По мнению Е.И. Басина, после Гоббса и Локка Готфрид Вильгельм Лейбниц был безусловно тем мыслителем, который внес значительный вклад в исследование знаков и языка науки. Его работа «Ars Characteristica» специально посвящена этому вопросу. Лейбниц стремился к тому, чтобы в языке науки каждому понятию соответствовал простой чувственный знак. Он хотел осуществить полную формализацию языка и мышления. Следует отметить, что подобные намерения он имел не только в отношении знаков рационального мышления, но и в отношении к естественным непроизвольно прорывающимся формам выражения. И хотя в 30-е годы XX в. Геделем была обоснована принципиальная неосуществимость намерений Лейбница, это не обесценивает методов, предложенных им в применении к частным задачам.
Отмеченное выше стремление Лейбница было связано с его попытками избежать злоупотреблений языком. Эта проблема специально обсуждается Лейбницем в его «Новых опытах о человеческом разуме», полемически направленных против «Опыта о человеческом разуме» Д. Локка. Соглашаясь, что язык нужен для взаимопонимания, он подчеркивает также его роль для процесса мышления («рассуждать наедине с самим собой»). Там, где Локк говорит о необходимости общих терминов для удобства и «усовершенствования» языков, Лейбниц обращает внимание на то, что «они необходимы также по самому существу последних».
Соглашаясь, что значения слов произвольны и не определяются в силу естественной необходимости, Лейбниц тем не менее полагает, что иногда они все же определяются по естественным основаниям, в которых имеет некоторое значение случай, а иногда моральное основание, где имеет место выбор. В происхождении слов есть нечто естественное, указывающее на некоторую природную связь между вещами и звуками и движением голосовых органов. Так, по-видимому, древние германцы, кельты и другие родственные им народы употребляли звук «ч» для обозначения бурного движения и шума. С развитием языка большинство слов удалилось от своего первоначального произношения и значения. Лейбниц, полемизирует с тезисом Локка о том, что «люди установили по общему согласию имена», и полагает, что язык не произошел по плану и не был основан на законах, но возник из потребности людей, которые приспособили звуки аффектов и движений духа.
Обсуждая вопрос о злоупотреблении языком, Лейбниц солидарен с Локком в том, что сюда следует отнести и злоупотребление «фигуральными выражениями», и «намеками», присущими риторике, а также живописи и музыке. Лейбниц в этом случае берет за эталон научное использование знаков: «Общее искусство знаков, или искусство обозначения, представляет чудесное пособие, так как оно разгружает воображение... следует заботиться о том, чтобы обозначения были удобны для открытия. Это большей частью бывает, когда обозначения коротко выражают и как бы отображают интимнейшую сущность вещей. Тогда поразительным образом совершается работа мысли...» (Лейбниц. Успехи математических наук. Т. 3. Вып. 1.1948. С. 155—156; цит. по: Басин).
Лейбниц считал, что люди употребляют знаки не только для того, чтобы передавать свои мысли, но и для того, чтобы сделать продуктивным сам процесс мышления. Действия над знаками, по его утверждению, должны отображать в символической форме все допустимые соединения представляемых ими предметов, выявляя попутно также невозможные соответствующие сочетания. Создавая знаки, надо, по его мнению, руководствоваться двумя правилами: знаки, во-первых, должны быть краткими и сжатыми по форме и заключать максимум смысла при минимуме выражения; во-вторых, изоморфно соответствовать обозначаемым ими понятиям, представлять простые идеи как можно более естественным способом (Кондаков).
Таким образом, в Новое время в философских работах сохраняется интерес к знакам, хотя не делается попыток создания цельной теории семиотики как отдельной науки. Развитие семиотических идей идет в сторону исследования функций знаковых систем: коммуникативной, выражения эмоций, гносеологической. Лейбниц развивал намеченный Гоббсом подход от автора знака в отсутствие знаковой коммуникации, выражающий гносеологическую функцию знаковых систем. Исследовались свойства знаков и возможности совершенствования знаковых систем.
В конце XVIII — начале XIX в. проблема знаков находит отражение в работах немецких философов, в первую очередь Канта и Гегеля, а также языковедов Якоба, Гумбольдта и Потебни.