А так называемые болельщики?! Я еще нигде не видел, чтобы настоящие болельщики приветствовали мячи, забитые в ворота любимой команды. Такая обструкция, которую устроили нам перед домашним матчем с «Сатурном», не снилась ни «Спартаку», ни какой-либо другой команде.
Я еще нигде не видел, чтобы руководители клуба и руководители фанатского движения радовались поражениям. Все это была организованная акция, и за этой акцией стояли люди, которые хотели вернуть «Локомотив» в прошлое, а не повести в будущее. Это я и имел в виду, сказав на пресс-конференции после заключительного матча с «Кубанью»: «Вы это хотели, и вы это получили». Они хотели отрицательного результата. Но получили у руля, как выяснилось, совершенно другого человека, чем тот, на которого они рассчитывали.
Многие, слишком многие хотели видеть Семина главным тренером «Локомотива», да и сам он в конце сезона предпринимал все, чтобы вернуться на пост главного тренера после моей отставки. Все прекрасно знают, без кого многими в этом клубе не принималось ни одного самостоятельного решения, – вице-президентом, начальником команды, администратором, и так далее вплоть до поваров и уборщиц.
Конечно, понимаю: значительная часть игроков обязана людям, которые руководили «Локомотивом» 15 лет. И благодарна им, в том числе и по-хорошему. Практика управления клубом за это время сделала целый ряд футболистов зависимыми также и от агентов, «повязанных» с этими людьми. Но неизбежно наступает время, когда надо уходить. Как бы они ни жаждали продлить свою карьеру в клубе, какими бы провокациями для этого ни пользовались, им все равно пришлось уйти.
Хочется задать один вопрос. Семин долгое время был единственным претендентом на пост главного тренера -ни первой, ни второй, ни десятой кандидатуры после него не было. У Семина исключительные отношения с Якуниным и всеми вице-президентами РЖД. Что нужно было при всех этих раскладах сделать, чтобы тебя убрали из президентов, не сделали главным тренером, вывели из совета директоров и уволили из клуба? Что?!
|
|
Когда Якунин, собрав нас после сезона, сказал, что я не выполнил обязательства по результатам чемпионата России, я ответил, что в таких условиях выполнить их было невозможно. Но готов принять на себя ответственность за их невыполнение – и ухожу. Одновременно уволили и Семина, что, уверен, не было бы сделано никогда, если бы на руках у руководителей не имелось четких свидетельств той партизанской войны, которую он против меня вел.
Футбольная жизнь жестока, у нас конкурентный вид спорта. Здесь не должно быть «священных коров», нужно быть просто выше, сильнее и умнее, чем твой конкурент. А когда ты ниже и слабее, это становится толчком для создания определенных интриг в прессе и среди болельщиков.
Это все и есть самая большая проблема нашего футбола, о чем я и говорил после матча с «Сатурном».
Все то, о чем я сейчас рассуждаю, не имеет ничего общего со сведением счетов. Я живу по библейским заповедям, а, согласно им, месть – это грех.
Речь – о явлении, о круговой поруке. Она объединяет часть тренеров, агентов, судей, журналистов, комментаторов, организованных фанатов, игроков на тотализаторе, околофутбольных личностей, иных специалистов из-за рубежа, которых приводят к управлению нашими командами с определенными целями… Когда ты со всей этой группой никак не связан и вдруг оказываешься тренером какого-то клуба – тебя оттуда вытравливают, не стесняясь в методах. Потому что ты можешь повлиять на предсказуемость результатов, а для них это недопустимо.
|
|
Что же касается «чужого монастыря», в который-де нельзя входить со своим уставом… Но сначала нужно определиться, что такое монастырь. Я был бы счастлив не идти туда со своим уставом.
Когда я принял команду, в моем распоряжении оказался подготовленный прежними тренерами список игроков для выставления на трансфер. С учетом возраста и болезней там были практически все ветераны, за исключением Лоськова: и Евсеев, и Маминов, и Гуренко, и Поляков, и Пашинин. Я мог легко отдать этот список руководству и утвердить его. Но Семин уговорил меня взять этих людей на сборы, что и явилось предтечей крылатой фразы о том, что «здесь есть два чемпионских состава».
Когда мне говорили, что я еще не знаю игроков и не должен делать скороспелых выводов, это было неправдой. В 2006 году я был практически на всех матчах «Локомотива», отслеживал уровень каждого игрока, соблюдение ими игровой дисциплины, желтые и красные карточки, которые они получали. И, конечно, здоровье.
Как можно сетовать, что я не ставил того же Пашини-на, когда он постоянно болел, а в какой-то момент у него часть тела оказалась парализованной? Чтобы ставить мне в упрек, что я предпочитал Пашинину молодого Ефимова, нужно знать информацию изнутри. И Володя Маминов, и Дима Сенников практически не играли, потому что были больны. Но на основании этого создавалась интрига, что я свожу счеты с ветеранами и не учитываю их заслуги.
|
|
Придумали даже историю про Маминова, что я не ставил его в состав, потому что услышал, как он по телефону говорил что-то о моих тренировках. Не надо представлять болельщиков идиотами. Ну кто в это может поверить? Или во фразу, которую я якобы адресовал Сычеву: «Ты не мог забить или не хотел?» Тем, как работал Сычев, равно как и Билялетдинов, я был очень доволен. И никогда не опускался до подозрений, хотя в прошлом году меня провоцировали на это довольно часто.
Или наплели о какой-то там финансовой интриге вокруг защитника сборной Финляндии Каллио, которого мы действительно очень хотели приобрести. Сейчас, кстати, он играет в клубе английской премьер-лиги «Фулхэм». Когда еще не выздоровел мужественный парень Асатиани, после операции был Родолфу и болел Пашинин, Каллио нам очень бы пригодился. А по какой причине его не взяли? Мне говорили о том, что мы приобретем игрока более высокого уровня, но мы его так и не получили. За этим стояли те, кто защищал интересы «двух чемпионских составов».
Меня обвиняли даже в том, что я создавал для игроков хорошие материальные условия. Хотел бы увидеть тех, кто сегодня от них бы отказался. Тем самым я проявлял заботу об игроках, что является моей главной задачей. Почему мне это ставят в вину – ума не приложу!
То, что будет твориться вокруг, было понятно мне еще с первого дня. Почему тогда согласился прийти? Во-первых, слишком долго я ждал такой прекрасной возможности для работы. А во-вторых, были договоренности «на берегу», которые исключали всякую интригу.
Хочу развеять слухи, что меня якобы назначил вице-президент ОАО «РЖД» Вадим Морозов. Да, дружеские отношения с Морозовым у нас установились еще с Питера. Будучи главным тренером «Зенита», я нередко просматривал матчи «Локомотива», куратором которого являлся Морозов, возглавлявший тогда Октябрьскую железную дорогу. Нас сближали человеческие качества и футбол.
Но в «Локомотиве» все ключевые решения принимались и принимаются только Якуниным. К которому, кстати, я ни разу за весь сезон не ходил – вопреки тому, что сказал недавно по телевидению Колосков.
Встречались мы с Якуниным только однажды, в декабре 2006-го, перед моим назначением. Он спросил, смогу ли я работать с тем-то и тем-то. Я ответил: «Если каждый будет заниматься своим делом, ничего против не имею». Все! Больше мы не виделись ни разу! Я не могу посетовать на то, что у меня не было прямого доступа к Владимиру Ивановичу, но не считал для себя возможным ходить и жаловаться. Мимолетно встречались только на стадионе, в раздевалке. Однажды он даже спросил меня: «Почему не заходишь?» Я ответил: «Надо пригласить».
Если же я и обращался к Липатову, или опосредованно – к Якунину, то только потому, что не решались некоторые важные организационные вопросы. В частности, лишь мое обращение к Якунину ранней весной позволило получить нормальные условия для тренировочного процесса. Перед матчами на Кубок нам элементарно негде было тренироваться, и в клуб поступило прямое указание сделать поля пригодными для работы.
Первые переговоры с «Локомотивом» начались на старте сезона 2006 года. Команда проигрывала матч за матчем, и тогда на играх возникли контакты с руководителями клуба. Та катастрофическая ситуация создавала для них предпосылки. Тогда мы и познакомились с Липатовым. Что касается Филатова, то с ним мы не общались. Надо отдать ему должное: он всегда был последователен и принципиален в нежелании со мной работать. И это нормально, ведь в Библии написано: «Да будет твое слово "да" – "да", "нет" – "нет". А остальное – от лукавого». Знаю одно: для Филатова «Локомотив» и результаты команды были превыше всего.
Конечно, я с самого начала не скрывал, что мне было бы интересно поработать в «Локомотиве». Но меня смешат разговоры, что на свой юбилей я пригласил Лоськова для того, чтобы подготовить почву. Изначально приглашались и Титов, и Семак – словом, капитаны почти всех московских клубов. Даже португалец Дании, который играл у меня в «Маритиму». Другое дело, что прийти смогли не все. А для чего, спрашивается, я приглашал на юбилей Мостового? В какой клуб я мог прийти с его помощью?
Что касается Лоськова, то анализ его игры в прошлом сезоне, желание Дмитрия получить хороший контракт, а впоследствии его интервью – все это говорит о том, что решение по нему было правильным. И хотя говорят, что каждый человек выбирает свою судьбу сам, мне кажется, что многое за него решали другие. Он изначально находился в оппозиции ко мне.
Люди, которые работали в сборных и в клубах до меня, создали проблему, решение которой на сегодня является едва ли не самым трудным для того, чтобы мы обрели себя как футбольная страна. Главными у нас стали не тренеры, а игроки, не режиссеры, а актеры. Такого не может и не должно быть. Не представляю себе успех БДТ без Товстоногова или МХАТа без Табакова, «Современника» без Ефремова и Большого театра без Покровского. То же и в футболе, потому что мы – такие же режиссеры. Что такое «Арсенал» без Венгера, «МЮ» без Ферпосона?
Но игроки принялись выбирать учителей по своей прихоти. И такая зависимость порождает неуправляемость.
А в том контакте, который весной 2006-го возник у нас на стадионе с Липатовым, не нужно видеть ничего предосудительного. Так всегда бывает, когда что-то не ладится, а ты находишься в кругу людей и обмениваешься мнениями о происходящем. Но я высказывался крайне сдержанно. Это не имело ничего общего с тем, что происходило в VIP-ложе «Локомотива», когда командой руководил я.
Реакция на все мои действия со стороны некоторых людей носила заведомо негативный характер. Бывшего вратаря и тогдашнего работника клуба Овчинникова спрашивали, чем он в «Локомотиве» занимается. Он открыто отвечал: «Да одного тренера снимаем и никак снять не можем!» И это говорилось моим друзьям и руководителям достаточно серьезного уровня! Я уже не говорю о функционерах клуба, которые позволяли себе в совсем не джентльменской форме комментировать то, что происходит на поле, в частности действия тренера.
Несколько слов о Липатове. В футбол пришли руководители, которые живут по законам бизнеса. По этим законам они производят и продают автомобили, дома, телекоммуникации. Но это не имеет ничего общего с футболом! Потому что футбол – это зрелище и творчество. Добившись результатов в иных сферах деятельности, эти руководители непроизвольно переносят законы бизнеса на живых людей, которые творят футбол. А они, эти люди, все разные! Это не кирпичи, где один можно выбросить и вместо него взять другой! У них разный возраст, менталитет, цвет кожи. Нужно время и терпение, чтобы привести их к общему знаменателю. И прав Иванович, который в интервью говорил: «Как можно требовать максимального результата за такой короткий срок, когда создается новая команда? Надо дать тренеру время!»
Каждый из нынешних руководителей понимает, как управлять командой, играть в обороне, строить атакующие действия. Они разбираются во всем. Но, перефразируя Конфуция на футбольный лад, образцовым государством следует считать то, где президент есть президент, тренер есть тренер, доктор есть доктор, массажист есть массажист. И возникает большая проблема, когда массажист хочет быть доктором, доктор – тренером, а тренер – президентом. Но самая большая проблема «Локомотива» оказалась в том, что многие хотели видеть президента тренером. И таким же было желание значительной части клуба. По-человечески я Семина понимаю. Он был заложником тех, кто хотел его возвращения. Для сегодняшней жизни это нормально. Такова суть профессионального спорта, не говоря уже о бизнесе.
В клубе каждый должен заниматься своим делом. Поэтому тот факт, что у части игроков были контакты с президентом клуба, а у другой части – с председателем совета директоров, считаю большим безобразием. Это тоже часть того спланированного хаоса, который имел место в прошлом году в «Локомотиве». Нет, такие встречи могут происходить, но только по сугубо организационным вопросам, а не спортивным.
У меня очень много претензий к себе. Мне было так важно остаться в команде, работать и добиться результата, что в какие-то моменты я стал идти на компромиссы и выстраивать какие-то отношения, что мне вообще-то абсолютно несвойственно. Если говорить о требованиях, которые я предъявлял игрокам, то в «Локомотиве» не во всех ситуациях они составляли сто процентов возможного. Это я должен признать.
Пример – история со Спахичем и его нарушениями дисциплины. Умом понимал, что не должен этого прощать, что тем самым проигрываю. Наказать его я не мог еще и потому, что из-за травм Родолфу и Сенникова был очень ограничен в защитниках, а меры должны были быть только самыми жесткими.
Я так дорожил своей работой, так не хотел уйти в середине сезона, что мне предрекали все, что шел на исключительные для себя уступки. Отдавал себе отчет: если уйду, то никогда уже не вернусь. А главное, что меня останавливало, – это долг перед теми, кто хотел слушать мое слово, кому было важно мое понимание футбола и жизни. Если тем же Билялетдинову, Сычеву, Ефимову, Янбаеву, Родолфу, Одемвингие в души запала хотя бы пара моих слов и мыслей, если они помогут им в жизни – уже считаю, что делал свое дело не зря. Это был мой долг, и, не выполнив его, я не мог уйти.
Беседуя с футболистами, я не раз возвращался к нашим великим игрокам прошлого. Вратарям рассказывал о Яшине, нападающему Сычеву – о его коллеге по амплуа Стрельцове, хавбеку Билялетдинову – о Воронине и Ма-ношине. Старался передать молодым людям богатейший опыт и традиции.
То, что я все время говорил о себе, – вранье. Вот о наших легендарных тренерах-Качалине, Маслове, Якушине-дей-ствительно рассуждал, приводил примеры из их опыта. И только интеллектуальный уровень отдельных игроков, от которых я избавился, не позволял им понимать, что речь идет о чести и совести, об отношении к клубу и к стране. Отношении, которое было свойственно людям, которых я встретил на своем пути. Но как это может понять Евсеев, который после позорного матча «Локомотив» – «Сатурн» бегал по подтрибунному помещению и выкрикивал нецензурные слова в адрес своей бывшей команды? Или Лоськов, сочинивший на меня в газеты донос образца 1937 года?
Я не мог уйти еще и потому, что взял на себя ответственность за судьбы своих помощников. Это честные, порядочные люди, которые, будучи игроками, сделали очень многое для нашего футбола. Я горжусь ими – Лютым, Кульковым, Герасимцом, Клейменовым, Евтушенко. И сезоном этим горжусь, потому что в условиях, в которых мы работали, ни один из преуспевающих тренеров прошлого и настоящего руководить командой не смог бы.
Присутствие людей, которые находились рядом со мной, обязывало меня доиграть эту партию до конца. Все они представляют другое поколение, воспитанное на настоящих профессиональных победах, поигравшее в сильных зарубежных клубах. По своей духовности мои ассистенты значительно отличаются от сегодняшних игроков, и для меня это стало открытием. Современные футболисты защищены контрактами и агентами, желание заработать у многих из них превалирует над желанием победить. И это не их вина, а реалии сегодняшних дней. Необходимо было время, чтобы создать новую команду с совсем другим, истинно победным менталитетом. Тем, которым отличались мои помощники, когда они были игроками.
И все равно считаю, что это был не провальный, а прекрасный сезон. Мы выиграли дома и едва не победили на выезде будущего чемпиона России – «Зенит», четырежды обыграли серебряного призера – «Спартак», показали отличный футбол в матче Кубка УЕФА мощного мадридского «Атлетико», качественно сыграли на Кубке РЖД с «Реалом» и «Миланом». Творческое удовлетворение принес ряд матчей, в которых мы поначалу уступали в счете, но затем удавалось найти единственно правильное решение, позволявшее победить, – против «Москвы», «Крыльев Советов», того же «Спартака». Команда научилась действовать разнопланово, менять тактику по ходу встречи, игроки могли перестроиться в зависимости от счета. Это тот капитал, который пополнил мой тренерский багаж.
Если бы мы набрали в последних четырех матчах с «хлебными» соперниками 12 очков, то заняли бы призовое место. Но эти матчи носили политический характер. Они были нужны только для того, чтобы я ушел. Достаточно вспомнить невыносимую обстановку на стадионе во время последнего матча чемпионата – против «Кубани».
И не смешите меня разговорами о том, что я, дескать, не уходил из-за компенсации! Понимаю, если человеку нечего есть, негде жить, не на чем ездить. Но когда человек более 40 лет проводит в футболе на самом высоком уровне, будучи игроком и тренером, – о чем можно говорить, побойтесь Бога!
Вот так мы и доходим до того, что приглашаем Рюриковичей править нашим футболом, нашей сборной и клубами. Мы же зовем голландцев только по одной причине. Потому что отдельные наши тренеры, родные, говорящие по-русски, не дадут тебе работать и победить. Ведь если ты, не дай бог, выиграешь, они покроются холодным потом: а кто же мы? Вот эта наша зависть, беспрецедентное отношение к делу, не позволяет нам сегодня выстроить здоровую футбольную структуру.
Мы мешаем друг другу, мы не позволяем никому выделиться, мы съедаем друг друга. Это уже третий случай, когда меня пытаются выжить из футбола. Но слушая и читая высказывания в свой адрес отдельных комментаторов и журналистов, зная, кто стоит за всей этой интригой и хочет создать мне определенную репутацию, лишний раз делаю вывод, насколько я прав.
Кстати, о Хиддинке. Вокруг его разговора со мной тоже была раздута шумиха. Это был чисто технический вопрос, недопонимание, в котором нет ничьей вины. А если она и есть, то в большей степени моя. Мы с ним говорим по-английски – не сказал, чтобы часто, но всегда достаточно дружелюбно. Нас объединяют воспоминания 1992 года, когда сборная СНГ под проливным дождем провела товарищеский матч с его «Валенсией», закончившийся вничью. А также Корея, куда Хиддинк пришел работать после меня.
Он абсолютно адекватный человек, мирный, спокойный профессионал. Свое дело он делает не напрягаясь, точно распределяя силы, нервы и возможности тех, кто за ним стоит. В том, что произошло с нашей сборной, мне пока видится больше случайностей, чем закономерности.
В начале прошлого года всех российских тренеров обязали пройти лицензирование. Мне никто не готовил доклады, я ни с кем не консультировался, писал реферат сам. А потом проводил практические занятия, и моим оппонентом был Романцев – бывший соперник, с которым у нас далеко не всегда были гладкие отношения. И когда тренировка закончилась аплодисментами тех, кто ее смотрел, и тех, кто на ней работал, Романцева попросили дать оценку увиденного. Он сказал: «Если все заканчивается аплодисментами, то вопросов быть не может».
Когда меня спрашивают: «Как ты относишься к тому, что с тобой происходит?» – цитирую Киплинга:
«Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за сомненья всех.
Верь сам в себя наперекор Вселенной,
И маловерным отпусти их грех».
Когда трудно, мне эти слова помогают. И я им – отпускаю.
Недавно мы отмечали юбилей со дня рождения Владимира Высоцкого. И я вспоминал его песню о колее. Мне противно слышать и читать, когда кто-то с упоением рассказывает о его или о чьих-то еще пороках. Во-первых, я знал совсем другого Высоцкого: бывали с ним и в сауне, и в VIP-зале аэропорта, где можно было расслабиться. Мы с Мариной Влади немножко выпивали – но он не пил. А во-вторых, мне всегда приятнее говорить о достоинствах человека, чем о его недостатках и тем более пороках.
Часто вспоминаю о Высоцком, который стал великим в первую очередь благодаря умению отстоять свою индивидуальность. Самая большая трагедия – это когда в человеке эту индивидуальность убивают. Во мне – не убьют.
И если еще выпадет счастье поработать в России, – чего я очень хочу, – то все равно пойду по своей колее, и на нее не смогут влиять ни Колосков, ни Мутко, ни Липатов, ни Семин – никто. Понимаю, что это никому не нравится – но будет так и только так.
То, что произошло в «Локомотиве», меня не сломало -ни физически, ни морально. Напротив – тот опыт, который я приобрел после длительного отсутствия в российском футболе, очень ценен. Жаль, что сейчас я не могу его использовать. А отношение к себе истинных болельщиков я оценил в Санкт-Петербурге во время юношеского мемориала Гранаткина. Они встали и встретили меня аплодисментами. Для меня это – самая объективная оценка моей работы.
Время, проведенное в «Локомотиве», мое отношение к команде и игрокам – все это позволяет мне пожелать команде успехов в наступившем году. Я сказал об этом в момент прощания с советом директоров как Якунину, так и новому президенту клуба Наумову. Моя совесть – чиста.
Менеджмент «Локомотива»: