Лермонтов любил проводить время в Вельяминовской роще, где были аллеи, цветники и беседки. На одной из лавочек у пруда, который был разбит в саду, долго находилась медная табличка с надписью: «На этой скамейке любил отдыхать Михаил Юрьевич Лермонтов». Позже сад стал Юнкерским и до начала ХХ века оставался городским парком. Уже в 1907 году его вырубили под конный плац, а сейчас на этом месте располагается стадион «Динамо».
Яков Васильевич Абрамов – еще одно имя, вернувшееся к нам из-за открывшейся завесы истории. Блестящий публицист, писатель-социолог, общественный деятель, он был известен всей просвещенной России последних десятилетий XIX – начала XX веков. Его по праву можно отнести к тем, кто были «властителями русского сознания». В отличие от предыдущих поэтов и писателей, Абрамов – уроженец города Ставрополя.
Родился в Ставрополе в мещанской семье. Учился в Ставропольской мужской классической гимназии и Кавказской духовной семинарии, с 1877 – в Петербургской медико-хирургической академии. В 1878–1879 привлечён по делу о «распространении книг преступного содержания» и выслан из столицы. Вернувшись в Петербург в 1880, печатался в журналах «Отечественные записки», «Дело» и «Устои» (рассказ «Механик», очерки «Хлудовщина», «В степи», «Мещане и город» и др.). С 1885 постоянно печатался в журнале «Северный вестник» и др. изданиях. В 1886 служил в статистическом бюро при Петербургской земской управе (составил описание Петербургского и Шлиссельбургского уездов в 3-х томах, 1884–86).
Абрамов был хорошо известен как земский писатель и исследователь русского сектантства. Народник, активный сотрудник газеты «Неделя» и ревностный поборник «теории малых дел» (отсюда и название «абрамовщина»). Наиболее значительное произведение Абрамова – рассказ «Гамлеты – пара на грош (Из записок лежебока)» (1882).
Имя Якова Абрамова, долгое время остававшееся незаслуженно забытым, лишь недавно получило широкую известность благодаря большой исследовательской работе ученых Северо-Кавказского федерального университета. Абрамов внес неоценимый вклад в развитие культуры, просвещения, экономики, социальной сферы России и, в частности, Ставрополя последних десятилетий XIX и начала XX века. Он был мыслителем, просветителем, прозаиком, публицистом, литературным критиком, журналистом, статистиком, а также в течение нескольких четырехлетий гласным Ставропольской городской думы.
Все то, что предшествовало появлению имени Якова Абрамова на страницах ведущих петербургских журналов и газет в начале 1880-х годов, казалось бы, не предвещало его такой яркой и неординарной судьбы. Ведь он стал поистине «властителем дум» целого поколения русской интеллигенции, «имевшей в виду народ и его нужды». Из шестого класса Ставропольской мужской гимназии юный Абрамов, не поладив с консервативно настроенными «наставниками», перешел в Кавказскую духовную семинарию. Окончив ее, уехал в Петербург для продолжения образования в Медико-хирургической академии. Но, как он сам поведал потом в рассказе «Механик», голод и болезни заставили Якова Абрамова покинуть академию и вернуться в Ставрополь. Еще будучи студентом, он был арестован на 6 недель за хранение нелегальной литературы. Есть архивные данные, что и приехав в Ставрополь, Абрамов «принимал участие в деятельности… тайного кружка, занимавшегося распространением революционных изданий». Судя по сохранившимся в архивах краевого центра и Северной Осетии документам (их нашли ведущий археограф ГАСК Елена Громова и руководитель Архивной службы РСО-Алания Нина Чиплакова), в те годы наш земляк состоял под негласным надзором полиции, как и многие деятели эпохи «хождения в народ». А в 22 года он опять уезжает в Петербург и активно сотрудничает с такими известными петербургскими периодическими изданиями, как «Отечественные записки», «Дело», «Устои», «Неделя», «Русская школа», «Детское чтение», «Новое слово» и другими.
Уже тогда в своем литературном творчестве Абрамов затрагивает весь спектр проблем русской жизни: первый сборник рассказов «В поисках за правдой», посвященный изображению современности, времени власти денег, распада крестьянской общины, процесса обнищания деревни, утраты нравственных понятий, – был уничтожен по распоряжению цензуры прямо в типографии. Чудом сохранившийся единственный экземпляр этой книги хранится в фонде редкой книги Российской национальной библиотеки. А вот ставропольцам представилась уникальная возможность увидеть на выставке копию этого издания. К слову, все художественные произведения писателя – рассказы «Бабушка-генеральша», «Неожиданная встреча», «В степи», «Ищущий правды», «Механик», «Корова», «Как мелентьевцы искали воли», «Среди сектантов», «Хлудовщина» и другие – написаны на ставропольском материале. А в его публицистических работах предметом серьезного анализа становятся образование, культура, народные библиотеки, финансовая система, экономика, сельское хозяйство, государственное устройство, работа земских учреждений, положение горских народов Северного Кавказа. В 26 лет Абрамов пишет блистательную работу «Кавказские горцы», где он – поборник мирного, постепенного прогресса страны – выступает с идеей солидарности всех народов. Яков Абрамов стоял у истоков основания знаменитой серии «Жизнь замечательных людей», которая в 1933 году возобновилась Максимом Горьким. Его деятельность высоко ценили Лев Толстой и Салтыков-Щедрин, книги Абрамова с большим успехом демонстрировались на Всемирной Парижской выставке 1889 года. А в 1890 году Яков Васильевич «в зените славы» неожиданно возвращается из Петербурга в Ставрополь и, продолжая сотрудничество со столичными журналами, газетами, издательствами, много полезного делает для города в качестве гласного Ставропольской городской думы.
Еще один поэт и писатель, чья жизнь и творчество тесно связаны со Ставрополем – Коста Леванович Хетагуров.
В Ставрополе, на улице Дзержинского, под номером 105 стоит старинный особняк, где сохраняется память об осетинском поэте Коста Хетагурове. Это музей-усадьба В.И. Смирнова, выпускника Петербургской императорской академии художеств, впоследствии учителя рисования Ставропольской мужской классической гимназии, духовной семинарии, духовного училища. На фасаде – мемориальная доска: «В 1893 году здесь жил и работал революционный демократ, основоположник осетинской литературы, поэт Коста Леванович Хетагуров».
В 1871 году Леван Элизбарович привез 12-летнего сына из Владикавказа в Ставрополь и определил в гимназию. Десять лет, проведенных в стенах учебного заведения, остались самой светлой полосой в жизни Коста. Ставрополь, как чудесный сон, полюбился сразу, запомнился на всю жизнь и стал для него не чужой стороной, а вторым домом, полным юношеских надежд. Причем домом в буквальном смысле этого слова – благодаря заботам семьи художника-педагога В. Смирнова.
Василий Иванович с первых уроков обратил внимание на черноглазого парнишку, которому основы живописи давались гораздо легче, чем другим ученикам, и стал добрым наставником и другом юного воспитанника на многие годы… Именно Смирнову Коста был обязан серьезным увлечением живописью и успешным развитием своего необыкновенного художественного дарования. В гимназии формировался и литературный талант Коста. К этому времени он в совершенстве овладел русским языком, прочитал произведения классиков. Коста пробует свои силы в поэзии, пишет стихотворение на осетинском языке «Новый год» и делает вольный перевод на осетинский (по русскому подстрочнику) стихотворения Гете «Муж и жена».
В 1881 году по совету Василия Ивановича Коста отправился в Санкт-Петербург, блестяще выдержал вступительные экзамены (при конкурсе шесть кандидатов на одно место), был принят в Императорскую академию художеств на живописный факультет.
Осенью 1885 года Коста возвратился во Владикавказ. Основным его заработком стало выполнение многочисленных иконописных (к сожалению, последующие атеистические времена не пощадили их) и портретных заказов. Кроме того Коста Леванович работал художником-декоратором в театре, занимался многообразной культурной деятельностью, сотрудничал с газетами, освещая горскую жизнь в местной печати, что особенно привлекало к нему симпатии простого люда.
В августе 1889 года Хетагуров, уже известный поэт и художник, поспешил из Владикавказа в Пятигорск на открытие ныне знаменитого памятника М.Ю. Лермонтову. Среди многочисленных гостей этого события Коста встретил и В.И. Смирнова, также специально приехавшего из Ставрополя. Коста возложил к подножию монумента венок роз с надписью «От сынов Кавказа».
Когда в начале 1892 года не стало отца Левана Элизбаровича, Коста возвратился в Ставрополь. Определился на работу постоянным сотрудником – секретарем газеты «Северный Кавказ», где кроме внутренней и внешней корреспонденции вел городскую хронику. Обрадованный приездом своего любимца, Василий Иванович предложил Коста поселиться в его доме. Поэт с удовольствием переехал на постой к учителю. У Василия Ивановича и его супруги Анисьи Федоровны была большая семья – восемь детей. Они все очень любили Коста и называли его просто по имени, но на «вы». А он любил с ними возиться, играть, петь и танцевать. Дети никогда ему не надоедали, и Коста, увлекаясь, рассказывал им сказки, читал собственные стихи. И в этой семье подрастала та, которой было суждено стать последним волнующим аккордом в непростой, не слишком долгой и не очень-то счастливой жизни великого поэта.
В 1894 году в газете «Северный Кавказ» было опубликовано несколько стихотворений Хетагурова, посвященных Агриппине Михайловской. Она была старшей дочерью ставропольского купца И.С. Третьякова, в доме которого Коста бывал еще гимназистом. В 1895 году 18-летняя девушка вышла замуж за священника Михайловского. Спустя два года муж скончался от туберкулеза. Агриппина Иосифовна осталась молодой вдовой с малолетним сыном. Коста симпатизировал ей, женщине мягкой по характеру, очень привлекательной внешне и имевшей поклонников. Восторженный поэт даже сочинил акростих в форме лирического обращения к прекрасной Груне:
Горы канут в вечность,
Реки превратятся в лед,
Ум устанет, мысль иссякнет,
Но любовь, поверь поэту,
Ярким пламенем в веках живет!
Наверное, в глубине души Коста Леванович понимал невозможность для себя семейного союза, о чем свидетельствует его признание: «Я могу предложить только вечно тревожную и неизменно трудовую жизнь, полную смысла и целесообразности… Найти охотницу делить со мной такую участь нелегко…».
Хетагуров писал на осетинском и русском языке стихи, рассказы, пьесы, статьи. На Кавказе и в России был известен преимущественно как публицист, в Осетии ‑ как поэт. Так как периодической печати на осетинском языке не существовало, Хетагуров выступал исключительно в русской прессе. Публицистика принесла ему славу неподкупного заступника горских народов Кавказа, борца против нищеты, политического бесправия горцев, административного насилия, невежества и национальной розни. Наиболее значительны его статьи ‑ "Владикавказские письма" (1896), "Накануне" (1897), "Насущные вопросы" (1901) и др.
Поэтическое наследие Хетагурова включает в себя лирические стихи, романтические и сатирические поэмы, басни, стихи для детей, народные предания и притчи в оригинальной художественной трактовке.
Стихи и поэмы, написанные на русском языке ("Стихотворения"), вышли отдельным изданием в 1895 году в Ставрополе. Но всю силу и обаяние поэтического таланта Хетагурова можно ощутить лишь в произведениях, написанных на родном языке и вошедших в сборник "Осетинская лира" (1899).
Творческое наследие Коста Хетагурова в годы советской власти получило всесоюзное признание, его произведения переведены почти на все языки народов СССР и на многие европейские языки.
Хетагуров был также первым осетинским живописцем. Последователь русских художников демократического направления, Коста с большим сочувствием показывал в своих жанровых картинах жизнь простого народа, писал портреты, пейзажи Кавказа.
Самым известным ставропольским писателем рубежа XIX-XX вв. по праву считается Илья Дмитриевич Сургучев. Произведения выдающегося ставропольского писателя возвратились к читателям всего два десятилетия назад. Более шестидесяти лет его имя было вычеркнуто из истории города, региона, из русской литературы; названия его рассказов, повестей, пьес запрещалось упоминать даже в энциклопедических изданиях. Большинству любителей русской словесности творчество Сургучева и сегодня мало известно. Однако современниками его имя ставилось в один ряд с ведущими писателями-реалистами начала ХХ века, хотя в предреволюционные годы Сургучев, почти постоянно проживая в Ставрополе, находился как бы в стороне от бурной литературной жизни обеих столиц.
Детство и юность Ильи Сургучева прошли в Ставрополе, где его отец владел недорогой гостиницей (ее здание сохранилось и по сей день). Писать он стал еще будучи гимназистом, и рассказы начинающего прозаика публиковала ставропольская газета «Северный Кавказ». Первой своей серьезной вещью писатель считал повесть «Из дневника гимназиста» (1898), напечатанную там же под псевдонимом И. Северцев. После гимна-зии по настоянию родителей, особенно матери, глубоко верующей женщины, Илья Сургучев поступил в Ставропольскую духовную семинарию. Учился он Закону Божьему с подобающим рвением и охотой, продолжая при этом оттачивать свое литературное мастерство. В 1899 году Илья Дмитриевич стал студентом факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета. Иностранные языки ему давались легко: кроме ряда восточных (на первом месте были монгольский и китайский) он в совершенстве овладел французским и немецким. По воспоминаниям родных и знакомых, он настолько много и усердно занимался в университете, что казалось, литературную карьеру придется оставить. Усердие, знания и талант студента были замечены. Сургучеву предложили место на кафедре, перед ним открылось блестящее будущее ученого и преподавателя вуза, но он всецело отдался писательскому труду.
Поворотным в судьбе Ильи Сургучева стал 1904 год. Его рассказ «Горе», а вслед за ним и ряд других, печатались в известных столичных изданиях («Журнал для всех», «Вестник Европы», «Театр и искусство» и др.). Начиная с 1906 года, произведения Сургучева появились в сборниках горьковского издательства «Знание», где публиковались в то время И. Бунин, А. Серафимович, Л. Андреев, М. Пришвин, М. Горький. Здесь увидели свет такие рассказы его, как «Ванькина молитва», «Счастье», «В поезде» и другие, в которых писатель показал себя приверженцем реализма, продолжателем чеховских традиций. Влияние Чехова сказалось прежде всего в освоении молодым писателем импрессионистической манеры письма. Филигранно отточенные и психологически заостренные рассказы Сургучева доброжелательно встречались критикой и читателями. Интерес к внутреннему миру человека, яркая и сочная характеристика персонажей, правдивость в передаче общественно-социальных контрастов эпохи, эмоциональная напряженность и драматизм фабулы, психологизм бытовых и пейзажных зарисовок составили стержневую основу художественного дарования писателя.
Столичная жизнь и известность не вскружили голову писателю. После окончания университета в 1907 году Илья Дмитриевич сразу вернулся в Ставрополь. Тогда его поступок воспринимался как гражданский подвиг, таковым он видится и сегодня. Настоящая жизнь, по Сургучеву, не там, где она уже бурлит, а там, где она «стоит» и ждет твоего движения, чтобы ринуться вслед за тобой.
По возвращении Сургучев стал той фигурой, благодаря которой закипела общественная и литературная жизнь родного города и края. Его дом на Ясеновской превратился в своего рода центр передовой мысли Ставрополя, где собиралась культурная элита не только губернии, но и всего Северного Кавказа. Здесь рождались и претворялись в жизнь идеи по созданию губернских литературно-художественных изданий (сборник «Наш альманах», художественно-сатирические журналы «Ставропольский Сатирикон» и «Сверчок»), здесь искали и находили поддержку молодые талантливые литераторы, журналисты, читали свои произведения такие известные авторы, как Леонид Пивоваров, Евгений Третьяков, Евгений Псковитинов. В газете «Северный Кавказ» регулярно печатались очерки Сургучева на общественные и социальные темы. В отцовском доме рождались произведения, сделавшие его имя известным всей России.
С особым вниманием относился к литературной деятельности Сургучева М. Горький. Он внимательно читал произведения Сургучева, заметил его яркий, самобытный талант, старался своевременной и строгой оценкой оказать помощь художественному росту писателя. «Я знаю Вас, – писал ему А. М. Горький в одном из писем, – литератором, человеком несомненного и, мне кажется, крупного дарования – это мне дорого, близко, понятно; я хочу видеть Вас растущим и цветущим в этой области; каждое Ваше литературное начинание возбуждает у меня... острый органический интерес». Горький называл Сургучева «человеком талантливым», «относящимся к литературе с тем священным трепетом, которого она – святое и чистое дело – необходимо требует».
В 1912 году в книгоиздательстве «Знание» была напечатана повесть Сургучева «Губернатор», где на фоне жизни Ставрополя раскрывалась судьба человека, облеченного властью. Прототипом главного героя повести послужила яркая личность губернатора Никифораки, которому несколько лет назад был воздвигнут памятник на Ставропольском бульваре. Перед лицом смерти губернатор – в прошлом страж и ревнитель самодержавия, решительный, не знающий сомнений, «уверенный в своей правоте, силе и непоколебимости» властелин губернии – по-новому, «обостренно», начинает воспринимать жизнь. И это составило сюжет повести. Создавая образы местных богатеев, именитых купцов города, Сургучев, продолжая горьковские традиции, показал, что большое состояние – это спекулятивные сделки, нечестный, зачастую кровавый путь наживы. Жестокость, грубость и пошлость провинциальной жизни Сургучев подчеркивает даже в характеристике уездов Ставропольской губернии: один из них славится вороватостью, другой – драчливостью, третий – убийствами, пьянством и снохачеством. Сатирически показаны писателем и городские обыватели.
И все же писатель любит свой город, болеет за него душой. Он показывает его красивым, со своей историей, и подчеркнуто многонациональным колоритом. Удивительны и проникновенны описания главной Николаевской улицы с булыжной мостовой, магазинами, окружным судом, «дремлющим густым зеленым бульваром, как бы мечом рассекающим улицу надвое». И сегодня узнаваемы Ташлянское предместье, Кафедральная гора, электрическая станция, здание полиции с пожарной каланчой, дом полицмейстера, «в котором когда-то проездом на Кавказ жил три дня Пушкин», губернаторский дом, Архиерейское подворье, «остатки былой крепости с амбразурами, в которых теперь вместо пушек были фонари», «Воронцовский сад...» А описание осенней ярмарки подчеркивает самобытность южного города, стоящего на перекрестке главных северокавказских торговых путей: из Ельца привозили кружева, из Ярославля – полотно, из Саратова – сарпинку, из Астрахани – виноград, груши из Темир-Хан-Шуры. Торговали грибами черниговскими и калужскими, огурцами нежинскими, кабардинскими скакунами, калмыцкими стервятниками, битюгами из Воронежской губернии. «На лошадях, волах, верблюдах все тянулись в город, который как крепость, сияя белыми домами и колокольнями, густыми садами, стоял на горе. Ползли скрипучие арбы, полные молодого, свежего, только что собранного хлеба, овса, ячменя и всего того, чем была богата и что производила губерния».
Наблюдательному писателю, каковым был Сургучев, Ставрополь, развивающийся в те годы промышленный центр на пересечении крупных торговых путей и имеющий «свое лицо», прежде всего культурное, дал основное – богатый художественный материал. Не только «Губернатор», но и другие произведения Сургучева стали своего рода летописью жизни этого прекрасного южного города. Узнаваем Ставрополь и для нынешних читателей Сургучева. На страницах многих рассказов и пьес мелькают названия ставропольских улиц, описаны подлинные события истории города, традиции ставропольцев, их особые, благодаря пестрому этническому составу, быт и нравы.
В пьесе И. Д. Сургучева «Торговый дом» (1913) прообразом послужил известный в Ставрополе купеческий род Меснянкиных. В этом произведении Сургучев показал жизнь местного купечества с его жестокими законами предпринимательства и в то же время благотворительностью, меценатством, тягой к культуре… Пьеса была опубликована в «Книгоиздательстве писателей в Москве» и в сезон 1913–1914 годов поставлена на сцене Императорского Александринского театра в Петербурге. Затем постановку осуществил Малый театр в Москве, где главные роли сыграли известные тогда актеры Смирнова, Пашенная, Остужев.
Через год Сургучев закончил работу над новой пьесой «Осенние скрипки», вскоре принятой к постановке В. И. Немировичем-Данченко в Московском Художественном театре.
Сегодня можно только гадать, каких бы вершин достиг автор художественной летописи Ставрополья, если бы не революционные события 1917 года. Будучи всегда оппозиционно настроенным по отношению к монархической России, Сургучев после Октябрьской революции, напротив, почувствовал острую потребность ориентироваться на традиционные для российской государственности устои. Произошла кардинальная переоценка ценностей. Писатель воспринял революцию как своеобразное «искушение», которому поддался русский народ. Он считал, что русский человек заболел «страшной психической болезнью, он начал сквернить свою землю, свои храмы, избивать своих родных…» Его взгляды на историю Ставрополья тех лет нашли отражение в брошюре «Большевики в Ставрополе», где описывается жизнь города с февраля 1917 до 8 июля 1918, когда Ставрополь, по его словам, имел «историческое счастье быть первым русским городом, освобожденным от большевистского засилья силами исключительно русских добровольческих войск».
В 1920 Сургучев навсегда покинул Россию. Эмигрантская судьба его типична для русского литератора. Вначале он жил в Константинополе, а в августе 1921 года из Турции переехал в Прагу, где стал одним из руководителей Русского камерного театра, поставившего все его пьесы, и членом созданного здесь Союза русских писателей и журналистов (вместе с М. Цветаевой, А. Аверченко и другими). Затем перебрался в Париж.
В мировой литературе нередки случаи, когда чужбина становилась второй родиной человека если не в житейском, то в творческом плане. Сургучева же, который и в России при самых благоприятных обстоятельствах чувствовал себя чужим вне родного города, эмиграция лишала смысла жизни. Нет, он не впал в отчаяние. Будучи человеком верующим, общительным и деятельным, Сургучев пытался найти себя в чужом краю. Как и всякий изгнанник, он боролся за реальность своего существования, порой втягиваясь в межэмигрантские интриги, чтобы вернуть себе значимость, уважение и былой авторитет как среди собратьев-эмигрантов, так и среди литераторов-французов.
В эмиграции им была написаны пьеса «Реки вавилонские», которая вошла в сборник «Эмигрантские рассказы» (1927), роман «Ротонда», повесть «Детские годы императора Николая II» (1953). Начав свою писательскую деятельность с рассказов о Ставрополе, Сургучев и в конце своего большого и сложного творческого пути обращался к образу родного города. В повести «Черная тетрадь» (1955) воскрешение ставропольской тематики связано с переосмыслением прожитого. Небольшая, взволнованно написанная история счастливой любви с трагическим финалом превращена в панегирик Ставрополю, переходящий в эпитафию униженному и испоганенному большевиками городу. В последнем своем рассказе «Китеж» (1956) он вновь возвратился к городу Ставрополю, память о котором пронес через десятилетия скитальческой жизни вдали от Родины. Сургучев назвал его Китежем – городом-миражом, городом-сказкой, городом-воспоминанием.
В начале ноября 1956 г. Илья Дмитриевич попал в госпиталь Божон. Здесь он в последний раз встретился с друзьями, в последний раз любовался ночным Парижем. А 19 ноября 1956 года Ильи Дмитриевича Сургучева не стало. Похоронен он был на русском кладбище Сент-Женевьев-дю-Буа в предместье Парижа. Скромную могильную плиту украсили слова из его любимой пьесы «Осенние скрипки»: «…флейты весны, трубы лета…».
«В каждом художнике в какой-то мере есть пророк, и потому только будущее оценит его», – говорил Илья Сургучев. Лучшее из написанного им пережило время и ныне востребовано читающей публикой. Изучается и общественно-политический опыт писателя, его деятельность на благо России, родного края.
Литература:
1. Попов А. В. Декабристы-литераторы на Кавказе. Ставрополь, 1963.
2. Попов А. В. Лермонтов на Кавказе. Ставрополь, 1960.
3. Литературное краеведение Ставрополья: учебник. Ставрополь, 2002.
4. «Живописец души…»: русский писатель и драматург И. Д. Сургучев. – Ставрополь, 2007.
5. Кравченко В. Коста Хетагуров – поэт известный и… неизвестный // https://stavropol.bezformata.ru/listnews/kosta-hetagurov-poet-izvestnij/44664664//
6. Пересыпкина В. Абрамов – выдающийся российский писатель-мыслитель, просветитель // https://archive-osetia.ru/imenamildz/abramov-yakov-vasilevich-vydayushhijsya-rossijskij-pisatel-myslitel-prosvetitel/.
7. 9 малоизвестных фактов о лермонтовских местах в Ставрополе // https://www.stav.kp.ru/daily/26444/3315784/.
8. Ступин Н. Парк, где шумят листвой «современники» Пушкина и Лермонтова // https://vechorka.ru/article/park-gde-shumyat-listvoy-sovremenniki-pushkina-i-lermontova/.