ТЕКСТЫПРОИЗВЕДЕНИЙ ДОНСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
СОДЕРЖАНИЕ
АЛЕКСАНДР СТЕПАНОВИЧ РЫБИН
БЕЛАЯ МЫШКА…………………………………………………………………2
АЛЕКСАНДР СТЕПАНОВИЧ РЫБИН
ЗВЕЗДОЧЁТ…………………………………………………………………………7
А.А. КОРКИЩЕНКО
ВОРОНА-ПИРАТ………………………………………………………………….12
АЛЕКСЕЙ АБРАМОВИЧ КОРКИЩЕНКО
КРОТ СИВЫЙ ОТШЕЛЬНИК………………………………………………….13
АЛЕКСЕЙ АБРАМОВИЧ КОРКИЩЕНКО
ПРИКЛЮЧЕНИЯ КОРИЧНЕВОГО ПРОЙДОХИ……………………………15
НИНА МИХАЙЛОВНА ПАВЛОВА
ЗИМНЯЯ ПИРУШКА…………………………………………………………….17
НИНА МИХАЙЛОВНА ПАВЛОВА
КАК ОБЛАЧКО……………………………………………………………………19
ЮРИЙ ИЛЬИЧ ХАРЛАМОВ
ПРОЗВАЛИ МЕНЯ ГРУШЕЙ……………………………………………………20
ЮРИЙ ИЛЬИЧ ХАРЛАМОВ
НЕ САЖАЙ МЕНЯ В ПЕЧЬ…………………………………………………. …21
ЮРИЙ ИЛЬИЧ ХАРЛАМОВ
И МНЕ БЫТАКОГО………………………………………………………….….22
ЮРИЙ ИЛЬИЧ ХАРЛАМОВ
СОРОКА УНЕСЛА…………………………………………………………….....24
ЮРИЙ ИЛЬИЧ ХАРЛАМОВ
ЗЕЛЁНЫЙ МАЛЬЧИК………………………………………………………….25
ЮРИЙ ИЛЬИЧ ХАРЛАМОВ
ДЕВОЧКА И ЦАРЬ………………………………………………………………..31
АЛЕКСАНДР СТЕПАНОВИЧ РЫБИН
БЕЛАЯ МЫШКА
В семействе чёрного Мыша родилась прелестная белая мышка. Вся её многочисленная родня занимала маленькую, но уютную норку, на третьем этаже, недалеко от мусоропровода. Норкой служило небольшое пространство между плитой перекрытия и шахтой лифта. Поэтому семейство, по разговорам проезжающих в лифте, были всегда в курсе всех событий в доме, в городе, в стране и в мире. Жизнь была более-менее сносная, отец уходил за пропитанием, приносил, то сыра кусочек, то горбушку хлебушка. А добрая мама хлопотала по дому, обустраивая гнездышко, возилась с детишками, пела им песенки и рассказывала длинные-предлинные сказки. У белой мышки было десять братьев и две сестрички. И жили они, пока были маленькими легко и счастливо. Но вот однажды, отец пришел без краюшки хлеба и кусочка сыра, а приволок обрывок веревки, на которой болтался маленький огрызок колбасы. Они о чем-то долго шептались с Матерью. Мама Мышь плакала, а Черный Мыш, только хмурился и топорщил свои седые усы. Потом он вызвал своих детей и объявил:
-Дорогие дети, судя по размерам хвостиков, вы уже стали взрослыми и мы... - тут он посмотрел на заплаканную Маму Мыш и кашлянул - и мы с вашей матерью не намерены - он обвел притихших мышат своим строгим взглядом. Вернее, я не намерен вас больше кормить. Теперь вы должны сами добывать себе пропитание. Но сначала я дам вам три совета, надеюсь, они вам пригодятся в жизни.
Если еда лежит на видном месте, значит она в мышеловке - бегите оттуда.
Совет второй - если увидите спящего кота - потихоньку уносите ноги, а если спящую кошку-то неситесь во весь опор, куда глаза глядят!
И третий совет - если, что-то вкусненькое подвернулось вам, но оно как-то не так пахнет - возможно, это отрава, возможно, это яд.
-Пи-пи-пища может быть отравлена? - испуганно и чуть заикаясь переспросила белая мышка
-Представьте себе, да! Дети мои. - Старый Черный Мышь закатил глаза-По этому не набрасывайтесь сразу на то, что вам приглянулось. Пусть, сначала кто-то другой попробует, желательно мышь не из нашего семейства, и если она останется, жива - то, ешьте и вы.
Тут папаша закашлялся. Кашлял он долго и, наконец, закончив, оглядел испуганных детей.
-Да! Как это не прискорбно, но это правда, жизни-дети мои. И помните, если из вас кто-то погибнет, мы с мамой будем очень... - тут Черный Мыш отвернулся и оттер скупую слезинку. - Мы с вашей матерью будем очень страдать. А теперь идите и принесите, что ни будь поесть.
В первую ночь ушли за пропитанием двое братьев - ни один из них не вернулся, всех их слопал кот из тринадцатой квартиры. Об этом папаша узнал из разговоров проезжавших на лифте хозяев кота и, обливаясь горючими слезами, рассказал о случившемся осиротевшим мышатам. Во вторую ночь Черный Мышь послал еще троих - двух сыновей и дочь. Сыновья погибли в мышеловках, дочь приползла, без еды, вся мокрая и с перебитой задней лапкой. Мама Мышь была вся в слезах, второй день её дети погибали, второй день они были голодны. Вечером следующего дня, когда отца не было дома, украдкой, она всем оставшимся деткам дала по пять янтарных зернышек пшеницы - из неприкосновенного запаса, который она берегла на зиму.
Когда об этом узнал старый Мыш, выпучив бусинки глаз, он ужасно распищался и выгнал ещё троих своих отпрысков для поисков чего-то съестного. Двое утонули в канализации, третий приволок окурок сигареты - все мышата по очереди пожевали табак по чуть - чуть, и вроде на время даже прошло чувство голода, а потом у всех разболелись животы. Отец тоже уходил за пропитанием и принес кусочек сала, аппетитный такой, с мясными прожилками, и со щетинистой корочкой. Сало источало такой ароматный запах, что у всех потекли слюнки. Мама Мышь, без детей есть отказалась и старый Черный Мышь демонстративно сожрал сало сам. Наевшись, папаша икнул и наказал детям искать еду тщательнее.
-Зачем же вам жить - если вы не можете исполнить главное предназначение любой мыши - найти себе пропитание. Запомните - жизнь это нора, которая тянется неизвестно куда, а в конце норы вас ждет кот или мышеловка.
Вот видите две зарубки на хвосте - это я познакомился с мышеловкой. А вот там, на загривке, в пяти местах шкура пробита кошачьими зубами. И ничего! Как видите, ваш папаша жив! - Он оглядел радостным взглядом домочадцев с таким видом, будто из кошачьих зубов вырвался пять минут назад.
-Так, вот в этой жизни, как в норе спрятано много чего вкусного и вам надо, это вкусное просто отыскать и при этом постараться остаться в живых.
В животе у папаши, от съеденного булькало и он сыто икал.
Вечером умерла мышка с поломанной лапкой. Ночью всё осиротевшее семейство спустилось вниз, крадучись вышло из подъезда. Старый черный Мышь замыкал похоронную процессию.
-Хоть и живем мы в домах рядом с людьми, но вышли мы все из земли, туда и возвращаемся, когда умираем, если не попадем в пасть заклятых наших врагов кошек!
Оглядев своих чад, Черный Мыш вздохнул и дети, окружившие его, тоже послушно протяжно вздохнули. Мамаша Мышь, безутешно плакала в сторонке. Когда бедняжку предали земле, все уставились на небо. Так, как отец им рассказывал, что когда мыши умирают, то их души обретают крылья и они как ангелы небесные летают по небу. Их он называл летучими мышами. Они ни когда не спускаются на землю - рассказывал он хриплым голосом - потому, что на небе столько еды и главное нет кошек и людей!
Стояла тихая, безоблачная майская ночь. Все небо было усыпано крупными, белыми, светящимися зернами фасоли. Прошлой осенью отец приносил им на ужин такие же. Ах! Как же это было вкусно.
Все черное бархатистое небо, было усыпано ими, а посередине этих светящихся зерен, плавала головка хорошего голландского сыра. Как всем не хотелось уходить от этого великолепного зрелища, как им всем хотелось увидеть свою сестренку, свободно парящую по небу и собирающую небесную дань в виде светящейся фасоли.
По дороге домой отец ворчал.
-Кому-то ни чего, а кому-то всё. Летай себе по небу, ешь от пуза светящуюся фасоль, отгрызай по кусочку от этого вкусного сыра. Это всякий сможет. Ты вот поковыряйся в мусорных ведрах, залезь в хлебницу, да ещё сам не попади на обед к кошке. Эхма! - вздыхал старый Черный Мышь - так-то жить можно. Ты, поди, здесь на земле проживи-то.
-Эхма! - вторило ему приглушенно, поредевшее семейство. И также тяжело вздыхая, плелось след в след за отцом семейства в свою махонькую уютную норку, на третьем этаже.
Белая мышка первый раз в своей жизни увидела ночное небо, она была так очарованна увиденным: этим необыкновенным черным бархатным куполом с мириадами светящихся звезд-фасолин, с куском желтого круглого сыра. Она так хотела увидеть этих неземных созданий - летучих мышей, у которых вся жизнь это плавный, бесшумный полет по ночному небу!
Ей так хотелось всё это увидеть хотя бы ещё раз.
Под утро из двух её братьев уходивших за пропитанием, вернулся один - который принес половинку сырой картофелины. Это был уже праздник. Все чуть-чуть подкрепились и повеселели. Отец посмотрел на свою любимую белую мышку, пожевал свои седые усы, и почему-то сердито глянув на мать, сказал.
-Ну, вот старая - обратился он к жене,- как не крути, а нашей малышке Беленькой - завтра идти за добычей. Хоть и страшно за неё, но, что делать, жизнь это кошка и только от себя самого зависит, увернешься ли ты от её острых когтей.
Папаша любил пофилософствовать.
На дело Беленькая отправилась с одним из братьев. Брата звали Жорик - обжорик, так, как он грыз всё подряд и съедобное и не съедобное.
Возле мусоропровода их пути разошлись
- Я пороюсь в отходах, может там, чего найду, а потом загляну в седьмую квартиру, Там точно нет кошек - сообщил о своих планах братец, дрожащей от страха Беленькой.
-А, я.... А, я - полезу повыше, на пятый этаж, говорят, там еще ни кто не был. Даже папа.
Пробираясь белым пятнышком по ступенькам, мышка бежала всё в верх и в верх, пока не очутилась на крыше. Легкий ночной ветерок ласкал её белую шелковую шубку. Она глядела на небо и не могла наглядеться. Весь небосвод был усеян
светящимися фасолинами, а в центре, на облачке примостился жирный кусок сыра, кем то уже основательно покусанный.
-Ух, ты! - у Беленькой аж дыхание перехватило.
Вот бы принести этот кусок сыра домой. Накормить братьев и сестер, мамочку и папочку, мечтательно подумала мышка.
Сыр манил, казалось он вот, совсем рядом. А если попробовать достать, ну и откусить хоть маленький кусочек! Белая мышка огляделась, там, в вышине пролетали какие-то тени, тихонько посвистывая. Это они - летучие мыши, догадалась она. Счастливцы! И тут она увидела длинную предлинную штангу антенны, упиравшуюся, как ей показалось в самое небо. Я залезу, по ней, и достану этот сыр - решила трусиха. И тут же ей стало ещё страшнее от своей решительности. Но, превозмогая страх, она полезла по этой шаткой конструкции все выше и выше. И только там, на самом верху она поняла, что сыр ни на йоту не стал ближе и ей ни как не дотянутся до него. Глянув в низ, она обмерла, под ней расстилался ночной город, светились редкие окна домов, струились голубые фонтаны, горели гирлянды желтых фонарей над пустынными аллеями парков, по проспектам проносились припозднившиеся машины, и над всем этим великолепием гордо плыла, взобравшись на легкую прозрачную тучку, луна, окруженная загадочно мерцающими звездами. Как же всё это здорово восхищалась наша смелая белая мышка. И тут неожиданный порыв ветра сбросил бедняжку с антенны, и она кубарем полетела вниз.
Ну, вот и всё, почему-то даже не испугалась наша мышка. Я, наверное, разобьюсь. Как вдруг, кто-то подхватил её за хвостик и понес мимо домов, ночных аллей, фонтанов и припозднившихся машин. Она в страхе закрыла глаза и подумала, что это, наверное, филин, который, как рассказывала мама, тоже кошка, только с крыльями. Но тут её аккуратно опустили на, что-то твердое. Белая мышка открыла глаза - перед ней висели вниз головой две мыши, по бокам у них были сложены крылья. Одна из мышей с восхищением смотрела на белую мышку.
- Мама! Посмотри, кого я поймал. Это же тоже мышь, как и мы, только не летучая. Ах, простите сударыня, - обратился он к спасенной мышке. - Вы, конечно, летели, но... тут он запнулся и выжидательно посмотрел на мать, которая с нескрываемым подозрением разглядывала гостью.
-Вечно, сынок ты вляпаешься в какую то историю. Зачем ты притащил её в наш дом.
-Ох, мама. Она же могла разбиться. И посмотри, посмотри какая она красивая!
-Эка невидаль красота! - Ворчала старая мышь, хлопая перепончатыми крыльями
Мышка огляделась.
-Где я?
-Вы в безопасном месте. В пещере, это наш дом.
-Я, я, кажется, упала и...
-Нет, нет. Вы не успели упасть. Я подхватил Вас у самой земли. Вы же могли погибнуть.
-Наверное.- Мышка в смущении опустила глаза.- Я хотела достать на небе сладкую светящуюся фасоль и маленький кусочек сыра. Чтобы накормить моих дорогих братьев и сестер, мамочку и папочку.
-Зачем тебе на небе доставать, то, что в изобилии есть у вас на земле. То, что на небе принадлежит нам, а вы ищите себе пропитание там в низу. Ишь чего удумала!
Старуха пыльным мешком висевшая над мышкой злобно запищала.
-Мама! Перестаньте пугать нашу гостью. Что она подумает!- мягко оборвал старуху спаситель бедняжки.
Он расправил свои перепончатые крылья.
-Оставайтесь жить у нас, я буду приносить вам, вкусную светящуюся фасоль и лунного сыра.
- И тогда я смогу принести много еды своей семье.
-О! Да. Конечно.
Вот так она осталась жить у своего спасителя. И вышла за него замуж. Муж приносил ей вкусную фасоль и кусочки лунного сыра.
Однажды старая мышь долго кряхтела и вздыхала, поглядывая на белую мышку. А потом миролюбивым голосом обратилась к ней
-Раз уж так получилось, что ты оказалась в нашей семье. Я хочу, чтобы....Тут старуха надолго замолкла. И когда белая мышка подумала, что она уснула, та заговорила вновь
-Я уже старая. Многое повидала. А ты всё сидишь в пещере и ничего не видишь. Ждешь, когда тебе принесут еды. Это плохо. Вот, что я решила. Я подарю тебе свои крылья. И ты будешь с моим сыном летать по небу и собирать небесную дань.
Теперь каждую ночь они вдвоем летали среди звезд, свободные и счастливые.
Но как они потом не искали, дом, в котором она провела своё детство, так, к большому сожалению и не нашли. И когда белая мышка вспоминала свою большую семью, братьев и сестер, добрую маму и строгого отца, то на глазах у неё наворачивались слезы.
АЛЕКСАНДР СТЕПАНОВИЧ РЫБИН
ЗВЕЗДОЧЁТ
В некотором царстве-государстве жил-был звездочёт. Всю ночь он считал звёзды, а утром спешил с докладом к царю. Царь внимательно выслушивал его, какая звезда зажглась на небосклоне первой, какая последней. И сколько на небе звезд.
У звездочета эта была фамильная профессия, отец у звездочета тоже вглядывался в ночное небо и считал небесные светила и дед считал, и прадед, и так до седьмого колена. Все они проводили ночи напролет, рассматривая на черном бархат е неба искрящуюся алмазную россыпь.
Много лет тому назад, тогдашний правитель велел построить такую высокую башню, на крутом берегу в устье реки Дон, чтобы тучи, покрывавшие в ненастную погоду весь небосклон и плывшие по небу, оказались бы гораздо ниже её верхней площадки, откуда велся пересчет небесных светил. Это было сделано для того, чтобы наблюдение за небесной сферой не прерывалось, даже в самую дождливую и ненастную ночь. А уж саму башню, прозванную в народе Азак, было видно и из великой степи и с реки и моря. Она служила отличным ориентиром усталым путникам и днем и ночью.
Как только солнце касалось краешка великой степи, старый звездочет спешил на башню, чтобы не пропустить появления первой звезды, а спускался с неё только тогда, когда на востоке разгоралась алая заря. А небо над головой из сине-черного, превращалось в нежно сиреневую манящую бездну, в которой угасала последняя звездочка. Тогда на небесной голубой ткани хозяйничали неутомимые стрижи и ласточки, чертившие невидимые узоры.
В самом верху башни, в небольшой коморке, на каменной столешнице всегда лежал толстенный манускрипт, на его обложке, из выделанной шкуры черного буйвола, было золотым тиснением начертано - Книга звездного неба. На пергаментных страницах этого фолианта, день за днем, месяц за месяцем, год за годом и столетье, за столетьем велись записи, сколько на вечернем небе зажглось звезд и сколько их на утреннем небосклоне угасло. И эти цифры всегда были неизменны. Ибо было сказано одной старой ведуньей: - Если на небе погаснет хоть одна звезда, то к полудню этого же дня умрет и правитель этого царства.
Однажды звездочет сильно заболел, он позвал своего сына, которому тогда еще не исполнилось и десяти лет.
- Cынок. - отец еле приподнялся с одра, - Иди на башню, зажги там четыре факела, что бы все видели, род из сословия звездочетов как всегда ждет первую вечернюю звезду. Сможешь ли ты поддерживать огонь? Хватит ли у тебя сил?
-Конечно, отец. Я все сделаю.
Сын поклонился отцу, которого безмерно уважал и любил. Он поставил у его изголовья целебный отвар из степных трав и поспешил на башню.
Мальчик много раз наблюдал, как отец зажигал факелы, чтобы все жители окрестности видели - царский звездочет на месте, а значит все идет по многовековому укладу, который ни разу не менялся за многие сотни лет.
Когда сын утром вернулся домой, он застал отца, с трудом собиравшегося с докладом к царю.
Все ли ты исполнил мой дорогой сын - спросил тот мальчика.
-Да отец - сын опустил глаза, потупившись.
-Что же ты не весел или что-то случилось. Ты, верно, утомлен после бессонной ночи. - Слабый голос отца еле слетал с потрескавшихся от жара губ.
-Отец я хотел тебя порадовать, что я самостоятельно без твоей помощи научился считать, еще два месяца назад. Когда ты уходил на башню, я при свете дымящегося ночника осваивал премудрости математики.
Я на полке брал твои книги и карты звездного неба и ночи напролет читал и изучал их.
В твой день рождения я хотел открыться тебе, что я могу, так же как и ты, подсчитывать еженощно небесную крупу, что Господь каждую ночь рассыпает на черном бархате небосклона.
Мое сердце замирало от предвкушения, когда я, наконец, откроюсь тебе, о том, что я постиг в совершенстве твою науку. Я знал, что ты будешь безмерно счастлив за меня. Ведь ты об этом мечтал. И вот отец...
Тут мальчик опять смолк.
-Говори же, сынок. Что случилось.
- Но отец, я принес тебе печальное известие. Сегодня ночью, сидя на башне, я пересчитал все звезды, и оказалось, что их на одну звезду меньше. Я бросился к Книге звездного неба, о, нет! Количество звезд записанных тобою и посчитанных мной, не совпало ровно на одну звезду. Я перепроверил несколько раз. И у меня все-таки одной звезды не хватало. Всего одной! Прости меня за мои слова. Но я не могу тебе этого не сказать. Ведь ты меня учил, говорить всегда прямо и честно. Ты ошибался отец!
Глаза мальчика растеряно смотрели на трясущиеся руки отца. Он ни когда не видел своего отца таким подавленным.
-Ты умеешь считать мальчик мой! Из тебя вырастет хороший звездочет.
Старик с трудом опять опустился на не заправленное ложе.
-Я так рад за тебя сынок.
-Но отец. Может, ты мне не веришь, но я за ночь перепроверил несколько раз. Звезды одной на небе не хватает.
Старик долго молчал. Наконец он прохрипел.
-Что же сын мой, так тому и быть. Мне пора. Поспешу я скорее с докладом. Видно настал мой смертный час.
-Почему смертный час, отец? - у мальчика навернулись слезы.
-Потому что, по древнему обычаю так, уж повелось, если хоть одна звезда исчезнет с неба, то он, наш повелитель должен умереть. Ну а мне тут же отрубят голову, за такую весть.
- Что же делать? - мальчик обнял поникшую фигуру отца, обливаясь слезами.
-Есть один способ избежать моей смерти. Это соврать царю.
-Соврать? - мальчик отшатнулся от отца - Но ты же сам меня учил с самого раннего детства, что мужчина должен говорить только правду.
-Да сынок. - Закивал отец. - Мужчина должен хорошо сидеть на лошади, стрелять из лука и говорить только правду, какая бы горькая она не была. - Он отстранился от сына. - Мне нужно торопиться во дворец для утреннего доклада.
Мальчик встал у дверей. Отец смотрел на сына, будто прощаясь с ним навсегда.
-Правда! Только, правда. Мне стыдно своего малодушия. Ведь я тебя учил...
-Отец я пойду с тобой, - сказал решительно мальчик. - Ты слишком слаб, что бы идти самому. Я провожу тебя до дворца повелителя.
Тот не стал спорить с сыном.
Когда они постучались в покои повелителя, солнце уже совсем поднялось в голубое небо и ласково освещало бескрайнюю весеннюю степь, где зеленела молодая трава, величавую широкую реку, несшую свои воды в теплое море, которое омывало эту благословенную землю. Лишь в спальню повелителя солнце не проникало, так, как окна были плотно зашторены, и не один лучик не мог проникнуть в покои царя.
-Что же ты опаздываешь звездочет - проворчал сонный повелитель, только-только вставший со своего ложа. Он был одет еще не в парадные одежды, а в домашний халат и ночной колпак.
-Ну что там, на ночном небе. Докладывай побыстрее, а то я уже хочу завтракать - он скривил капризные пухлые губы.- Все ли у нас в порядке.
Дрожавший звездочет пошатнулся и, сделав полшага, вперед вдруг упал на колени.
-Нет, мой повелитель, не все впорядке... Произошла катастрофа... - он вдруг поперхнулся и закашлялся.
Тут мальчик, который до этого скромно стоял у дверей, храбро ринулся вперед и загородил собою согбенную фигуру отца.
-Мудрый царь! - голос его зазвучал громко и звонко - Не отец, а я принес Вам эту плохую новость. Значит, мне отвечать за это известие!
И он торопливо рассказал, как всю ночь считал звезды, так как отец его заболел. И что именно он обнаружил, что одной звезды на небесах не хватает.
-Ну, тогда тебя ждет смертная казнь, за такую страшную новость. Ибо ведунья нагадала еще моему прапрадеду, что если ночью умрет хоть одна звезда, то в полдень непременно умрет повелитель государства. Ах, как не хочется умирать. Ведь я не выдал замуж свою единственную дочку. И не понянчил внуков!
Стража отрубите поскорее голову этому щенку, принесшему весть о моей погибели.
-Нет! Государь! - несчастный звездочет, собравшись с силами, оттолкнул стражников, которые уже вознамерились схватить храброго мальчика.
-Дайте мне сказать! Только одну минуту, повелитель, дайте мне. Одну минуту!
-Говори несчастный. Минута твоя!
-Не вели казнить моего сына, которого я учил быть настоящим мужчиной. Это я научил его держаться в седле и скакать во весь опор, я научил его меткой стрельбе из лука, и я научил его быть честным. О великий и наисправедливейший царь, вели казнить меня, раз так угодно судьбе! Потому что звезда, которую не обнаружил на небосклоне мой сын, угасла еще восемь лет тому назад. И я, испугавшись, что принесу этим известием вам смерть, солгал вам. Все эти годы я приписывал несуществующую звезду. В Книге звезд лежащей на башне, закралась не ошибка, а ложь. Я лгал Вам все эти восемь лет. А теперь я говорю Вам сущую правду. Поэтому я прошу казнить меня, а не моего сына.
Голова старика упала на грудь, руки его дрожали.
Мальчик стоявший рядом, удивленно отпрянул от него. Он не мог поверить, тому, что только, что услышал от своего отца.
- Так что, если верить пророчеству ведуньи, нас вдвоем не должно быть на этом свете уже восемь лет.
Казалось, что молния прошила насквозь неказистую фигурку бедного повелителя.
А старик же хрипло рассмеялся. Казалось, он тронулся рассудком.
-Смерти я не боюсь, Ваше Величество, велите казнить меня, сейчас же.
Все присутствовавшие застыли в изумлении от слов придворного звездочета. Молчал и повелитель.
Наконец он поднялся со своего трона и прошелся по залу. Выглянув с опаской в окошко, отодвинув бархатную тяжелую штору, он посмотрел на огненное светило, которое продолжало подниматься все выше и выше по небосклону.
Только не зря этого правителя называли мудрейшим и справедливым придворные льстецы. Он и вправду был довольно рассудительным и иногда даже великодушным.
-Уж если я после исчезновения одной звезды на ночном небосклоне прожил целых восемь лет, то как - ни будь, дотяну до сегодняшнего полдня. - пробурчал он. - И если протрубят трубы, означавшие, что солнце пересекло зенит, и я при этом все же умру. Что, конечно же, очень плохо! - Тут он оглядел оцепеневшую от страха челядь, которая на всякий случай опустила свои глаза в пол.- То пусть отрубят звездочету и его отпрыску голову. И это будет справедливо! Не могу же я, отправится в мир иной один! Так я решил!
Придворный палач стал радостно потирать, в предвкушении, свои руки, так как давненько он не отрубал ни кому головы. И поэтому его частенько мучили угрызения совести, он считал, что получает свои денежки зря.
-А уж если останусь, жив,- вздохнул царь.- То я, наверное, подумаю, как мне с ними поступить. - Он посмотрел в сторону еле державшегося на ногах звездочета и мальчика, храбро пытавшего загородить своей худенькой фигуркой больного отца. - А пока, стража, бросьте их в темницу.
Все замерло во дворце. Лишь беззаботные воробьи продолжали громко чирикать, в царском саду, нарушая гнетущую тишину.
Страшно напуганный царь, еле сидевший от волнения на своем троне, поминутно спрашивал у многочисленной своей свиты - который час. Наконец-то, он вздохнул с облегчением, потому, что затрубили трубы на городской площади столицы, возвестившие, что наступил долгожданный полдень.
Вся свита тут же радостно, наперебой закричала, замахала руками.
-Одна минутка первого - наш государь.
-Две минуты уже прошло! Мудрейший из храбрейших!
-Три с половиной минуты, как наступил полдень!!!!
-Ну, хватит - поморщился тот, оглядывая своих придворных. Царь не очень любил своих льстивых и не очень честных придворных.
-Выйдите все вон - принял гордую осанку, окончательно пришедший в себя царь. - Я и сам слышал, что полдень уже наступил в моем царстве. Уши то у меня есть. Сегодняшний день, отныне объявляю всенародным праздником. День второго моего рождения. Пусть глашатай объявит на площади о новой дате моего дня рождения. Повелеваю, чтобы всем сегодня из царских погребов, дали по кружке доброго вина.
Идите же по домам, я хочу побыть один.
Когда вся свита, радостно шушукаясь, покинула царские покои, царь задумался. А потом, хлопнув в ладоши, велел страже привести звездочета и его сына в покои.
-Я решил не отделять ваши головы от ваших тел.- Объявил он радостно пленникам. - Пусть они будут пока вместе. А ты звездочет, хорошего сына вырастил. Тебе звездочет я с удовольствием дарую твою жизнь, лишая опять работы палача, а вот сыну твоему жалую, помимо жизни, еще самого лучшего скакуна из моей конюшни, лук инкрустированный золотом и бриллиантами и мешок золота. За храбрость! Идите же с миром.
На том история не закончилась. Когда сыну звездочета исполнилось двадцать лет, престарелый повелитель выдал свою красавицу дочь замуж за него. И было у счастливого повелителя царства и придворного звездочета пять внучек и семь внуков.
А когда повелитель умер от старости, сын звездочета стал править этой благодатной страной. И первый указ, который он издал, гласил, что лишать жизни любого поданного государства за правду, какая бы горькой она не была, ни кто не имеет права.
А башня Азак еще много лет стояла на высоком берегу Дона, пока Тамерлан не разрушил её.
А.А. КОРКИЩЕНКО
ВОРОНА-ПИРАТ
Над рекой в теплых воздушных струях круг за кругом плавает коршун.
— Это Уля летает, — говорит Шурка, заметив, что я слежу за коршуном.
Коршун — их старый знакомый. Он живет недалеко от хутора. Ребят прозвали его Улей. Отдыхая на старом дереве у реки, коршун закрывает один глаз и сонно поет: «Уля-уля-уля…»
Уля — рыбак. Он кормит своих птенцов рыбой. Шурка и Семен часто видели, как Уля рыбачит.
Вот и сейчас Уля камнем полетел в реку. Вода все ближе, ближе… В последнее мгновение он, расправив сильные крылья, повис над самой водой, сунул в нее ноги и круто взмыл вверх. В его цепких когтях серебрилась рыбка.
— Селедку поймал. Это точно, — сказал Семен.
— Эх ты, как здорово! — воскликнул темпераментный Шурка. — Вот бы мне так рыбачить… Эх ты!..
Но едва Уля успел подняться над лесом, как к нему из-за деревьев метнулся какой-то растрепанный комок. Ворона! Никогда мне не приходилось видеть, чтобы какая-то ворона так нагло нападала на коршуна.
— Тю-тю! А-га-га! — закричали ребята, чтобы спугнуть черного пирата.
Куда там! Ворона, как говорится, и усом не повела.
Уля явно растерялся. Он бросился в сторону, к лесу, ворона — за ним, Уля ввысь, ворона — под него. Не успели мы очнуться от неожиданности, как селедка была в клюве вороны.
— Отняла!
Уля оторопело задрыгал ногами, затормозил распущенным хвостом и, сильно ударив крыльями по воздуху, погнался за воровкой. Но она нырнула в лес, замелькала между деревьями: вниз-вверх, влево-вправо, попробуй — догони ее! Коршуну непривычно метаться воровски среди ветвей. Он взмыл в небо и снова круг за кругом стал парить над рекой.
— Эх, растяпа! — с досадой сказал Шурка.
И снова тихо шелестел лес. Снова нас овевали прохладные воздушные струи. Я следил, следил за Улей, кружившимся над рекой, и незаметно уснул.