Проект «Исторический Ставрополь в лицах»
Кавказ издавна привлекал многих писателей и поэтов, которые находили здесь вдохновение и творческий порыв. Путь на Кавказ, который служил местом ссылки неугодных самодержавию людей, проходил через Ставрополь. Дважды город посещали А.С. Пушкин и М.Ю. Лермонтов, здесь останавливался А.С. Грибоедов, побывали декабристы А.И. Одоевский, Н.А. Назимов, В.Н. Лихарев, Н.И. Лорер и другие. Присутствие людей прогрессивных взглядов влияло на развитие культурного уровня жителей города.
Одними из наиболее выдающихся литераторов Ставрополья конца XIX – первой четверти XX века являются Я.В. Абрамов, И.Д. Сургучев.
В своей лекции мы затронем развитие литературной жизни города Ставрополя до революции 1917 года.
Первая личность, на которой мы остановимся, поэт и писатель, декабрист Александр Бестужев-Марлинский. Бестужев-Марлинский считается, бесспорно, самой яркой личностью среди декабристов, отбывавших наказание в отдельном Кавказском корпусе. В 1816 году девятнадцатилетний Бестужев вступил юнкером в лейб-гвардии драгунский полк, стоявший под Петергофом, в Марли (откуда позднее появившийся псевдоним – Марлинский). Через год, в двадцать лет, стал офицером. Тогда же занялся переводами, начал печататься: совместно с К. Рылеевым издавал альманах «Полярная звезда». В 1824 году принят в Северное общество. Принадлежал к активным участникам восстания на Сенатской площади в декабре 1825-го.
После приговора Верховного уголовного суда Бестужев год провел в крепости Роченсальм (Финляндия), откуда по особому высочайшему повелению был обращен на поселение в Якутск. Там он писал прошения в Петербург о переводе на Кавказ. Просьбу услышали. Граф Чернышов доносил генерал-губернатору Восточной Сибири: «…Его Императорское Величество из уважения к чистосердечному раскаянию сего преступника, снисходя на просьбу его, Всемилостивейше соизволил повелеть определить его рядовым в один из действующих против неприятеля полков Кавказского корпуса».
На Кавказе шла война с турками, и Бестужев рассчитывал, блеснув отвагой, заслужить офицерский чин и выйти в отставку. В бесстрашии своем он не сомневался. Однако, наивный, совсем не знал Николая I. Обгоняя декабриста, в штаб корпуса в Тифлис поступило секретное предписание о том, «чтобы и за отличие не представлять к повышению, но доносить только – какое именно отличие им сделано».
В июне 1829 года Бестужев отправился в тысячеверстный путь из далекой Якутии. «…Я солдат и лечу к стенам Эрзерума…», – писал он с дороги братьям Николаю и Михаилу, томившимся на каторге в Читинском остроге. От Астрахани свернул на Екатериноград, куда приехал 3 августа – в станицу на берегу Терека… «Здесь ночевали мы четвертую ночь с выезда из Иркутска, так спешили мы с жаркой волей, чтобы застать победителей эрзерумских еще со взмахнутым мечом…», – сообщал Александр Александрович матушке из Тифлиса.
На Военно-Грузинской дороге Бестужев разминулся с Александром Пушкиным, возвращавшимся из Закавказского края.
В январе 1830 года А. Бестужева отправили на Каспий, в Дербентский гарнизонный батальон, где он прослужил четыре года. Ходил в походы, участвовал в сражениях, был представлен к Георгиевскому кресту, но имя рядового Бестужева вычеркнули из наградных списков. Он скучает по друзьям, по матери, сестрам, братьям, его мучит тоска, угнетает неизвестность. «Не только башен Кремля, столь горячо любимых мною, – не видать мне и снегов родины, снегов, за горсть коих отдал бы я весь виноград Кавказа, все розы Адербиджана» (так у Бестужева. – В.К.), – с горечью писал он издателю «Московского телеграфа» Н. Полевому.
Время, свободное от службы, он отдавал писательскому труду. В 1830 году журнал «Сын Отечества» напечатал повесть Бестужева «Испытание», затем появились повести «Лейтенант Белозор», «Фрегат «Надежда», «Наезды», «Мореход Никитин», «Аммалат-Бек» и рассказы. Под фамилией Бестужев печататься ему было запрещено, российские читатели знали автора под псевдонимом А. Марлинский.
Летом 1834 года Бестужева снова перевели в Грузию, в Ахалцых. Туда к нему пришло приглашение из Ставрополя от генерала А. Вельяминова принять участие в закубанской экспедиции. В июле декабрист впервые приехал в Ставрополь, откуда отправился на правый фланг Кавказской линии, где его ждали отчаянные схватки с горцами. Из письма Борису Шереметеву:
«…Ставрополь – хороший городок… Зимой, вероятно, вернусь сюда и постараюсь побывать у вас – но от меня ли это зависит? Вельяминов имел два дельца, и уже он 100 потерял из фронту. Перестрелка с утра до ночи – у Шапсуга есть четыре пушки. Завтра еду – что будет впереди – известно богу…».
За осеннюю кампанию декабриста представили к награде, и снова безрезультатно. Наконец летом 1835 года его произвели в унтер-офицеры. Милость царская снизошла через шесть лет, но это не избавило Бестужева от дальнейших тягот беспросветной службы. Сырые холодные ночевки, нерегулярное питание, примитивное лечение, разные недомогания постепенно разрушали его здоровье. Летом он выпросился в Пятигорск для лечения. Александр пишет брату Павлу: «Мы здесь уже месяц знаем, что я произведен в унтер-офицеры. Я еще не был на кислых. Но дней на пять необходимо съездить. Теперь принимаю первый нумер Александровских и уже сварился вкрутую».
1837 год, последний в своей жизни, Бестужев встретил в Екатеринодаре, в январе проехал через Ставрополь, а в Тифлисе узнал о кончине А.С. Пушкина. Потрясенный, он пишет брату: «Я чувствую, что моя смерть будет также насильственной, необычайной и уже недалекой». И он был прав. В этом же 1837 году писатель принял участие в десантной операции на мысе Адлер. В рукопашной схватке прапорщик Бестужев был буквально растерзан горцами.
Еще один декабрист, друг Пушкина, поэт Александр Иванович Одоевский был тесно связан со Ставропольем и Кавказом. После восстания 1825 года он отбывал каторгу в Сибири.
В Сибири он никогда не высказывал сожаления о происшедшем. Испытания не истребили в нем любви к поэзии, хотя и не научили ценить собственное творчество. Среди произведений А. И. Одоевского, сочиненных им в Сибири, несомненно выделяется «Наш ответ» на «Послание в Сибирь» А. С. Пушкина – «Струн вещих пламенные звуки до слуха нашего дошли...» Эти стихи были написаны весной 1827 г. Они проникнуты верой в правоту дела декабристов: «Наш скорбный труд не пропадет, из искры возгорится пламя...» Как известно, эти строки дали наименование и эпиграф социал-демократической газете «Искра», созданной Лениным.
В результате настоятельных ходатайств родных и близких, в том числе двоюродной сестры Александра, которая была женой князя И. Ф. Паскевича, через десять лет после пребывания в сибирской каторге и на поселении летом 1837 г. А. И. Одоевскому было позволено отбыть рядовым в действующую армию, в Кавказский Отдельный корпус. В те времена этот путь лежал по Черкасскому тракту через Ставрополь, бывший воротами Кавказа. От Казани, где состоялось его последнее свидание с отцом, он вместе с другими декабристами Назимовым, Нарышкиным, Лорером, Черкасовым и Лихаревым впервые ехал не этапом, а на почтовых с жандармом. Подъезжая к Ставрополю в октябре 1837 г., Одоевский заметил улетающую на юг стаю журавлей. Так появилось одно из знаменитых его стихотворений «Куда несетесь вы, крылатые станицы?» Начиналась последняя страница краткой жизни Одоевского.
В Ставрополе в то время готовились к встрече Николая I, собиравшегося заехать в город на обратном пути из Тифлиса. Командующий Азово-Черноморской оборонительной линией, герой войны 1812 г., генерал А. А. Вельяминов отбыл навстречу императору, и ссыльных принял на окраине Ставрополя генерал Засс по всем правилам гостеприимства, принятым Вельяминовым. Завтрак у генерала, его дружеское внимание к знатным рядовым поразили декабристов, вызвали надежду на улучшение своего положения. В эти же дни декабристы встретились с товарищем А. И. Герцена по кружку в Московском университете Н. Сатиным. В своих воспоминаниях Сатин особенно выделил А. И. Одоевского, который отличался глубоким умом, открытой душой и юной внешностью. Сатину принадлежит легенда о реакции Одоевского на прибытие в Ставрополь царя. Наблюдая за процессией, сопровождающей в ранних сумерках экипаж Николая I, с балкона гостиницы Найтаки, поэт якобы воскликнул: «Смотрите, ведь это же похоже на похороны!», а затем по латыни произнес в виде тоста: «Да здравствует Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя!» На замечание о том, что его услышат жандармы, он возразил, что русская полиция по-латыни не обучена. Сомнительно, что эта история происходила в центре города, т. к. государственных преступников едва ли оставили бы в районе пребывания монарха, но подобные речи хорошо отражают экзальтированный характер Одоевского.
Как ни был короток срок, отведенный Одоевскому судьбой для пребывания на Кавказе – всего 2 года, но он вместил немало встреч с замечательными людьми, которые сохранили теплые воспоминания об опальном поэте-декабристе и передали эту память потомкам. В Ставрополе декабристы познакомились и со знаменитым Н. В. Майером, ставшим прототипом доктора Мейера в «Записках Печорина», сочиненных М. Ю. Лермонтовым. Майер близко сошелся с Александром Ивановичем на почве христианских убеждений. Как заметил Н. П. Огарев, большая часть знакомых ему ссыльных декабристов вернулась из Сибири глубоко набожными. Не был исключением и Одоевский.
Здесь же состоялось его знакомство с великим Лермонтовым. 12 лет разницы в возрасте не помешало их дружеской привязанности. Александр Иванович в ноябре 1837 г. получил назначение в Нижегородский драгунский полк, куда и отправился вместе со служившим в этом полку поручиком Лермонтовым. Впоследствии, узнав о смерти своего друга, Михаил Юрьевич посвятил ему стихи, в которых представил нам портрет своего товарища, с которым «тоску изгнанья делили дружно». Перед нами предстает певец, рожденный для «поэзии и счастья», не потерявший в буре жизненных испытаний ни «тихий пламень чувства», ни «речь живую», ни «звонкий детский смех», ни «веру гордую в людей и жизнь иную».
Служба Одоевского на Кавказе не отличалась особым разнообразием, но служил он честно и в 1839 г. дослужился до унтер-офицера. Весной 1839 г. он участвовал в десанте на берега реки Субаши, что на Черноморском побережье недалеко от современного Сочи. Больше, чем редкие набеги горцев, военных беспокоили жара и лихорадка. Не обошла болезнь и Одоевского. Его телесный недуг совпал с душевным, т. к. в июле он получил известие о смерти отца. Александр еще острее почувствовал вину за причиненные самому близкому человеку страдания. Александр Иванович отказался уехать с товарищами в Керчь и 15 августа 1839 г. умер от горячки в походной палатке. Замечательный поэт-декабрист был похоронен тут же, в форте Лазаревское. Со временем могила затерялась, но остались стихи и память о его замечательной судьбе.
Известный русский поэт, драматург, дипломат Александр Сергеевич Грибоедов также бывал у нас на Ставрополье. Случилось это в июне 1828 года. В письме К.Ф. Аделунга, современника тех событий, к отцу: «11 июня 1828 г. утро, - пишет он. - Наш маршрут изменен; мы едем через Харьков и Новочеркасск в Ставрополь, где мы встретимся с Грибоедовым и откуда дальше поедем вместе с ним» и далее: «24 июня 1828. Утро. Вчера, около 5 часов утра, приехали мы, наконец, в Ставрополь и узнали, что Грибоедов еще не приезжал. 26 июня в 7 часов приехал, наконец, Грибоедов в Ставрополь. Я не смогу описать мою радость по этому поводу. Я чувствую истинную привязанность и любовь к этому превосходному человеку».
В Ставрополе Грибоедов останавливался в доме командующего Кавказской линии и Черноморья, который посещали все великосветские особы и военные чины, проезжающие через Ставрополь или останавливающиеся здесь. Известно, что А. С. Грибоедов находился в Ставрополе в конце июня 1828 года в течение нескольких дней. В это время город был переполнен известием о взятии турецкой крепости Анапы, состоявшемся 12 июня. Из Ставрополя было направлено письмо Грибоедова Булгарину. А.В. Попов в книге «Лермонтов на Кавказе» писал, что Грибоедов был приглашен в Дом командующего, где читал свое бессмертное «Горе от ума». И надо же такому случиться, что вторым важным посетителем стал внук правителя Персии Фетх-Али-шаха, сын наследника престола Аббаса-Мирзы, шестнадцатилетний принц Хозров-Мирза. Он возглавлял персидское посольство, направлявшееся в Петербург выразить свое сожаление по поводу убийства Грибоедова 30 января 1829 года.
Почтил своим вниманием наш город и Александр Сергеевич Пушкин. Впервые он побывал в Ставрополе в 1820 году. Вместе с семейством генерала Н. Раевского он направлялся на Кавказ, испытать на себе целебные свойства минеральных вод.
Есть свидетельства, что Пушкин захаживал в ставропольский парк, гулял здесь вместе с дочками Н. Раевского. Не секрет, что он был влюблён в младшую дочь генерала — пятнадцатилетнюю Марию. Она знала это, но относилась к Пушкину спокойно, даже с иронией.
Вторую поездку в места, где был счастлив в юности, Александр Сергеевич совершил летом 1829 года. В Ставрополе Пушкин припомнил, как девять лет назад поразили его снежные горы. «Они были все те же, все на том же месте, но многое изменилось вокруг». Исполинский Кавказ поражал его воображение. Созерцание суровых красот Кавказа навело его на мысль написать поэму из быта кавказских горцев, и поэма эта вышла в свет спустя два года под названием «Кавказский пленник». Также был написан ряд других стихотворений.
Невозможно не вспомнить и о пребывании в Ставрополе Михаила Юрьевича Лермонтова. Поэт впервые проезжал через Ставрополь на Горячие Воды — туда и обратно — в 1820 году. Получается, что Пушкин и Лермонтов в Ставрополе и на Кавказских Минеральных Водах были в один год, только Пушкину был 21 год, и он уже был известный поэт, а Лермонтову еще не исполнилось 6 лет и его пока еще никто не знал. Во второй раз Лермонтов прибыл в Ставрополь в десятилетнем возрасте, в 1825 году. Его, как и в первый раз, везла на лечение бабушка Е.А. Арсеньева.
Спустя двенадцать лет, в конце апреля — начале мая 1837 года, Лермонтов, попавший в царскую опалу, был переведен в Нижегородский драгунский полк, который располагался в Ставрополе, где находился штаб войск Кавказской линии. Из Москвы Лермонтов выехал 19 марта и в мае прибыл в Ставрополь. Заболев по дороге, он решил задержаться в городе, чтобы подлечиться. 1840-1841-е годы, период двух кавказских ссылок М.Ю. Лермонтова, насыщены в его биографии многими «ставропольскими эпизодами», о которых мы знаем из воспоминаний современников, писем, стихотворений, рисунков поэта.
Ставропольский краевед Герман Беликов пишет: «Если подсчитать количество времени, которое Лермонтов провел в Пятигорске и Кисловодске, оно будет меньше, чем время его пребывания в Ставрополе. Нет на Кавказе другого города, где Михаил Юрьевич бывал так часто и подолгу. То в гости к дяде заезжал, то в госпитале лежал».
Абсолютно незаслуженно обойден пристальным вниманием исследователей Ставрополь, где поэт бывал многократно, где подолгу жил и творил. Улицы краевого центра по-прежнему хранят память о нем, и, проходя по ним, мы даже не догадываемся, что когда-то здесь вот так же гулял великий русский поэт.
Давайте познакомимся с лермонтовскими местами в нашем городе: