Фрэнк Маклинн
Год завоевания Британией мирового господства
Аннотация
1759 год. Судьбоносная дата в истории Великобритании. Год, когда решалось, какой из двух сильнейших стран Европы — Англии или Франции — суждено стать «царицей морей» и безоговорочным лидером на континенте.
Казалось, силы равны…
Но за один только 1759 год англичанам удалось вытеснить французов из Индии, ограничить их влияние в бассейне Карибского моря и Канаде, наголову разбить в ходе Семилетней войны в Германии. Британия стала первой страной Европы. В своей увлекательной и глубокой книге, написанной на основе малоизученных и редких материалов, среди которых уникальные документы из архивов Ватикана, Фрэнк Маклинн анализирует причины, которые привели Британию к мировому господству.
Фрэнк Маклинн
Год завоевания Британией мирового господства
Полине с любовью
Благодарности
Целый ряд талантливых людей оказали мне честь, работая вместе со мной над этой книгой. Тони Уиттом оказался непревзойденным и дотошным (но ни в коем случае не педантичным) редактором. Уилл Салкин остается идеальным издателем для любого автора. Это и в самом деле последний из могикан от литературы. Среди всех остальных, кто поддерживал, вдохновлял и всячески помогал мне в создании этой работы, хотелось бы выразить особую благодарность Люси Маклинн, Колет Боу и Майку Боу. Но пальмовая ветвь, как всегда, принадлежит моей жене Полине — великолепнейшему «исполнительному продюсеру», о котором может лишь мечтать любой автор серьезной книги. Надеюсь, что мне удалось создать произведение, соответствующее их преданности и стараниям.
Фрэнк Маклинн
|
|
Хронология событий
12 декабря 1758 г. — 16 февраля 1759 г. Осада французами Мадраса.
20 декабря 1758 г. Бугенвиль прибыл в Версаль с миссией от Монкальма.
13 января 1759 г. Британский флот прибыл на Мартинику с целью завоевания острова.
5 февраля. Шуазель провел беседу с «красавчиком-принцем» Чарльзом в Париже.
13 апреля. Французы нанесли поражение принцу Фердинанду Брауншвейгскому при Бергене под Франкфуртом.
1 мая. Британцы завершили завоевание Гваделупы.
13 мая. Бугенвиль прибыл в Квебек.
4 июня. Вульф покинул Луисбург и отправился к реке Св. Лаврентия.
27 июня. Генерал Амхёрст берет форт Тикондерога.
23 июля. Фридрих Великий одержал победу в битве с Кеем при Бранденбурге (Польша).
25 июля. Британцы взяли форт Ниагара.
31 июля. Французы отразили атаки Вульфа и британцев в ущелье Монморанси под Квебеком.
1 августа. Принц Брауншвейгский и британцы под командованием лорда Саквилла нанесли поражение французам при Миндене (запад Германии).
12 августа. Фридрих Великий разбит при Кунерсдорфе (Восточная Пруссия) австрийцами и русскими.
18–19 августа. Адмирал Боскавен разгромил французский средиземноморский флот в заливе Лагуш (Португалия).
13 сентября. Вульф нанес поражение Монкальму на Равнине Авраама.
5 октября. Роберт Роджерс и его рейнджеры уничтожили деревню индейцев племени абенаков Сент-Франсис (провинция Квебек).
20 ноября. Адмирал Хоук разгромил брестскую французскую флотилию в заливе Киброн (Бретань).
20–21 ноября. Фридрих Великий выиграл битву с Максденом под Дрезденом (Саксония).
Выдающиеся литературные произведения, выпущенные в свет в 1759 г.:
|
|
«Кандид» Вольтера;
«Расселас, принц Абиссинский» Сэмюэля Джонсона;
«Теория моральных чувств» Адама Смита;
«Возлюбленные» Карло Гольдони;
«Возвышенное и прекрасное» Эдмунда Бёрка;
Первая часть «Жизни и мыслей Тристрама Шенди» Лоуренса Стерна.
Предисловие
1759 год должен по праву занять в британской истории место наравне с 1066 годом. Ведь именно в том году британцы наконец-то достигли глобального превосходства, которое они сохраняли еще сотню лет. Большинство остальных общеизвестных дат традиционной истории бледнеют перед ним по своему значению. Великая Хартия вольностей 1215 г. ничего не изменила. Филипп II Испанский отправил свои армады после 1588 г. 1688 г. ознаменовался чрезвычайно опасной «революцией», продолжавшейся еще пятьдесят лет.
Знаменитые победы при Трафальгаре в 1805 г. и при Ватерлоо в 1815 г. по праву отмечают как выдающиеся ратные подвиги, но и они изменили очень немногое. Наполеон уже отказался от своих попыток вторжения к тому времени, когда был разбит при Трафальгаре. Но даже если Бонапарт и одержал бы победу при Ватерлоо, он не смог бы противостоять коалиции Британии, России, Австрии и Пруссии.
Если мы проследим начало становления Британской империи с точностью до одного года, то, безусловно, им окажется 1759 г. Разгром в этом году французов проложил путь для английского владычества в Индии и обеспечил возможность появления Соединенных Штатов Америки.
Вся история мира могла бы оказаться совершенно иной, если бы в 1759 г. не произошло ряда событий. Если бы французы сохранили господство в Северной Америке, не появились бы Соединенные Штаты (по меньшей мере, в известной нам форме). Ведь невозможно даже представить, что Франция в этом случае смогла бы когда-либо отказаться от любого из своих североамериканских владений. А без приобретения Луизианы в 1803 г. (даже допуская, что тринадцать британских колоний одержали победу в борьбе с французскими владыками, хотя это весьма сомнительное предположение), они оказались бы прикованными к морской границе Атлантики, не имея возможности расшириться до берегов Тихого океана.
|
|
Если бы Франция победила в Индии, не могло бы идти и речи о гегемонии английского языка.
Некоторые заявляют, что мировая борьба за господство должна заканчивать следующую главу в эпоху Наполеона. Но оно определилось раньше. Ведь Наполеон никогда не отличался дальновидностью, например, при решении проблемы морского могущества. Это исключило возможность его вторжения на Британские острова. У него не было «пятой колонны» якобитов, которая могла оказать ему поддержку. Даже если мы допустим успех его вторжения в Англию (нечто почти невозможное), то Соединенные Штаты, которые уже стали независимыми, могли бы в итоге претендовать на мировое господство.
В некотором смысле это просто вопрос хронологии. В 1805 г. у Наполеона был лучший шанс водрузить французское знамя на лондонском Тауэре, но он уже продал Луизиану (обширные территории по обоим берегам реки Миссисипи, на которых в настоящее время располагаются южные и центральные штаты США) Томасу Джефферсону.
В предлагаемой книге основное внимание сосредоточено на смертельной дуэли между Британией и Францией в критическом 1759 году. Современники понимали мощную экспансию борьбы, они часто пользовались для ее объяснения аналогиями, заимствованными из классического мира. В соответствии с одной моделью, борьба предполагала свободу и цивилизацию (Британия) против деспотизма и варварства (Франция). Британцев сравнивали с греками, а французов — с персами.
Другие предпочитали аналогию борьбы морских Афин (Британия) со Спартой (Франция), базирующейся на суше.
Подобные сравнения полезны при условии, что они заходят не слишком далеко в своем детерминизме, цикличности и не противоречат истории. Я тоже должен признать, что и сам был охвачен «лихорадкой аналогий». Ведь по целому ряду причин Семилетняя война, как и Вторая Мировая война, оказалась двусторонним вооруженным конфликтом. Подобно тому, как войны в Европе и на Тихом океане в 1941-45 гг. велись в отдельных сферах с любой точки зрения и очень редко взаимно пересекались, так и в 1759-63 гг. оба вооруженных конфликта стали почти отдельными войнами. Европейские военные кампании Фридриха Великого, базирующегося на суше, против Франции, России и Австрии абсолютно отличались по целям и концепции от глобального вооруженного противостояния Франции и Британии, сформировавшего глубинную структуру войны.
В соответствии с этим в настоящей книге «другая война» (Пруссии против Франции, России и Австрии) упоминается только в тех случаях, когда она оказывала непосредственное воздействие на нашу главную тему или была прямо связана с ней.
Предлагаемая книга не претендует на исчерпывающее изложение истории сложного и полного событий 1759 года. Некоторые темы, не рассмотренные в нашей книге, кратко изложены во ведении. Но я попытался избежать одномерности чисто военной истории, упоминая некоторые из основных культурных течений, появившихся приблизительно в этот год побед, и подчеркивая основные достижения литературы в прологах в начале каждой главы.
Но прежде всего, хотелось сосредоточить разум читателя на том, что могло бы произойти. Альтернативная история никогда не пользовалась популярностью среди студентов, посвятивших себя строгому изучению социологических и экономических наук, а также среди приверженцев изучения более длительных исторических периодов. Но, на мой взгляд, эти «контр-факты» являются сущностью самого исторического процесса.
Совершенно по-другому мог закончиться и 1940 год, хотя он оказался звездным часом Британии, когда она вынужденно встала спиной к стене. 1759 год стал звездным часом для зарождающейся имперской нации.
Должен признать, что после многолетних исследований в настоящее время считаю: 1759 год завораживает уже сам по себе, он подобен вещи в себе. Интересную социальную историю англо-американского мира можно легко компилировать на основе ряда очевидных событий.
В 1759 г. Англия представляла собой общество, состоящее из резко разграниченных слоев населения. В нем олигархия наслаждалась всем лучшим с точки зрения явного потребления. Народные массы страдали от голода военного времени. Стремясь смягчить свои мучения, они увеличили потребление алкоголя на 25 процентов на одного человека по сравнению с потреблением в начале столетия.
Быстрый рост населения и несколько последовательных неурожайных лет привели к снижению заработной платы и увеличению цен, особенно — на продукты питания. В условиях понижения реальной заработной платы и повышения цен на основные продукты питания (например, на хлеб) произошел спонтанный отказ от джина и других алкогольных напитков. Ведь снизился доход, который тратили на спиртные напитки.
С другой стороны, можно назвать, по меньшей мере, одно действие в противоположном направлении. В декабре 1759 г. тридцатичетырехлетний Артур Гиннес купил пивоварню на Сент-Джеймс-стрит в Дублине (одну из семидесяти в славном городе). Он приступил к выпуску портера, который в девятнадцатом столетии приобрел известность как «крепкий портер».
Но оптимистические реформаторы (например, Джонс Хэнуэй) сделали вывод, что благодаря «руке Провидения, наперекор изобретательности министров его величества, сам народ наконец-то понял, что здоровье и удовольствие, пища и одежда значительно лучше болезней и страданий, нужды и нищеты».
Другие комментаторы из иллюстрированных массовых журналов указывали на резкое увеличение преступности, которая всегда сопровождала войны в Англии восемнадцатого столетия.
Но это было единственное относительное достижение. Существовала мощная и ожесточенная оппозиция принудительному призыву в армию и отрядам вербовщиков. Суды присяжных проявляли сочувствие к «нарушителям закона» в этом контексте, где сам закон казался деспотичным. Местные общины часто выступали целыми толпами, оказывая ожесточенное сопротивление отрядам вербовщиков, с обеих сторон в таких стычках погибали люди.
В марте 1759 г. на севере Англии произошел типичный случай. Цирюльник Уильям Моффат принимал участие в подобной стычке, его арестовали. Затем он бежал, но его схватили в Уайтхевене и заключили в тюрьму в Карлайле. Но суд присяжных города Дарем оправдал его.
Возможно, самым значительным перспективным достижением в Британии в 1759 г. оказалось появление промышленных изобретателей и предпринимателей «среднего типа» — группы талантливых людей, которую часто называли «лунными людьми». В Айви-хауз прибыл Джосайя Уэджвуд, мастер керамики, Мэттью Болтон купил землю в Сохо, а шотландец Джеймс Уатт открыл магазин на Соляном рынке в Глазго.
Известный союзник «лунных людей», Фрэнсис, герцог Бриджуотер, провел через парламент первый закон о каналах. Он позволил построить ряд внутренних водных путей сообщения, а это в перспективе привело к созданию общенациональной системы каналов.
Год 1759 можно по праву назвать годом увлечения строительством. Йоркширец Джон Смитон построил маяк Эддистоун у опасной группы скал в море. Маяк находится в четырнадцати милях от Плимута. Это был четвертый из пяти маяков Эддистоун (первый из них построен в 1703 г., а последний — в 1882 г.) Маяк Смитона выполнен в виде английского дуба, но построен из камня, он освещался двадцатью четырьмя огнями.
Маяк был открыт 16 октября 1759 г. и восторженно встречен общественностью.
Другим британским архитектурным триумфом того года считают мост Кью Джона Барнарда, открытый 4 июня 1759 г., через двенадцать месяцев после начала строительства. По британскому образцу был построен мост в Северной Америке. В течение большей части восемнадцатого столетия единственным сухопутным проходом с материка на остров Манхэттен служил мост Кинг, но в январе 1759 г. на реке Гарлем завершили строительство моста Фри (моста Свободы). Его построила фирма «Бенджамин Палмер и партнеры». В честь этого события на лужайке перед мостом в первый день нового 1759 года на торжество собрались тысячи жителей Нью-Йорка — и с материка, и из Сити. На обед им подавали жареных быков.
1759 год также оказался благоприятным для литературы и изящных искусств. Помимо литературной классики, выпущенной в свет в этом году (это будет рассмотрено более подробно позднее), вышли в свет протофеминистский роман Сары Филдинг «Любовь по моде», «Эссе о вкусе» Александра Джерарда и «Нравственные и политические диалоги» Ричарда Герда. Джеймс Пейн и Роберт Адам спроектировали Кедлстон-холл. 15 января для широкой публики открыли Британский музей, в котором экспонировались разнообразные редкие артефакты и ископаемые останки, включая ствол дерева, прогрызенный бобром, и мумифицированный большой палец, найденный под кофейней на Сент-Джеймс. Но основной академический интерес вызывал читальный зал, которому в ближайшем будущем предстояло прославиться. Там читателям выдавали шестимесячные продлеваемые абонементы. Сотрудники библиотеки тщательно регистрировали всех читателей, а также книги, которые пользовались наибольшим спросом.
Одним из вопросов дня, вызывающим жаркие дебаты, было франкмасонство: что оно представляет собой на самом деле, было ли оно антирелигиозным, следует ли рассматривать его как тайное общество или как «пятую колонну» якобитов? Ложи, наиболее популярные в Шотландии, вызывали гнев папского престола, новый папа Клемент XIII осуждал их — и за франкмасонство, так и за связи с антиклерикальными философами-вольнодумцами Франции, особенно подчеркивая в этом отношении роль Гельвеция.
Клемент был деятельным и энергичным понтификом, он нашел время для пропаганды окружного письма, датированного 20 декабря 1759 г., в котором подчеркивал духовные достоинства поста. «Интервенция» Клемента уже вызывала ярость Фридриха Прусского, сфабриковавшего краткое папское послание, датированное 30 января 1759 г., в котором он поздравлял австрийского маршала Дауна с победой при Хохкирхе.
В 1759 г. будущие великие и прославленные люди, а также те, кто пользовался дурной славой и имел склонность к полемике, встретили свои разные судьбы. Джордж Вашингтон женился на Марте Дендридж Кёртис, богатой двадцатисемилетней вдове, матери двоих детей. Он приступил к потере ее состояния в плохо продуманной спекуляции табачными плантациями. Том Пейн, впоследствии знаменитый радикальный критик, обосновался в Сэндвиче (Кент) в качестве корсетных дел мастера. В сентябре он женился на Марии Ламберт, но через год она умерла. Оксфордский университет удостоил композитора Томаса Арне почетной степени доктора музыки. Бенджамин Франклин был удостоен почетной степени доктора права в университете Сент-Эндрю и посетил Эдинбург, где встретился со старейшинами шотландского Просвещения, включая Адама Смита, Дэвида Юма, Уильяма Робертсона и Адама Фергюсона.
Встреча других шотландцев могла привести к результатам взрывного характера. В октябре 1759 г. поэт Джеймс Макферсон познакомился с Джоном Хоумом (одним из самых известных представителей литературного мира Эдинбурга) на лужайке для игры в мяч в Моффате (Думбартоншир). Это произошло непосредственно перед публикацией его сенсационных «Фрагментов древней поэзии», которые вышли в свет в начале 1760 г. Цикл «Оссиан», первоначально рекламируемый в качестве переводов аутентичных гаэльских поэм, фактически включал собственные произведения Макферсона, хотя они оказались блестящими. Доктор Сэмюэль Джонсон, самый постоянный из критиков Макферсона, считал поэмы стряпней шарлатана. На вопрос, способен ли кто-нибудь в современном мире написать подобные поэмы, он отвечал: «Да, сэр, многие мужчины, многие женщины и многие дети».
Но ему так и не удалось понять, что это необязательно означает, что подобные произведения — «подделка», «мошенничество» или «подлог». Наши современники пришли к единому мнению, что Джонсон просмотрел достижения Макферсона.
В том же году произошло множество смертей и рождений известных людей. Среди тех, кто покинул этот мир (помимо павших на полях сражений), были композитор Гендель и философ Мопертюи. Среди появившихся на свет Божий — поэт Роберт Берне, писательница Мэри Уоллстоункрафт, а также Уильям Питт-младший, французский революционер Жорж-Жак Дантон, будущий министр полиции Наполеона Жозеф Фуше, поэт Иоганн фон Шиллер и филантроп Уильям Уилберфорс. К сожалению, мы должны расстаться со всеми этими и иными интересными темами, чтобы сосредоточить свои усилия на нашей главном: на том, каким образом Британия завоевала мировое господство.
Введение
Аахенский мирный договор, которым закончились восемь лет сражений в Войне за австрийское наследство (1740-48), был крайне непопулярен у всех сторон. (Появилась даже французская поговорка: «Такой же глупый, как мир»). Все понимали, что это — лишь передышка перед новым вооруженным столкновением великих держав.
Конфликт вспыхнул раньше, чем его ожидали. Поводом для развязывания Семилетней войны 1756-63 гг. послужили два обстоятельства. Одно из них относится к Северной Америке, причем сама удаленность от европейского вооруженного конфликта позволила некоторым историкам рассматривать американскую войну как совершенно отдельную. Ее даже назвали «войной французов с индейцами».
Второе обстоятельство относится к Восточной Европе, где столкнулись интересы Пруссии и Австрии.
Экспансия французов в начале 1750-х гг. на территорию Огайо заставила британское правительство отправить крупную экспедицию из Лондона под командованием генерала Эдварда Брэддока. Как только французы поняли масштаб миссии Брэддока, они направили шесть из своих лучших батальонов в Канаду.
Британский кабинет министров собрался 22 января 1755 г. на экстренное заседание и принял важное решение о перехвате французского конвоя. Адмирал Эдвард Боскавен вышел с острова Ньюфаундленд, вступил в сражение с тремя французскими кораблями и захватил два из них. Хотя ему и не удалось перехватить основной конвой, он ясно показал: Британия является страной-агрессором.
Франция незамедлительно разорвала все дипломатические отношения с Британией, хотя открытого объявления войны не последовало. Французов сдерживала Испания, которая отказывалась оказать помощь. В то время в Испании правили англофил-король и англофил-премьер-министр. Но в 1755 г. в Северной Америке велась ожесточенная необъявленная война.
Историки, как правило, датирует формальное начало Семилетней войны концом лета 1756 г. Положение Британии в Европе оказалось чрезвычайно сложным, если не сказать — поставленным под угрозу собственно ганноверской династией. Это превращало сам Ганновер в «ахиллесову пяту» на континенте. Когда Франция стала угрожать контрмерами за пиратство в открытых морях, а именно, вторжением в Ганновер, Британия обратилась за помощью к Голландии в соответствии с условиями Аахенского мирного договора. Но Голландия, действуя подобно Испании в отношениях с Францией, ответила Британии категорическим отказом.
Тогда британцы обратились за помощью к одной из враждебных ей держав в Войне за австрийское наследство. В соответствии с конвенцией от 16 января 1756 г. оба государства, и Британия, и Пруссия, обязались гарантировать суверенитет друг друга и совместно противодействовать вторжению иностранных армий в Германию. Россия, чувствуя недоверие к британской дипломатии (так как она уже имела аналогичное антипрусское соглашение с Британией), заключила союз с Австрией. Австрийская императрица Мария Терезия нанесла затем свой главный удар. Зная о древней враждебности в Версале к Австрии (великие битвы последней войны при Фонтене, Рукау, Лавфельдте велись на земле австрийской части Нидерландов), императрица решила откровенно обратиться к мадам де Помпадур, любовнице и доверенному лицу Людовика XV.
Польщенная столь императорским почтительным отношением мадам Помпадур оказалась весьма изобретательной. Она убедила французского короля предпринять знаменитую «полную перемену союзников».
Версальский договор, заключенный 1 мая 1756 г., который изумил всю Европу, предусматривал: Австрия сохраняет нейтралитет в войне Франции с Британией, при этом Франция не будет угрожать австрийским Нидерландам или подписывать какой-либо договор с Россией. Однако в случае нападения оба государства обязались оказывать помощь друг другу.
Людовик XV повел опасную игру. Пользуясь совместной стратегией угрозы вторжения против Англии и нападением в 1756 г. на Минорку, он надеялся избежать осложнений, связанных с континентальной войной, сосредоточившись вместо этого на глобальной борьбе с Британией. Но у Австрии имелась собственная повестка дня, и главным пунктом в ней стало отвоевывание Силезии. Понимая, что австрийская армия не будет готова выполнить свой проект до наступления весны 1757 г., Фридрих II, король Пруссии, нанес ответный удар первым. 28 августа 1756 г. он направил войска через границу в Саксонию. К 16 октября Фридрих заставил саксонцев капитулировать. Австрия немедленно обратилась к Франции за выполнением ее обязательств, направив войска, численность которых составляла 24 000 солдат.
Теперь война была объявлена и стала общей. Так Людовик XV с треском провалил дело и не смог избежать тяжелого и запутанного положения, связанного с войной.
В течение «долгого восемнадцатого столетия» (с 1688 г. до 1815 г.) Британия и Франция почти постоянно воевали друг с другом. Войну вели для того, чтобы определить, кто будет владыкой мира. Так называемая Война лиги Габсбургов велась в течение восьми лет до 1697 г. После краткого перерыва две нации вновь вступили в Войну за испанское наследство (1702-13 гг.) Продолжительная, но напряженная интерлюдия закончилась в 1740 г. войной, разразившейся за австрийское наследство. Через семь лет после Аахенского мирного договора началась Семилетняя война. Франция пыталась (и частично преуспела в том) вернуть некоторые из своих катастрофических потерь, понесенных ею согласно Парижскому договору от 1763 г., в результате пятилетней войны, продолжавшейся с 1778 по 1783 гг. В соответствии с ее итогами Соединенные Штаты становились независимым государством. Но война вызвала банкротство Франции и ускорила Великую французскую революцию.
В результате последовал двадцать один год революционных и наполеоновских войн, направленных против Британии (с бессмысленным «неполным» интервалом в 1802-03 гг.) Они завершились только битвой при Ватерлоо в 1815 г.
Шестьдесят из 127 лет Франция и Британия воевали друг с другом. Как правило, период с 1688 по 1815 гг. называют «второй столетней войной». Но эта аналогия не точна по ряду пунктов, так как в 1337–1453 гг. обе враждующие страны были отсталыми феодальными государствами, даже в военном отношении. То была эпоха монгольской империи, особенно после ее возрождения Тамерланом. Она и стала господствующим военным государством.
К 1755 г. Британия и Франция поистине конкурировали за мировую гегемонию. И Китай, и Япония находились в состоянии опасной добровольной изоляции, оставаясь отрезанными от внешнего мира.
Второе главное отличие от средневековой Столетней войны заключалось в том, что две воюющие страны более не были симметричными державами. Британия представляла собой удивительно сосредоточенное и однородное общество; Франция оставалась разнородным и неравным обществом.
Когда в 1660 г. Карл II занял английский трон, Англия все еще была преимущественно сельскохозяйственной страной, в которой пять шестых общей численности населения обеспечивало свое существование с земли. Простая статистика расставляет все по местам: кроме Лондона, столицы, численность населения которой составляла полмиллиона человек, имелся всего лишь один значительный город — Бристоль. Численность населения Бристоля — около 30 000 человек.
К концу столетия новые институты «Славной революции» 1688 г. (Банк Англии, «Ост-Индийская компания», национальный долг) быстро изменили ситуацию. Британия превратилась в коммерческую нацию, полагающуюся на заморскую торговлю. Деньги, а не земля становятся показателем богатства и власти. Коммерческий капитализм, а не сельское хозяйство сделался критерием общества. Исчез класс мелких землевладельцев и свободных крестьян, поглощенный зарождающимися городами. Уже появились первые признаки начала индустриализации.
Логика торговли и коммерции заставила Британию искать для завоевания новые земли, новые заморские рынки сбыта для избыточного капитала и экспорта. Коммерческая революция постоянно превращала британцев в нацию воинов.
Так как Британия была островом, который никогда не подвергался вторжению после 1066 г., она в огромной степени опиралась на свой военно-морской флот — и для обороны своих берегов, и для охраны торговых судов, бороздящих северную и южную части Тихого океана, Северный Ледовитый океан, моря Арктики, Индийский океан. Иными словами, Британия превратилась в необратимо морское государство, полагающееся на свое могущество на море.
Франция, в противоположность Британии, имела географические ограничения. Хотя у нее и имелись два совершенно четких выхода к морю (один — побережье Атлантического океана, второй — на Средиземном море), а значит, и определенный потенциал, чтобы стать морской державой, простые физические факторы заставили эту страну развиваться в основном как государство, базирующееся на суше. В течение столетий водные артерии вели по суше на юго-запад — в Испанию, на юго-восток — в Италию, но важнее всего, на восток — в Германию и Восточную Европу.
Таково было историческое предназначение Франции, избежать которого она не смогла. Поэтому стране пришлось разделить свои ресурсы между военно-морскими силами и армией, а ее специфическое географическое положение исключило возможность все большей и большей монолитной экономической специализации Англии.
Во Франции существуют крупные торговые порты — в Марселе, Нанте и Бордо, причем Марсель специализируется на товарах с Ближнего Востока, Нант и Бордо сосредоточены на колониальной продукции. В Лионе развита шелковая индустрия, в Руане, Амьене и Орлеане — фабрики других типов.
Но в целом Франция оставалась страной с преобладающим сельским хозяйством. История, география и культура, вместе взятые, предотвратили возможность безжалостного сосредоточения на глобальной торговле, характеризующей Британию восемнадцатого столетия. Необходимость обороны своих границ от ряда потенциальных противников предполагала, что подавляющее внимание следует уделять армии при соответствующем пренебрежении военно-морскими силами.
Трудно недооценивать морское могущество и преимущества, которое оно обеспечило Британии в глобальной борьбе восемнадцатого столетия. Но один из ключевых моментов заключается в том, что оно позволило Лондону аннулировать те преимущества Франции, которые имелись у нее всего лишь на бумаге.
В 1759 г. численность населения Британии составляла самое большее семь миллионов человек. Сравним это с численностью населения Франции — более двадцати пяти миллионов. (Численность населения Европы в целом равнялось 140 миллионам, а всего мира — 800 миллионам человек).
При нормальных обстоятельствах различие в численности населения такого рода между воюющими странами имеет решающее значение. Его часто называют в качестве основной причины победы Севера над Югом в американской гражданской войне. Следовательно, у Франции были лучшие карты в глобальной борьбе. Но только морское могущество открывало дверь в мир значительного увеличения богатства.
Общеизвестно, что в политической борьбе деньги могут взять верх над простым численным превосходством. Только одни статистические данные, приведенные великим французским военно-морским историком Пьером Шону, красноречиво свидетельствуют об этом. В период между 1750 и 1780 гг. число кораблей в мировых океанах увеличилось в десять раз.
За десять лет до 1759 г. начались исследования Тихого океана. И там под эгидой великих мореплавателей Кука, Ванкувера, Бугенвиля, Лаперуза две великих нации могли продолжать свое соперничество.