Вера Иванова
Спор на десять поцелуев
Текст предоставлен правообладателем. https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=4360805
«Иванова В. Любовь как в сказке. Романы о любви для девочек»: Эксмо; Москва; 2012
ISBN 978‑5‑699‑58895‑4
Аннотация
Петя Зуев – лучший парень на свете. Красавец, спортсмен, он нравится всем девчонкам без исключения и уже устал от своей бешеной популярности… Как же покорить его сердце? Марина решила воспользоваться «запрещенным приемом» – и обратилась за помощью к Паше Хорошу, близкому Петиному другу. Вдвоем они составили настоящий заговор, и теперь Петя просто обязан обратить на Марину внимание. Их план был обречен на успех, но вдруг… в игру вмешалась другая девчонка!
Вера Иванова
Спор на десять поцелуев
Глава 1
августа. Первое знакомство
Большой зал ожидания, где собирались отъезжающие в лагерь, был похож на улей или муравейник. Ребята и девчонки самых разных возрастов сидели кто на кожаных банкетках, кто на сумках, а кто и прямо на полу, подстелив газетку. Некоторые уже познакомились и тусовались парочками или небольшими группками, мелкие гонялись друг за другом, перепрыгивая через валяющийся на полу багаж и цепляясь за стоящих поодиночке. Девчонок было приблизительно столько же, сколько ребят, но они вели себя не тише, наоборот, самые громкие взрывы смеха неслись как раз оттуда, где кучковались представительницы слабого пола.
Петя быстро огляделся, прикидывая, куда бы приткнуться.
– Эй, кудрявый! – окликнули его из ближайшей девчачьей группки. – Да‑да, ты, с мячом! С кем это ты уже целовался? Вали к нам!
Петя почувствовал, как лицо заливает краска. Он принялся изо всех сил тереть место маминого поцелуя, досадуя на ту первую из женщин, которой взбрело в голову мазать рот липкой яркой дрянью под названием «помада». Злой сам на себя за эту идиотскую манеру краснеть по любому поводу и еще больше злой на девчонок за их наблюдательность и бесцеремонность, он надвинул кепку поглубже на глаза и повернулся к хохотуньям спиной.
Его внимание привлек невзрачный парнишка, который сидел на большой спортивной сумке и читал первые страницы толстой книги под названием «Руководство для системного администратора». Для первого знакомства этого было вполне достаточно. Петя и сам был повернут на компьютерах, поэтому он подошел к парнишке, помолчал, а потом произнес:
– Клевая книга.
– Ага! – откликнулся парнишка. Не отрываясь от чтения, он протянул Пете руку и представился:
– Павел! Своим можно Паша. Гуру, – добавил он после рукопожатия.
– Это что – фамилия такая? – осторожно уточнил Петя. – Или кликуха?
– Нет, профессия, – хмыкнул Паша, переворачивая страницу. – А ты, как видно, спортсмен, – сказал он, хотя разглядеть собеседника мог разве что сквозь страницы, по которым все еще бегали его глаза.
– Ну да, – буркнул Петя, удивляясь, почему вывод нового приятеля показался ему несколько обидным.
– Это хорошо, – кивнул Паша. – В футбол играешь?
– В том числе. – Разговор коснулся знакомой материи, и Петя почувствовал себя немного свободнее. – А еще в волейбол, теннис, настольный и большой, и немного в гандбол. Но с этим у меня похуже.
– Отлично! – Паша наконец оторвался от чтения и поднял глаза. – Годишься.
– Куда? – оторопел Петя.
– В капитаны сборной отряда по футболу. Волейбол, теннис и гандбол, так и быть, оставим другим.
– Ты что, издеваешься? – Петя нахмурился.
– Не обижайся. Обида – неконструктивное чувство, как и любая вялая неэкстремальная эмоция. Она истощит твои запасы гормонов стресса и не позволит среагировать адекватно ситуации, – быстро выговорив все это, Паша снова углубился в чтение.
На этот раз Петя решил промолчать, однако почувствовал уважение к умнику, свободно изъясняющемуся такими словами.
– Вот что, командир! – снова услышал он голос Паши. – Посмотри‑ка сейчас на северо‑северо‑запад и найди парня в синей футболке с пинг‑понговой ракеткой в руке. Нашел?
– А… северо‑северо‑запад – это где? – стыдясь своей тупости, переспросил Петя.
– А солнце тебе на что? – усмехнулся Паша. – Лучи, тени… Вон из окошка сколько света падает. Неужели ты не можешь рассчитать стороны света? Как же ты собираешься ориентироваться в пространстве, когда совершишь побег из лагеря?
На этот раз Петя был уязвлен в самое сердце – и из‑за собственной неспособности ориентироваться по солнцу, и из‑за угаданного странным парнем тайного и страстного желания как можно скорее сбежать из уже заранее ненавистного ему места с глупым названием «Колокольчик».
– Туда, туда смотри. – Паша махнул рукой в нужную сторону.
И действительно, оглянувшись, Петя увидел крепкого темноволосого парня в синей футболке с рюкзаком за плечами. Тот держал черную ракетку для пинг‑понга и о чем‑то весело болтал с какой‑то девчонкой.
– А теперь, если тебе не трудно, подойди к нему и узнай, из какого он отряда, – попросил Паша.
– А ты сам из какого?
– Из пятого, – последовал ответ.
Петя удивленно уставился на человека, обладающего ценной и ему самому пока не известной информацией.
– А откуда ты узнал? – не мог не поинтересоваться он.
На этот раз ответу предшествовал острый взгляд поверх страниц.
– Ясновидящий, – невозмутимо произнес Паша, снова опуская глаза.
– Разыгрываешь! – Петя обиженно скривился. Не думает же этот умник поймать его на такую дешевую шутку!
Но тот выглядел совершенно серьезным.
«А может, и вправду не врет? – засомневался Петя. – Бывают же у людей разные необычные способности!»
– Ну хорошо, допустим, – осторожно начал он. – А можешь ты в таком случае угадать, в каком отряде буду я?
– Тоже в пятом, – тут же услышал он.
Петя на мгновение открыл рот и тут же снова его захлопнул.
– А тот парень? – кивнул он на темноволосого.
– И тот парень тоже будет в пятом, – донеслось из‑за книги, – когда ты прекратишь задавать идиотские вопросы, то пойдешь узнаешь, как его зовут, и вернешься ко мне.
– А если не пойду? – Петя воинственно поднял плечи. Что он, в конце концов, шестерка, что ли?
– Да ради бога. – Паша равнодушно пожал плечами, переворачивая страницу. – Не пойдешь – не будешь капитаном футбольной сборной, а значит, не сможешь продемонстрировать народу все свои умопомрачительные спортивные способности. То есть не получишь энергии внимания, не самоутвердишься в коллективе, потеряешь самоуважение, почувствуешь неуверенность в себе, озлобишься на весь свет, и от тебя отвернутся даже самые преданные друзья. Ты окажешься в изоляции, впадешь в депрессуху, сбежишь из лагеря, заблудишься в густых лесах и, учитывая твое сомнительное умение ориентироваться в пространстве, умрешь от голода либо будешь разорван дикими зверями.
Вот уж тут Петин рот так и остался открытым. Воцарилось молчание, во время которого Петя чувствовал себя круглым дураком, а Паша как ни в чем не бывало продолжал читать.
– Так ты идешь? – спросил он наконец. – Давай соображай побыстрее, а то нам скоро отчаливать – через пять минут подадут поезд.
Петя тяжело вздохнул, но тем не менее подчинился, признавая правоту загадочного нового знакомого. К тому же ему и самому захотелось познакомиться с парнем с ракеткой – тот, как и Петя, явно был спортсменом.
Глава 2
Угаданное желание
Отправив Петю, Паша захлопнул книгу, засунул ее под мышку и подошел к ближайшей компании девочек. Щебечущие подружки не обратили на него никакого внимания, но Пашу это ни капли не смутило.
– Вы из пятого? – вклинился он в первую же образовавшуюся в разговоре паузу. – Да? Тогда вам надо подойти к вожатой – вон той тетке с плакатом.
Девчонки обернулись и посмотрели в указанном направлении. У стенда с информационными листовками стояла группа взрослых. У каждого был плакат с нарисованными на них большими цифрами – номерами отрядов. Женщины держали плакаты с красными цифрами, мужчины – с синими.
– Идите, идите, за вещами я посмотрю. Она всех своих собирает. Кстати, ее зовут Анна Павловна, и она как раз сейчас планирует рассадку в вагоне.
– Ой, девчонки, побежали! – заволновались приятельницы. – Попросим, чтобы нас всех в одно купе посадили. Маринка, идешь?
– Не‑а, – покачала головой одна из девочек. – Я тут побуду. Вы за меня тоже попросите, хорошо?
Девочка грустно вздохнула и движением головы откинула назад пышную гриву светлых волос. Наклонившись к оконному стеклу, она начала чертить на нем пальцем какие‑то невидимые знаки.
– Хочешь, скажу, почему у тебя плохое настроение? – Паша подошел к девочке и встал рядом.
– Скажи, – равнодушно проронила та, даже не взглянув на него.
– Тебе нравится один парень, а ты ему – нет.
Девочка вздрогнула, но ничего не сказала. Лишь тонкий пальчик ее, выводящий на стекле рисунки, на мгновение замер.
– Ты хочешь спросить, откуда я это знаю, но стесняешься. И еще ты думаешь, что кто‑то из девчонок разболтал твой секрет.
Щеки девочки порозовели, но она молчала. Палец все еще стоял неподвижно.
– Но никто мне ничего не говорил, я просто умею читать мысли. Думаешь, вру? А вот и нет. Хочешь, например, скажу, какой твой идеал мужчины?
Девочка оторвала руку от стекла, почесала удивленно изогнутую бровь.
– Высокий, стройный, с густыми каштановыми кудрями, синими глазами и такой ослепительной улыбкой, что ею можно поджечь целый город. И еще он отлично играет в футбол, настольный теннис и волейбол. Но хотя его мускулам позавидовал бы Шварценеггер, он совершенно не обращает внимания на девчонок, в том числе и на тебя, потому что помешан на футболе. Кстати, я и его имя знаю. Твой идеал – Петька Зуев, так? А ты – Марина Семечкина, верно?
Девочка открыла было рот, чтобы что‑то сказать, но передумала и решительно сжала губы.
– Если ты меня сейчас прогонишь, я не смогу тебе помочь! – быстро произнес Паша. Голос его был вкрадчивым и мягким. – А если нет… – он чуть‑чуть помедлил.
– Что тогда? – Это были первые слова, сказанные Мариной за все время странного разговора.
– А если нет, Семечкина, то скоро у тебя все будет в порядке, – расправив плечи, уверенно проговорил Паша. – Потому что я – тот единственный человек, который может тебе помочь. Так, значит, насчет Петьки я прав?
Шумная ватага детворы, размахивая разноцветными воздушными шариками, промчалась мимо, чуть не сшибив не успевшего отскочить Пашу. Чертыхнувшись, он едва устоял на ногах. Девчонка повернулась и в первый раз за время разговора посмотрела на него. Она была чуть выше ростом, поэтому ее насмешливые светло‑зеленые глаза в ободке из накрашенных тушью ресниц смотрели немного сверху вниз.
– А тебе‑то зачем это надо? – спросила она. – У тебя‑то какой интерес мне помогать?
– Если я отвечу, что помогаю людям просто так, ни за что, потому что такой хороший, ты мне не поверишь, так ведь?
Девчонка неопределенно пожала плечами, и Паша продолжил:
– Поэтому не стану врать и скажу правду: не задаром. Взамен мне от тебя кое‑что понадобится.
Девчонка понимающе хмыкнула, скривила губы и закатила глаза к потолку. Ну наконец‑то этот странный парень раскололся! А то она уже совсем было решила, что это марсианин. Или добрая фея приняла образ взъерошенного невзрачного мальчишки.
– И что же? – поинтересовалась она. – Сколько, интересно, будет стоить твоя услуга?
– Недешево. – Паша нахмурился, словно что‑то подсчитывая в уме. – Думаю, десяти поцелуев хватит.
– Что‑о?! – Девочка подскочила к Паше, выхватила у него из‑под мышки книгу и занесла над бедной мальчишеской головой. – Что ты сказал?!
– Ты считаешь – это слишком много? Или мало? – Паша увернулся, отпрыгнул за кучу из сваленных сумок, но Марина не отставала. Размахивая книгой, она рванулась вперед, пытаясь дотянуться до него. – Чего ты взъелась так сразу? Можно же поторговаться! – безуспешно пытался втолковать он атакующей фурии.
Объявили посадку, вожатые засуетились, громко выкрикивая фамилии отставших ребят из своих отрядов.
– Лови! – крикнула Марина, перекинув Паше книгу. – Я согласна!
– Вот и отлично, – буркнул тот, запихивая книгу в рюкзак. – Можно было и без таких потерь, – сморщившись, он потер ушибленную во время беготни коленку. – Встретимся в поезде, в десять, в тамбуре между третьим и четвертым вагонами! Захвати ручку, блокнот и карманное зеркальце! – бросил он ей вслед.
Подоспевшие девчонки быстро расхватали сумки и побежали на перрон. Паша уходил последним. Проходя мимо торговых ларьков, он остановился около одного из них, купил пару толстых парафиновых свечей, зажигалку и поспешил вперед, вслед за дожидающимся его вожатым.
В считаные минуты зеленая «змея» проглотила гомонящую разноцветную толпу отъезжающих и, помедлив немного, словно «переваривая» пищу, дала гудок и медленно оторвалась от платформы.
Глава 3
Разговор в вагоне
– Девчонки, у кого есть синяя тушь? У меня только черная, а я хочу попробовать с розовыми тенями.
– На, возьми. А у тебя случайно нет перламутровой помады? И еще мне нужны румяна в тон.
– Вот тени с блестками, никому не нужны?
– Не понимаю, куда моя косметичка запропастилась! Всю сумку перерыла. Неужели дома оставила? Хуже всего то, что именно туда я деньги засунула.
За окнами сгустилась темнота, стук колес успокаивал и убаюкивал, но спать в шестом купе третьего плацкартного вагона никто не собирался. Разложив на столике косметику, девчонки красились. Трое – Надя Липова по прозвищу Липа, Оля Цветковская по прозвищу Ромашка и Оксана Ястребок – уже преобразились. Оттененные подводкой глаза загадочно мерцали в полутьме, ярко накрашенные губы резко выделялись на белых напудренных личиках.
И лишь рослая, крупная Лена Шувалова не принимала участия в этой репетиции маскарада. Кстати, и прозвищем ее наградить не успели – девочка держалась от остальных особняком.
– И зачем вам это надо! – свесившись с верхней боковой полки, критиковала она. – Вы же стали совершенно одинаковыми! Раскрашенные куклы.
– Ничего ты, Ленка, не понимаешь, – назидательно втолковывала ей Марина, которую почти сразу же наградили прозвищем Семечка. Сосредоточенно сопя, она работала над «капризным» левым глазом – тушь никак не хотела ложиться на ресницы ровно, без комков. – Косметика – это не роскошь, а необходимость.
– Точно! – поддержала подругу бойкая вертлявая Оксана. Волосы ее были пострижены так коротко, что подвижная круглая рыжая головка напоминала птичью. За это и за фамилию подруги, не сговариваясь, так ее и прозвали – Птичка. – Вот тебе бы, например, не помешало немного замазать прыщики на лбу. У меня есть дезинфицирующий маскировочный карандаш – просто отличный, под цвет кожи.
– И глаза бы можно оттенить, – добавила худенькая черноволосая Ромашка. Когда она смеялась, на щеках появлялись симпатичные маленькие ямочки. – Они у тебя слишком водянистые, невыразительные.
– Спасибо, не надо, – язвительно отказалась Лена. – Обласкали вы меня, подруги, дальше некуда. Но уж как‑нибудь без вашего грима обойдусь.
– Ох, Ленка, не права ты! – покачала головой толстенькая кудрявая веснушчатая Надя‑Липа, припудривая нос. – Без косметики ты кто? Никто. Так, ощипанная курица в городском курятнике. Тебя же ни один приличный парень не заметит. А с косметикой? Совсем другое дело.
– Курица превращается в петуха, что ли? – фыркнула Лена. – Или в павлина? Что‑то меня это не прельщает. К тому же такие «приличные», которые только фасад разглядывают, а внутри ничего не замечают, меня не интересуют.
– Как же, как же! А какими глазами ты сама на вокзале этого красавчика разглядывала, Петьку Зуева! – скептически усмехнулась Марина.
– А ты уже и имя его знаешь? – отпарировала Лена. – Хотя, что это я спрашиваю, и так ясно: ты из тех, которые любому появившемуся в поле зрения парню на шею вешаются. Ты у него, наверное, уже и номер телефона выпросила?
– Это я‑то вешаюсь? – вскипела Марина. – Ты что, сама не видишь, что мне этого не требуется? – Девочка гордо встряхнула искрящейся гривой густых волос. – А вот тебе‑то как раз и надо бы! С такой бледной, пресной и кислой физиономией на тебя ни один нормальный парень не посмотрит!
– Как‑как ты сказала? Пресной и кислой? Не кажется ли тебе, что одно с другим несовместимо? – Лена повысила голос, видно было, что слова Марины больно задели ее.
– У тебя – совместимо! – отрезала Марина.
Девчонки смотрели друг на друга со взаимной неприязнью.
– Ладно, ладно, подруги, остыньте! – миролюбиво произнесла Надя. – Все равно вам делить нечего. Вы видели, как он мимо нас проскочил? Как мимо вулкана во время извержения. Улепетывал со всех ног куда подальше! Говорю вам, такие нашу сестру за километр обходят. Нам тут ничего не светит – ни накрашенным, ни бледнолицым…
– Да? – Марина лукаво улыбнулась. – Посмотрим, посмотрим…
– Девочки, а у вас тут что происходит? – Вожатая, крепкая, высокая, спортивного вида девушка с короткой стрижкой, заглянула в купе и понимающе кивнула: – Понятно. Ко сну, значит, готовитесь. Не забудьте только – уже без пяти десять, отбой через пять минут! И косметику чтобы я больше не видела! Уставом лагеря девочкам до шестнадцати краситься запрещено. А вам всем, насколько я знаю, по пятнадцать. Так что увижу – отниму и выкину, никакие уговоры не помогут! А намазанных буду лично отмывать, с мылом и мочалкой!
– У‑у‑у, мымра! – бросила вслед ушедшей вожатой Птичка. – Ох, и не повезло нам! Знаю я ее, училка из соседней школы, английский там ведет. Сказать, как ее там прозвали? Зубочистка.
– С таким прозвищем и такими мышцами она нам спокойно жить не даст, – озабоченно вздохнула Надя‑Липа. – И почему это нам краситься не разрешают? Это что – концентрационный лагерь, что ли?
– Так отбой уже в десять? – разочарованно протянула Марина. – А я еще левый глаз не накрасила.
На самом деле ее беспокоило другое. Через пять минут Паша будет ждать ее в тамбуре, и нужно во что бы то ни стало незаметно сбежать от девчонок.
– Я пошла умываться! – объявила она, сгребая косметику в сумочку.
– Ну и дела! – покачала головой Лена. – Зачем же ты тогда красилась? Или это нравоучения вожатой на тебя так подействовали?
– Не твое дело, Шувалда! – огрызнулась Марина. – Сидишь там, наверху, вот и сиди!
Вот так и у Лены появилось прозвище. И хотя она всячески противилась этому, к концу поездки кличка приклеилась накрепко.
Глава 4
Идеальная девчонка
– Тсс! – Паша поднес палец к губам. – Зеркало принесла? – спросил он только что подошедшую Марину. – Молодец! Давай сюда. А блокнот и карандаш есть? Отлично! Теперь иди за мной.
– Зачем? – уставилась на него ничего не понимающая девочка.
– Увидишь. И даже поучаствуешь. Слушай внимательно и запоминай: когда я скажу три раза: «Пиковая дама, приди!» – ты должна завыть, и как можно ужаснее! Как если бы ты хотела испугать самую противную училку в школе. Поняла? Повтори!
Заинтригованная Марина, конечно же, ничего не поняла, но автоматически кивнула и повторила полученные инструкции.
– А теперь потренируемся! Только тихо, вполголоса, – проговорил Паша. Они наспех отрепетировали странную сценку, и Марина даже удостоилась похвалы.
В темном тамбуре было пусто и холодно, стук колес казался невыносимо громким. Марина быстро замерзла и начала дрожать – тонкая легкая куртка совсем не грела.
– Ты бы еще в купальнике притащилась! – скептически оглядев девочку, хмыкнул Паша. – Я тебя что, на пляж приглашал? На, возьми! – Он снял с себя полар, накинул ей на плечи. – А теперь пошли! – Он взял девочку за руку и провел через громыхающий переход в соседний четвертый, мальчишеский, вагон.
В купе, куда они пришли, было пусто – так же, как и в соседних отсеках.
– Наши все в карты дуются, – объяснил Паша. – Залезай сюда, – показал он на свободную верхнюю багажную полку. – Прячься под одеяло и грейся! И обязательно запоминай все, что услышишь. А лучше – записывай.
Он подсадил ее, и Марина быстро вскарабкалась под самый потолок.
Едва она успела забиться поглубже и с головой укутаться брошенным Пашей одеялом, в купе появился Петя. Он перекинул Паше колоду карт, тот ловко поймал ее и быстро перетасовал.
– Жаль, ты так рано смылся! – попенял приятелю Петя. – Без тебя вся игра развалилась. Классно ты в преф играешь!
– Ну и? Продулся в дым? – Паша, как ни в чем не бывало, раскладывал перед собой карты.
– Да нет, не успел. Вожатый разогнал. Отбой, говорит. Это в десять‑то часов, детское время! А ты чем занимаешься?
– Гадаю. А остальные где?
– Курить пошли в тамбур. А мне куда деваться? Я‑то не курю. Нет, все, с меня хватит. Доберемся до места, два дня поживу и сорвусь на фиг. Мне такой жизни не надо.
– Да? Неужели в лагере для тебя нет совсем ничего привлекательного?
– В «Колокольчике» – нет. Зона вперемешку с больницей и детским садом. Лагерь – он и есть лагерь! Скажешь, не так?
– Ну, я бы не был столь категоричен. В любой ситуации есть свои плюсы и минусы.
– Не вижу я никаких плюсов, – упрямо мотнул головой Петя.
– А возможность отдохнуть от предков? А девчонки? Ты видел, какими глазами они тебя на вокзале пожирали?
– И что вы все ко мне пристали с этими девчонками! Они мне не нужны!
Петя раздраженно пихнул кулаком тощую подушку и отвернулся. И этот, Пашка, туда же! А ведь казался приличным парнем. И почему это всем не терпится его посватать? Сговорились они все, что ли? Ну не нравятся ему эти девчонки, и все тут! Вешаются на шею, проходу не дают. Записками на уроках закидывают, а уж как телефонными звонками обложили – ни в какой Интернет не прорвешься! И все из‑за того, что природа наградила его смазливой физиономией. Пушистые ресницы, васильковые глазки, пухлые губки. И эта идиотская родинка над верхней губой! Словно там, где отцовские гены смешивались с материнскими, кто‑то решил как следует приколоться над ним, вот и приделали к нормальному туловищу голову слащавого кудрявого ангелочка. Какая‑нибудь девчонка была бы рада всему этому антуражу до безумия, а ему на фиг не надо. Другие пацаны чего только не делали, чтобы привлечь к себе девчачье внимание: уши себе прокалывали, носы, пупки, – а он даже и этого не мог себе позволить! Пирсинг при такой внешности был ему категорически противопоказан, он это понял, сделав одну‑единственную дырку в левом ухе и продев туда серьгу. Девчонки начали бросаться на него даже на улице и ни с того ни с сего подсаживались в метро, залезая чуть ли не на колени. Вечером после первой же прогулки со злосчастной серьгой он выгреб из карманов целую гору вкусно пахнущих записочек с номерами телефонов, факсов и адресами электронной почты… Тут и понял – все, никаких фенек, колечек, тату и прочих прибамбасов. Это не для него. Иначе девчачье племя разорвет его в клочья на сувениры, растащит по своим косметичкам и альбомчикам.
Как часто, стоя перед зеркалом, он мечтал выглядеть мужественно и неприступно! Как не хватало ему перебитого носа, например, или седой пряди в волосах, или свернутой челюсти, или же, на худой конец, шрама над бровью… Чего он только не делал, чтобы компенсировать «недостатки» внешности – и налысо брился, и волосы отращивал, и стягивал в хвостик, и очки пытался носить, вначале с плоскими стеклышками, потом – с большими темными. Но каким бы он ни был – лысым, лохматым, в очках или без них, – девчонки в один голос твердили, что он «еще больше лапочка». И тогда он нацепил на физиономию угрюмую маску, ходил, вечно уставившись под ноги, отшивал девчонок грубостями, усиленно занимался спортом и качался, в последние полгода в составе сборной выиграл чемпионат района по футболу и оброс хорошими крепкими мускулами. Но эти дуры ничего не хотели понимать! Чем дальше, тем больше они вешались на него, не давая жить нормальной жизнью. Он так мечтал хотя бы на лето уехать от них куда‑нибудь подальше. Туда, где не будет этого сумасшедшего, бесцеремонного, раскрашенного, пахучего, хихикающего, волнующего племени! Где они не достанут его, где он не увидит их блестящих глаз, смеющихся ртов, длинных ног, выпуклостей под майками…
А вместо этого его послали в этот лагерь. В самые лапы этого глазасто‑губасто‑рукастого чудовища!
И единственный человек, который показался ему приличным, и тот туда же, с этими идиотскими вопросами.
– Ну ты даешь! – никак не мог успокоиться Паша. – С такими данными – и затворник! Да ты бы какую хочешь девчонку мог окрутить! Мы бы их всех в одну очередь выстроили, номерки бы на руках написали, и ты бы мог два года каждый день гулять с новой.
– Больше, – усмехнулся Петя. – Лет десять, не меньше.
– Да ты что! – ахнул Паша. – А вообще‑то… – Он принялся внимательно изучать разложенные перед ним карты. – Даже гадать не надо, и так ясно, что в этом плане перспективы у тебя просто обалденные.
– Вот именно этого‑то я и не хочу, – вздохнул Петя. – Понимаешь? Думаешь, легко, когда вся эта очередь охотится за тобой? Ты уже не человек, а первый приз, подарок для чемпионки.
– Так ты что же, принципиальный женоненавистник?
– Пока нет, но все к тому идет.
– А если подумать? Неужели не найдется такая, которая бы тебе понравилась? Ну, хотя бы просто так, абстрактно?
– Абстрактно? То есть в идеале, значит? Хорошо, скажу. Но только ты учти, что таких в принципе не бывает! По крайней мере, я еще не встречал.
– Ладно, проехали, гони дальше.
– Ну, во‑первых, надо, чтобы она не красилась. Терпеть не могу, когда с лица штукатурка сыплется! – Петя загнул первый палец.
– Это я согласен. Я тоже не люблю помаду слизывать, когда целуюсь, – авторитетно заявил Паша.
– Во‑вторых, чтоб не курила! – подумав, изрек Петя и загнул второй палец.
– Согласен! С курящей целоваться – себя не уважать. Знаешь, как говорили древние? «Поцеловать курящую женщину – все равно что облизать пепельницу».
– Так это древние говорили? – усомнился Петя. – Ну, ладно, хорошо. В‑третьих, чтобы пила поменьше. Я про алкоголь.
– И это в точку! – горячо поддержал Паша. – С пьющей целоваться – последнее дело! Все равно что… что…
– Что вылизать чужую бутылку, – нетерпеливо подсказал Петя. – Да что ты все – целоваться, целоваться! Как будто это самое главное!
– Конечно, главное! Хотя тебе пока рано про это знать, ты у нас не дорос еще… – попытался пошутить Паша, за что тут же был удостоен крепкого подзатыльника. – Ну ладно, это я так просто! Говори дальше.
– Записываешь? Зачем это еще? Ну, ладно, дело твое. На чем мы там остановились?
– В‑четвертых, – напомнил Паша.
– Хорошо, в‑четвертых. Чтоб не врала. Ненавижу, когда врут! – Петя зажал безымянный палец.
– Это ты в точку. Ну? А в‑пятых?
– В‑пятых, чтобы мне на шею не вешалась. И вообще парням. Терпеть не могу таких, которые сами себя предлагают!
– Да? А как же тогда Татьяна Ларина? Она же первая Онегину написала!
– Но это же Пушкин придумал, ему все можно. Хотя, если хочешь знать мое мнение, она тоже могла бы подождать, пока он сам на нее обратит внимание. Так что тут она была не права. Я так и в сочинении написал, а училка разозлилась почему‑то. Перечеркала мне все, тройбан влепила.
– Ладно, проехали. Тройбан – еще не самое страшное в жизни. Дальше что? Это будет уже в‑шестых. Да разожми ты этот кулак, боишься, что пальцев не хватит?
– А? Да, ты прав. В‑шестых… Дай сообразить. Ага. Вот. Девчонка должна быть похожа на девчонку. Ну, то есть чтобы не бегала как лошадь с парнями, знаешь, есть такие, с ходу и не поймешь, какой у них пол.
– В футбол, что ли, чтоб не играла? – уточнил Паша.
– Ну да. У парней – мужские дела, а у девчонок должны быть свои, женские. Терпеть не могу, когда какая‑нибудь фифа вылезет на площадку и все внимание на себя перетягивает. Научите меня, покажите, с какой стороны по мячику ножкой бить. Думает, никто не видит, что не игра ее интересует, а игроки! Не умеешь играть, так и сиди себе, фенечки плети, нечего игру портить.
– То есть ты хочешь, чтобы она не лезла играть в футбол, а плела фенечки, – сформулировал Паша. – Что у нас там дальше?
– Погоди, дай подумать…
– Ну, что‑нибудь конкретное, про рост и размеры… – подсказал Паша. – Зена или Дюймовочка?
– Ни то ни то, – покачал головой Петя. – Ну, то есть чтобы не небоскреб или там не Эйфелева башня, а нормальный средний рост. И размеры нормальные, средние – что‑нибудь вроде Курниковой или Бритни Спирс.
– Отлично! Это было в‑седьмых и в‑восьмых. Дальше?
– А не хватит? Я уже ничего больше не могу придумать! – взмолился Петя.
– Нет, не хватит, – твердо заявил Паша, глядя в сторону третьей верхней полки. – Для ровного счета надо, чтобы было десять.
– Ну, тогда ты за меня сам чего‑нибудь придумай, – предложил Петя.
– Как я могу? – пожал плечами Паша. – Это же твоя идеальная девчонка, а не моя. Ну, подскажу только немного. Например, она должна быть красивая или как?
– Ну, не то чтобы фотомодель, но симпатичная! – кивнул Петя. – Записывай! Пункт девятый. Симпатичная. С крокодилом кому ж охота общаться.
– А с интеллектом? Тебе какая нужна – умная или не очень?
– Слишком умных не люблю. С ними сам себя идиотом чувствуешь. Но и дура не нужна!
– То есть чтобы вы с ней одного уровня были, да?
– Во‑во! Записал?
– Записал. Все десять пунктов. Да, такой тебе, пожалуй, не найти, – перечитав, с сомнением покачал головой Паша.
– Вот и я про то же.
– Знаешь что! А давай пари?
– Пари? Какое?
– Что хотя бы одна из девчонок в лагере будет идеальной.
– Ну, ты и загнул! Чтобы в этом осином гнезде… А хотя ладно, давай пять. Хочешь попасть головой в петлю, дело твое! Мне‑то что! Хоть какое‑то развлечение… На что спорим?
– Если ты выиграешь, я исполняю любое твое желание. А если выиграю я – ты исполнишь мое! Идет?
– Идет! Заметано!
Глава 5
Пиковая дама
– О чем базар? – Ребята вломились в купе как раз тогда, когда приятелям нужно было разбить соединенные в споре руки.
– Мы тут поспорили насчет суеверий, – опередив Петю, быстро ответил Паша. – Я вот верю в приметы, а Зуев – нет.
– Но я не… – воспротивился было Петя, однако Паша с силой стукнул его кулаком в бок. – Да‑да, насчет суеверий. Не верю я во всю эту ерунду, – поняв смысл удара, подтвердил Петя.
– Я предлагаю ему на спор вызвать Пиковую даму, – продолжал Паша.
– Пиковую – чего? – Петя во все глаза воззрился на приятеля. – Какую еще даму?
– Вот эту. – Паша выудил из колоды карту, бросил на стол, потом достал из кармана зеркало и две свечки. – Маркер есть у кого?
Один из парней вытащил из кармана черный маркер, протянул Паше.
Тот быстро нарисовал на зеркале значок пик и тянущуюся к нему слева снизу вверх лесенку. Прилепив жвачкой зеркальце к оконному стеклу, он взял затем два граненых стакана, поставил в них свечки, зажег и установил импровизированные подсвечники перед зеркальцем так, чтобы свечки отражались в нем. Между свечками он положил карту с изображением пиковой дамы.
Как раз в этот момент в вагоне погасили свет. В купе, где горели только ночники и свечки, стало страшновато и таинственно.
– Готовы? – шепнул Паша.
И парни, придвинувшись поближе друг к другу, выдохнули:
– Ага!
– Тогда внимательно глядите в зеркало на отражение свечек и мысленно повторяйте за мной. – Паша вздохнул поглубже, три раза взмахнул руками и глухим утробным голосом проурчал:
– Пиковая дама, приди!
При этом он бросил быстрый взгляд на верхнюю багажную полку, но никто из попутчиков не заметил этого – все сидели, напряженно уставившись на зеркало и мерцающие в нем огоньки свечек.
– Пиковая дама, приди! – повторил Паша во второй раз, чуть громче. Наверху что‑то шевельнулось, и тогда Паша быстро выкрикнул в третий раз:
– Пиковая дама, приди!
И тут случилось нечто настолько невероятное, что никто и никогда не поверил рассказам присутствовавших на этом сумасшедшем спектакле мальчишек.
Откуда‑то сверху, из‑под самого потолка, послышался странный нечеловеческий голос. Вначале он был тихим, тонким, но постепенно становился все громче, заполняя собой все пространство купе.
– Я иду‑у‑у! – выло под потолком неведомое чудовище. – Я уже ту‑у‑ут!
Тираду завершил оглушительный, похожий на взрыв хлопок.
– А‑а‑а! – заорали парни, вцепляясь друг в друга. – А‑а‑а! – Толкаясь, они выскочили из купе и помчались по коридору.
– Она там! – кричали они выбегающим навстречу взрослым и школьникам. – Она там!
– Да кто, кто она? – допытывались сонные, разбуженные шумом люди.
– Пиковая дама!
А в купе в это время Паша помогал «пиковой даме» слезть с верхней полки.
– Ну ты силен! – восхитилась Марина, когда они выскользнули в тамбур. – Давно уже так не веселилась! Как они заорали, а?
– Что вы, что вы, аплодисментов не надо, – скромно потупился маг и чародей. – К тому же ты и сама была на высоте. Выла просто блеск! Где это ты так научилась? И что это у тебя там так своевременно хлопнуло?
– Шарик. Там, наверху нашла, – она протянула Паше резиновые обрывки.
– Молодец, – похвалил он. – Так ты слышала, о чем мы с Зуевым говорили?
– Ага, – кивнула Марина.
– И записала?
– Все до последнего слова!
– А что теперь надо делать, поняла?
– Пока не очень. – Марина виновато пожала плечами.
– Ладно. Завтра после линейки объясню. Встречаемся в Беседке Влюбленных ровно в 11.00. Запомнила?
– А где это – Беседка Влюбленных? И откуда ты про нее знаешь? А, понимаю! Ясновидение!
– Вот именно! А теперь иди! – Паша подтолкнул девочку к выходу, но она медлила, переминаясь с ноги на ногу.
– Слушай… А ты и в самом деле на картах гадать умеешь? – спросила наконец она.
– В самом деле, – хитро усмехнулся Паша.
– Странно! Я думала, гадалки – только женщины. – Глаза девочки горели от любопытства.
– У нас, у цыган, все с пеленок гадают, и женщины, и мужчины, – объяснил Паша, взъерошив короткие черные волосы.
– Так ты – цыган?! – Марина замерла с открытым ртом.
– Ага. По прапрапрабабушке с материнской линии. Между прочим, с нее Пушкин Земфиру писал! – Серые глаза парня лукаво блеснули.
– Это какую Земфиру? Певицу?
– Иди спать, Семечкина! – Паша, смеясь, снова подтолкнул девочку к двери. – Классику читать надо!
– Хорошо, хорошо… Только ты обещай, что погадаешь мне, ладно? – Марина умоляюще сложила ладошки под подбородком.
– Ладно, ладно… – Паша повернулся, чтобы уйти, но она остановила его.
– Чего тебе еще? – обернулся парень, и тут девочка наклонилась к нему и чмокнула в щеку.
– Ты чего! – пробормотал смущенный парень. – Я же еще ничего не сделал для тебя.
– А это еще и не плата. Так, аванс, – улыбнулась Марина, исчезая за дверью.
– Ты что это тут делаешь? – Вожатый Андрей возник рядом с Пашей словно из‑под земли.
– Курю, – объяснил Паша. – Или пью. Или провожу время с девочками. Что вам больше нравится?
– Хорош, ты хоть час можешь прожить без вранья?
– Я никогда не вру, – покачал головой Паша. – Это неконструктивно. Знаете, поговорка есть такая: «Честность – лучшая политика».
– А ну, честный, марш спать! – Андрей вытолкал парня из тамбура.
Глава 6
Хитроумный план
– Я тебя уже полчаса жду! – прошептал Паша, когда освещенный солнцем силуэт девочки возник в проходе увитой плющом и укрытой разросшимися кустами шиповника беседки. – «Баунти» растаял совсем. На, бери.
– «Баунти»? Спасибо! – Марина разорвала обертку, половинку шоколадки протянула Паше. – Как ты узнал, что это мой любимый? И откуда ты его взял? – Она уселась напроти