Источник: «Отечественные записки», 2005 год, № 6
Печатается по: https://www.strana-oz.ru/
«— Ты что, не знаешь про СОВУ?! — с недоумением ответила на мои сетования лучшая подруга Ксюша. Ну, в общем, это Содружество Вадковцев, туда все наши ходят, и я тоже вступить хочу. Ты со мной?
— Не знаю. А чем эта СОВА занимается? И кто там главный? А меня возьмут?
— Мы организуем разные соревнования, участвуем в каких-то играх сами. Помогаем администрации Центра и просто общаемся. А главная там Вера (Вера Леопольдовна Егорова, но мы зовем ее просто Вера, потому что она один из инструкторов лагеря), она тебя конечно возьмет…
Несмотря на то что у меня много уроков, факультативы, надо успеть побыть с родителями, почитать, погулять и с друзьями из школы тоже, поговорить с подругами по телефону и переделать кучу других очень важных дел, я хожу в Центр творчества в среднем четыре раза в неделю, придумываю с друзьями и организую множество разных дел для кружковцев и очень довольна этим!»
Наверное, этот отрывок из детской заметки ярче всего рассказывает о типичной современной детской организации. Это — уже не кружок по интересам и уже не бесцельно слоняющаяся компания друзей. Это — объединение ребят, которым интересно что-то созидать в нашем мире. И рядом с ними — один взрослый человек, причем такой, которого они воспринимают почти как ровесника, только чуть более опытного, которому проще подсказать, как в случае необходимости найти подход к «этим скучным взрослым».
Это — «не формальная», т. е. юридически не зарегистрированная организация, не требующая от новых членов ничего, за исключением личной активности и заинтересованности. Хотя в некоторых подобных уже придумали свои символы и ритуалы, традиции посвящения…
Создаются такие организации в школах, центрах внешкольного воспитания, клубах, иногда в библиотеках или даже в музеях — везде, где готовы предоставить крышу. Где можно собираться под видом занятий в кружке, в факультативе, секции, профильном клубе. Тут, собственно, и пролегает граница. В кружке, факультативе или секции ребята собираются, чтобы получить знания у взрослых. А в своей организации они ищут возможности применить эти знания. Здесь и сейчас. Почувствовать свою значимость в этом мире, показать, чего они стоят. Если педагог соответствует запросам детской организации, его могут и допустить в число единомышленников. А если нет — будут использовать «втемную», т. е. провоцировать на поступки в интересах своей детской организации.
Примеров тому можно найти множество. Скажем, феномен органов школьного самоуправления. Пока самоуправление пытаются «внедрить» сверху — оно никак не работает. А стоит дать ребятам знания о правах, а потом — отстранить ся от создания условий для их реализации, сразу же среди учеников появятся желающие взять управление школой в свои руки.
Или, к примеру, общественная организация — «Творческое объединение ЮНПРЕСС». Ребята объединились после одной из журналистских смен в ВДЦ «Артек» еще в 1989 году. Потому что столкнулись с проблемой — есть свое мнение, но на страницы «детских» изданий это мнение не допускается. Зато можно пробиться на страницы «оппозиционных» взрослых изданий. Но нужно, чтобы кто-то брал на себя труд и ответственность пробиваться. Тогда и возникло объединение юных журналистов из разных регионов, с центром в Москве, куда пересылались письма, телеграммы (Интернета еще не было), надиктовывались тексты по телефону. Юные редакторы приезжали по графику в Москву, жили на квартирах у друзей, готовили номера газет и полосы, а единомышленники среди взрослых (выросшие до совершеннолетия юные журналисты) добывали на эти издания деньги, заключали договоры с типографией, с «Роспечатью» на распространение и т. п. Со временем организация получила и юридический статус, и зарегистрированные собственные издания (детское информационное агентство, а затем — газету и журнал, распространяемые на территории СНГ и Балтии по подписке).
Но гораздо чаще детские движения инициируются сверху. И не обязательно этот опыт — отрицательный. Ребятам всегда нужен лидер, герой, кумир, которому хочется подражать. Это могут быть артисты или спортсмены — и мы получим команду фанатов (порой официально зарегистрированную), могут быть — политические лидеры (и мы получим юных зюгановцев, жириновцев, баркашовцев, «молодогвардейцев» или — движение «Мы»). А могут быть — уголовные авторитеты. И мы получим «бригаду» малолетних преступников.
В постперестроечное время среди взрослых единства не было, и на роль безусловных общероссийских лидеров претендовали два типа организаций — пионеры и скауты.
Заменим пионеров скаутами!
Под этим лозунгом в первые годы перестройки проходили все совещания в госструктурах, если на них рассматривался вопрос о поддержке организаций, работающих с детьми. Мне доводилось, как журналисту, присутствовать на двух таких совещаниях: на парламентской комиссии в Госдуме и на конкурсной комиссии по присуждению грантов общественным организациям в Государственном комитете по молодежной политике (одно время это учреждение было в ранге министерства). В каждом случае, когда возникал вопрос, чей проект работы с детьми финансово и организационно поддержать, из самых авторитетных уст звучало: «Давайте поддержим скаутов!»
Государственная политика в последние годы существования СССР и в первое десятилетие новой России заключалась в возрождении одной из крупнейших детских организаций дореволюционной России. Идеи скаутизма («скаут» переводится на русский язык как «разведчик») отвечали интересам российского самодержавия, стремившегося удержать молодое поколение от революционных выступлений. Первые скаутские отряды создаются в Царском Селе под Санкт-Петербургом (30 апреля 1909 года, руководитель — Григорий Алексеевич Захарченко, преподаватель Александровского юнкерского военного училища, штаб-ротмистр, спортсмен). Царь Николай II лично посетил первый отряд скаутов, а наследник престола царевич Алексей вступил в этот отряд. После револю ции скауты разделились на «белых», «красных» и «нейтральных». А в середине 20-х годов скаутское движение было запрещено как чуждое пролетарскому государству. Лидеры скаутизма частично работали в России нелегально, частично — эмигрировали.
Но, несмотря на все усилия государства, такой же мощной и единой организации, как пионерская, из скаутов не вышло. Хотя в декабре 2005 года официально зарегистрирована Всероссийская национальная скаутская организация (последователи тех, кто вернулся из эмиграции), до сих пор существуют и ОРЮР (Организация российских юных разведчиков-скаутов — зарегистрированная в 1996 году и продолжающая традиции движения, сохранившегося на территории России), и Русский союз скаутов, и множество региональных объединений.
Как показала дискуссия между идеологами скаутизма и пионерского движения уже в перестроечные годы, различие в работе с детьми было в том, что в пионерском отряде ребята приучались к коллективному принятию решения и к коллективной ответственности, а в скаутском отряде — к личной ответственности за порученное дело и к выполнению приказа скаут-мастера.
В практической деятельности организаций много общего. Так, в канун 60-летия Победы в Великой Отечественной войне патриотические акции проводили и пионеры, и скауты. Национальная организация скаутов России запланировала и провела поисковые экспедиции — поиск юных героев войны, бывших в 1941–1945 годах в возрасте сегодняшних скаутов, — чтобы посадить в их память аллеи славы. Российский союз скаутов (РСС) приступил к подготовке традиционного военно-патриотического похода к местам боев Красной армии на Северном Кавказе (1943 год). В течении 10 дней 30 скаутов и инструкторов поднимались на высоту около трех тысяч метров. Цель — дойти до Главного Кавказского хребта, подняться на Наурский перевал, очистить от снега и подкрасить памятные таблички, а также установить новую «Знаем, помним, чтим».
Пионерские дружины вместе с ветеранами создавали Книги памяти, одна из ярких акций московских пионеров — создание с помощью ребят книги «Дети войны». Разумеется, вместе с ветеранами ребята возлагали цветы и памятные гирлянды у памятников и мемориалов, выезжали вместе с участниками войны на «поездах памяти» по местам боев от Москвы до Берлина.