- Даже если это значит осквернить себя гнусной магией?
- Аксиманд, оставь свое высокомерие, - сказал Таргост. - Мы пойдем на это ради Легиона. У нас нет другого выбора.
- Так, значит, все уже решено? - воскликнул Аксиманд, проходя мимо Эреба в центр круга. - Если так, зачем это обсуждение? Зачем вообще надо было нас собирать?
Малогарст, хромая, вышел из-за спины Таргоста и покачал головой.
- Брат Хорус, мы все должны быть заодно. Тебе известен закон ложи. Если ты не согласишься, мы ничего не станем предпринимать, и Воитель останется здесь. Но он умрет, если мы ему не поможем. Ты сам знаешь, что это так.
- Умоляю, не заставляйте меня идти на это,- попросил Аксиманд.
- Мы должны, - возразил Малогарст. - Другого пути нет.
Взоры всех собравшихся были прикованы к нему, и Аксиманд почувствовал, как тяжесть ответственности за принятое решение вдавливает его в пол. Он поймал взгляд Абаддона, но и в нем прочел решимость пойти на все ради спасения Воителя.
- А как же Торгаддон и Локен? - спросил Аксиманд, цепляясь за соломинку. - Их нет с нами, и нам неизвестно их мнение.
- Локен не является одним из нас! - крикнул Каллус Экаддон, капитан Катуланских Налетчиков. - У него был шанс вступить в ряды ложи, но он отвернулся от нас. Что касается Тарика, то он будет заодно с нами. У нас нет времени дожидаться его возвращения.
Аксиманд обвел взглядом лица присутствующих и понял, что у него нет выбора. Как не было с того момента, когда он переступил порог этой комнаты.
Чего бы это ни стоило, Воитель должен жить. Это так просто.
Он знал, что со временем возникнут опасные последствия. Так всегда бывает при сомнительных сделках, но за спасение командира стоит заплатить любую цену.
|
|
Если он останется тверд в своих убеждениях, его проклянут как воина, который предпочел остаться в стороне и позволил Воителю умереть.
- Ну, хорошо, - сказал он, наконец. - Пусть ложа Змеи сделает все, что в ее силах.
Локен заметил, что за несколько часов, прошедших с их первой высадки на спутник Давина, тот изменился почти до неузнаваемости. Исчезли клубы тумана и вязкая дымка, а небо прояснилось и из грязно-желтого превратилось в белое. Зловоние все еще стояло в воздухе, но и оно стало намного слабее и вместо непереносимого стало всего лишь неприятным. Неужели смерть Тембы разрушила какую-то силу, удерживавшую спутник в состоянии непрекращающегося гниения?
Едва «Громовой ястреб» коснулся поверхности болота, Локен увидел, что зараженные гнилью леса исчезли - без поддерживающих их стволы полчищ личинок и червей они просто рухнули на землю. Отсутствие непроницаемого тумана очень облегчило поиски «Славы Терры», тем более что теперь не было жутких вокс-сигналов с мертвого корабля.
«Громовой ястреб» остановился, и Локен с уверенностью прирожденного лидера вывел на поверхность спутника отделения Торгаддона, Випуса и Марра. Несмотря на то, что Торгаддон и Марр гораздо раньше его заслужили капитанское звание, они безоговорочно подчинялись его приказам в этой экспедиции.
- Гарви, а что ты собираешься искать? - спросил Торгаддон, поглядывая на холм высыпавшихся из корабля Тембы обломков.
Торгаддон не успел подыскать себе новый шлем и теперь морщился от скверного запаха.
- Я и сам еще не знаю, - ответил Локен. - Ответы, может быть. Все, что может помочь Воителю.
|
|
- Мне это нравится, - кивнул Торгаддон. - А как ты, Марр? Что ты здесь ищешь?
Тибальд Марр ничего не ответил. Он снял свой болтер с предохранителя и зашагал к разбитому кораблю. Локен поспешно догнал его и положил руку на плечо.
- Тибальд, ты ведь не хочешь создать нам здесь проблемы?
- Нет. Я только хотел взглянуть на то место, где погиб Верулам, - ответил Марр. - Пока я не увижу его собственными глазами, я не смогу примириться с потерей. Знаю, я видел его в морге, но я словно не на покойника смотрел, а гляделся в зеркало. Ты меня понимаешь?
Локен не совсем его понял, но все же кивнул.
- Хорошо, занимай место в общем строю.
Они направились к мертвому кораблю, подошли к осыпи и стали взбираться к пробоине, зияющей в корпусе «Славы Терры».
- Проклятье, кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как мы здесь сражались, - проворчал Торгаддон.
- Тарик, это было всего три или четыре часа назад, - заметил Локен.
- Знаю, и все же…
Вскоре они добрались до пробоины и оказались в чреве корабля. Воспоминания о последнем посещении этого места и встреченных здесь обитателях отчетливо встали перед мысленным взором Локена.
- Будьте начеку. Мы не знаем, что могло остаться в этих развалинах.
- Надо было разбомбить обломки с орбиты, - проворчал Торгаддон.
- Тихо! - шикнул на него Локен. - Ты что, не слышал, что я сказал?
Тарик поднял руки в примирительном жесте, и они продолжили путь по скрипучим полам темных залов, узким трапам, освещенным мерцающими фонарями, и вонючим почерневшим коридорам. Випус и Локен возглавляли отряд, а Торгаддон и Марр прикрывали тыл. Заполненный тьмой остов корабля оставался все таким же мрачным и угрожающим, но отвратительная органика, покрывавшая все поверхности слоем слизи, теперь погибла и рассыпалась в пыль.
|
|
- Что здесь творится? - спросил Торгаддон.- Несколько часов назад это место выглядело как гидропонная площадка, а теперь…
- Умирает, - закончил за него Випус. - Как те деревья на болоте.
- Здесь все выглядит давно мертвым, - добавил Марр, срывая со стены целый пласт лишайника.
- Не трогай здесь ничего, - предупредил Локен. - В этом корабле имеется яд, поразивший нашего командира, и, пока мы не выясним, что это было, не стоит ни до чего дотрагиваться.
Марр бросил лишайник на пол, вытер руку о доспехи, и они углубились в недра корабля. Локен прекрасно помнил маршрут, и вскоре отряд вышел в центральный коридор, ведущий к капитанскому мостику.
Из пробоин в корпусе падали снопы света, а летающие в воздухе пылинки создавали призрачный сверкающий частокол. Локен вел отряд вперед, пригибаясь под накренившимися переборками и провисшими кабелями, от которых все еще летели искры. Скоро они достигли конечной цели.
Запах Тембы Локен почуял задолго до того, как увидел тело; зловоние разлагающейся плоти разносилось далеко за пределы капитанской рубки. Осторожно проникнув внутрь помещения, Локен жестом велел воинам обойти зал по периметру.
- Как мы поступим со всеми этими людьми? - спросил Випус, указывая на свисающие с потолка знамена, на полотнищах которых были распяты солдаты Шестьдесят третьей. - Нельзя же просто оставить их здесь.
- Знаю, но сейчас мы ничего не можем для них сделать,- ответил Локен.- Когда уничтожим корабль, все они найдут успокоение.
- Это он? - спросил Марр, поведя стволом в сторону огромного раздувшегося тела.
Локен кивнул, поднял болтер и приблизился к трупу. Под кожей наблюдалось волнообразное движение, словно гигантский живот Тембы жил собственной жизнью. При ближайшем рассмотрении оказалось, что под туго натянутой желто-зеленой кожей пирует несметное множество жирных личинок и червей.
- Проклятье, до чего он отвратителен! - ужаснулся Марр. - И это… существо убило Верулама?
- Я думаю, да, - ответил Локен. - Воитель не сказал ничего определенного, но здесь больше никого не было.
Локен оставил Марра предаваться скорби, а сам обернулся к своим воинам:
- Разойдитесь по всему залу и ищите все, что может пролить свет на то, что здесь происходило.
- Ты совсем не имеешь представления, что искать? - спросил Випус.
- Ни малейшего, - признался Локен. - Возможно, это оружие.
- Ты считаешь, что мы должны обыскать этого жирного ублюдка? - спросил Торгаддон, показывая на Тембу. - И кто тот несчастный, которому выпадет эта работенка?
- Я думал, тебе это понравится, Тарик.
- О нет, я и пальцем к нему не притронусь!
- Я сделаю это,- сказал Марр, опустился на колени и отбросил в сторону остатки одежды трупа вместе с лохмотьями кожи.
- Видишь? - Торгаддон отступил назад. - Тибальд сам вызвался, давай не будем ему мешать.
- Хорошо, только будь осторожен, Тибальд,- предупредил его Локен и с облегчением отвернулся, чтобы не видеть отвратительного зрелища, а Марр принялся расчленять труп.
Астартес приступили к обыску, а Локен взобрался на возвышение, где стояло кресло капитана, и оттуда заглянул в кабину экипажа, заваленную всевозможным мусором и наростами плесени. Локен никак не мог понять, что могло привести этот славный корабль и не менее славного человека к такому позорному концу.
Он обошел кресло и остановился, задев ногой какой-то твердый предмет. Нагнувшись, Локен обнаружил продолговатую шкатулку из полированного дерева. Ее стенки остались чистыми и гладкими, что в этом интерьере показалось, по меньшей мере, странным. Шкатулка была темно-коричневой, длиной примерно с руку человека, и по всей поверхности дерева были вырезаны непонятные символы. Крышка держалась на золотых петлях, и, отодвинув тонкую задвижку, Локен заглянул внутрь.
Шкатулка оказалась пустой и обитой изнутри красным бархатом. Только открыв шкатулку, Локен осознал, насколько опрометчиво это было с его стороны. Он задумчиво провел пальцами по крышке, обводя символы, и их плавные округлые очертания показались смутно знакомыми.
- Сюда! - закричал один из воинов Локасты, и Локен, подхватив шкатулку, кинулся на зов.
Пока Тибальд Марр продолжал разбирать прогнивший труп Тембы, остальные Астартес сгрудились на палубе вокруг какой-то находки.
Локен, подойдя ближе, увидел обрубок руки Эугана Тембы, мертвые пальцы которой все еще сжимали рукоять странного сверкающего меча с лезвием, похожим на серый кремень.
- Точно, это правая рука Тембы, - сказал Випус, наклоняясь, чтобы взять меч.
- Не трогай, - остановил его Локен. - Если это оружие свалило с ног Воителя, я не хочу даже думать, что оно может сделать с нами.
Випус отпрянул от меча, словно от ядовитой змеи.
- А это что? - спросил Торгаддон, показывая на шкатулку.
Локен опустился на колени и поставил шкатулку рядом с мечом. Увидев, что оружие должно точно поместиться внутри футляра, он совершенно не удивился.
- Мне кажется, раньше меч лежал здесь.
- Выглядит совсем как новая, - заметил Випус. - А что там вырезано? Какие-то письмена?
Локен ничего не ответил и, опустившись на колени, стал разгибать пальцы Тембы, сжимавшие рукоять меча. Хоть он и понимал, что это невозможно, но все же морщился, отводя каждый мертвый палец, словно ожидал, что рука оживет и вцепится в него.
Наконец, меч был освобожден, и Локен поднял оружие.
- Осторожнее! - воскликнул Торгаддон.
- Спасибо, Тарик, а я уж чуть не собрался его выбросить.
- Извини.
Локен медленно опустил меч в шкатулку. Рукоять вздрогнула, и у Локена возникло дикое ощущение, будто меч эхом повторил имя Тарика. Предчувствие чудовищной опасности, грозящей другу со стороны оружия, сжало сердце. Локен захлопнул крышку и выдохнул давно сдерживаемый воздух.
- Во имя Терры, как такой человек, как Темба, завладел этим странным оружием? - спросил Торгаддон. - По нему даже не скажешь, что это изделие человеческих рук.
- Так и есть, - сказал Локен и, к своему ужасу, понял, почему вырезанные на стенках шкатулки символы показались ему знакомыми. - Это изделие кинебрахов.
- Кинебрахов? - изумился Торгаддон. - Но разве они не…
- Да,- сказал Локен, бережно поднимая шкатулку с пола. - Это и есть анафем, похищенный из Зала Оружия на Ксенобии.
Слухи молниеносно распространились по «Духу мщения», и рыдающие люди выстроились вдоль пути, по которому должны были нести Воителя. Сотни людей встречали Астартес в каждом переходе, когда те проносили своего командира на щитах. На Воителе были его парадные доспехи снежно-белого цвета, отделанные золотом, на груди сияло пурпурное Око Терры, а благородное чело венчал серебряный лавровый венок.
Носилки держали Абаддон, Аксиманд, Люк Седирэ, Сергар Таргост, Фальк Кибре и Каллус Экаддон, а позади шли Гектор Варварус и Малогарст. Ослепительно сверкали отполированные доспехи, а форменные плащи колыхались при каждом движении.
Шествие возглавляли герольды и глашатаи, так что повторение кровавой сцены, произошедшей на пусковой палубе, было исключено, а кроме того, Астартес двигались очень медленно, словно боясь потревожить раненого командира, сражавшегося с ними бок о бок с самых первых дней Великого Крестового Похода. Воины Астартес не сдерживали слез.
За неимением цветов люди осыпали носилки полосками бумаги, на которых были написаны слова любви и надежды. Узнав, что Воитель еще жив, они зажигали сухие травы, которым приписывались целительные свойства, и подвешивали дымящиеся курильницы по всему пути следования процессии, а где-то неподалеку оркестр играл марш Легиона.
Горящие свечи и курильницы издавали сладковатый аромат, а мужчины и женщины, солдаты и рабочие, охваченные общим горем, рыдали друг у друга в объятиях. Вдоль всего перехода были вывешены боевые знамена, и до самой стартовой палубы шествие сопровождалось молитвенными песнопениями. Двери, ведущие на палубу, и все переборки до последнего сантиметра были оклеены клочками пергамента с посланиями Воителю и его сыновьям.
Аксиманд, никогда не видевший ничего подобного, был поражен таким единодушным проявлением народной любви и сочувствия. Для него Воитель в первую очередь был воином, отцом, избранником Императора.
Для всех этих смертных он стал гораздо большим. Для них Воитель был символом благородства и героизма, символом новой Галактики, которую они под его руководством создавали на пепелище Века Раздора.
Само существование Хоруса обещало конец страданиям и смертям, долгие века терзавшим человечество.
Благодаря таким героям, как Воитель, Долгая Ночь подходила к концу и на горизонте уже загорался свет новой эпохи.
И теперь все это было под угрозой, и Аксиманд понимал, что сделал правильный выбор, позволив перевезти Воителя на Давин. Жрецы ложи Змеи вылечат Хоруса, а если для этого потребуются силы, которыми не принято гордиться, что ж, пусть будет так.
Жребий брошен, и остается только верить, что примарх к ним вернется. Аксиманд улыбнулся, припомнив слова Хоруса, сказанные по поводу веры. Воитель, по своему обыкновению, выказал глубочайшую мудрость в абсолютно неподходящей для этого обстановке - как раз перед прыжком с несущегося штурм-катера на город зеленокожих на Улланоре.
- Когда ты достигнешь предела своего знания и полетишь в темноту неизвестности, надо верить, что впереди ждет одна из двух возможностей, - сказал тогда Воитель.
- И что это за возможности? - спросил Аксиманд.
- Либо под ногами окажется твердая почва, либо ты научишься летать, - со смехом закончил Воитель уже в прыжке.
От воспоминаний комок подкатил к горлу, и в этот момент двери стартовой палубы с грохотом закрылись за ними, и Астартес зашагали к ожидавшему их штурмкатеру Воителя.
ПРОПАГАНДА
ПОДОЗРЕНИЕ БРАТЬЕВ
ЗМЕЯ И ДУША
Кончик пера в руке Игнация Каркази скользил по странице, словно двигался по собственной воле. Судя по тем мыслям, которые летописец облекал в слова, можно было подумать, что так оно и есть. Муза, похоже, прочно обосновалась в его комнате, и внутренний монолог Игнация превращался в мощную симфонию, каждая строка ложилась на свое место так, словно другого варианта повествования не существовало.
Такого вдохновения он не чувствовал даже при создании своих шедевров «Поэма океана» и «Образы и оды». Строго говоря, теперь, оглядываясь назад, Игнаций испытывал ненависть к своим собственным произведениям за изобилие безвкусной мишуры и слащавую ограниченность описаний. Слова и мысли, что переполняли его в настоящий момент, - только они имели смысл, и Игнаций ругал себя последними словами за то, что на осознание ему потребовалось так много времени.
Истина, вот что важно. Именно это сказал ему капитан Локен, но тогда Игнаций не понял его или не придал значения его словам. После того как Локен взял его под свое покровительство, Игнаций создавал мелкие и ничтожные стихи, недостойные Этиопского лауреата, но теперь все изменилось.
После смертоубийства на стартовой палубе он примчался в свою комнату, схватил бутылку терранского вина и засел за работу.
Праведное возмущение ужасной жестокостью, которой он стал свидетелем, выливалось потоком слов, смелых метафор и решительных осуждений. Работая без перерывов, Игнаций исписал уже три страницы «Бондсмана ¹ 7» и испачкал чернилами все пальцы.
- Все, что я создал до сих пор, было прологом, - прошептал он, не переставая писать.
Но вдруг ему в голову пришла мысль, которая заставила отложить перо и поставила его перед выбором. Истина бесполезна, если никто ее не слышит.
Командование экспедиции предоставило летописцам пресс-центр, где они могли демонстрировать свои работы и выставлять их на всеобщее обсуждение. Ни для кого не было секретом, что проходящие через пресс-центр материалы подвергались цензуре, а то и вовсе запрещались, так что услугами этого органа мало кто пользовался. Учитывая содержание новой поэмы, Каркази не стоило и надеяться на его помощь.
Но вот его двойной подбородок дрогнул от усмешки. Каркази порылся в кармане и вытащил смятый листок бумаги - листовку Божественного Откровения, данную ему Эуфратией Киилер. Игнаций расправил листок на столе и накрыл его ладонью.
Текст дешевого издания был нечетким, а от бумаги пахло нашатырным спиртом - наверняка это продукт какого-то частного принтера. Если Эуфратии Киилер удалось им воспользоваться, значит, удастся и ему.
Перед тем как покинуть капитанскую рубку, Локен позволил Тибальду Марру сжечь труп Тембы. Его приятель в испачканных гноем и гнилью доспехах не останавливал смертоносную струю огнемета до тех пор, пока от чудовищного трупа не остались лишь пепел да горсточка обгоревших костей. Акт уничтожения был лишь небольшим утешением после смерти брата, но хоть что-то… Оставив еще дымящийся прах, они пустились в обратный путь через разрушенный корабль.
Когда они выбрались из пробоины, на спутнике Давина уже наступили сумерки, бледно-желтый шар планеты опустился к самому краю тусклого неба. Локен нес блестящий деревянный футляр с анафемом, а остальные воины, спустившись с груды обломков, молча сопровождали его к «Громовому ястребу».
Вскоре воздух задрожал от гула, земля качнулась под ногами, и с места высадки имперских военных сил, где начиналась недавняя операция, взметнулись в небо три высоких столба огня и дыма. Локен посмотрел вслед трем колоссальным кораблям, на которых титаны возвращались в бронированные утробы звездных крейсеров, и мысленно поблагодарил их экипажи за помощь в недавних схватках с ожившими мертвецами.
Очень скоро в небе остались только белые полосы над горизонтом, и лишь плеск воды и негромкое ворчание ожидавшего «Ястреба» нарушали тишину. Унылые просторы болот на многие километры вокруг были пусты, и Локен почувствовал себя самым одиноким человеком в мире. Немного погодя он различил в небе маленькие голубые огоньки армейских транспортов, следующих за титанами, - последние из остававшихся на поверхности солдат тоже возвращались на орбиту.
- Мы закончили здесь свои дела, не так ли? - спросил Торгаддон.
- Думаю, да, - согласился Локен. - И чем скорее мы вернемся, тем лучше.
- Как ты думаешь, как эта штука сюда попала?
Локену не потребовалось уточнять, о чем идет речь, и он покачал головой, не желая пока делиться с Торгаддоном своими подозрениями. Как ни любил он Тарика, он не мог забыть о его склонности к болтовне, а раньше времени спугнуть добычу не хотелось.
- Не знаю, Тарик, - ответил Локен, направляясь к опущенному заднему трапу «Громового ястреба». - Я полагаю, мы этого уже никогда не узнаем.
- Брось, Гарви, это же я, Тарик! - рассмеялся Торгаддон. - Ты настолько прямодушен, что совсем не умеешь лгать. Я вижу, что у тебя имеется какая-то идея, так давай выкладывай!
- Не могу, Тарик, извини, - сказал Локен. - Пока еще рано. Поверь, я знаю, что делаю.
- В самом деле знаешь?
- Ну, не совсем, - признался Локен. - Кажется, что знаю. Проклятье, как бы мне хотелось расспросить обо всем Воителя!
- Но его здесь нет, - заметил Торгаддон, - так что придется поделиться со мной.
Локен, радуясь, что может выбраться из трясин спутника, шагнул на трап, затем обернулся к Торгаддону:
- Ты прав, Тарик, я расскажу тебе все, но только не сейчас. Сначала мне необходимо кое-что хорошенько обдумать.
- Слушай, Гарви, я не так уж глуп, - вполголоса произнес Торгаддон, приблизившись вплотную, чтобы его слова не услышали остальные. - Мне известен только один путь, которым это оружие сюда попало: его привез кто-то из нашей экспедиции. И оружие попало на спутник раньше, чем здесь появились мы. А это значит, что его мог привезти только один человек, который был вместе с нами на Ксенобии и попал на спутник раньше нас. Ты знаешь, о ком я говорю.
- Да, я знаю, кого ты имеешь в виду, - согласился Локен, отводя Торгаддона в сторонку, подальше от заходящих на борт воинов. - Но я не могу понять зачем. Зачем создавать нам столько неприятностей, похищая меч, а потом привозить его сюда?
- Я разорву этого сына шлюхи пополам, если узнаю, что он намеренно пытался навредить Воителю! - зарычал Торгаддон. - Легион должен получить его шкуру.
- Нет! - прошипел Локен. - Только не сейчас. Сначала надо выяснить, с какой целью все это затеяно и кто еще участвует. Я просто представить себе не могу, чтобы кто-то замышлял недоброе против Воителя.
- Ты считаешь, что происходит именно это? Ты думаешь, что кто-то из примархов покушается на титул Воителя?
- Я не знаю, все это трудно себе представить, и больше похоже на сюжет из какой-нибудь старинной книги Зиндерманна.
Оба на некоторое время замолчали. Мысль о том, что кто-то из бессмертного братства примархов мог предпринять попытку свергнуть Хоруса, казалась невероятной, недопустимой и возмутительной, но…
- Эй, - окликнул их Випус из глубины «Ястреба», - что вы там втихомолку затеваете?
- Ничего, - с виноватым видом ответил Локен. - Мы просто разговаривали.
- Тогда заканчивайте. Надо торопиться.
- Что-то случилось? - спросил Локен, проходя в кабину пилота.
- Воитель, - сказал Випус. - Они перевозят его на Давин.
Спустя пару мгновений «Громовой ястреб» уже был в воздухе, оставив за собой фонтаны мутной болотной воды, испаряющейся в голубых струях пламени двигателей. Боевой корабль, набирая скорость и высоту, описал широкий круг, а затем свечой взвился в небо.
Пилот хорошенько разогрел двигатели, и «Ястреб» с ревом пронзил атмосферу.
Огромное красное светило уже опускалось за горизонт, и горячие сухие ветры, поднимающиеся над плато, сильно трепали корабль, вошедший в атмосферу Давина. За бронированным стеклом рубки расстилался коричневый, сухой и пыльный материк. Локен, занявший место в рубке управления рядом с пилотами, пристально следил за постепенно приближающейся красной точкой, на обзорной панели судна обозначающей местоположение штурмкатера Воителя.
Далеко внизу можно было заметить мерцающие огоньки имперской военной зоны, где экспедиционные силы впервые ступили на поверхность Давина. Широкое кольцо огней опоясывало временные посадочные площадки и защитные укрепления. Пилот вел корабль кратчайшим курсом под крутым углом, поскольку скорость сейчас имела большее значение, чем безопасность полета, и по пути «Ястреб» обгонял множество других судов, направлявшихся к поверхности.
- Почему их так много? - удивился Локен, когда корабль снизился достаточно, чтобы можно было рассмотреть на земле солдат и сервиторов, спешно готовившихся к приему множества судов.
- Не имею представления, - ответил пилот. - Но с орбиты сошли сотни кораблей. Неужели им всем разом понадобилось посетить Давин?
Локен ничего не ответил. Множество кораблей, направлявшихся на Давин именно в этот момент, стало для него еще одной частью неразрешимой головоломки. Каналы вокс-связи были забиты безумным бредом; рыдающие голоса предвещали близкий конец света, а другие в то же время благодарили божественного Императора за спасение своего избранного сына из смертной тени.
Ни те, ни другие не добавляли ясности. Локен попытался связаться с кем-нибудь из морнивальцев, но они не отвечали, а когда он не смог найти даже Малогарста на «Духе мщения», в сердце закралось недоброе предчувствие.
Корабль подлетел к имперским позициям, и Локен увидел непрерывную цепочку огней, протянувшихся к северу от космопорта. Локен приказал пилоту сбросить скорость и опуститься пониже.
По пыльной равнине двигалась длинная колонна самых различных транспортных средств - танков, подвозчиков снарядов, передвижных станций связи и даже несколько гражданских машин, - и каждое из них было битком забито людьми. Все направлялись в горы, и настолько быстро, насколько позволяли двигатели их машин. «Громовой ястреб» быстро пронесся над землей в гаснущем свете дня, обогнал колонну и помчался дальше в том же направлении.
- Как скоро мы доберемся до штурмкатера Воителя? - спросил Локен.
- При такой скорости минут через десять или около того, - ответил пилот.
Локен попытался собраться с мыслями, но царящее вокруг безумие плохо способствовало сосредоточению. С тех пор как они покинули планету интерексов, его разум превратился в бурлящий водоворот, вбирающий в себя все странные факты и потом выбрасывающий их на поверхность на пузырьках подозрений. Неужели на него до сих пор действует случившееся с Джубалом? Возможно ли, чтобы силы, обитавшие в Шепчущих Вершинах, до сих пор мучили его и заставляли шарахаться от призраков, которых, кроме него, никто не видел?
Локен готов был бы в это поверить, если бы не существование анафема и твердая уверенность, что Первый капеллан Эреб солгал ему по пути на Давин.
Каркази утверждал, что Эреб намеренно подталкивал Воителя совершить вылазку на спутник Давина, и его невольное признание в краже анафема вело к единственному выводу: Эреб хотел, чтобы Хорус был убит.
Но это желание не имело смысла! Зачем изобретать такой замысловатый способ убийства Воителя? Здесь должно скрываться что-то еще…
Факты постепенно накапливались, но ни один из них не укладывался в логические рамки, и Локен никак не мог понять их подоплеку. Он лишь знал, что что-то происходит и все это кем-то искусно подстроено.
- Мы подходим к расположению штурмкатера Воителя! - крикнул пилот.
Локен стряхнул оцепенение. Он совсем позабыл о времени, но тотчас сосредоточился на происходящем за бронированными стеклами рубки.
Теперь их окружали высокие горные вершины и зазубренные скалы из красного камня, сверкающего прожилками кварца и золота. Корабль летел над древней мощеной дорогой, проложенной по дну ущелья, с потрескавшимися, стертыми временем плитами. По обе стороны дороги еще стояли изваяния давно умерших королей, а повалившиеся колонны были похожи на павших на посту часовых. Долина уже погрузилась в ночную тьму, и лишь видневшиеся вдалеке стены кратера отражали бронзовые лучи заходящего светила.
Пилот сбросил скорость, и через расселину корабль влетел в колоссальный кратер, углублявшийся в поверхность не меньше чем на тысячу метров. Дно кратера было плоским, и в центре возвышалось здание, сложенное из того же камня, что и окружающие горы. Здание было освещено тысячами пылающих факелов. «Ястреб» описал круг, и Локен увидел, что строение представляет собой восьмиугольник, причем каждый угол венчал высокий бастион, что придавало ему вид неприступной крепости. Восемь башен окружали главный купол, и на вершине каждой из них горел огонь.
Внизу Локен заметил и штурмкатер Воителя, окруженный факелоносцами, которых было не меньше тысячи человек. От штурмкатера к исполинским сводчатым вратам вела прямая дорожка, и Локен увидел знакомую фигуру Воителя, которого Сыны Хоруса несли на носилках.
- Высаживай нас! Скорее! - крикнул Локен.
Он вскочил на ноги, пробежал в пассажирский отсек и сдернул со стойки болтер.
- Что случилось? - спросил Випус. - У нас неприятности?
- Возможно, - ответил Локен и повернулся к находящимся на корабле воинам: - После высадки следуйте за мной.
Его воины с привычной быстротой приготовились к десантированию, а пилот «Ястреба» до предела снизил скорость и высоту. Освещение кабины с красного сменилось на зеленое, полозья корабля сильно ударились о землю. В тот же момент створ заднего люка опустился, образуя трап, и Локен, выскочив из корабля, побежал к зданию.
Ночь уже спустилась на землю, но воздух еще оставался горячим, и ароматы невидимых цветов наполняли его горьковатым благоуханием. Гарвель бежал впереди своих людей, и факелоносцы бросали вслед группе озадаченные взгляды. Капитан увидел, что это были коренные обитатели Давила.
Аборигены отличались большой выносливостью, высоким ростом, тонкими жилистыми конечностями, густым волосяным покровом и носили прически, похожие на хвост Абаддона. Они были в длинных накидках из блестящих узорчатых пластинок, почти все - вооружены несколькими кинжалами, висящими на перевязи, и примитивными на вид пороховыми пистолетами. Перед Астартес все расступались, склоняя головы, и внезапно Локен обратил внимание на то, как сильно эти существа отличаются от людей.
Во время первого посещения планеты он не слишком много внимания уделял коренным обитателям. Тогда он был рядовым капитаном, и все его помыслы были обращены только на выполнение приказов и достижение поставленных целей, ему было не до антропологических изысканий. Да и сейчас, при том сумбуре, который царил в его мыслях, он совершенно случайно обратил внимание на наружность давинитов. Просто их было много.