Освободительный характер войны
Освободительный характер Великой Отечественной войны проявился в следующем:
· Советский народ сыграл решающую роль в уничтожении германского нацизма, являвшегося глобальной угрозой человечеству;
· Советский народ защитил своё право на независимое и самостоятельное развитие;
· Военные действия Красной армии за пределами территории СССР способствовали освобождению стран Европы от фашизма и спасению миллионов человеческих жизней;
· Результаты победы — Ялтинско-Потсдамская система и Организация Объединённых Наций означали освобождение человечества от абсолютизации войны как универсального средства регулирования международных отношений.
Задача освобождения народов от фашизма с самого начала войны ставилась в качестве важнейшей. Так, уже в выступлении по радио 3 июля 1941 года Иосиф Сталин заявил[127][128]:
Целью этой всенародной Отечественной войны против фашистских угнетателей является не только ликвидация опасности, нависшей над нашей страной, но и помощь всем народам Европы, стонущим под игом германского фашизма. В этой освободительной войне мы не будем одинокими. <…> Наша война за свободу нашего Отечества сольётся с борьбой народов Европы и Америки за их независимость, за демократические свободы. Это будет единый фронт народов, стоящих за свободу против порабощения и угрозы порабощения со стороны фашистских армий Гитлера.
В дальнейшем эта задача была конкретизирована в постановлениях Государственного комитета обороны, а также в директивах и приказах Верховного главнокомандующего.
Нюрнбергский трибунал вынес обвинительные приговоры в адрес 19 обвиняемых в военных преступлениях (из них 12 к смертной казни, а — 3 к пожизненному заключению), в том числе пропагандистам, и на мировом уровне осудил фашизм как явление. Освобождение мира от угрозы фашизма стало главным военно-политическим событием XX века.
Роль СССР в разгроме нацистской Германии и её союзников, значимость вклада СССР в становление послевоенной системы международных отношений часто полярно оценивается в рамках различных современных идеологических концепций[129][130][131]. В странах Восточной Европы часто настаивают на том, что действия советских войск на их территории в 1944—1945 годах привели к освобождению от нацизма, но не к освобождению как таковому, имея ввиду установление в этих странах после войны просоветских режимов, значительно ограничивавших права и свободы и существовавших вплоть до конца 1980-х годов.
Украина
В 2015 году Верховная Рада Украины приняла закон «Об увековечивании победы над нацизмом во Второй мировой войне 1939—1945 годов»[132], одновременно отменив закон «Об увековечивании победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов»[133]. В тексте нового закона термин «Великая Отечественная война» не используется. 9 мая объявлено Днём победы над нацизмом во Второй мировой войне, а 8 мая — Днём памяти и примирения.
Польша
В 2019 году Россия не была приглашена на мероприятия, посвящённые годовщине начала Второй мировой войны, а президент Польши Анджей Дуда заявил, что СССР и Германия в 1939 году были союзниками, по итогам войны Польша не обрела свободу, а оказалась «заложником коммунизма», в ней проводились репрессии вплоть до 1960-х годов и окончательно война закончилась для Польши в 1989 году.
Болгария
4 сентября 2019 года МИД Болгарии в преддверии организованной посольством РФ «Выставки 75 лет освобождению Восточной Европы от нацизма» сделал заявление, в котором признал роль СССР в победе над нацизмом, но при этом призвал не закрывать глаза на «полувековые репрессии, удушающее гражданское сознание, деформированное экономическое развитие и оторванность от динамики процессов в развитых европейских странах»[138]. Также термин «освобождение» был назван сомнительным, дающим преимущества определённым кругам во внутриполитических дебатах в Болгарии[139].
СССР и антигитлеровская коалиция
После нападения Германии на СССР, Великобритания и СССР стали союзниками: 22 июня 1941 года премьер-министрВеликобритании Уинстон Черчилль заявил:
Опасность, угрожающая России, — это опасность, грозящая нам и Соединённым Штатам, точно так же, как дело каждого русского, сражающегося за свой очаг и дом, — это дело свободных людей и свободных народов во всех уголках земного шара.
12 июля СССР подписал соглашение с Великобританией о совместных действиях в войне против Германии. 18 июля аналогичное соглашение было подписано с эмигрантским правительством Чехословакии, а 30 июля — с польским эмигрантским правительством (Соглашение Сикорского-Майского).
14 августа с польским эмигрантским правительством была достигнута договорённость о формировании в СССР армии из польских граждан, попавших в советский плен в результате Польского похода РККА 1939 года, а также польских граждан, которые были депортированы или подвергнуты заключению (в отношении них 12 августа был принят указ об амнистии).
24 сентября 1941 года СССР присоединился к Атлантической хартии, высказав при этом своё особое мнение по некоторым вопросам. 29 сентября — 1 октября 1941 года в Москве состоялось совещание представителей СССР, США и Великобритании, закончившееся подписанием протокола о взаимных поставках[142][143].
Первый британский арктический конвой «Дервиш» с военными грузами для СССР прибыл в Архангельск ещё до этого, 31 августа 1941 года. Для обеспечения поставок военных грузов в СССР по южному маршруту в августе 1941 года советские и британские войска были введены в Иран.
151-е истребительное авиакрыло Королевских ВВС Великобритании в начале сентября 1941 года прибыло в Ваенгу вблизи Мурманска и осуществляло боевые вылеты до середины октября 1941 года, когда британские истребители были переданы СССР.
«Мы никогда не считали, что наша помощь по ленд-лизу является главным фактором в советской победе над Гитлером на Восточном фронте. Она была достигнута героизмом и кровью русской армии»
— Гарри Гопкинс, советник и доверенное лицо президента Ф.Рузвельта [146].
Государственный секретарь Э. Стеттиниус подчеркивал: «За эту помощь русские уже заплатили цену, которая не поддаётся измерению в долларах или тоннах. Это миллионы нацистских солдат, убитых или взятых в плен, нацистские танки, превращённые в груды железного лома на поле боя, пушки и грузовики, брошенные отступающими германскими армиями»[147].
Интенсивность поставок по лендлизу: осень-зима 1941 г.-0,5 % от общего объёма поставок в СССР за военный период, 1941—1942 гг. — 7 %, достигнув максимума в 1944—1945 гг.[148]
Глубокой осенью Уинстон Черчилль, раздражённый советским послом Иваном Майским, требовавшим помощи большей, чем могла предоставить Великобритания, и недвусмысленно намекавшим в случае отказа на возможный проигрыш СССР, заявил:
Вспомните, что ещё четыре месяца назад мы на нашем острове не знали, не выступите ли вы против нас на стороне немцев. Право же, мы считали это вполне возможным. Но даже тогда мы были убеждены в нашей конечной победе. Мы никогда не считали, что наше спасение в какой-либо мере зависит от ваших действий. Что бы ни случилось и как бы вы ни поступили, вы-то не имеете никакого права упрекать нас.
Идеальным исходом войны на Востоке был бы такой, когда последний немец убил бы последнего русского и растянулся мёртвым рядом.
— Рандольф Черчилль [150], сын Уинстона Черчилля
Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше, хотя мне не хочется ни при каких обстоятельствах видеть Гитлера в победителях.
Оригинальный текст (англ.)[показать]
— Гарри Трумэн. «New York Times», 24.06.1941
Член Политбюро Анастас Микоян полагал, что поставки по ленд-лизу не были решающими для победы СССР в Великой Отечественной войне, СССР бы победил в любом случае, но без ленд-лиза война бы продолжалась ещё год-полтора. Профессор А. С. Барсенков, в свою очередь, трактует слова А. Микояна как его личную оценку значимости ленд-лиза, а также отмечает, что по ряду видам поставок помощь была значимой и укрепляла, без сомнения, военную мощь СССР[153].
Значительную помощь СССР оказала Монголия, предоставив СССР около 500 000 лошадей (20 % от общего количества лошадей в Красной армии), 30 000 лошадей были отправлены местными жителями, значительными были также монгольские поставки мяса (500 000 т.), шерсти, полушубков и так далее[154].
В июне—сентябре 1944 года осуществлялась советско-американская операция по бомбардировке объектов в Германии с челночным движением американских бомбардировщиков по треугольнику Англия — Италия — Полтава.
Великая Отечественная война в историографии
Великая Отечественная война, как и вся Вторая мировая, представляет собой острую дискуссионную тему как в российской историографии, так и в зарубежной.
Проблемы оценки военных событий
Споры связаны, прежде всего, с изначальной разницей между изложением военных событий в советских, германских документах и архивах третьих стран. В западной исторической науке, посвящённой данной тематике, даже имеют место «германская» и «советская» школы исследования конфликта.
До сих пор спорными остаются вопросы о внешней политике СССР накануне войны в 1939—1941 годы, о состоянии экономики, промышленности, реальной готовности Советского Союза к войне, множество разногласий по поводу неудач первого периода войны, дальнейших событий, в том числе о роли Советского Союза в победе над фашизмом[155].
В послевоенной историографии характерной чертой было то, что на труды как советских, так и западных историков существенное влияние оказывало идеологическое противостояние двух мировых полюсов, выражавшееся в «Холодной войне». Так, советские историки отмечали, что труды их западных коллег носили ярко выраженный пропагандистский характер, в них зачастую на первое место вставала идеологическая составляющая, а не фактология.
По мнению советских исследователей войны, зарубежные авторы активно стремились умалить роль СССР в победе над фашизмом, нередко давая неверную оценку историческим фактам. Однако и в совесткой историографии трактовка военных событий менялась в зависимости от политического курса руководства страны и идеологических изменений.
В первые годы после войны изучение военных событий в СССР было существенно затруднено засекреченностью большинства материалов. Статьи, выпущенные в это время, были строго выдержаны в рамках официальной идеологии, вольность в трактовке не допускалась. Даже в период хрущёвской «оттепели», когда был рассекречен значительный массив документации, и исследователи обрели относительную свободу в выдвижении тех или иных соображений, идеология продолжала существенно влиять на изложение. Это проявилось и в первом фундаментальном труде по Великой Отечественной войне, вышедшем в 6-ти томах в 1960-м году.
Советская историография
Одним из основных обсуждаемых в историографии событий накануне войны является заключение советско-германского пакта о ненападении 23 августа 1939 года. В советской историографии ответственность за данное событие традиционно возлагалась на немецкое правительство, так как именно Гитлер в итоге развязал Вторую мировую войну.
Изменения в трактовке этих событий в советской историографии начались с эпохой перестройки, в конце 1980-х годов. Комиссия ЦК КПСС по вопросам международной политики, созданная в этот же период, представила новый взгляд на события конца 1930-х годов. Так, названный пакт оценивался только с юридической точки зрения, что предполагало возложение одинаковой ответственности за начало Второй мировой войны на советскую и германскую стороны.
Широкому обсуждению подлежит вопрос о причинах неудач СССР на первом этапе войны. В советской историографии вплоть до 1960-х годов не существовало полного монографического исследования Великой Отечественной войны, в наличии имелись в основном архивные, в большей части засекреченные, документы. Первым фундаментальным трудом стала шеститомная монография «Великая Отечественная война Советского Союза 1941—1945 гг.»[159], изданная в 1960 году. В этой монографии впервые была дана целостная картина четырёх военных лет, был произведён анализ исторических событий. Так, поражения РККА на начальном этапе войны связывались во многом с просчётами верховного командования, в том числе лично Сталина. Несмотря на то, что и в современной историографии наличие просчётов со стороны в том числе лично главы государства, в данной работе присутствовали некоторые искажения, связанные с требованиями эпохи «оттепели», в том числе в рамках политики развенчания культа личности. Так, неготовность советской армии к войне объяснялась тем, что Сталин был уверен в неготовности Германии напасть на СССР, а кроме того, просчёты отдельных командующих объяснялись прежде всего репрессиями конца 1930-х — 1940 г. в отношении опытного командования, что тоже вменялось в вину руководства страны