коже и последняя зачастую прищемлялась твоими ногтями, что не добавляло кайфовости этой процедуре.
Теперь настала твоя очередь. Ловцом вшей Женька Полный Крышесъезддд была поначалу хуевым, но она быстро училась. В скором времени мустанги перестали от нее убегать, и она периодически сколупывала с ногтей их пустые шкурки.
Слушая звуки истребления головной фауны, ты не считал их, ты просто тащился. И, часа через два, когда твоя кожа уже зудела, но не от укусов, а от бессчетного количества защипов, Женька Полный Крышесъезддд закончила экзекуцию. Правда, она порывалась повторить ее еще несколько раз, но ты уже устал от безделья.
Ты прикинул, что если мустанги появились на голове, с таким же успехом они могут переползти и на лобковый хайер. И, уложив Женьку Полный Крышесъезддд, ты раздвинул ей ноги и уткнулся носом в ее пизду.
Обследование тамошней растительности оказалось безрезультатным пока ты, напрягая зрение, не обнаружил каких-то мелких черненьких тварей. Но, странное дело, они не давались в руки и ты понял, что это блохи.
Гнусные насекомые прыгали по лобку, заскакивали на твои пальцы, но раздавить тебе удавалось лишь единицы, в то время когда сотни скакали вокруг.
|
|
Разъярившись, ты удвоил усилия. Женька Полный Крышесъезддд, лобковая кожа которой перекручивалась, щипалась и выдиралась вместе с волосами, лишь кряхтела, стараясь не показать, как ей больно.
Наконец, ты вспомнил, что блохи тонут в воде, и ты отправил Женьку Полный Крышесъезддд отмокать в ванну. Сам же, обратив внимание на свой лобок, больше не мог от него оторваться. Там скакали те же блохи. Поскольку ванна была временно занята, ты решил бороться со зверьем дедовским способом, который ты уже успел поприменять – физическое раздавливание.
Но и на нем блохи ускользали. На какие-то мгновения они присасывались к коже. Но когда к их бокам приближались твои ногти, они совершали пируэт и оказывались вне пределов досягаемости.
Множество раз тебе казалось, что ты расщелкнул одну из надоедливых тварей, но всякий раз это оказывалось корнем твоего собственного волоса. И, когда из ванны появилась вымытая и блещущая чистотой Женька Полный Крышесъезддд, ты разодрал себе кожу уже до крови.
Последовали несколько минут борьбы, когда Женька Полный Крышесъезддд пыталась тебя остановить, а ты игнорировал ее попытки отвлечь твое внимание на что-нибудь более созидательное. Но женщина победила и ты попытался снова ее поебать. Однако не вышло.
В процессе уничтожения блошек, ты разворотил собственный лобок так крепко, что любое прикосновение к нему вызывало приступ такой острой некайфовости, что ни о какой ебле и речи идти не могло.
Днем до тебя дошло, что большая часть гнид и все до одной лобковые блохи были твоими глюками, но осознание этого не ускорило заживление твоего лобка, из-за которого ты вынужден был целых два дня сохранять целомудрие и не заниматься еблей.
Красный джеф.
За окном была осень, настроение было хуевым и хотелось вмазаться. Хотя, скорее, наоборот: сперва хотелось вмазаться, а уж потом про настроение. И все это потому, что вмазаться было нечем.
Вот и сидели на кухне Семарь-Здрахарь и Клочкед и понуро глядели на дождь. Почему понуро? До потому что в дождь выходить их ломало, да и противная вода с неба замочила все помойки и, вместе с ними, терки, которые там могли находиться.
Перед торчками находилась стопа рецептов. Их они только что просмотрели на предмет заполнения, но не обнаружили ничего подходящего для сувания в драгу.
– Джеф ширяйте внутривенно,
Двухроцентно, трехпроцентно... – Выдал вдруг Семарь-Здрахарь один из своих стишков.
– Да не трави ты душу! – Вяло огрызнулся Клочкед. – Давай лучше прикинем, что делать будем.
– Чего, чего... – Хмыкнул Семарь-Здрахарь и зевнул. – Ширяться.
– А чем? Джефа-то мы не вырубим.
– Да хоть вторяками...
Эта идея согрела клочкедовское сердце, вены и торчилло:
– Давай!
Семарь-Здрахарь нагнулся и вытащил из-под стола картонную коробку, в которой перекатывалось пузырьков тридцать. Каждый с бодягой и петухом.
Отобрав себе половину, Семарь-Здрахарь вторую отодвинул к Клочкеду. И началась лихорадочная деятельность.
В пузырь с бодягой заливалась вода. Пузырь взбалтывался и жидкость выбиралась через петуха. Самым сложным было отжимание старых метелок, которыми выбирали первак, а потом оставляли в пузырьке вместе с бодягой.
После часа напряженного труда все пальцы торчекозников были в коричневой окиси марганца, зато у каждого были желанные пять кубов вторяков.
Первым ширнулся Семарь-Здрахарь. После вмазки он почмокал губами и состроил недовльную мину:
– Не цепляет. Только децил приятственности.
Клочкеду в этот раз повезло меньше. Ширнувшись своими вторяками, он почувствовал дурноту. Несколько минут он сидел, выпучив глаза и глотал воздух. Семарь-Здрахарь бегал кругами и спрашивал:
– Чего делать-то? Тебе не лучше?
Минут через десяток Клочкед отошел и порозовел.
– Не вторяки у тебя, а отрава! – Сказал Клочкед без надежды пристыдить Семаря-Здрахаря. Семарь-Здрахарь не пристыдился, но ответил:
– Кто ж знал-то?
– Ладно, – Махнул рукой Клочкед. – Давай еще подумаем. Где аптечка.
Перерыв все колеса и пузырьки, торчкм нашли странные таблетки. На них красным по белому было написано "Теофедрин".
– Смотри-ка какие! – Радостно засмеялся их первооткрыватель, которым оказался Клочкед. – Вот состав. В нем эфедрин есть! И много!
Впрочем, при детальном разглядывании, выяснилось, что эфедрина в одной пачке ровно столько, сколько в пузырьке детского джефа.
– Забодяжим?!
– Забодяжим!
Они залили таблетки из двух упаковок водой, размешали. Получилась белая каша.
– Через бодяжную машину! – Догадался Семарь-Здрахарь.
В двадцатикубовую машину забили петуха и вылили в нее белую взвесь. Придавили поршнем. Из каши вытекла вся жидкость, но раствор получился не прозрачным, а сильно мутным, почти белесым.
– Как думаешь, можно такое бодяжить? – Разочарованно смотрел на получившуюся жидкость Клочкед.
– А чего там! Давай! Авось насмерть не кинемся! Там же отравы никакой нет...
Бодяжение мутной взвеси прошло на удивление быстро. Магранцовка тут же осела коричневыми хлопьями и показалась мулька. Она была непривычного красного цвета.
Набрав в баян пять кубв, Клочкед недоверчиво посмотрел жидкость напросвет:
– Чего-то стремно мне таким мазаться... Ну, да хуй с ним!
И Клочкед вогнал струну в веняк.
Как ни странно, приход был. Клочкеда сильну ударило в голову. Бешено заколотилось сердце, стало трудно дышать. Во рту появился не привычный горьковатый мулечный привкус, а какая-то вонь от жженой резины.
Но смесь действовала.
– Ух! – Выдохнул Клочкед. – Круто!
– Правда?! – Просиял Семарь-Здрахарь и немедленно вмазался.
Пока Семарь-Здрахарь проходил через первичные стадии действия красного джефа, вид у него был осоловелый, но потом, когда некайфы прошли, его лицо осветилось блаженной улыбкой:
– Поебень, конечно, но на крайняк пользоваться можно...
Таска кончилась минут за пятнадцать, кончился и дождь за окном. И Семарь-Здрахарь с Клочекдом пошли по терки.
Странное дело, никогда больше ни тот ни другой не бодяжил тефу. Может крайняков таких не было? Или джеф из тефы не в кайф пошел? Кто их знает?..
Баян с метлой.
Закономерные случайности определяют жизнь потребителей наркотиков. К примеру, идет наркоман по улице и видит какое-то здание. Он думает, а почему бы не порыться в его помоечке? И роется. А там вдруг, тоже совершенно случайно, находятся терки. Наркоман прикидывает, что с ними сделать? Терки, наверное, классно горят... Или жопу ими подтирать? Но нет, что-то отвлекает его внимние и он, не думая, сует их в карман. Потом с удивлением обнаруживает, долго соображает, что же это такое и что с ним делать? И решает, а почему бы, собственно, не заполнить их? А как? А на что? Можно, на самом деле, написать на них Solutio Morphini hidrochloridi 10%, 1,0, 500 in ampulus. Так ведь не дадут, в лучшем случае, а в худшем – в ментовку потащат. А чего делать наркоману в ментовке? Да нечего ему там делать! Вот он и пишет что-ибудь не такое стремное. Эфедрин, к примеру. И идет он с этой теркой по городу и попадается на его пути драга. Может зайти? От чего ж не зайти? Можно, ради прикола, в очереди постоять, терку аптекарше сунуть, посмотреть, что это она с ней делать будет. А аптекарша вдруг берет и что-то на ней пишет. Наркоану любопытно, зачем тетя терку портит, а она говорит, что это ему расскажут в кассе. А в кассе терку берут и деньги требуют. Небольшие, конечно деньги, копейки какие-то, но коли заплатил, надо и получить. И вот становится наркоман обладателем пары странных пузырьков. Что с ними делать? Может выкинуть? Да нет, жалко как-то. Вот он и приносит их домой. А дома чего с ними делать? Можно химический эксперимент произвести. Насыпать в них чего-нибудь, и посмотреть, чего получится? Но никаких химикатов, кроме марганцовки как-то не находится, вот и засыпает наркоман ее в эти пузырьки. А там сразу реакция идет. Все пузырится, коричневеет. Ну, думает наркоман, хуйня какая-то получилась. Впрочем, может отфильтровать ее, так, на всякий случай? А почему ж не отфильтровать? Отфильтруем. И берет он большой такой шприц и заталкивает в него клок ваты. А потом заливает в него то коричневое, что получилось. И поршнем прижимает. А из шприца жидкость прозрачная капает. А как она вся прокапает, наркоман опять перед выбором, что делать? Можно, конечно, жидкость эту в унитаз спустить, но сколько на нее труда потрачено! Может ее в вену задвинуть? А чего, наркоманы – народ рисковый. И вот берет наркоман шприц поменьше, заполняет его странной жидкостью, и по вене! Странно, конечно, но тут откуда ни возьмись, приход катит, наркоман тащиться начинает и думать о том, что кайфовая вешь, случайность, ежели ей умело пользоваться.
А вот Седайко Стюмчику как то не повезло. Сколько он не ходил, не привалила случайность. Ни терок он не нашел, ни эфедрина не купил, ни по вене ничего не пустил.
Сел он в каком-то дворе на лавочку и загрустил. Вдруг слышит:
– Ты чего тут делаешь? – Грозно так.
Поднял Седайко Стюмчик взгляд и видит, стоит перед ним кодла из нескольких слегка пьяных парней.
– Грустно мне. – Отвечает Седайко Стюмчик.
– Грустно? – Удивились парни. – Так айда с нами! Мы тут день рождения справляем. Выпивки, закусона – завались! Дерябнешь водочки – всю грусть как рукой сымет!
"Чтож, – Подумалось Седайко Стюмчику, – Раз не вмазался, хоть задринчу на халяву."
И пошел. Привели его на квартиру, а там – дым коромыслом. Девки пьяные целоваться лезут, парни обнимаются, рюмки с водкой в руки суют. Кто-то песни поет, кто-то на подоконнике ебется.
Выпил Седайко Стюмчик, закусил деликатесом, вроде получшело ему. Огляделся. Видит – все урла урлой, попиздить можно, но только о том кто кого выебал, да сколько при этом водочки схавал.
Забрел Седайко Стюмчик на кухню. И там пьянствуют. Не хотелось ему больше водки, думал портвешку бы какого найти. А где портвешок хранится? В холодильнике. Вот Седайко Стюмчик туда и заглянул. Видит, нет портвешка, а на стенке холодильника, там где обычно яйца лежат, несколько до боли знакомых этикеток. И все на пузырьках. А пузырьки полные!
Взял их Седайко Стюмчик, потом нашел в одной из комнат уголок понеприметнее и разложил свой стрем-пакет. Стал мульку бодяжить.
А алконавты, даром что поголовно пьяные, это дело просекли и любопытствовать начали:
– Что за процесс?
– Да вот, – Поясняет Седайко Стюмчек, – Из этого лекарства можно классную штуку изготовить.
– А попробовать дашь?
– А вы уколов не боитесь? Ее надо только в вену колоть.
А урелам уже все до пизды:
– Ни хуя мы не боимся. Ты, главное, не отрави тут никого.
– Не боись, – Успокаивает их Седайко Стюмчик, – От водяры легче отравиться, чем от мульки. В ней главное – баян с метлой.
Тут алконавты зашевелились, а Седайко Стюмчик бодяжить продолжил. Только мулька сготовилась, приносят ему аккордеон и большую такую дворницкую метлу.
– Сгодится? – Спрашивают.
А Седайко Стюмчик никак въехать не может:
– Зачем это?
– Как? – Обиделись урелы, – Сам же попросил баян и метлу.
– Э, нет! – Рассмеялся тогда Седайко Стюмчик, – У нас баян с метлой это кой чего другое. Это шприц, в который вата уложена, чтобы мульку фильтровать.
Вот такой. Смотрите.
И продемонстрировал им Седайко Стюмчик настояший, наркоманский баян с метлой.
– Чтобы хороший приход получать,
Не забудь метлу в баяне утрамбовать! – Прочел Седайко Стюмчик свой стих.
Урелы примолкли, а Седайко Стюмчик залил в баян с метлой мульку с бодягой и бегунок вставил. Надавил – и полилась чистая прозрачная мулечка. И прямо в рюмку, из которой Седайко Стюмчик водку пил.
Выбрал себе Седайко Стюмчик пяток кубов, а урелы за ним все наблюдают. Как Седайко Стюмчик рукав закатывает, как ремнем руку перетягивает, как веняк прощупывает, как ширяльный баян дердит, как струной кожу протыкает, как веняк под шкурняком ищет, как контроль отбирает, как перетягу снимает, как мульку в вену ширяет, как иглу из руки вынимает, как дырку перекрывает, как приходуется и бычок с прихода смолит.
Странно урелам это зрелище, но видят они, человек раньше грустный был, а таперь прямо расцвел весь. Блеск какой-то в глазах появился, разговорчивость началась.
А Седайко Стюмчик только того и ждал. Как подцепил он болтушку, да стал языком трепать, описывая все этапы мульковарения и мулькоширяния, так пьяные урелы уши и развесили. Тут один парень, видать самый смелый, подошел к Седайко Стюмчику и говорит:
– Давай-ка мне, этой, твоей мульки хуйни!
И руку протягивает.
Нельзя сказать, что Седайко Стюмчика в тот момент жаба душить стала, нет, наоборот, уж кому, как не Седайко Стюмчику знать, что заранее неизвестно, как мулька на пионеров подействует, тут результаты непредсказуемые бывают, вот и набрал он парню два с половиной куба.
Пока водкой веняк протирал, пока ширял, парень морду от кольщика воротил. А как мулька в кровь пошла, затащился парень:
– Уй, бля, клево то как!.. – Говорит. – Это покруче, чем водка!
– И мне!
– И мне! – Стали все просить Седайко Стюмчика. А ему-то чего? Один пузырь он для себя заныкал, а остальные... Кайфа-то не жалко. Пусть приобщаются.
Восьмерых в тот вечер Седайко Стюмчик на иглу посадил. И все довольны остались, а ему самому еще пять бесхозных кубов.
А как он уходить собрался, все ширнутые, а среди них и три девки было, вокруг Седайко Стюмчика сгрудились и не отпустили, пока он лекуию не прочитал, как надо терки добывать, заполнять, как мульку делать и ширять. Некоторые даже конспект записали, чтоб не забыть ненароком.
Хотел было Седайко Стюмчик какую-нибудь девку с собой забрать, да они разбежались по углам ебаться. Так он и ушел.
Вот как наркоманы теорию вероятностей себе на пользу оборачивают.
Заморочка – 5.
Глядя в телевизор.
Ширяя винтом Вику Самореззз, ты надеешься ее поебать, что и происходит.
В видаке крутится порнуха, и вы, меняя позиции, посматриваете на экран, глумясь по ходу над консервативными в своих изъебах немцами.
Симулировав пару оргазмов, ты, наконец, кончаешь по-настоящему, не понимая, переняла ли Вика Самореззз твою практику, или она в натуре обкончалась до дрожи в коленках.
Пока она подмывается, плескаясь в ванной словно выдра, заглушая бульканьем и фырками стоны ебущихся в телевизоре, кассета заканчивается. Пока она мотается на начало, ты щелкаешь пультом, пытаясь найти работающий канал, но по случаю позднего часа все программы кончились, и на экране видно одно лишь мелькание серых точек, сопровождаемое невнятным противным шумом.
Ты убираешь звук, и тебе вспоминается телега одного твоего приятеля, который утверждал, что раз телесигнал передается электромагнитными волнами, а сам человек тоже излучает в этом диапазоне, то, путем некоторой тренировки, возможно научиться передавать на экран изображения, которые возникают в голове.
Пока что ты не знаешь, как это делать, но винт блуждает в твоей крови, наполняя твой разум бесконечной уверенностью в твоем могуществе, и ты, вонзившись взглядом в мерцающий экран, пытаешься как-то упорядочить движение точек.
Первые несколько секунд они носятся совершенно хаотически, но через какое-то время выстраиваются в четкую серую диагональ, что добавляет тебе уверенности, и ты даже не обращаешь внимания на появившуюся Вику Самореззз, которая тихонько приваливается рядом, стараясь не мешать, но излучая такое любопытство, что тебе приходится, не отрываясь от управления экраном, объяснить смысл твоих невидимых действий.
Вика Самореззз визжит от восторга и, как ты это четко просекаешь, пытается одновременно с тобой заняться тем же смаым, на что ты ее резко одергиваешь, предлагая пока что только следить за твоими манипуляциями и присоединиться лишь при твоей просьбе, на что она нехотя, но соглашается и затихает, причем почему-то кладет руку на твой хуй и начинает его легонько подрачивать.
Эти движения тебя почти не отвлекают, сексуальное чувство куда-то спряталось до поры, и ты, воззрившись на экран, продолжаешь попытки вызвать на нем какую-то картинку.
Ты понимаешь, что все надо делать постепенно, переходя от простого к сложному, и ты, управляя точками, заставляешь их выстраиваться в элементарные фигуры.
– Круг. – Докладываешь ты Вике Самореззз. И на экране возникает серое кольцо.
– Ага. – Соглашается девушка, то ли действительно видя эту фигуру, то ли из вежливости и нежелания тебя обламывать, но тебе пока что это до пизды, ты об этом будешь гонять позже, а пока рука Вики Самореззз, покрытая множеством попилов, из-за которых она и получила свое погоняло, ерошит волосы на твоем лобке и, как бы случайно, то и дело сжимает основание твоего хуя, желая чтобы ты поскорее завязывал маяться этой хуйней и приступал к настоящему делу, которое в ее сознании ассоциируется с кондовой еблей.
Но что тебе гнусные похотливые поползновения какой-то телки, непросекающей высшие материи?
Почти неуловимыми изменениями потенциалов энергосистемы собственного тела, ты с легкостью трансформируешь картинки.
Ты, на самом деле, пока не управляешь ими, ты набираешь опыт, ты запоминаешь состояния, которые вызывают тот или иной образ на экране, и пока не пытаешься их повторить.
Вот возник косой крест, вот он трансформировался в четыре кружка по краям экрана, вот они распались и образовалась широкая диагональ, которая, рассыпавшись, сздала три вертикальные линии, а они смешались и возникло яркое и четкое изображение символа Инь и Янь.
– Ух, ты!.. – Восхищенно шепчет Вика Самореззз, продолжая сексуальные поползновения: она уже завладела твоей рукой и умудрилась положить ее себе на пизду, сильно сжав при этом ноги так, что для высвобождения длани тебе бы пришлось затратить некоторые усилия.
Но ты упорно не реагируешь на действия Вики Самореззз, предпочитая более непривычное занятие, чего нельзя сказать о твоем хуе, коий под умелыми женскими пальцами заметно набряк и готов превратиться в настоящую стойкую елду.
Подготовительный период, по твоим субъективным ощущениям, кончился и ты начинаешь сознательное управление двигающимися на экране точками. Ты вспоминаешь состояние, при котором возникал крест и пытаешься его вызвать.
Картинка, прежде чем появляется искомое изображение, претерпевает несколько трансформаций, но крест таки получается.
Полный ликования, ты не замечаешь, что тебя уже ебут: Вика Самореззз легла промеж твоих ног, запихнула вставшую елду в свою разъебаную пиздищу и теперь ерзает, совершая легкие ебательные движения.
Пизда Вики Самореззз настолько широка, глубока, вольна и необъятна, что поневоле напрашивается сравнение ее с Волгой, но, в отличие от реки, жидкости там довольно-таки мало, однако это не мешает хую безо всяких препятствий и, по большому счету, ощущений бултыхаться в ее теплых глубинах.
Только поэтому ты позволяешь девушке, уже заметив, что происходит, продолжать ее занятие, будучи сам погружен в вызывание разного рода изображений, которые становятся все усложненнее.
Экран теперь пестрит смесями разных фигур, такими как вращающиеся треугольники, квадраты, плавно переходящие в ромбы, вытягивающиеся в одну линию, которая потом закручивается спиралью, чтобы создать впечатление воронки, уходящей внутрь телевизора.
Вскоре тебе удается вызвать рисунок человеческой руки.
Вика Самореззз, естественно, этого не видит и не может завизировать твою удачу.
Ты, понимая, что теперь она тебе нужна, как непредвзятый свидетель, и что от нее не отделаться, пока она не удовлетворит свои половые инстинкты, начинаешь активные ебательные действия и вскоре, что сопровождается лужами пота на грудях Вики Самореззз и простыне, кончаешь.
Не давая девушке опомниться, ты извлекаешь из нее свой хуй и прячешь его под простыню, приглядываясь при этом в мигающий экран, на котором в разных направлениях носятся пятнышки света и тьмы, дожидаясь твоего структурирующего сигнала.
Приказав Вике Самореззз смотреть, ты начинаешь свои манипуляции.
Буквально через мгновение девушка заявляет, что видит звезду, которую ты и в самом деле пытаешься проецировать.
Самое интересное состоит в том, что сам ты ее пока что не видишь, и к тебе закрадывается мысль, что человек гораздо более приспособленный приемник телепатических импульсов, нежели какая-то сраная железяка, пусть и нашпигованая заграничной электроникой, а значит, Вика Самореззз, наебавшись с тобой, попиталась твоими эманациями и теперь они ей близки и она, следовательно, запросто может воспринимать твои мысли, а тебе бы крайне не хотелось, чтобы она узнала, что ты думаешь о ней, ее пизде, да и всей ситуации в целом.
Испугавшись, ты прекращаешь эксперимент, но он уже вышел из-под твоего контроля, что доказывает внезапно появившаяся картинка, на которой вполне можно узнать тебя и Вику Самореззз, картинка цветная и достаточно четкая, чтобы различить большинство деталей, но не детали в ней важны, асама суть, которая выражается в том, что ты, одетый в кованые сапоги, с размаху хуячишь девушку между ее длинных искривленных ног.
Следующее изображение тоже содержит вас двоих, но теперь уже Вика Самореззз запихивает тебя целиком в свою пиздищу.
Ты вдруг понимаешь, что это не твоя, а ее мысль и, согласно Фрейду, она означает, что Вика Самореззз испытывает к тебе материнские чувства, и это значит, что отвязаться от нее будет достаточно сложно, если не внушить ей неких противоположных тенденций.
Выскочив из комнаты, ты несешься на кухню, чтобы с огорчения вмазаться и на свежую вмазку прикинуть стратегию поведения, которое бы отвратило от тебя Вику Самореззз.
Но ты не учитываешь того, что приходоваться тебе придется в одной из комнат, где ты сможешь стать легкой добычей знойной девушки.
Так и происходит.
Пока в тебе устаканивается очередная двухкубовая вмазка, Вика Самореззз завладевает твоим телом, точнее одной из его частей, имеющей вульгарное наименование "хуй".
Поскольку этот орган находится в состоянии абсолютного покоя, девушка, чтобы вывести его в рабочее положение, погружает его в свой рот, чем ты немедленно пользуешься, ибо после ширки тебе непреодолимо хочется ссать, а лучшего писсуара, чем ротовое отверстие Вики Самореззз тебе не найти, да и сей акт, на твой взгляд, не поспособствует увеличению твоей привлекательности.
К твоему изумлению, девушка с готовностью начинает глотать жидкость, стараясь не проронить ни капли, что у нее достаточно плохо получается и под ней, на паркетном полу, скапливается изрядная лужа, которая проделала длинный путь по костлявым телесам Вики Самореззз.
Завершив поглощать мочу, Вика Самореззз мотивирует свои действия тем, что с мочой выделяется непереработанный организмом винт, а она чувствует, что ей пора бы добавить.
Самым нахальным тоном, на который ты способен, ты заявляешь, что винта ты ей не дашь, потому что тебе его жалко тратить на такую глупиздь, как Вика Самореззз.
В ответ на эти оскорбления, девушка кротко улыбается и заявляет, что она все знает и все понимает, и это понимание заключается в том, что она разглядела в экране телевизора и истрактовала следующим образом: она тебя любит и ты ее тоже любишь, причем она об этом знает, а ты об этом даже не догадываешься, а если и догадываешься, то ты так дорожишь своей неприкаянностью, что не принимаешь во внимание явные подсознательные импульсы, которые говорят тебе то же самое; поэтому, несмотря на все твои выебоны, хамство и похуизм, она продолжает тебя любить и согласна терпеть от тебя вышеозначенные выебоны, хамство и похуизм до тех пор пока до тебя не дойдет окончательно вся прелесть ваших отношений, как двух любящих сердец.
Думая, что девица полностью съехала крышей, ты, призывая телевизор во свидетели, требуешь провести контрольное испытание, которое должно заключаться в передавании на экран зримых образов подсознательных веяний.
Получив полное согласие и одобрение, ты и Вика Самореззз отправляетесь в комнату, где все еще светмтся пустой телевизор и устраиваетесь перед ним, каждый пытаясь выплеснуть в него свои самые потаенные мысли.
Первое время ничего н происходит, но в какой-то миг все меняется и вы видите, причем непонятно, видит это каждый из вас, или у каждого своя картинка, некое изображение.
Перед твоим взором ебутся двое, причем активный, естественно мужеского пола, с которым ты немедленно отождествляешь себя, отрывает от ебомой им сущности куски и запихивает их в рот, смачно чавкая и получая при этом и физическое и гастрономическое удовольствия.
Вика Самореззз самодовльно хихикает, подмигивает тебе и выдает, что увиденное является самым примым доказательством ее слов и теперь она ради тебя готова на все, что она теперь будет покорной, как рабыня, и будет исполнять любые твои прихоти.
Ты прикидываешь, что неплохо некоторое время иметь настоящую рабыню, которая, хотя и страшна на харю, будет выплонять все твои приказания.
Почесав в затылке, ты повелеваешь привести к тебе шестнадцатилетнюю целку и заставить ее отдаться.
С мазохистской радостью Вика Самореззз бежит к телефону и набирает какой-то номер, пока она разговаривает к кем-то непроснувшимся, твой взгляд случайно касается телевизора и ты видишь на экране свою ухмыляющуюся рожу, которая внезапно морщит нос и показывает тебе язык.
И ты воспринимаешь это как знак, что ты обманул сам себя...
В ментах.
Ну кого из нас, хотя бы раз в жизни не стремали?
Торчков же стремают вообще все, кому не лень. Предки, менты, аптекари, соседи, просто прохожие на улице могут заметить в поведении уширянного что-то странное и стукнуть на него.
Но что делать, винт такая штука...
Вот и Чевеид Снатайко однажды был постреман. Шел он по Великому Джефому Пути и собирал терки. И много набрал таки, полный карман. Большая часть, конечно, полный безмазняк, но несколько кайфовых тоже было. И сгубила его жадность.
Нет чтобы тихо и спокойно почапать на хазу, терки мыть да заполнять, захотелось ему еще.
"Ну, – Думает Чевеид Снатайко, – Посещу еще одну полукаличную, и хорош."
Дошел он до поликлиники, погрузился в контейнер. Стал талоны перебирать. И попался ему сорокакубовый баян. Вообше, в винтовом деле, соракакубовка вешь неприменяемая, но Чевеид Снатайко взял. Ради экзотики.
А там и терки попадаться стали. И только Чевеид Снатайко хотел новую пачечку бумаг на карман поставить, его взяли за жопу.
В смысле, сперва постучали по ней.
Вынырнул Чевеид Снатайко из контейнера и видит – двое ментов. И один из них участливо так спрашивает:
– Что это вы, молодой человек, там копаете?
– Да так, – Хрипло отвечает Чевеид Снатайко, – Сто рублей туда случайно уронил.
– А не пройдете ли вы с ними? – Вопрошает второй мент. – Тут недалеко. На несколько минут.
Чевеид Снатайко понимал, что эти минуты могут превратиться в годы, но раз уж взяли за жопу – выкручивайся.
– Нет. – Говорит Чевеид Снатайко. – К чему? Да пусть провалится этот стольник! А я домой пойду.
– Нет, подожди! – Подскочил к Чевеиду Снатайко мент, прикидывавшийся ласковым, и схватил его за руку. – Вот установим вашу личность, и катись куда хочешь. А пока что: пройдемте.
И так, под руки, как опасного преступника, привели Чевеида Снатайко в ментовку. А там дежурный. И стал он составлять протокол.
Пришлось Чевеиду Снатайко отвечать на дурацкие вопросы. Фамилия, имя, отчество, дата рождения, место прописки. Обшмонали Чевеида Снатайко и нашли сорокакубовый баян. А терки почему-то не нашли. В тот карман, где они были, мент, от удивления при виде такого гигантского баяна, залезть и забыл. А потом провели Чевеида Снатайко к следаку.
А следак тупой. Сразу приказал рукава закатать. А Чевеид Снатайко не дурак, он хэнды постоянно гепаринкой мазал, чтобы дырки быстрее подживали, да и мазался в основном в оборотку. Но тут не повезло ему. До похода за терками втюхался он в центряк. И там дырка видна осталась. Но других-то не видно.
Долго следак разглядывал центряк Чевеида Снатайко. Наконец вывод сделал:
– Наркоман? – Спрашивает.
– Не. – Замялся Чевеид Снатайко.
– А следы от уколов откуда? Почему зрачки расширены? Откуда шприц взялся? Почему врешь?
– Да какие следы-то? – Удивился Чевеид Снатайко.
– Да вот эти! – И тупой следак, который наркомана-то видел первый раз в своей никчемной жизни, схватил шариковую ручку и обвел. Угадайте что? Следы от перетяги!
Перетяга кожу защемила и там маленькие красные очки остались. Следы. А настоящую дырку следак так и не просек.
И пришлось Чевеиду Снатайко выложить следаку чистую правду:
– Ладно, пишите. На трех вокзалах сегодня утром я познакомился с парнем. Раньше я его не видел и не знал. Он предложил мне за бесплатно попробовать наркотик. Я сперва отказвался, а потом согласился. Он меня уколол, а в ответ попросил меня покопаться в помойках поликлиник с целью извлечения из них рецептурных бланков и, если попадутся, шприцов.
Мы договорились встретиться с ним сегодня в... Сколько сейчас?
– Шесть двадцать. – Подсказал наивный следак.
– Опоздал... – Грустно опустил плечи Чевеид Снатайко. – Ровно в шесть он меня ждал.
Записав все это под диктовку Чевеида Снатайко, следае перечитал протокол и подозрительно посмотрел на наркомана:
– Что-то уж очень складно говоришь... Раньше приводы были?
Приводы у Чевеида Снатацко были. Но пока что обходилось без протоколов. И поэтому он честно ответил:
– Нет. Никогда.
– Врешь поди. – Не поверил следак. – Но ничего, мы тебя проверим.
Следующие полтора часа Чевеид Снатайко провел в аквариуме с теплой компанией трех алкоголиков, домушника, взятого на хате, и пьяной бляди, которая постоянно лезла целоваться с ментами, чем вызывала молчаливое неодобрение соседей. Основным вопросом для Чевеида Снатайко стала проблема, как незаметно скинуть терки? В дежурке постоянно находились несколько ментов и любое подозрительное движение вызвало бы у них ответнцю реакцию. А Чевеид Снатайко не хотел засвечиваться больше, чем уже был.
Домушник подкатил к Чевеиду Снатайко и, скривив рот, шопотом спросил:
– За что?
– Дважды два четыре. Один или два. Без знаков. – Таким же макаром ответил Чевеид Снатайко. Это значило, что Чевеида Снатайко подозревают в хранении и употреблении наркотиков без отягчающих обстоятельств. Домушник въехал, что через Чевеида Снатайко маляву не передаст, ибо есть маза, что Чевеид Снатайко увидит вольное небо года так через два, три, и пошел обрабатывать алконавтов.
Вскоре Чевеида Снатайко дернули. Его вывели из аквариума, заломив для приличия руки за спину и провели к следаку. Тот был гораздо раздраженнее, чем в первую встречу.
– Не врал. – Коротко резюмировал следак результаты проверки Чевеида Снатайко. – А теперь поедешь на экспертизу.
– Какую? Куда?
– В семнашку. Знаешь, что это такое?