Теперь о музыке.
Так как музыка имеет целью тоже выражать (только не движениями, а звуками) настроение и состояние души человека, то и к неё может быть приложено то же суждение, что и к танцам. Если музыка выражает состояние души молитвенное, доброе, возвышенное, радостное, умилительное, то такую музыку, я не знаю, можно ли отрицать, как это делают многие из нас, старообрядцев. Не заглушаем ли, не отбрасываем ли мы от себя этим самым отрицанием музыки один из очень важных факторов или способов – размягчить свою чёрствую душу, сделать её способною переживать хорошие чувства, искоренить из неё жестокость и зло, облагородить себя. Никто не будет спорить, что сладкие звуки хорошей, благородной музыки действительно делают всё это; они сильно действуют на человека в сторону углубления переживания им известного настроения, известного чувства; они делают его нежнее, заставляют его лучше чувствовать восторг, радость, умиление, сострадание, тоску по отсутствующему идеалу и т. п. Это чувства добрые, облагораживающие человека; в них нет ничего похожего на то, что должны испытывать мужчина и женщина, когда они танцуют, прикасаются и прижимаются друг к другу, обнимаются и делают движения, имитирующие животный акт. Правда, есть и музыка такого сорта, и даже в большинстве случаев, - разжигающая дурные страсти, но из-за того, что в музыке доброе, хорошее перемешано с плохим, отрицать принципиально всю её нельзя. Нельзя отрицать разговор, язык только потому, что есть люди, злоупотребляющие им и говорящие одно дурное, нехорошее.
На это мне скажут, что поэтому и танцы все нельзя отрицать, если, например, в них нет дурного содержания. Но об этом я уже говорил: нет танцев, которые исполнялись бы одними мужчинами или одними женщинами (о балете я сейчас не говорю; там костюмы и сладострастные, часто до цинизма, движения составляют отрицательное качество). А раз они исполняются людьми разных полов, нет гарантии от возникновения дурных мыслей и чувств. Напротив, все эти движения, касания, долгое ощущение близости декольтированной женщины (или мужчины) должно в конце концов и у аскета возбудить дурное животное чувство.
Таким образом никакие танцы в нравственном отношении не могут быть безразличны, непредосудительны: все они систематично и незаметно будут втягивать человека в тину половой чувственности, в разврат; какое бы теоретическое содержание в них не вкладывали. Не то в музыке. Правда, очень часто и музыка носит развращающий характер. Но если даже автором (композитором) в музыку внесено намеренно дурное содержание, то слушатель всё-таки почти никогда не поймёт целиком его дурную мысль, и всегда толкование и впечатление его от пьесы будет клониться в ту сторону, куда он сам имеет тенденцию принадлежать, к хорошему или дурному. Этим я хочу сказать, что музыка имеет свойство давать слушателю свободу; он вкладывает в неё содержание сам. А это всегда зависит от его нравственного состояния вообще, каково оно у него, помимо музыки. Так что в музыке и дурные начала, если только они попадут, встретятся, могут быть бессознательно повернуты в обратную сторону личностью слушателя, и значит - дурное намерение автора будет парализовано. Есть и пение полезное и святое, и есть развратное. Так неужели из-за последнего следует целиком отрицать и пение?
В прологе рассказывается про Романа певца... Звуки его песен были приятны и сладки не только для людей, но и для животных, которых он пас; они бросали есть вкусную сочную траву, останавливались и молча слушали, погрузившись во что-то более высокое, чем еда, бывшая перед ними. Итак, не любить и отрицать красивое пение, хорошую, чистую музыку – это значит не любить и отрицать то, что облагораживает человека, что делает его из чёрствого и сухого глубокочувствующим.
Несколько слов о музыкальных инструментах. Мы не отрицаем пения, т. е. выражения голосом своих чувств, душевного настроения. Сочетая несколько различных голосов при одинаковой или различной высоте их и в одинаковых или различных тонах, можно получить гармоничное сочетание голосов, а это гармоничное сочетание голосов и переходы его из одного сочетания в другое - будут уже музыкой; мы не отрицаем и музыку... А что же такое музыкальные инструменты? Музыкальные инструменты – это приспособления, посредством которых получаются музыкальные звуки помимо человеческого голоса. Благодаря музыкальным инструментам можно подучить иногда звуки: выше, чище, нежнее, изящнее, сильнее и т. п., чем звуки человеческого голоса, и с этими звуками иногда удобнее бывает делать или быстрые переходы из одного тона в другой, или скорее можно получать более правильное, желаемое сочетание их и т. п. А благодаря этому упрощается и передача самого настроения человеческой души звуками. Так как мы не отрицаем передачи настроения голосом, не отрицаем музыки, то, конечно, логически мы не должны отрицать и наиболее упрощённый, наиболее усовершенствованный способ передачи настроения звуками, т. е. посредством музыкальных инструментов. Что же может быть предосудительного в том, что нужные нам звуки мы производим или голосом или извлекаем их из струн скрипки, виолончели, рояли, пианино и т. п. Особенно это допустимо и желательно в том случае, когда это представляет какие-либо удобства, облегчает какую-нибудь задачу в области музыки. Я разумею обучение пению и спевки. При обучении пению скрипка или фисгармония могут быть незаменимым пособием, но однако у нас, старообрядцев, многие учителя пения отказываются пользоваться ими только потому, что против музыкальных инструментов многие имеют какое-то предубеждение, я бы сказал, ни на чём не основанное, кроме как на боязни всякого новшества, каково бы оно ни было.
Точно так же при спевках скрипка могла бы во многом пособить и облегчить работу регента; он мог бы скорее и вернее достигнуть своей цели и успеха при её содействии. Ведь пользуются же наши учителя пения указкой и не считают это предосудительным, хотя этот предмет - пособие тоже постороннее; почему же камертон, скрипка и другие предметы не могут быть пособиями при изучении пения?
Свои соображения о танцах, музыке и музыкальных инструментах я высказал здесь, конечно, не затем, чтобы кому-нибудь навязать их, а только затем, чтобы поделиться мнением, которое я пока считаю справедливым. Если бы мне кто-нибудь захотел указать какие-либо неправильности в моём взгляде или вообще что-нибудь неприемлемое, благодаря какому-либо упущению с моей стороны, и ответил бы мне, то я был бы очень рад и благодарен этим лицам... Свой взгляд я охотно готов переменить, увидев более правильное суждение. С. Смирнов. «Ст.Мысль» 1915 г. стр. 628-39
2Цар.6:5 – «А Давид и все сыны Израилевы играли пред Господом на всяких музыкальных орудиях из кипарисового дерева, и на цитрах, и на псалтирях, и на тимпанах, и на систрах, и на кимвалах». 1Пар.23:5 – «И четыре тысячи привратников, и четыре тысячи прославляющих Господа на музыкальных орудиях, которые он сделал для прославления ». Ис.22:24 – «И будет висеть на нем вся слава дома отца его, детей и внуков, всей домашней утвари до последних музыкальных орудий ». Ам.6:5 – «Поёте под звуки гуслей, думая, что владеете музыкальным орудием, как Давид ».
Каким бы мог я быть, когда бы
Самсоном новым в школе появился?
Да в обморок попадали б все бабы,
И девки как на виселице висли.
Но и в конце молол бы за троих, –
Та мельница глотает непокорных;
Врагов в их капище в конце бы разгромил,
И всё же жизнь была не первым сортом.
А если бы вся мудрость Соломона
Возвысила меня над остальными?
Что толку, если в пламени солома,
В чаду объятий вспыхнул тот навильник.
Так, участь незавидна у героев,
Когда на первом месте не Создатель;
Завистник-враг рвов с мокротой нароет,
От жажды сгинешь в них – воды ни капли.
Пусть лучше буду серым и невзрачным,
Своим трудом пятёрки добываю;
Не пьяницей на маковке у мачты,
Не в пролежнях от лени на диване.
Каким я стал при встрече с Иисусом,
В себе Его сумел отобразить?
В желаньях доброты и с состраданьем в чувствах
Не тунеядец я, не вор, не паразит.
И по утрам, когда ещё темно,
Пред зеркалом Писанья одеваюсь,
Дабы с накачанными мускулами днём
Не забрести в разброды катавасий.
Из множества бессчётных вариантов
В молитве Дух Святой мне путь укажет.
Талант один в Божественной огранке
Так и заблещет и в корону ляжет.
Без примиренья с Богом сгинул бы безвестно –
Ни красота, ни сила, ни знанья не помогут.
Вошёл я в Церковь; а она – невеста
У Иеговы Сущего, у Самого, у Бога!
0 3.0420.05. ИгЛа (Игнатий Лапкин)