ОТЗЫВ
На диссертацию Исхакова Радика Равильевича
«Христианское просвещение и формирование культурно-религиозных институтов татар-кряшен Волго-Уральского региона
(последняя четверть XVIII- начало XXвв.)»,
Представленной на соискание учёной степени доктора исторических наук
по специальности 07.00.02 – Отечественная история
Диссертация Р.Р.Исхакова поднимает актуальные проблемы, выполнена в традиционной форме научных исследований, базируется на обширном историческом материале. Но, судя по ряду моментов, при подготовке к её защите допущена большая спешка, в результате которой обнаружились определённые неточности, нестыковки, неустоявшиеся в науке понятия, вольные и необоснованные трактовки и толкования. Прежде всего это касается формулировок общей темы и названий разделов, объекта исследования, характера изложения исторического материала, степени аргументированности и обоснованности выводов и заключений, которые не всегда, мягко говоря, соответствуют всё явственнее утверждающейся в науке, политике и сфере социальных взаимоотношений тенденции рассмотрения кряшен в качестве самостоятельного (отдельного от татар), самобытного и самодостаточного этноса.
Указанная спешка не позволила заинтересованным лицам детально ознакомиться с представленным на защиту трудом, отзывами на него, а соискателю своевременно отреагировать на них. Вызывает вопросы организация защиты. Конечно, диссертант вправе выбрать, а любой диссертационный совет принять на защиту работу по его профилю. Но настораживает то, что местом защиты избрана не Казань – исторический центр науки о кряшенах и кряшенского национального движения, где защита стала бы публичной, а Чебоксары, где нет известных крешеноведов и нет гарантии квалифицированного рассмотрения и оценки представленного исследования. Под стать этому и выбор официальных оппонентов: ни один из них, судя по указанным публикациям, непосредственно кряшенской проблемы не изучал, об объекте и предмете обсуждения имеют общее представление, что подтверждают обнародованные отзывы. Вряд ли это случайно.
|
Конечно, для диссертанта, являющегося руководителем Центра изучения истории и культуры татар-кряшен и нагайбаков при Институте истории Академии наук Татарстана, это не приемлемо. Ибо Центр создан для того чтобы разработать теоретическую базу проводившейся в 20-х годах прошлого столетия политики слияния кряшен с татарами, которую сейчас настойчиво проталкивает истеблишмент республики. Не принимается во внимание не только то, что сами кряшены категорически отторгают себя от татар, в 2001 году они приняли и довели до властей и общественности Декларацию о самоопределении как этноса, а нагайбакам – казачьему сословию кряшен – в 1996 году федеральные власти предоставили статус малочисленного народа и внесли в соответствующий государственный реестр. Образовался нонсенс: один этнос в пределах одного государства разделён на две неравноправные части – этнографическая группа и отдельный народ. Попытки преодолеть этот казус национальной политики на протяжении прошедшего столетия положительных результатов не дали. Следуя установкам власть имущих, диссертант игнорирует критику этой позиции, ссылаясь на ряд работ, в названии и тексте которых фигурируют созвучные его представлениям о кряшенах утверждения, пытается выдать их за устоявшиеся в научном обороте аксиомы.
|
Это лишний раз подтверждает, что вся научная продукция указанного Центра и его руководителя, представленная в том числе в библиографии диссертации, выполнена строго в духе политических устремлений татарстанских властей и националистически настроенных татарских учёных, прикрывающих свои антикряшенские творения стремлением отстоять единство татарского народа. А конкретно это выражается в непризнании самоназвания «кряшен» в качестве официального этноса, отказе в предоставлении им государственного статуса самостоятельного (вместе с нагайбаками) народа, восстановлении утраченной ими в советское время национальной инфраструктуры: школ и педагогического техникума, театра, СМИ, возвращении культовых объектов и т.д.
Отзвуки политизированной науки о кряшенах не могли не сказаться на диссертации. Ещё до ознакомления с текстом настораживает наименование её темы. Ключевое слово в ней – «татары-кряшены», объект исследования – «татары-кряшены». Достаточно заметить, что такой этнический субъект в государственных документах не значится, как научный термин общего признания не получил – даже не вошёл в Татарскую Энциклопедию, – самими кряшенами не воспринимается и отвергается в любых трактовках и значениях.
В тексте без каких бы то ни было оговорок и пояснений, вперемешку, без учёта временных различий, без ссылок на официальную лексику и научные традиции, часто в одном абзаце рассуждения ведутся скопом о кряшенах, татарах-кряшенах, крещёных татарах и всех производных от этих слов. Даже не оговорены принципиальные различия между дореволюционными крещёными татарами и нынешними кряшенами, не говоря уже о сути различия и их названиях. Странно воспринимать крещёных татар XVI, XVII, XIII веков кряшенами, и шельмованием звучит именование нынешних кряшен «татарами-кряшенами», ибо татарин в историческом сознании кряшена – это мусульманин, от которого он решительно дистанциируется.
|
Без сомнения, диссертант не намеревался излагать историю происхождения кряшен. Но дать своё видение объекта исследования, нюансы употребления его разновидностей и, тем более, толкование понятия «кряшен» и как этнического субъекта, и как обыденного самоназвания, и как пока ещё непризнанного этнонима было бы уместно. Дело в том, что до настоящего момента ни в научном обороте, ни в общественно-политической лексике, ни в повседневном обиходе не существует устоявшихся, общепризнанных ответов на вопросы: «Кто такие кряшены? Когда и откуда они появились? Какова историческая обусловленность их сосуществования?». В силу этого проблема кряшен, пожалуй, одна из самых сложных в этнологии. Суть вопроса в том, что наукой (как, кстати, и политикой) до сих пор не обозначены их местовиерархии народов России, не говоря уже о политических и юридическихправах и гарантиях. Поэтому сколько исследователей, столько толкований – противоречивых, нередко взаимоисключающих друг друга. Касаются они как этнической сущности, так и социального статуса изучаемых.
Известно, что в результате социальных потрясений, продолжающихся с начала заселения и освоения евразийских просторов до настоящего времени, предки кряшен, а затем и сами кряшены в зависимости от конъюнктуры воспринимались по-разному. Понятия «крещёные татары» и все варианты этого экзонима (экзоэтнонима), а также их носители стали достоянием истории. В 20-х годах прошлого века в противовес выдвинутому кряшенской общественностью лозунгу «Кряшены – нация» (читай национальность) была сформулирована и настойчиво проводилась политика слияния кряшен с татарами. Ожидаемых результатов она не дала, и вопрос был решён по- сталински – кряшены были объявлены татарами и исключены из списка народов СССР. После развала Союза всплеск национализма и парад суверенитетов до предела обострили кряшенскую проблему и вызвали ожесточённую дискуссию сторонников единства татарского народа и приверженцев этнической самобытности кряшен. В ответ на принятие конференцией последних Декларации об этническом самоопределении и апеллирование за поддержкой к федеральным властям истеблишмент республики негласно возродил линию столетней давности на поглощение кряшен татарами.
В этих целях приняты конкретные меры: создана проправительственная Общественная организация кряшен РТ, которая, как и предполагалось выдавила самодеятельный Республиканский национально-культурный центр кряшен Татарстана; взамен частной газете «Кряшен сюзе» издаётся протатарская газета «Туганайлар», с первого номера начавшая призывать кряшен во время переписи населения записываться татарами; развернул концертную деятельность государственный фольклорный ансамбль кряшен «Бермянчек», всё более татаризующийся как по составу артистов, так и по репертуару; создан Центр изучения истории и культуры татар-кряшен и нагайбаков при Институте истории АН РТ, который соответственно своему названию признаёт кряшен (и вкупе с ними их казачье сословие – нагайбаков, имеющих статус малочисленного народа) только в качестве этнографической (этноконфессиональной) группы или субэтноса татар.
Однако диссертационное исследование – это не корреспонденция в вольной прессе: используемые им понятия должны быть общеупотребительными или аргументированно обоснованы, в крайнем случае оговорены, объяснены. Исходя из специфики рассматриваемой работы, можно (и нужно) было в качестве целостного наименования кряшен как этнического образования при описании дореволюционного периода использовать официальное обозначение «крещёные татары», а для последующего времени – «кряшены». При этом требовалось недвусмысленно оговорить, кто имеется в виду под крещёными татарами. Ибо вышедшие из татар пятьсот аристократических династий России после крещения обрусели, не менее ста тысяч принудительно крещёных татар в пореформенные годы середины XIX века, трёх войн и трёх революций начала ХХ века отпали от православия и мусульманизировались. Их нет среди кряшен. Кряшены в подавляющем большинстве своём, как утверждают современные этнологи, не потомки мусульман, их предками были тюрки-несториане, финно-угорские и чувашские язычники, русские, польские, калмыцкие полоняники и другие.
Принимая это во внимание, невозможно согласиться с употреблением словосочетания «татары-кряшены» в формулировках первой главы и входящих в неё параграфов. Ибо совершенно неясно, что подразумевается под формированием и эволюцией православной конфессиональной идентичности некой разновидности татар, не имеющей места в истории. Раздел, обозначенный как теоретико-методологический анализ консолидационных процессов и названной идентичности, в полном научном смысле этого понятия не выдерживает критики. Соискатель представляет широкий инструментарий исследования, который включает в себя принцип историзма, системный, сравнительно-исторический и феноменологический методы, причинно-следственный и казуальный анализ, конструктивистский, критический и цивилизационный подходы. К сожалению, он в большей степени продекларирован, чем применён в процессе исследования. Достаточно сослаться на применение критического подхода. Оно не прослеживается нигде. Полемика как таковая, отсутствует, текст диссертации описателен, даже раздел историографии не даёт представления о том, что из наработанного в избранной сфере хорошо и что плохо.
В целом работа создаёт впечатление трактата без начала и конца. Изложение темы открывает пассаж о новокрещёнах как особой конфессиональной и социальной страте нерусского населения. Появление крещёных татар однозначно связывается с христианизацией населения края после завоевания Казани. Откуда взялись кряшены преподносится как само собой разумеющееся – из христианизированных татар-мусульман, правда, с добавлением инородных элементов финно-угорской принадлежности. И ни слова о том, что эта позиция оспаривается многими маститыми учёными, что существуют другие, достаточно обоснованные версии. Но диссертант упорно не хочет их замечать.
Нет сомнения, что этот управляемый хаос выгоден сторонникам слияния кряшен с татарами и возведён на академический уровень. Под влияние такой крайне политизированной политики попали многие учёные Татарстана, заложниками её стали руководители некоторых официальных структур и общественных организаций, в том числе и соискатель. Естественно, его позиция не могла не отразиться на характере и результатах исследований. Так, в соответствии с названиями глав в первой из них фигурируют те же татары-кряшены, во второй – крещёные татары, третья и четвёртая целиком посвящены кряшенам. Может показаться, что речь идёт разных этносах. Почему такое разночтение, непонятно. Обращение к определению объекта исследования, данного диссертантом, а именно – «татары-кряшены – конфессиональная группа татар, принявших православие в XVI-XIX вв.», картины не проясняет. Иных этнических обозначений нет, пояснений тоже. Автор, похоже, различий в этом не видит. Начиная с первых строк, он весьма вольно употребляет в тексте как синонимы понятия «татары-кряшены – крещёные татары» и все производные от них словообразования.
Это не позволяет разграничить данные наименования, отобрать из них те, которые правомерно могут стать терминами политического лексикона и научного оборота, очистить понятийный аппарат от всего наносного, случайного. Сложившаяся всеядность порождает разночтение, зачастую вносит сумбур в совершенно, казалось бы, беспроблемный дискурс.
Следует признать, что обращение Р.Р.Исхакова к чисто кряшенской проблематике показывает повышение интереса к ней татарских учёных, татарстанской исторической науки в целом. Ибо комплексное изучение проблемы «крещёные татары – кряшены» приобрело исключительную актуальность в постсоветское время. И тем более актуальна и животрепещуща проблема их современного статуса и социально-психологического состояния.
Однако, не отрицая и не пытаясь преуменьшить всего положительного, что отмечено в официальных и неофициальных отзывах на диссертационное сочинение и его реферат, необходимо отметить неприемлемые для современного состояния исторической науки в целом и этнологии в частности утверждения и выводы соискателя.
В итоге, учитывая актуальность темы, отдавая должное проделанной работе, было бы конструктивным перенести защиту на более позднее время и дать возможность соискателю доработать и представить на суд научной общественности добротное исследование.
Фокин Аркадий Васильевич, председатель Совета ветеранов кряшенского движения, доцент, кандидат исторических наук
Публикации по кряшенам:
Есть такой народ кряшены: Проблемы этноконфессиональной идентификации кряшен. – Казань: Кряшенский приход, Совет ветеранов кряшенского движения г. Казани. – 2011. – 300 с.
Кряшены – судьба моя: Эпизоды истории, теории и практики национального движения кряшен. – Казань. – Совет ветеранов кряшенского движения т. Казани. – 2013. – 199 с.