создать крупного потребителя (колхозы), способного эффективно востребовать производимую промышленностью сельхозтехнику.

Лекция 8. СССР в 30-е годы. Коллективизация и индустриализация.

Советский тоталитаризм

 

I. Коллективизация.

а) Цель коллективизации.

б) Идея коллективизации.

в) Перегибы.

г) Конечные итоги.

II. Индустриализация.

III. Итоги социально-экономического развития СССР в 30-е годы.

IV. Советский тоталитаризм.

 

I. Коллективизация #

# Коллективизация – это глубокое революци­онное преобразование не только села и сельского хозяйства, но и всей страны. Она повлияла на всю экономику в целом, на социаль­ную структуру общества, демографические процессы и урбанизацию Она вызвала на первом этапе тяжелую катастрофу, которая сопро­вождалась массовыми страданиями и человеческими жертвами.

а) Цель коллективизации #

Группа Сталина считала, что страна нуждается в кардинальной модернизации промышленности, которая была способна обеспечить свободу и независимость страны. Поэтому уже в 1925 г. был взят курс на уско­ренную индустриализацию, который предъявляет деревне несколько основных требований:

Дать дешевое зерно для экспорта,

2. # дать рабочую силу для многочисленных строек и новых про­мышленных предприятий,

Дать техническое сырье для ряда отраслей промышленности

Дать определенный минимум продовольствия для снабжения городов и армии,

создать крупного потребителя (колхозы), способного эффективно востребовать производимую промышленностью сельхозтехнику.

Напомню, что хлеб являлся важнейшим (а после введения «золотой блокады»[1] # и единственным) источником для закупки средств производства (станков, оборудования) и современных технологий. СССР сумел воспользоваться обстоятельствами экономического кризиса, охватившего Западный мир в 1929 г. # В 1931 г. около трети, а в 1932 г. около половины всего мирового экспорта машин приходилось на Советский Союз. Это, в свою очередь, требовало более прямых форм контроля над сельскохозяйствен­ным производством, резкого повышения товарности сельского хозяй­ства. Ключ к решению усматривался в замене нерен­табельных мелкотоварных крестьянских хозяйств крупными механи­зированными коллективными хозяйствами, способными обеспечить страну продуктами и сырьем.

б) Идея коллективизации #

Сама по себе идея товариществ по совместной обработке земли не была, конечно, советским изобретением. Еще в начале века производственная кооперация рас­сматривалась как главный путь подъема бедных крестьянских хо­зяйств. Поэтому, поначалу образование колхозов шло успешно, крестьяне воспри­нимали колхоз как артель, известный вид производственной коопера­ции, не разрушающий крестьянский двор – основную ячейку всего уклада русской деревни. Коллективизация виделась как возрождение и усиление общины.

Вскоре, однако, оказалось, что обобществление заходит так далеко (в колхоз забирался рабочий и молочный скот, инвентарь), что основ­ная структура крестьянского двора рушится. Возникло сопротивле­ние, административный нажим, а потом и репрессии. Но нарастала ответная волна массо­вого недовольства: она проявлялась в огромном количестве протестующих писем, массовом забое скота, самоликвидации хозяйств, в вооруженных выступлениях против властей.

Причина провала на первом этапе коллективизации заключалась в несоответст­вии модели коллективного хозяйства социально-культурному типу русского крестьянина. Тот колхоз, в который пытались втиснуть крестьян, был несовместим с его представлениями о хорошей и даже приемлемой жизни.

Откуда и как у руководства страны появилась модель колхоза, положенная в основу государственной политики? Из опыта разных типов сельскохозяйственных кооперативов, которые возникали во многих странах начиная с конца XIX века, в 20-е годы самым удачным проектом считался кибуц – модель кооператива, разрабо­танная в начале века во Всемирной сионистской организации. #

Проект был разработан для колонистов-горожан и вполне соот­ветствовал их культурным стереотипам. Они и не собирались ни соз­давать крестьянское подворье, ни заводить скота. Обобществление в кибуцах было доведено до высшей степени, никакой собственности не допускалось, даже обедать дома членам кооператива было запре­щено. Строительство кибуцев сильно расширилось после Первой мировой войны. Они показали себя как очень эффективный произ­водственный уклад (и остаются таковым в Израиле вплоть до нынешнего вре­мени). Видимо, руководство Наркомзема (сами по национальности евреи) было под большим впечатлением от экономических показателей это­го типа кооперативов и без особых сомнений использовало готовую модель. Вопрос о ее соответствии культурным особенностям русской деревни и не вставал.

 

в) Перегибы #

#7 ноября 1929 года в газете «Правда» была опубликована статья Сталина «Год Великого перелома», в которой 1929 год был объявлен годом «коренного перелома в развитии нашего земледелия»: «Наличие материальной базы для того, чтобы заменить кулацкое производство, послужило основой поворота в нашей политике в деревне… Мы перешли в последнее время от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества к политике ликвидации кулачества как класса».

«Перегибы »: вопреки намеченным в центре темпам, местные органы власти стремились силой загнать крестьян в колхозы за не­вероятно короткий срок, развивая при этом огромную энергию и упорство. Главными противниками коллективизации в деревне были кулаки, набравшие за годы НЭПа вес и имевшие большое влияние в сельсоветах. Их скрытое и открытое сопротивление подавлялось с помощью раскулачивания. «Разверстка» на число раскулаченных означала предель­ные цифры (типа «раскулачить не более 3% хозяйств») – но они во многих местах перевыполнялись. Раскулачива­ли до 10–15% хозяйств. Появился термин «под­кулачник», который можно было применить к любому, даже самому бедняцкому хозяйству. За два года в отдаленные районы Севера, Урала, Сибири и Казахстана было выслано примерно 380 тыс. се­мей, т. е. около 2 млн. человек.

Поскольку непосредственно коллек­тивизацией на местах занималось не менее миллиона партийных и советских работников, речь идет о массовом явлении, которое нельзя объяснить карьеризмом отдельных чиновников. Перед нами явление, отражающее то особое состояние людей, которое и было движущей силой тоталитаризма – массовая страстная воля выполнить при­знанную необходимой задачу, не считаясь ни с какими жертвами. Центральные органы советского государства часто должны были сдерживать рвение местных.

#2 марта 1930 г. в «Правде » была напечатана статья Сталина «Головокружение от успехов » с критикой «перегибов ». Нажим на крестьян был ослаблен, начался отток из колхозов, степень коллективизации, которая к тому моменту достигла 57% всех дворов, в июне до 25%. На этом уровне она стабилизировалась, а потом стала расти вплоть до 93% к лету 1937 г.

Процесс коллективизации в 1931–1932 гг. принял катастрофический характер #:

– снижение из-за недорода сборов зерна,

– спад поголовья коров и лошадей вдвое, овец втрое.

Не желая отдавать имущество и скот в колхозы и опасаясь репрессий, которым подверглись зажиточные крестьяне, люди резали скот и сокращали посевы.

Этот кризис завершился страшным го­лодом зимы 1932 – 1933 г. с гибелью большого числа людей (в основном на Украине, Южном Урале, Северном Кавказе и Северном Казахстане).

Положение выправилось лишь в 1935 г. Новый устав артели гарантировал существование личного подво­рья колхозника. Советское крестьян­ство «переварило» чуждую модель и приспособило колхозы к мест­ным культурным типам (приспосабливаясь и само).

На­чали расти сборы зерна, поголовье скота, оплата труда колхозников. С 1 января 1935 г. в городах были отменены карточки на хлеб.

 

г) Конечные итоги коллективизации #

На первом этапе коллективизации эффект был достигнут за счет простой кооперации и за счет распашки земель. # Общая посевная площадь под зерновыми возросла к 1932 г. на 7 млн. га, а в целом посевная пло­щадь колхозов по сравнению с входившими в них дворами до коллек­тивизации – на 40%. Этого удалось достичь за счет кооперации, более эффективного использования рабочего скота и инвентаря, со­единения их с трудовыми ресурсами тех крестьян, которые в едино­личных хозяйствах не имели лошадей и инвентаря.

Уже при простой кооперации, без машин, крестьяне на одну и ту же работу стали затрачивать на 30% меньше труда, чем раньше. А для целей индустриализации важнейшим результатом стало резкое повышение товарности колхозов – до 50% по сравнению с менее чем 20% у единоличных хозяйств. Создание МТС с тракторами и грузо­виками, взявших на себя самые трудоемкие работы по вспашке, уборке и перевозке урожая, привело к высвобождению больших тру­довых ресурсов. На закупки тракторов и комбайнов за рубежом была из­расходована примерно половина доходов от экспорта зерна.

Экзаменом для колхозного строя стала война. Этот экзамен он выдержал. В целом, основные задачи коллективизации были выполнены.

1) # Сумели произвести и аккумулировать достаточные объемы зерна для поддержания экспортного потенциала страны на необходимом уровне;

2) # В течение 30-х гг. из сельского хозяй­ства высвободилось 20 млн. человек, что позволило увеличить чис­ленность рабочего класса с 9 до 24 млн., т.о. кризис аграрного перенаселения разрешился: доля занятых в сельском хозяйстве с 80% работающего населения в 1928 г. снизилась до 54% в 1940 г.;

3) # растущая промышленность обеспечивалась необходимым сырьем;

4) # поддерживалось при меньшем числе занятых производство продо­вольствия на уровне, не допускающего голода.

5) # создали крупного потребителя (колхозы), способного эффективно востребовать производимую промышленностью и закупаемую за границей сельхозтехнику.

При всей своей жестокости это было, похоже, единственное эффективное решение, позволившее за пару десятков лет пройти путь, на который у развитых стран уходили столетия.

II. Индустриализация #

А) Основные цели индустриализации:

# а) ликвидация технико-экономической отсталости;

# б) достижение экономической независимости;

# в) создание мощной оборонной промышленности;

# г) первоочередное развитие базисных отраслей промышленности.

 

Б) Второй кардинальный вопрос – выбор способа индустриализации. Не имея, в отличие от России начала века, иностранных кредитов как важного источника средств, СССР мог вести индустриализацию лишь за счет внутренних ресур­сов. По сути, в СССР было всего три # источника финансирования индустриализации: # перекачка средств из сельского хозяйства в промышленность, # внутренние займы, # экспорт (зерна, в первую очередь, леса и пушнины).

За основу первой пятилетки был взят план, предложенный председателем Госплана СССР Кржи­жановским, он был вполне реальным.

Однако в конце 1929 г. Сталин переходит на точку зрения по­литики сверхиндустриального скачка. Выступая в декабре 1929 г. на съезде ударников, он выдвинул лозунг «Пятилетку в четыре года! ». Одновременно стали пересматриваться плановые задания в сторону их увеличения. Ставилась задача ежегодно удваивать ка­питаловложения и увеличивать производство на 30%.

В этой стратегии все было направлено на повышение темпов индустриального развития, на то, чтобы в крат­чайший исторический срок не только преодолеть отсталость, но и вывести страну в ранг великих держав мира.

Высокие темпы и их постоянное поддержание требовали всемерного увеличения капиталовложений в промышленность, в том числе и за счет сокращения фонда потребления и жесточайшей экономии средств, определяющих жизненный уровень народных масс. Передвижка средств из области производства группы Б в группу А неиз­бежно вела к острому дефициту потребительских товаров.

Закономерным про­должением принятия максимальных темпов индустриализации выступает перестройка самого стиля управления народным хозяйством. Быстрая перекачка средств из фондов потребления в фонд на­копления, широкое использование внеэкономических мер давле­ния на крестьянство невозможны в обстановке нэпа и развития то­варно-рыночных отношений. Вместо экономических в ста­линском варианте основное место должны были занять администра­тивно-командные формы управления народным хозяйством.

# III. Итоги социально-экономического развития СССР в 30-е годы

#1) Темпы индустриализации были небывало высокими (а сегодня они кажутся невероятными): с 1928 по 1941 год было построено около 9 тысяч крупных промышленных предприятий.

#2) Национальный доход вырос в пять с лишним раз, валовая продукция промышленности в 6,5 раза. В 30-е гг. СССР стал одной из четырех стран мира, способных производить любой вид промышленной продукции. По абсолютным показателям объе­ма промышленного производства СССР вышел на первое место в Европе и на 2-е место в мире после США (Россия в 1913 г. – 5-е место).

Было преодолено порядковое отставание от уровня передовых стран по производству важнейших для того времени видов продукции на душу населения. Оно составляло от 1/4 до 2/3 от их уровня.

#3) Практически возник ряд новых отраслей: авиационная, автомобильная, алюминиевая, самолето- и тан­костроение и другие.

Был осуществлен массовый выпуск самолетов, гру­зовых и легковых автомобилей, тракторов, комбайнов, синтетическо­го каучука и т.д. Стала быстро развиваться оборонная промышлен­ность с использованием оригинальных отечественных разработок. Особенно резкий скачок сделали энерге­тика и металлургия.

Именно 1930 г. – первая половина 1931 г. стали для промышленности временем «отчаянно­го штурма», когда были построены и заложены такие знаменитые, ныне во многом приватизированные предприятия как: Днепрогэс, Кузнецкий и Магни­тогорский металлургические комбинаты, Сталинградский, Харьковский и Челябинский тракторные заводы, Московский и Горьковский автомобильные заводы, Уральский завод тяже­лого машиностроения, «Азовсталь», «Запорожсталь» и многие другие.

#4) Почти в два раза увеличилось число городского населения. Значительной социальной груп­пой стала интеллигенция. Только число инжене­ров выросло более чем в 6 раз, почти до 300 тыс. человек.

#5) СССР вышел на первое место в мире по числу учащихся и студентов. Миллионы советских людей получили образование, значитель­но повысили свой социальный статус, приобщились к индустриаль­ной культуре; десятки тысяч, поднявшись с самых «низов», заняли ключевые посты в хозяйственной, военной, политической элите.

Т.о. за 10–12 лет в стране была создана мощная тяжелая промышленность с вы­соким военным потенциалом.

Вместе с тем СССР остался в целом аграрно-индустриальной страной. Удельный вес промышленности превзошел долю сельского хозяйства в национальном доходе лишь к концу 50-х годов.

Иногда говорят, что конкретные задания Госплана на первые пятилетки в количественном выражении часто выполнены не были. Но важно, в какой мере решались структурные задачи, поставленные пятилетними планами Предвоенные пятилетки, которые были призваны превратить Россию в мощную индустриальную страну, полностью выполнили эту свою задачу. И неважно, что цифровые задания не были достигнуты.

Конечно, цена ударной индустриализации была очень высока – крестьянство, послужившее топливом этой самой индустриализации, было «уничтожено как класс» (многие – и физически). Но благодаря этому, была создана материальная база, обеспечившая относительно приличную жизнь советских людей на протяжении десятилетий – и остатками ее мы пользуемся и до сих пор.

 

IV. Советский тоталитаризм #

 

Это было достигнуто через трудовое и творческое подвижничест­во всего народа при общем энтузиазме, по силе сходном с религиоз­ным. Однако условием и в какой-то мере следствием этого порыва был тоталитаризм – соединение общества жесткими скрепами, ко­торые из всех и из каждого «выжимали» все физические и духовные ресурсы. Одним из главных механизмов этой тоталитарной системы было государство (другим – идеология и общественное сознание).

В СССР с приходом к власти фашистов в Германии общим ощу­щением стало ожидание неизбежной войны. СССР по сути стал жить «военным бытом», и все происходящие в стране события и процессы могут быть правильно поняты только с учетом этого главного фактора.

За десять лет с небольшим СССР превратился в военный лагерь, создав особый, тоталитар­ный, мобилизационный режим. В рамках этого режима была прове­дена индустриализация, коллективизация, создание сильной научно-технической системы и вооруженных сил.

В социальной и идеологи­ческой сфере тоталитаризм выразился в достижении т.н. мораль­но-политическогоединства советского народа и культе личности И.В. Сталина.

В правовой – в широком применении чрезвычайных мер, массовых репрессиях, которые сопровождались крайней жесто­костью.

Сталинские репрессии #

Этим термином определяют репрессии 30-х годов, особенно в 1937–1938 гг., – в отличие от «красного террора» и репрессий «досталинского перио­да». При этом имеются в виду именно репрессии по политическим мотивам. Однако часто при подсчете жертв сюда включаются все осужденные за время правления Сталина, в том числе и по уголовным делам. Уголовное законодательство также было ужесточено, особенно по делам, связанным с хищениями государственной собственности: так называемые «07.08.32» (Указ от 7 августа 1932 г.).

Созданная в 1930 г. система ГУЛАГа# (Главное управление лагерей) первоначально включала в себя:

– спецпоселения (ссылка), #

– колонии (для осуж­денных на срок менее 3 лет) #

– и лагеря. #

Затем в систему ГУЛАГ были включены «Бюро исправительных работ » # (БИРы), которые ведали лицами, осужденными к принудительным работам без лишения сво­боды (то есть с вычетом до 25% заработка).

Так, к началу Великой Отечественной войны на учете БИРов ГУЛАГа состояло 1 264 тыс. осужденных. 97% их работали по месту своей основной работы. Это надо учитывать, когда приходится читать фразы типа он был отправ­лен в ГУЛАГ» или «за опоздание на работу приговаривали к ГУЛАГу».

К «сталинским репрессиям» обычно относят все приговоры по ст. 58. Но, помимо параграфов о контрреволюционных преступлениях, сюда входили и другие особо опасные государственные пре­ступления (бандитизм, разбой и др.).

В феврале 1954 г. Н.С.Хрущеву была дана справка # за подписью Генерального прокурора СССР Р.Руденко, согласно которой с 1921 г. по 1 февраля 1954 г. за контрреволюционные преступления было осуждено 3 777 380 че­ловек, в том числе к высшей мере наказания – 642 980.

Но это все статистика приговоров, точная статистика их исполнения пока не известна. Число расстрелов заведомо меньше числа смертных приговоров. Так, в первой половине 1933 г. по закону о хищениях бы­ло приговорено к расстрелу 2100 человек, в 1 тыс. случаев приговор был приведен в исполнение, остальным заменен разными сроками лишения свободы.

Вопреки распространенному мнению, основная масса осужденных за контрреволюционные преступления находилась в лагерях ГУЛАГа не в 1937-38 гг., а во время и после войны. Например, таких осужден­ных было в лагерях в 1937 г. 104 826 человек и в 1938 г. 185 324 че­ловека (12,8 и 18,6% всех заключенных лагерей, соответственно), а в 1947 г. 427 653 человека (54,3%).

Пребывание в лагере в личном плане было страшным испытанием, но как социальный институт ГУЛАГ «лагерем смерти» не был – смертность в нем не слишком превышала смертность тех же возрас­тных категорий на воле.

В ходе репрессий произошло избиение «ленинской гвардии», в ко­тором пострадало и множество невинных людей. Самые большие жертвы понес именно «правящий слой» – работники управления, партийного и государственного аппарата, интеллигенция. Достаточно сказать, что за 1934-1941 гг. численность заключенных с высшим образованием увеличилась в лагерях ГУЛАГа в восемь раз. Не следует забывать, что часто чистки служили способом сведения личных бытовых или даже научных счетов.

Важнейшая сторона «сталинских репрессий» заключается в том, что действия власти получали массовую поддержку, которую невоз­можно было ни организовать, ни имитировать. В репрессиях против высшего командного состава армии смертные приговоры жертвам выносили их коллеги, которые на следующем этане сами становились жертвами.

Репрессии 1937-38 гг. в большой мере были порождением не государственного тоталитаризма, а именно глубокой демократией. Но демократией не гражданского общества рациональных индивидов, а общинной, архаической. Это – огромная темная сила, и стоит ее чуть-чуть выпустить на волю – летят не­винные головы. Ибо община легко верит в заговоры и тайную силу чужаков, «врагов народа». Когда приступ такой ненависти, имеющей свойства эпидемии, овладевает общиной, горят костры всяческих ведьм. И русская община тут вовсе не является более жестокой, чем, например, западноевропейская – просто там эти приступы происхо­дили раньше, чем у нас.

В сравнении с другими аналогичными событиями репрессии 30-х годов в количественном измерении невелики. Становление буржуазного общества на Западе (Реформация) породило несообразные репрессии – сожжение около миллиона «ведьм» только протестантскими правительствами – при том, что все население Западной Европы в зонах, охваченных Ре­формацией, тогда составляло около 20 млн. человек. Широкие (относительно более крупные, чем в СССР) репрессии провела Великая Французская революция.

Один научный сотрудник мо­сковского ВНИИ экспериментальной ветеринарии, был командирован в Смоленскую область на диагностику бруцеллеза. У недавно заболевших жи­вотных никаких внешних симптомов нет, диагноз ставится на осно­вании иммунной реакции – при инъекции антисыворотки образуется нарыв, как при прививке оспы.

И вот, этого сотрудника, а за ним и остальных, обвинили в зара­жении скота. Свидетелями на суде были доярки – на их глазах эти вредители губили лучших коров, сами же их заражали, а потом от­правляли на живодерню. Одна доярка так и говорила на суде: «Такая хорошая коровка! Он как кольнет ее, она на другой день и заболела! Нарыв большой». Другие доярки в том же роде: «Ну как же, такая хорошая коровка, так жалко ее. Как кольнул ее, так и погубил. Ко­ровку задрали».

Во всех колхозах и совхозах прошли общие собрания, суду был представлен целый том постановлений. Все они звучали примерно одинаково: «Просить пролетарский суд уничтожить гадов!». Всех восьмерых приговорили к расстрелу. В данном слу­чае жены осужденных собрали деньги и послали адвокатов в Москву, где они попали на прием к помощнику Вышинского и тот сразу разо­брался в деле и оформил помилование, но так получалось далеко не всегда.

В массовых репрессиях надо различать две стороны —

1) иррациональную (ту, что видится как «массовый пси­хоз», логически необъяснимое, поведение в остальном разумных лю­дей и коллективов) и

2) целена­правленную.

1) Известно, что репрессии 30-х годов произошли, когда обще­ство в целом находилось в состоянии сильнейшего эмоционального стресса, вызванного перегрузками XX века. Прибегая к религиозным понятиям, можно сказать, что во вто­рой половине 30-х годов большая часть тех, кто был прямо вовлечен в индустриализацию, находилась в страстном состоянии.

По данным психо­физиологии труда, произведенная в СССР в 30-е годы работа теоре­тически не могла быть сделана при доступном тогда уровне питания. Но была сделана – потому что массы людей находились в состоянии высокого духовного напряжения. Строительство и работа стали подвижничеством. Час­тые неудачи, поломки и аварии, вызванные неумелостью, восприни­мались как результат действия тайных враждебных сил. Это толкало к поиску врага («ведьм»).

2) Рациональная сторона репрессий (о ней можно говорить, лишь абстрагируясь от морали) заключается в решении или предотвраще­нии трудных проблем власти:

– Ликвидация остатков оппозиции и недовольной части номенк­латуры, в том числе и военной, которая, в будущей войне могла стать «пятой колонной» про­тивника.

В феврале 1937 г. начальник Управления кадров ЦК ВКП(б) Г.М. Маленков подал на имя И.В. Сталина записку, в которой сооб­щал, что в результате чисток партии и снятия с должностей образовался слой обиженных представителей номенклатуры численностью около 1,5 млн. человек, которые озлоблены и представляют опас­ность для государства. В ходе массовых репрессий уничтожалась эта социальная группа, без выяснения личной вины. Это была «превентивная гражданская война», очищающая тыл будущей боль­шой войны. Видимо, опасения были преувеличенными, но не абсурд­ными. Сильное впечатление оказал опыт гражданской войны в Испа­нии, где троцкистская партия (ПОУМ) 1 мая 1937 г. подняла мятеж в Барселоне, в тылу республиканских войск, и открыла арагонский фронт, что сильно повлияло на исход войны.

– Репрессии против виднейших деятелей «красного террора», ан­тицерковной кампании, подавления крестьянских волнений и коллек­тивизации, были жертвой на алтарь национального примирения в ви­ду грядущей народной войны. «Революция пожрала своих детей».

– Репрессии позволили одним махом, не соблюдая обычных ад­министративных процедур, сменить целое поколение старой номенк­латуры на новое, подготовленное уже в современных условиях, более грамотное и воспитанное вне партийной фракционности. В 1939 г. в руководящем составе номенклатуры четверть работников имела воз­раст 20-29 лет, 45% – возраст 30-39 лет, старше 50 лет было всего 6,5%.

В то же время репрессии разрушили все начавшие складываться через самоорганизацию номенклатурные кланы, ориентированные на групповые цели и ускользающие от контроля. После того, как мы наблюдали действия таких кланов, которые в конце 80-х годов хлад­нокровно ликвидировали СССР, опасения И.В. Сталина также нельзя считать абсурдными.

Т.о., подводя итоги можно сказать, что репрессии 1937-38 гг. это – последняя фаза гражданской войны, уже в стане красных, между боль­шевиками – государственниками (Сталин) и евроцентристами (Троцкий). Эта операция прямо связана с надви­гавшейся большой войной и была частью превращения нашего «казарменного социализма» в «окопный».

 

Итак, большевистская модернизация Советского государства имела свои особенности: #

1) Она проводилась без вливания иностран­ного капитала. #

2) Ее задачи решались за счет внутренних ресурсов стра­ны. #

3) Совершалась она непосредственно в тяжелой промышленности без предварительного развития легкой промышленности. #

4) # Ее необходимым условием было насильственное присвоение государством продукта крестьянского труда через коллективизацию деревни, потому что промышленность еще не поспела кормить город че­рез товарообмен.

Советский тоталитаризм оказался слишком жесток, потому что лишних денег для смягчения шока не было.

Какова была реальная альтернатива? Только одна. Отказаться от индустриализации, для которой не было средств. Не механизировать поле, а поддержать кулаков с дешевой батрацкой силой. Вновь начать гражданскую войну, расстрели­вая этих батраков в селе и безработных в городе. Лучше было бы сдаться Гитлеру и отдать Сибирь Японии.

 

[1] Начиная с 1925 года Западные страны (США, Британия и Франция) продавали СССР новейшее оборудование и технологии того времени только, в начале, за лес, нефть и зерно, а с 1930 года ТОЛЬКО за зерно