Президент РФ в законодательном процессе




Президент РФ обладает правом вето, преодоление кото­рого при повторном рассмотрении палатами Федерального Собрания требует большинства в две трети голосов депутатов (членов) в каждой палате. Право вето действенное оружие в руках Президента РФ, он им довольно часто пользуется.

Однако, как отмечалось выше, Президент РФ участву­ет в законодательном процессе и на более ранних стадиях. Он имеет (и весьма часто реализует) право законодательной инициативы, дает заключение на законопроекты, принятые Государственной Думой в первом и втором чтении, участвует в законотворческой деятельности фактически на всех ста­диях. Эта деятельность осуществляется в соответствии с Положением о порядке взаимодействия Президента РФ с палатами Федерального Собрания РФ в законотворческом процессе, утвержденным Указом Президента РФ от 13 ап­реля 1996 г. В Положении определяются конкретные дей­ствия полномочных представителей Президента РФ в Госу­дарственной Думе и Совете Федерации на всех стадиях за­конодательного процесса, порядок рассмотрения Админист­рацией Президента РФ вопросов, связанных с законодатель­ной инициативой, отклонением законов, дачей заключений по законопроектам и т. д.

В практике взаимоотношений Президента РФ и Феде­рального Собрания стало нередким возвращение Президен­том РФ федеральных законов без рассмотрения. Такая ак­ция не равнозначна применению вето, а следовательно, не требует для преодоления при повторном рассмотрении боль­шинства в две трети. Речь идет о замеченных Президентом РФ нарушениях порядка принятия законов (неидентичность текстов закона, рассматриваемых в разных палатах, отсут­ствие в требуемых случаях заключения Правительства РФ и др.), что заставляет его как гаранта Конституции РФ об­ращать внимание палат на необходимость устранить нару­шения. Однако Государственная Дума в постановлении от 20 марта 1996 г. отметила, что, по ее мнению, возвраще­ние Президентом РФ в Федеральное Собрание законов без рассмотрения Конституцией не предусмотрено. В других случаях Дума обращала внимание на то, что отклонение закона иногда происходило с нарушением 14-дневного сро­ка. Данные разногласия были предметом рассмотрения в Конституционном Суде РФ.

Конституционный Суд РФ в постановлении от 22 апреля 1996 г. разъяснил порядок применения Президентом РФ своего права вето, указав, что, поскольку при отклонении принятого феде­рального закона Президентом РФ Конституцией РФ предусмот­рено повторное рассмотрение Государственной Думой и Советом Федерации отклоненного федерального закона, мотивы принято­го Президентом РФ решения должны быть сообщены обеим пала­там Федерального Собрания. Решение главы государства об от­клонении закона, заявленное по истечении 14-дневного срока, не имеет значения вето и не порождает предусмотренных Кон­ституцией РФ соответствующих юридических последствий. Из Конституции РФ не следует, что Президент РФ может возвра­щать в палаты Федерального Собрания федеральные законы, принятые с соблюдением требований Конституции РФ и предусмотренных ею условий и процедур, без рассмотрения, а значит, и без мотивов отклонения. В то же время в случае нарушения установленного Конституцией РФ порядка принятия федераль­ного закона, если эти нарушения ставят под сомнение результа­ты волеизъявления палат Федерального Собрания и само приня­тие закона, Президент РФ вправе в силу ч. 2 ст. 107 Конституции РФ вернуть его в соответствующую палату, указав на конкрет­ные нарушения названных конституционных требований. При этом такой закон не может считаться "принятым федеральным зако­ном", а его возвращение в палаты Федерального Собрания — отклонением, поскольку установленные Конституцией РФ требо­вания к принятию федерального закона и предусмотренные ею условия и процедуры носят безусловный характер и не могут меняться по усмотрению участников законодательного процесса. Споры между субъектами законодательного процесса в связи с порядком принятия федерального закона в случае недостижения согласия могут быть переданы заинтересованными сторонами на рассмотрение Конституционного Суда РФ.

Официальным опубликованием федерального конститу­ционного закона, федерального закона, акта палаты Феде­рального Собрания считается первая публикация его полно­го текста в "Российской газете" или "Собрании законода­тельства Российской Федерации". При этом законы направ­ляются для официального опубликования Президентом РФ, а акты палат Федерального Собрания направляются для официального опубликования Председателем соответствую­щей палаты или его заместителем. Федеральные конститу­ционные законы, федеральные законы, акты палат Феде­рального Собрания могут быть опубликованы в иных печат­ных изданиях, а также доведены до всеобщего сведения (обнародованы) по телевидению и радио, разосланы госу­дарственным органам, должностным лицам, предприятиям, учреждениям, организациям, переданы по каналам связи, распространены в машиночитаемой форме. Законы, акты палат Федерального Собрания и иные документы могут быть опубликованы также в виде отдельного издания.

Закон устанавливает порядок вступления в силу феде­ральных конституционных законов, федеральных законов и актов палат Федерального Собрания. Они вступают в силу одновременно на всей территории Российской Федерации по истечении десяти дней после дня их официального опуб­ликования, если самими законами или актами палат не ус­тановлен другой порядок вступления их в силу. "Собрание законодательства Российской Федерации" является офици­альным периодическим изданием, в котором публикуются федеральные конституционные законы, федеральные за­коны, акты палат Федерального Собрания, указы и распо­ряжения Президента РФ, постановления и распоряжения Правительства РФ, решения Конституционного Суда РФ о толковании Конституции РФ и о соответствии Конституции РФ законов, нормативных актов Президента РФ, Совета

Федерации, Государственной Думы, Правительства РФ или отдельных положений перечисленных актов. При публика­ции федерального конституционного закона и федерально­го закона указываются наименование закона, даты его при­нятия (одобрения) Государственной Думой и Советом Феде­рации, должностное лицо, его подписавшее, место и дата его подписания, регистрационный номер.

Реализация Президентом РФ своего права отлагательного вето породила практику, неоднозначно оцениваемую в юридической литературе.

Согласно ч.1 и 2 ст.107 Конституции РФ федеральный закон, который был принят Государственной Думой и одобрен Советом Федерации (ст.104-106 Конституции РФ), в течение пяти дней направляется Президенту РФ. Президент в течение 14-ти дней должен либо подписать федеральный закон и затем обнародовать его, либо отклонить его, то есть наложить вето. Палаты Федерального Собрания могут преодолеть вето Президента РФ (ч.3 ст.107 Конституции РФ) посредством одобрения федерального закона в ранее принятой редакции большинством, составляющим не менее двух третей голосов от общего числа членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы. В последнем случае Президент обязан в течение семи дней подписать соответствующий федеральный закон и обнародовать его.

Положения ст.107 Конституции РФ были предметом толкования Конституционного Суда РФ[4]. Конституционный Суд пришел к выводу, что в отношении федерального закона, направленного Президенту РФ на подпись, в соответствии с ч.1 ст.107 он вправе помимо подписания или отклонения применить особую процедуру возвращения федерального закона. В случае нарушения установленного Конституцией РФ порядка принятия федерального закона, если это нарушение ставит под сомнение результаты волеизъявления палат Федерального Собрания и само принятие закона, Президент РФ вправе возвратить закон в соответствующую палату, указав на конкретные нарушения процедуры его принятия.

Конституционный Суд обосновал право Президента РФ возвращать федеральные законы со ссылкой на ч.2 ст.80 Конституции РФ[5].

Таким образом, Конституционный Суд разграничил процедуры возвращения и отклонения федеральных законов. Процедура отклонения возможна лишь в отношении принятых федеральных законов и порождает юридические последствия, предусмотренные ч.3 ст.107 Конституции РФ (возможность преодоления вето Президента посредством повторного рассмотрения закона в палатах Федерального Собрания). Если же при принятии федерального закона были нарушены необходимые процедуры, он не может считаться принятым в смысле ч.1 ст.107 Конституции РФ, и в отношении его применяется процедура возвращения, не порождающая юридических последствий, указанных в ч.3 ст.107 Конституции РФ.

В дальнейшем эта же конституционная проблема возникла при рассмотрении Конституционным Судом спора между палатами Федерального Собрания и Президентом РФ об обязанности Президента РФ подписать принятый Федеральный закон "О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации"[6]. 5 февраля 1997 года Государственная Дума приняла Федеральный закон "О культурных ценностях: ", а 5 марта 1997 года он был одобрен Советом Федерации. Президент РФ отклонил данный федеральный закон и направил его в Государственную Думу. Палаты Федерального Собрания преодолели вето Президента РФ и согласно ч.3 ст.107 Конституции РФ приняли Федеральный закон "О культурных ценностях..." соответственно 4 апреля и 14 мая 1997 года. Президент РФ 21 мая 1997 года вновь возвращает этот федеральный закон, ссылаясь в своем решении на Постановление Конституционного Суда от 22 апреля 1996 года N 10-П, поскольку палатами Федерального Собрания был нарушен порядок повторного рассмотрения федерального закона: голосование в Совете Федерации проходило с использованием опросных листов, а в Государственной Думе - методом передачи депутатами друг другу электронных карточек для голосования. Государственная Дума и Совет Федерации настаивают на подписании Президентом указанного федерального закона и соответственно 10 и 14 июня 1997 года принимают постановления о повторном направлении его Президенту.

Тем не менее Президент 24 июня 1997 года опять возвращает Федеральный закон в палаты Федерального Собрания без рассмотрения. В результате, как констатирует Конституционный Суд, законодательный процесс оказался заблокированным[7]. Тогда Государственная Дума и Совет Федерации обращаются в Конституционный Суд с тем, чтобы он обязал Президента подписать и обнародовать Федеральный закон "О культурных ценностях...". Конституционный Суд в своем Постановлении от 6 апреля 1998 года подтверждает эту обязанность Президента РФ, тем самым отрицая в данном конкретном случае его право возвратить федеральный закон в палаты Федерального Собрания без рассмотрения.

Таким образом, в настоящее время существует два действующих постановления Конституционного Суда, которые имеют равную юридическую силу, но которые, на первый взгляд, находятся в некотором противоречии по отношению друг к другу.

Круг проблем, связанных с отклонением и возвращением федеральных законов Президентом РФ, рассматривался в ходе дискуссии, развернувшейся на страницах "Журнала российского права" в связи с принятием Постановления Конституционного Суда РФ от 6 апреля 1998 года. Однако рядом авторов означенная проблема была затронута в связи с другим вопросом, касающимся порядка голосования депутатов Государственной Думы РФ и членов Совета Федерации, а также методов подсчета количества депутатов, присутствующих на заседании Государственной Думы. Подобная постановка вопроса определила характер полемики между представителями сторон в заседании Конституционного Суда РФ С. М. Шахраем и В. Б. Исаковым[8], а в дальнейшем нашла свое отражение в ряде статей в "Журнале российского права"[9]. Однако представляется, что подобное смещение акцентов не способствует разрешению проблемы о праве Президента РФ возвращать принятые федеральные законы.

Другая часть авторов, участвовавших в дискуссии, подвергла критике позицию президентской стороны и Конституционного Суда, уделив основное внимание теоретической стороне вопроса[10]. Безусловно, такая критика полезна, однако она не приближает нас к разрешению противоречия между постановлениями Конституционного Суда РФ от 22 апреля 1996 года и от 6 апреля 1998 года. Более того, важно учитывать, что Конституционный Суд признал за Президентом РФ право возвращать принятые федеральные законы. Соответственно, несмотря на существующую точку зрения о том, что право возвращать принятые федеральные законы противоречит Конституции РФ, это право de facto существует в российской правовой системе.

Все это заставляет нас вновь вернуться к упомянутой проблеме.

Итак, в настоящее время действуют два постановления Конституционного Суда РФ, которые регулируют один и тот же вопрос, но которые, на первый взгляд, находятся в некотором противоречии по отношению друг к другу. На это противоречие прямо указывал судья Конституционного Суда Э. М. Аметистов в своем Особом мнении к Постановлению Суда от 6 апреля 1998 года: "В ходе рассмотрения данного дела КС... принял решение, которое существенным образом отличается от правовой позиции, выраженной в Постановлении от 22 апреля 1996 года"[11].

Однако, как представляется, отмеченное противоречие только кажущееся. На наш взгляд, постановления Конституционного Суда от 22 апреля 1996 года и от 6 апреля 1998 года имеют отношение к разным ситуациям законодательного процесса. Попытаемся смоделировать эти ситуации.

Ситуация первая. Допустим, Государственная Дума принимает какой-либо федеральный закон, Совет Федерации его одобряет, и он направляется Президенту РФ. В соответствии с Постановлением Конституционного Суда от 22 апреля 1996 года, Президент вправе: а) подписать и обнародовать федеральный закон; б) отклонить федеральный закон и направить его со своими замечаниями в Государственную Думу или в) возвратить федеральный закон в случае нарушения установленных Конституцией РФ требований к процедуре его принятия. При этом Президент руководствуется ч.1 ст.107, ч.2 ст.80 и ч.3 (точнее, только ее первым предложением) ст.107 Конституции РФ.

Ситуация вторая. Государственная Дума принимает федеральный закон, Совет Федерации его одобряет, Президент, в соответствии с первым предложением ч.3 ст.107 Конституции РФ, отклоняет его. Затем Государственная Дума и Совет Федерации повторно рассматривают данный закон и принимают его в прежней редакции. Здесь в действие вступает второе предложение ч.3 ст.107 Конституции РФ, которое императивно предписывает Президенту подписать федеральный закон. Подобная ситуация как раз и сложилась при принятии Федерального закона "О культурных ценностях...". Как вытекает из Постановления Конституционного Суда от 6 апреля 1998 года, в данной ситуации Президент РФ не может ни отклонить, ни возвратить федеральный закон; лишь после его подписания и обнародования он вправе обратиться в Конституционный Суд с запросом о проверке его соответствия Конституции РФ, в том числе в отношении процедуры принятия.

Таким образом, вышеизложенное позволяет сделать следующий вывод. Президент РФ имеет право возвратить федеральный закон только в случае, если до его направления Президенту РФ он принимался в обычном порядке (ст.105 Конституции РФ), а не в порядке преодоления президентского вето (ч.3 ст.107). Если же федеральный закон был повторно рассмотрен и одобрен палатами Федерального Собрания в порядке, предусмотренном ч.3 ст.107 (преодоление президентского вето), то Президент не имеет права возвратить такой федеральный закон со ссылкой на нарушение конституционной процедуры повторного рассмотрения и одобрения. Это вытекает и из Постановления Конституционного Суда от 22 апреля 1996 года, где указывается, что право возвратить федеральный закон существует у Президента лишь в случае нарушения палатами Федерального Собрания установленных Конституцией РФ требований к порядку принятия (а отнюдь не повторного рассмотрения и одобрения) федерального закона.

Довод о том, что правовая позиция Конституционного Суда, выраженная в Постановлении от 22 апреля 1996 года, не относится к случаям подписания и обнародования законов, вето в отношении которых преодолено, высказывался в обоснование позиции парламентской стороны по делу о Законе "О культурных ценностях...", а также прозвучал в выступлении приглашенного на заседание Конституционного Суда О. О. Миронова и в Обращении Государственной Думы РФ "К Президенту РФ о недопустимости уклонения от осуществления входящей в компетенцию Президента РФ обязанности подписывать одобренные в ранее принятой редакции федеральные законы". Однако во всех этих случаях указанный довод прозвучал тезисно и не получил развернутой аргументации и пояснений. Главное внимание авторов всякий раз сосредоточивалось на вопросах, связанных с порядком голосования в палатах Федерального Собрания.

И, наконец, еще один момент. Как справедливо указывает Л. А. Окуньков, истинной причиной возвращения Президентом законов в парламент, как правило, является не нарушение требований Конституции к принятию закона, но принципиальное несогласие Президента с содержанием закона. Кроме того, автор обращает внимание на то, что возвращение наиболее дискуссионных законов без рассмотрения осуществлялось в качестве следующей меры после наложения вето. Как представляется, подобная тактика Президента: отклонение закона, а затем его возвращение - в настоящее время невозможна, поскольку она вступает в противоречие с правовой позицией Конституционного Суда РФ, выраженной в Постановлении от 6 апреля 1998 года[12].

 

Заключение

Процесс законотворчества - это сложный социальный процесс, сочетающий в себе действие законов объективной действительности и субъективную волю законодателя. Только принятие объективно обусловленных выражающих общественные потребности законов может служить основой эффективного законотворчества, основным показателем которого является реальное действие закона.

 

Жизнеспособность законов обеспечивается множеством компонентов. Их необходимо подвергнуть глубокому анализу, чтобы определить наиболее уязвимые места в процессе подготовки и реализации законов.

 

Наша обновленная Россия должна творчески воспринять значительную часть юридической техники и правового опыта, накопленного за тысячелетия в демократических странах мира. Будущее российского общества должно базироваться на гражданском, а не только административном праве, как это было в России в царские и советские времена.

 

Важнейшим рычагом вхождения России в мировое сообщество является совершенствование ее законодательства, адаптация юридической инфраструктуры к основополагающим европейским и международным нормам и оправдавшим себя на практике правилам. Нам предстоит создать государство, основанное на авторитете и разделении разных ветвей власти, четком формулировании законов.

 

Необходима единая государственная программа законотворчества, которая должна охватывать уровень федерального законотворчества, уровень субъектов Российской Федерации и уровень местного самоуправления. Такой программой является план развития всего законотворчества в целом, где каждому субъекту законотворчества определено особое место, и он сможет на основании данного документа выработать стратегию законотворчества, по крайней мере, на десятилетие вперед. К сожалению, в настоящее время целостной общегосударственной программы законотворчества нет. Очевидно, что ни Президенту, ни Правительству, ни палатам Федерального Собрания, ни субъектам Российской Федерации, ни объединениям муниципальных образований самим по себе, по отдельности, такая задача не под силу. Она может быть решена только в результате взаимодействия всех перечисленных субъектов. При нынешнем состоянии это сотрудничество ветвей власти представляется проблематичным. Видимо, в ближайшее время общегосударственный план законопроектных работ разработан не будет, и субъекты законотворчества будут по-прежнему ограничиваться частыми случайными инициативами, и решать свои проблемы методом проб и ошибок.

 

Закон, если даже он воплощает насущные интересы, не будет работать автоматически. Для его реализации требуется особый механизм, который начинает действовать на организационном этапе. Только так государство может воздействовать на государственный механизм и общество в целом с целью установления отношений, предписанных законом.

зависимости от степени нанесенного вреда правонсоциального положения, расовой и национальной принадлежности, места жительства и других обстоятельств. На деле же получается то, о чем говорилось ранее, когда политические интересы переплетаются с социальными и экономическими отношениями, мы получаем нераскрытые или незарегистрированные правонарушения, потому как они были совершены высокопоставленными лицами. Здесь так же можно наблюдать такое явление, как увеличение уровня преступности в связи с ее распространением в правительстве страны. Получается, что наиболее сложным аспектом уголовно-правовой политики практически во всех странах, является ее практическая реализация.
Следующая составляющая причинности правонарушений, которая будет рассмотрена, относится к социально-психологическим факторам преступного поведения. Они связаны с закономерностями правонарушений и противоправной деятельности людей, которые обусловлены их включением в социальные образования. Существует множество категорий социальной психологии, которые могут в себе содержать кри инальную причинность. Так, В.В. Лунеев перечисляет некоторые из них: “ адаптационный синдром на стрессоры; специфическая акцентуация характера, проявляющаяся в избирательной уязвимости личности; апперцепция, определяющаяся зависимостью восприятия от прошлого негативного опыта; аффект в конфликтной ситуации как проявление сильного душевного волнения….и т.д.” [20, 575].
В целом же, здесь можно говорить о психических и психологических особенностях человека, которые проявляются при его нахождениисоциального положения, расовой и национальной принадлежности, места жительства и других обстоятельств. На деле же получается то, о чем говорилось ранее, когда политические интересы переплетаются с социальными и экономическими отношениями, мы получаем нераскрытые или незарегистрированные правонарушения, потому как они были совершены высокопоставленными лицами. Здесь так же можно наблюдать такое явление, как увеличение уровня преступности в связи с ее распространением в правительстве страны. Получается, что наиболее сложным аспектом уголовно-правовой политики практически во всех странах, является ее практическая реализация.
Следующая составляющая причинности правонарушений, которая будет рассмотрена, относится к социально-психологическим факторам преступного поведения. Они связаны с закономерностями правонарушений и противоправной деятельности людей, которые обусловлены их включением в социальные образования. Существует множество категорий социальной психологии, которые могут в себе содержать кри инальную причинность. Так, В.В. Лунеев перечисляет некоторые из них: “ адаптационный синдром на стрессоры; специфическая акцентуация характера, проявляющаяся в избирательной уязвимости личности; апперцепция, определяющаяся зависимостью восприятия от прошлого негативного опыта; аффект в конфликтной ситуации как проявление сильного душевного волнения….и т.д.” [20, 575].
В целом же, здесь можно говорить о психических и психологических особенностях человека, которые проявляются при его нахождениисоциального положения, расовой и национальной принадлежности, места жительства и других обстоятельств. На деле же получается то, о чем говорилось ранее, когда политические интересы переплетаются с социальными и экономическими отношениями, мы получаем нераскрытые или незарегистрированные правонарушения, потому как они были совершены высокопоставленными лицами. Здесь так же можно наблюдать такое явление, как увеличение уровня преступности в связи с ее распространением в правительстве страны. Получается, что наиболее сложным аспектом уголовно-правовой политики практически во всех странах, является ее практическая реализация.
Следующая составляющая причинности правонарушений, которая будет рассмотрена, относится к социально-психологическим факторам преступного поведения. Они связаны с закономерностями правонарушений и противоправной деятельности людей, которые обусловлены их включением в социальные образования. Существует множество категорий социальной психологии, которые могут в себе содержать кри инальную причинность. Так, В.В. Лунеев перечисляет некоторые из них: “ адаптационный синдром на стрессоры; специфическая акцентуация характера, проявляющаяся в избирательной уязвимости личности; апперцепция, определяющаяся зависимостью восприятия от прошлого негативного опыта; аффект в конфликтной ситуации как проявление сильного душевного волнения….и т.д.” [20, 575].
В целом же, здесь можно говорить о психических и психологических особенностях человека, которые проявляются при его нахождениисоциального положения, расовой и национальной принадлежности, места жительства и других обстоятельств. На деле же получается то, о чем говорилось ранее, когда политические интересы переплетаются с социальными принадлежности, места жительства и других обстоятельств. На деле же получается то, о чем говорилось ранее, когда политические интересы переплетаются с социальными и экономическими отношениями, мы получаем нераскрытые или незарегистрированные правонарушения, потому как они были совершены высокопоставленными лицами. Здесь так же можно наблюдать такое явление, как увеличение уровня преступности в связи с ее распространением в правительстве страны. Получается, что наиболее сложным аспектом уголовно-правовой политики практически во всех странах, является ее практическая реализация.
Следующая составляющая причинности правонарушений, которая будет рассмотрена, относится к социально-психологическим факторам преступного поведения. Они связаны с закономерностями правонарушений и противоправной деятельности людей, которые обусловлены их включением в социальные образования. Существует множество категорий социальной психологии, которые могут в себе содержать кри инальную причинность. Так, В.В. Лунеев перечисляет некоторые из них: “ адаптационный синдром на стрессоры; специфическая акцентуация характера, проявляющаяся в избирательной уязвимости личности; апперцепция, определяющаяся зависимостью восприятия от прошлого негативного опыта; аффект в конфликтной ситуации как проявление сильного душевного волнения….и т.д.” [20, 575].
В целом же, здесь можно говорить о психических и психологических особенностях человека, которые проявляются при его нахождениипринадлежности, места жительства и других обстоятельств. На деле же получается то, о чем говорилось ранее, когда политические интересы переплетаются с социальными и экономическими отношениями, мы получаем нераскрытые или незарегистрированные правонарушения, потому как они были совершены высокопоставленными лицами. Здесь так же можно наблюдать такое явление, как увеличение уровня преступности в связи с ее распространением в правительстве страны. Получается, что наиболее сложным аспектом уголовно-правовой политики практически во всех странах, является ее практическая реализация.
Следующая составляющая причинности правонарушений, которая будет рассмотрена, относится к социально-психологическим факторам преступного поведения. Они связаны с закономерностями правонарушений и противоправной деятельности людей, которые обусловлены их включением в социальные образования. Существует множество категорий социальной психологии, которые могут в себе содержать кри инальную причинность. Так, В.В. Лунеев перечисляет некоторые из них: “ адаптационный синдром на стрессоры; специфическая акцентуация характера, проявляющаяся в избирательной уязвимости личности; апперцепция, определяющаяся зависимостью восприятия от прошлого негативного опыта; аффект в конфликтной ситуации как проявление сильного душевного волнения….и т.д.” [20, 575].
В целом же, здесь можно говорить о психических и психологических особенностях человека, которые проявляются при его нахождениипринадлежности, места жительства и других обстоятельств. На деле же получается то, о чем говорилось ранее, когда политические интересы переплетаются с социальными и экономическими отношениями, мы получаем нераскрытые или незарегистрированные правонарушения, потому как они были совершены высокопоставленными лицами. Здесь так же можно наблюдать такое явление, как увеличение уровня преступности в связи с ее распространением в правительстве страны. Получается, что наиболее сложным аспектом уголовно-правовой политики практически во всех странах, является ее практическая реализация.
Следующая составляющая причинности правонарушений, которая будет рассмотрена, относится к социально-психологическим факторам преступного поведения. Они связаны с закономерностями правонарушений и противоправной деятельности людей, которые обусловлены их включением в социальные образования. Существует множество категорий социальной психологии, которые могут в себе содержать кри инальную причинность. Так, В.В. Лунеев перечисляет некоторые из них: “ адаптационный синдром на стрессоры; специфическая акцентуация характера, проявляющаяся в избирательной уязвимости личности; апперцепция, определяющаяся зависимостью восприятия от прошлого негативного опыта; аффект в конфликтной ситуации как проявление сильного душевного волнения….и т.д.” [20, 575].
В целом же, здесь можно говорить о психических и психологических особенностях человека, которые проявляются при его нахождениипринадлежности, места жительства и других обстоятельств. На деле же получается то, о чем говорилось ранее, когда политические интересы переплетаются с социальными и экономическими отношениями, мы получаем нераскрытые или незарегистрированные правонарушения, потому как они были совершены высокопоставленными лицами. Здесь так же можно наблюдать такое явление, как увеличение уровня преступности в связи с ее распространением в правительстве страны. Получается, что наиболее сложным аспектом уголовно-правовой политики практически во всех странах, является ее практическая реализация.
Следующая составляющая причинности правонарушений, которая будет рассмотрена, относится к социально-психологическим факторам преступного поведения. Они связаны с закономерностями правонарушений и противоправной деятельности людей, которые обусловлены их включением в социальные образования. Существует множество категорий социальной психологии, которые могут в себе содержать кри инальную причинность. Так, В.В. Лунеев перечисляет некоторые из них: “ адаптационный синдром на стрессоры; специфическая акцентуация характера, проявляющаяся в избирательной уязвимости личности; апперцепция, определяющаяся зависимостью восприятия от прошлого негативного опыта; аффект в конфликтной ситуации как проявление сильного душевного волнения….и т.д.” [20, 575].
В целом же, здесь можно говорить о психических и психологических особенностях человека, которые проявляются при его нахождениипринадлежности, места жительства и других обстоятельств. На деле же получается то, о чем говорилось ранее, когда политические интересы переплетаются с социальными и экономическими отношениями, мы получаем нераскрытые или незарегистрированные правонарушения, потому как они были совершены высокопоставленными лицами. Здесь так же можно наблюдать такое явление, как увеличение уровня преступности в связи с ее распространением в правительстве страны. Получается, что наиболее сложным аспектом уголовно-правовой политики практически во всех странах, является ее практическая реализация.
Следующая составляющая причинности правонарушений, которая будет рассмотрена, относится к социально-психологическим факторам преступного поведения. Они связаны с закономерностями правонарушений и противоправной деятельности людей, которые обусловлены их включением в социальные образования. Существует множество категорий социальной психологии, которые могут в себе содержать кри инальную причинность. Так, В.В. Лунеев перечисляет некоторые из них: “ адаптационный синдром на стрессоры; специфическая акцентуация характера, проявляющаяся в избирательной уязвимости личности; апперцепция, определяющаяся зависимостью восприятия от прошлого негативного опыта; аффект в конфликтной ситуации как проявление сильного душевного волнения….и т.д.” [20, 575].
В целом же, здесь можно говорить о психических и психологических особенностях человека, которые проявляются при его нахождениипринадлежности, места жительства и других обстоятельств. На деле же получается то, о чем говорилось ранее, когда политические интересы переплетаются с социальными и экономическими отношениями, мы получаем нераскрытые или незарегистрированные правонарушения, потому как они были совершены высокопоставленными лицами. Здесь так же можно наблюдать такое явление, как увеличение уровня преступности в связи с ее распространением в правительстве страны. Получается, что наиболее сложным аспектом уголовно-правовой политики практически во всех странах, является ее практическая реализация.
Следующая составляющая причинности правонарушений, которая будет рассмотрена, относится к социально-психологическим факторам преступного поведения. Они связаны с закономерностями правонарушений и противоправной деятельности людей, которые обусловлены их включением в социальные образования. Существует множество категорий социальной психологии, которые могут в себе содержать кри инальную причинность. Так, В.В. Лунеев перечисляет некоторые из них: “ адаптационный синдром на стрессоры; специфическая акцентуация характера, проявляющаяся в избирательной уязвимости личности; апперцепция, определяющаяся зависимостью восприятия от прошлого негативного опыта; аффект в конфликтной ситуации как проявление сильного душевного волнения….и т.д.” [20, 575].
В целом же, здесь можно говорить о психических и психологических особенностях человека, которые проявляются при его нахождениии экономическими отношениями, мы получаем нераскрытые или незарегистрированные правонарушения, потому как они были совершены высокопоставленными лицами. Здесь так же можно наблюдать такое явление, как увеличение уровня преступности в связи с ее распространением в правительстве страны. Получается, что наиболее сложным аспектом уголовно-правовой политики практически во всех странах, является ее практическая реализация.
Следующая составляющая причинности правонарушений, которая будет рассмотрена, относится к социально-психологическим факторам преступного поведения. Они связаны с закономерностями правонарушений и противоправной деятельности людей, которые обусловлены их включением в социальные образования. Существует множество категорий социальной психологии, которые могут в себе содержать кри инальную причинность. Так, В.В. Лунеев перечисляет некоторые из них: “ адаптационный синдром на стрессоры; специфическая акцентуация характера, проявляющаяся в избирательной уязвимости личности; апперцепция, определяющаяся зависимостью восприятия от прошлого негативного опыта; аффект в конфликтной ситуации как проявление сильного душевного волнения….и т.д.” [20, 575].
В целом же, здесь можно говорить о психических и психологических

 

 

Список литературы

1. Конституция РФ. М.:Ось-89.1997.

2. Жаров С. И. Почему голосование стало предметом спора? // Журнал российского права. 1998. N 7.

3. Законотворчество в Российской Федерации: Научно-пра



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-04-11 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: