В первые дни после ужасного теракта 11 сентября 2001года во всех СМИ самые частые реплики были: «11 сентября началась третья мировая война», «Мир в одночасье необратимо изменился», «ХХI век начался 11 сентября» и так далее. Действительно ли изменился мир после 11 сентября?
По этому поводу существует много мнений. Одни резко это отрицают, другие, наоборот, упрямо это доказывают.
Историк Леонид Баткин пишет: «…я начну с утверждения, что мир, конечно, отнюдь не изменился после 11 сентября 2001 года, во всяком случае, на глубинном и структурном уровне. Это всего лишь начало цепи важных новостей в пределах геополитической конъюнктуры»[16]. По его мнению, 11сентября ярко выявилось, каким мир стал задолго до 11 сентября. А все, действительно, переменилось в последнее десятилетие двадцатого столетия в масштабе всемирной истории.
Другую версию высказывает Михаил Маргелов, председатель комитета Совета Федерации РФ по международным делам. Он считает, что «мир изменился куда меньше, чем, казалось, должен был»[17]. В частности, он пишет, что нельзя не обратить внимание на то, что «режим талибов в Афганистане устранен американцами. Что Россия и Запад стали ощутимо ближе, достигнув взаимопонимания по отравлявшей их отношения теме НАТО. Что введена европейская денежная единица, а США вышли из Договора по ПРО. Но не изменились причины и движущие силы событий. Явной и тайной пружиной доброй половины ходов на мировой доске осталась нефть, никуда не делся раскол мира на бедные и богатые страны, никуда не делась реакция отторжения на культурную агрессию и слишком быструю модернизацию. Наверное, именно потому, что мир, против ожидания, изменился мало, уникальную в мировой истории трагедию - всего-то 12 месяцев спустя! - вспоминают лишь от случая к случаю»[18].
|
|
Иная точка зрения представлена в работе Е.М. Примакова «Мир после 11 сентября». Он убежден, что в мире произошло много геополитических изменений. Безусловно, стоит разобраться, как оценивает их Е.М.Примаков.
Первое, что изменилось в мире – появилась угроза раздела самого мира. Дело в том, что после 11 сентября по США и Западной Европе распространилась антиисламская война. А ислам стали воспринимать как воинствующую религию. Итогом всего этого, как справедливо считает Примаков, стало отождествление международного терроризма и ислама, экстремистской деятельности отдельных мусульманских меньшинств с мусульманским миром в целом. Возникла угроза раздела мира на мусульман и немусульман. Эта угроза настолько велика, что Примаков подчеркивает: «От того, удастся ли не допустить этого нового раздела мира…во многом зависит ход развития событий в ХХI веке»[19].
Положение обостряется тем, что мусульмане живут не отдельным замкнутым миром. В США 6 миллионов людей приняли ислам. В России проживают около 20 миллионов мусульман. Поэтому абсолютно ясно, что раздел мира по религиозному принципу был бы не только на глобальном уровне, но прошел бы и внутри государств. А следствием такого раздела и даже самой перспективы раздела Примаков считает рост сепаратизма. Значительному числу государств сепаратизм уже угрожает, поэтому нельзя это игнорировать, защищая общедемократические ценности, такие как самоопределение. Важная задача ХХI века - стабилизация, причем как на международном, так и на внутригосударственном уровнях. А для этого Евгений Максимович предлагает выдвинуть на первый план принцип территориальной целостности государств. Иначе международные отношения будут погружены в хаотическое состояние.
|
|
Итак, «раздел мира по религиозно-цивилизационному принципу окажет крайне негативное воздействие на стабильность межгосударственных и внутригосударственных отношений. Наряду с этим затруднится становление и развитие мировой цивилизации, способной вобрать в себя все лучшие черты различных цивилизаций сегодняшнего мира»[20].
Вторым изменением в мире после 11 сентября стала, по мнению Евгения Максимовича, настоятельная потребность для всего мирового сообщества урегулирования региональных конфликтов, и особенно ближневосточного, так как он в большей степени создает основу для роста международного терроризма.
А после 11 сентября, хотя и не сразу, последовали позитивные сигналы из США по ближневосточному урегулированию. Однако Примаков уверен, что эти сигналы слишком слабые и далеко не однозначные, он пишет: «В результате открытым остался вопрос: будет ли и в новых условиях продолжена практика, которая свидетельствовала о многих неиспользованных возможностях урегулирования опаснейшего арабо-израильского конфликта?»[21]
Формула компромисса, которая была найдена между Россией и США на мадридской мирной конференции 1991 года, не работает и по сегодняшний день. Выглядит она так: «Освобождение оккупированных Израилем во время войны 1967 г. арабских территорий в обмен на мир с Израилем при обеспечении его безопасности»[22]. Причин, по мнению Евгения Максимовича, провала формулы несколько. Во-первых, это менталитет вовлеченных в кровавый конфликт сторон, а, во-вторых, это двуединая тактика США: «курс на сепаратные решения соседствовал с монополизацией США процессов урегулирования»[23].
|
|
После срыва очередных палистино-израильских переговоров, было предложено 2 подхода к их возобновлению, и оба они имели американское происхождение. В плане Митчелла, бывшего лидера большинства в американском сенате, и плане Тенета, руководителя ЦРУ, предусматривалось прекращение огня, отвод израильских танков на линию, где они находились до «интифады», отказ Израиля от поселенческой активности, меры палестинцев против террористов, возвращение за стол переговоров.
Обе стороны на словах согласились с планом, но на деле ничего не изменилось. Израиль был далек от того, чтобы отказаться от расширения существующих поселений на Западном берегу и в районе Газы. Палестина тоже не арестовала руководителей терактов против Израиля. Возобновлению переговоров препятствовала позиция Израиля, настаивавшего на паузе после прекращения огня, так называемом «предпереговорном режиме». Однако в условиях отсутствия не только палестинского государства, но даже переговоров на эту тему остановить отдельных террористов было невозможно.
Но главную проблему Примаков видит в несвязанности мер, предложенных Митчеллом и Тенетом, их невыстроенностью во времени, а главное, в отсутствии международного механизма, способного привести дело к компромиссу между сторонами.
Взрывы переместились на израильскую территорию. Израильские танки ворвались в палестинские города, сначала это были только временные рейды, позже произошла вторая оккупация территории Палестины. Гибли мирные жители. Чувствовалась серьезная напряженность в арабских странах. Необходимо было решительное вмешательство извне, чтобы как-то разрядить ситуацию.
В связи со сложившейся ситуацией Примаков после встречи с членами палестинского руководства сделал несколько предложений по решению этих проблем: «Израилю немедленно отвести свои войска; публично отказаться от намерений уничтожить руководителей и активистов палестинского движения, отменить приказ о превентивном огне на поражение против любого вооруженного палестинца - ведь вооружены могут быть и те, кто попытается воспрепятствовать подготовке и осуществлению терактов. С палестинской стороны предпринять конкретные шаги с целью предотвращения терактов и объявить о таких шагах»[24].
Также Примаков не видел решения проблемы без расширения формата посреднической миссии - США, Россия, Европейский союз, ООН, а, возможно, еще Египет и Иордания, а также без присутствия международных наблюдателей на месте под эгидой ООН.
Россия пыталась не только найти стратегические решения для урегулирования арабо-израильского конфликта. Но и в режиме реального времени обозначить оптимальные ходы, которые бы сняли напряженность в этом регионе. Однако предложения России не были претворены в жизнь.
Несмотря на протесты всего мира, Израиль вновь оккупировал палестинские города. Одновременно Шарон, премьер-министр Израиля, предпринял действия лично против лидера палестинцев – Арафата. Его бункер в городе Рамаллахе был оккупирован израильскими танками, самому Арафату запретили общаться с кем бы то ни было без разрешения израильских военных. Шарон хотел тогда покончить с идеей палестинского государства. Но ему не удалось расправиться с Арафатом, так как начались демонстрации протеста во всех арабских странах.
А 12 марта 2002 года США вместе с другими проголосовали за резолюцию Совета Безопасности ООН в поддержку идеи палестинского государства. Впервые политика Шарона вызвала впечатляющую волну международного протеста. В июне 2002 года США снова выступили с планом самостоятельного урегулирования конфликта, так называемым планом Буша. В нем провозглашалось создание палестинского государства, однако с условием смены прежнего руководства.
Е.М.Примаков ищет возможный путь к урегулированию ближневосточного конфликта в своей работе: «…следует начать процесс с прекращения огня. Но добиться окончательного успеха можно лишь в случае, если ответственность возьмет на себя «внешняя» группа, которая не ограничится организацией возобновления палестино-израильских переговоров, а сама отработает компромиссный план урегулирования».
Главным, что изменилось по этому вопросу после 11 сентября, стало то, что США совместно с Россией 2 мая 2002 года собрали «четверку» международных посредников по Ближнему Востоку – представители США, России, Европейского союза, ООН.
А уже в середине сентября 2002 года «четверка» предложила план урегулирования. Его конечная цель – создание палестинского государства. План включает в себя три этапа. На первом этапе до конца 2002 года предусматривался вывод израильских войск с территории Палестины на позиции, где они находились до обострения ситуации, т.е. до 28 сентября 2000 года. На этом же этапе в начале 2003 года предусматривались выборы в Палестине, так как Шарон разрушил там инфраструктуру власти.
Второй этап, который охватывал весь 2003 год, предполагал создание палестинского государства с временными границами.
На третьем этапе – 2004-2005гг. – предполагалось на палестино-израильских переговорах уточнить статус палестинского государства.
Было объявлено, что «четверка» будет работать постоянно, отслеживая выполнение всех предложений, которые были названы «дорожной картой».
Е.М.Примаков считает ошибкой только то, что дальнейшее развитие событий на Ближнем Востоке не запрограммировано. А вывод, который он делает по вопросу по ближневосточному урегулированию, соответствовал событиям тех дней: «Мирный процесс на Ближнем Востоке уже стал своеобразным полигоном, где после 11 сентября могут отрабатываться в достаточно тяжелых условиях методы и способы коллективных политических действий мирового сообщества, и в первую очередь США и России, по справедливому урегулированию региональных конфликтов, и в частности контролированию кризисных ситуаций. Войдет ли это в арсенал средств, призванных обеспечить стабильность в ХХI веке, покажет будущее»_.
Третье, что представляется серьезным Примакову в мире после 11 сентября – это возможность принятия государствами односторонних решений. А поводы для беспокойства у Евгения Максимовича, конечно, были.
Уже в 1999 году практика обхода ООН расширилась. США от имени НАТО без санкции Совета Безопасности ООН начали бомбардировки Югославии.
Следующим шагом стало участие в Косово международного контингента, но это произошло уже в русле решения ООН, хотя и вынужденного.
По этому поводу Е.М.Примаков пишет: «Узаконить обход ООН при применении силы против стран, отнесенных позже по американской классификации к «оси зла», была призвана теория «гуманитарной интервенции». Согласно этой теории, отдельное государство или группа государств могут взять на себя ответственность за вооруженные действия против тех режимов, которые, по их оценке, приводят положение в своих странах к «гуманитарной катастрофе». Под ней подразумеваются массовые нарушения прав человека».
Но нетрудно заметить, что гуманитарные интервенции, которые заменяют механизм ООН, дают возможность применять военную силу по субъективным оценкам, причем без всякого сдерживающего контроля.
Чтобы не допустить этого, Россия пошла на сближение с НАТО, хотя по-прежнему крайне негативно относилась к его расширению.
После трагедии 11 сентября Буш объявил о выходе США из Договора по противоракетной обороне, подтвердив курс на создание национальной системы ПРО. После этого даже союзная с США Европа проявила негативное отношение к односторонним действиям США.
В мае 2002 года был подписан российско-американский Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов. Этот договор не во всем устраивал Россию, но тем не менее она пошла на подписание договора главным образом для того, чтобы прервать цепь односторонних решений США в сфере безопасности.
Примаков считает, что «вполне обоснованной была политика России и в отношении американской «операции возмездия» с целью ликвидации «Аль-Каиды» и свержения режима «Талибан» в Афганистане. Соединенными Штатами было выбрано бесспорное направление удара: «Аль-Каида» базировалась на юге Афганистана; там же находился бен Ладен; талибы не скрывали своей солидарности с ним; бен Ладен отвечал им тем же».
Итак, Путин принял решение помочь США в их операции в Афганистане, дал возможность военного присутствия в Центральной Азии. А ради сближения с США президент РФ остудил крайне негативную реакцию на американское военное проникновение в Грузию, которую США объявили «плацдармом борьбы против терроризма».
В связи с антитеррористической операцией в Афганистане уже произошло заметное изменение геополитическо䐹_ситуации в пользу США.
Также следует учитывать, что военное выдвижение США произошло в регионе вблизи от Каспийского моря. По оптимистическим оценкам запасы нефти на Каспии сопоставимы с запасами в недрах Саудовской Аравии. А на территории США нефтяные запасы резко сокращаются. Естественно, что возрастает зависимость США от импорта нефти, доля которого уже составляет более 60 %. Поэтому наличие американских военных баз вблизи от Каспия рассматривается и как попытка усилить позиции США в выборе путей транспортировки каспийской нефти. Поэтому Примаков делает вывод: «В случае сохранения и наращивания американского военного присутствия в Центральной Азии объективно усилится антиамериканский элемент в политике многих стран региона, что, бесспорно, отразится и на энергетической ситуации. В результате серьезный ущерб будет нанесен идее стабилизации положения на мировом рынке энергоносителей».
В то время, когда Е.М.Примаков писал свою работу «Мир после 11 сентября», США вели активные антитеррористические действия в Афганистане. Но уже тогда, в 2002 году, Примаков говорил о возможности осуществления США удара по Ираку с целью свержения режима Саддама Хусейна. Подозрениям Евгения Максимовича суждено было сбыться. Но он также уверен, что если в США победит ставка на военное решение иракской проблемы, то США лишится широкой международной поддержки, которую они завоевали после 11 сентября.
Итак, Примаков делает вывод: «Перманентное продолжение антитеррористической войны соответствует новой американской военной доктрине, в которой упор делается на превентивные действия против произвольно сконструированных самими США противников».
Однако тактика США основывается на культе единоличных решений, что представляется неправильным, необходимо уходить от этой практике к коллективному принятию решений.
Можно сделать некоторые выводы об оценке Примакова геополитических изменений в мире после 11 сентября 2001 года.
Первым, с чем мы столкнулись после 11 сентября, стала угроза раздела мира на мусульман и немусульман.
Произошел рост сепаратизма.
Появилась потребность урегулирования региональных конфликтов, особенно ближневосточного.
Увеличилась практика односторонних решений, особенно со стороны США.
США вышли из договора по ПРО, подтвердив курс на создание национальной системы ПРО.
Началась антитеррористическая война в Афганистане и появилась возможность продолжения ее в Ираке.
По мнению Е.М.Примакова события 11 сентября не меняют магистрального направления развития человечества: в экономике – постиндустриальное общество; в политике – укрепление демократических устоев во внутренней жизни и международных отношениях, федерализма в многонациональных государствах; в культурно-политической области – сближение мировых цивилизаций; в мироустройстве – переход от двухполярной к многополярной системе. Но 11 сентября оказало значительное влияние на движение по всем этим направлениям. Но это влияние не стоит сводить только к выработке согласованной коллективной политике и осуществлению совместной борьбы с терроризмом. Этим нельзя ограничиваться. Необходима хартия, определяющая «правила поведения» государств в отношении террористических организаций; качественно новые формы совместных акций национальных спецслужб. Требуется отход от расхлябанности в обществе. Однако нельзя бороться с терроризмом, угрожая демократическим началам.
В целом, все уроки 11 сентября должны рассматриваться в широком плане. И в первую очередь применительно к тем причинам, которые подпитывают международный терроризм. Главной среди них является неурегулированность региональных или внутригосударственных этнических и религиозных конфликтов, что особенно ярко видно на примере ближневосточного.
Также необходимо новыми глазами посмотреть на отношения «Север-Юг» и «Запад-Восток». Борьба с самодостаточным терроризмом требует искоренения из этих отношений всего того, что уже порождало или сопровождало развитие терроризма на мировой арене.
Заключение
Итак, цель курсовой работы - проанализировать взгляды политического деятеля Евгения Максимовича Примакова на сущность и роль терроризма в современном мире; проанализировать его оценку геополитических изменений в мире после теракта 11 сентября 2001года и того, к чему могут привести эти изменения Россию и весь остальной мир - была достигнута.
В ХХI веке человечество столкнулось с новой разновидностью терроризма – самодостаточная система. Сущность ее проявилась 11 сентября 2001 года, когда стало понятно, что теперь террористические организации действуют независимо от каких-либо государств, они стали самостоятельными «игроками». Поэтому теперь их роль на международной арене возрастает, ведь спрогнозировать, а тем более проконтролировать ситуацию в мире невозможно.
Теракт 11 сентября привел к различным геополитическим изменениям в мире. Это угроза раздела мира по религиозному принципу, которая может привести не только к ухудшению международных отношений, но даже и к распаду многих государств. В современных условиях необходимо на первый план ставить принципы целостности государств.
Появилась также настоятельная потребность урегулирования региональных конфликтов, особенно ближневосточного. Необходимо найти компромиссный план урегулирования арабо-израильского конфликта, иначе нельзя избежать проявления международного терроризма в его наиболее опасных формах.
После 11 сентября увеличилась практика принятия односторонних решений, в особенности это касается США. Эта ставка США на единоличные решения и действия на мировой арене, даже с антитеррористическим содержанием, контрпродуктивны и опасны для всей системы международных отношений.
Что касается России, то после 11 сентября самой большой проблемой для нее оставалась Чечня. Однако события 11 сентября способствовали правильному пониманию сути происходящего в Чечне.
По мнению Е.М. Примакова, после теракта в Нью-Йорке мир наконец-то должен понять, как тяжело России в течение нескольких лет вести кровавую антитеррористическую борьбу, когда страну просто «не понимают». Поэтому не только Россия должна поддержать США в Афганистане, но и США должны поддержать действия России в Чечне. А сближение России и США уже началось и отхода России от этого курса не предвидится, всё, главным образом, зависит от Соединённых Штатов. Как пишет Примаков в конце своей книги, развивающиеся после 11 сентября российско-американские отношения порождают оптимизм, но, к сожалению, пока довольно умеренный.