Несколько дней спустя.
Таинственным образом пробравшийся в кабину флаера сквозняк развлекался, окутывая голую шею Джима. Было зябко, и именно это и разбудило юношу. Он поежился и открыл глаза, сонно втягивая теплый воздух в салоне. Радио было убавлено до самого минимума, так что разобрать, о чем пел Ардти’Ней Пованский с Альтаира можно было только, прислушиваясь. Но Джим и так знал, что «…на всех четырех спутниках и даже за Махарза не найти еще одной такой красоты…» Джим поморщился от дневного света, льющегося через лобовое стекло, и повернул голову к Споку.
Тот сидел абсолютно ровно в мягком водительском кресле и спокойно смотрел на дорогу перед собой. Джим загляделся на его профиль невольно, он еще не до конца проснулся. Кстати, он вообще не заметил, как заснул.
До Чикаго можно было добраться на челноке минут за пятьдесят, но в самое ближайшее время Джим собирался разжиться байком – он уже нашел нужных людей, которые подгонят ему проверенного зверя, - так что решил, что они поедут на флаере. Джим вообще подозревал, что на его мировоззрение очень повлияло роуд-кино, которым он увлекался, когда еще не мог дать отпор Фрэнку. К тому же, над флаером Сэма ведь нужно было провести обряд посвящения.
Но за руль он усадил Спока. В какой-то степени Джим и затеял эту поездку для того, что тот мог развеяться. Они не взяли с собой вещей, хотя Джим и честно предупредил, что они могут остаться в Чикаго на какое-то время. Спок возражать не стал, и не то, чтобы Джим удивился этому. Возможно, вулканец мог создавать впечатление зануды, но где-то в другой жизни. Казалось, если что и держало Спока на земле, так разве что гравитация.
У них со Споком было кое-что общее: они оба жили так, словно завтрашнего дня не будет, словно у них нет будущего.
Они выехали на шоссе номер 80 под любимую волну Кирка, и тот заснул, слушая умиротворяющий голос Спока. Он рассказывал Джиму… ни о чем конкретном, и Джима охватило такое чувство спокойствия и безопасности, что глаза закрылись как-то сами собой.
Теперь он лежал в этом архиудобном кресле и искоса смотрел за, казалось, тоже весьма расслабленным Споком за рулем. Шоссе само вело их через парк штата Лоуден, и Споку даже не приходилось сверяться с навигатором.
- Если хочешь, ты можешь вернуть звук на прежнюю громкость, - сказал Спок, не поворачивая к нему, и Джим моргнул. Он не думал, что его пробуждение заметили, и был несколько смущен тем, что Спок, наверняка, заметил и его пристальный взгляд.
- Привет, - сонно улыбнулся ему Джим и прочистил горло, потому что голос прозвучал хрипло.
Он потянулся и сел ровнее, пропрощавшись с этим невероятным сонным уютом. Он протянул руку на заднее сиденье, чтобы найти там свой шарф и намотать его на шею, все еще сквозило. А потом все же прибавил громкости радио, но не так, чтобы это могло помешать разговору со Споком.
Вулканец бросил на него все один короткий взгляд, словно хотел убедиться, что у Джима все в порядке, и вернулся к обзору дороги. Пока Кирк спал, Спок отметил, что его завораживает это зрелище. В это мгновение было так просто представить, что это его капитан спит рядом, полностью доверившись Споку.
***
Друг Кирка Спирос жил у линии старого метрополитена, и Спок с сомнением глядел на громадный железнодорожный мост, по которому пронесся поезд. Антикварное метро – горожане называли его «L» - было достопримечательностью Чикаго, но вулканца оно что-то не впечатлило. Джим бросил на спутника пару позабавленных взглядов и еще раз позвонил в дверь. Спирос не открывал уже несколько минут.
- Все в порядке? – спросил Спок, повернувшись к Джиму.
Кирк расплылся в белозубой улыбке и подмигнул ему.
- Все путем, не волнуйся.
На самом деле, ему бы не хотелось, чтобы Спок подумал, будто у них действительно могут возникнуть трудности из-за него.
- Насколько хорошо вы знакомы с этим человеком? – поинтересовался вулканец. Он взглянул на темно-красную, почти коричневую, громадину здания, уходившую ввысь, где метрах в шестидесяти над землей она перетекала во второй ярус из стекла и металла.
- Мы вместе тусовались через Калифорнию. И я уже как-то останавливался у него. Сейчас.
Джим закусил нижнюю губу и задумчиво осмотрелся. Спок приподнял бровь.
- Наверное, его просто нет дома. Но где-то должен быть ключ для нас.
- Ты полагаешь, этот человек мог оставить ключ от своего дома без присмотра? – усомнился вулканец.
Джим поглядел на него удивленно.
- Если что, у нас на крыльце за горшком с фиалками всегда лежит ключ-карта, - ответил Джим. – Если идентифицирующую систему закоротит. Просто, чтобы ты знал.
- Поразительно.
- Обычная практика, - пожал плечами Кирк.
Было не похоже, что Спирос действительно припрятал где-то ключ, так что Джим решил идти в ва-банк.
- Я же знаю этот код, - задумчиво сказал Джим и немигающим взглядом уставился перед собой, перебирая все цифры, которые были связаны у него с этим парнем или даже просто с Чикаго.
- Ты всерьез намерен попытаться вспомнить код от сигнализации? – недоверчиво спросил Спок. – Ты же осведомлен, что в случае неудачи полиция будет здесь через…
- Целых четыре с половиной минуты, - с усмешкой кивнул Джим. – Знаем, проверяли.
Спок решил оставить последнее заявление без комментариев и подойти с другой стороны:
- Джим, я не одобряю такие действия. Если твоего друга нет дома, хотя он знает, что мы должны приехать, не думаю, что он рад нас видеть.
Кирк косо на него поглядел через плечо.
- Мы ведь были приглашены в его дом? – заподозрил неладное вулканец.
- В последний раз он сказал, что я всегда могу податься к нему, если буду в Чикаго, - юноша пожал плечами, а затем улыбнулся. – Я вспомнил!
Джим развернулся ровно на сто восемьдесят градусов и с невероятно самодовольным видом кивнул острым подбородком на линию метрополитена напротив дома. Только вулканское зрение и дедуктивное мышление Спока позволило ему вычленить, что Кирк имел в виду большую медную табличку с годом открытия станции. 1992. Вулканец отметил изящество хода, но никак не мог одобрить такую халатность.
- И все же я настаиваю на том, чтобы найти иное место для остановки.
- Будь спок, - снова подмигнул ему Джим, с самым беззаботным видом вбивая код.
- Прошу прощения? – не понял вулканец.
Дверь щелкнула и отворилась, а Джим обернулся к нему с мягкой улыбкой.
- Ладно, не переживай. Я догадался, что ты не любишь сюрпризы, поэтому предупредил его, что заеду с другом. Спиро не огреет нас битой из-за угла.
***
- Ну я же говорил.
Джим замер в дверях спальни, и на его губах появилась нежная улыбка. Он понизил голос.
- Спок, иди посмотри на это.
Вулканец приблизился, хотя он чувствовал, что ничего хорошего за этой дверью его не ожидает. Он не собирался вновь обманывать себя, чтобы повторить ту же ошибку и с этим Джимом, но все же Споку не хотелось признавать, что в нем шевельнулась ревность оттого, что юноша мог смотреть на кого-то с такой нежностью. Он не беспокоился насчет Идди, она была девушкой Кирка, но теперь-то они оказались в гостях у его приятеля. Спок и сам почувствовал, как помрачнело его лицо, но затем он все-таки остановился возле Джима, и тот повернул к нему голову.
Юноша посмотрел на него с такой солидарностью и весело ухмыльнулся, что Спок укорил себя за то, что неверно истолковал его настроение с самого начала.
В спальне, точно в водовороте, по кругу была разбросана одежда и несколько предметов домашнего быта, а в центре на широкой кровати раскинулся обнаженный молодой человек. К счастью, лежал он на животе, но это явилось слабым утешением. Бровь Спока взлетела вверх, но он равнодушно поглядел на Джима, лицо которого все еще светилось весельем.
В комнате было чересчур душно по человеческим меркам и стоял сильный запах высокоградусных напитков.
- Думаю, мы задолжали Спиро завтрак, - заключил Джим. – Иди на кухню, я только окошко ему открою.
Спок в последний раз взглянул на парня, являвшего собой скульптурное воплощение порокам человеческим, и вышел из спальни, надеясь больше в ней не оказываться.
***
Несмотря на жизнерадостный и открытый характер, Джим заводил друзей не так просто, как это могло бы показаться. Со временем Спок начал подозревать, что капитан будто бы удивлялся каждый раз, когда понимал, что кто-то считает его своим другом. И это не столько поражало, сколько вызывало недовольство тем, что Джим может быть о себе такого невысокого мнения. По сути, Спок не знал никого, кроме пятерых старших офицеров «Энтерпрайз», включая его самого, кто бы был удостоен этого чрезвычайно важного в человеческой культуре звания. (Он до сих пор не знал, можно ли внести Чехова в столь близкий круг доверия Джима.) И, к сожалению, сам он осознал, как относился к нему капитан, слишком поздно.
Итак, Кирк не впускал в свою жизнь людей просто так, что могло свидетельствовать о том, что мистер Спирос был достойным представителем этой планеты. Но, глядя на то, как парень натягивал на голый торс черную футболку, Спок думал, что даже мнение Джима на этот счет не могло бы изменить первого впечатления, сложившегося у вулканца, когда этот человек так и появился перед ними в том же, в чем и спал. А спал он голый.
Сейчас парень стоял у окна с чашкой разведенной медицинской смеси от похмелья в руках и уже две минуты глядел на остовы моста через дорогу так, словно перед ним раскинулся самый хрестоматийный из всех пасторальных пейзажей, когда-либо описанных человечеством. Джим грохнул по столу чайником, и Спиро вздрогнул.
- Экскьзимуа, - выдал Кирк, когда все обернулись к нему.
Царившую вокруг обстановка была неприемлима, но вполне соответствала ожиданиям Спока. Он прошел к дивану, напоминавшему салатный лист и формой, и цветом, но среди подушек замаскировалось нечто живое.
Так он познакомился с белым французским бульдогом Эросом и котом породы «подобрал на улице» Эйшилосом.
- «Любовь» и «позор» по-гречески, - улыбнулся Джим, опустившись на колени возле собаки и положив руку ей на макушку. – Привет, малыш.
Спиро потянулся и вытащил из холодильника кошачью еду.
- Джим, - Спок внимательно взглянул на него. – У тебя ведь аллергия на шерсть.
- Я помню, - вздохнул юноша, поднимаясь. – Я принял лекарство и больше не буду так делать, мам.
Спок отвернулся. Обычно так капитан разговаривал не с ним, а с доктором Маккоем, и то, что почувствовал Спок, было странным ощущением. Он перевел взгляд на Спироса, нарезавшего мягкую колбаску небольшими кусочками, чтобы тоже отдать их коту. Терракотово-бронзовая кожа, большие глубоко посаженные глаза и очень белые зубы. Спиро сонно тер черную бровь, все еще держа нож в одной руке.
- Эй? – позвал Джим, присев рядом со Споком на диван. – Ты чего такой молчаливый?
Вулканец посмотрел на него скептически.
На фоне темных волос и карих глаз Спиро внешность Джима показалась Споку почти такой же раздражающе яркой, как и когда, когда он впервые увидел его так же близко. Для острого вулканского зрения этот голубой, как зубная паста, цвет радужки был очень отвлекающим
- Какие планы на вечер? – перебил из Спиро прежде, чем Спок успел ответить Кирку.
- Как получится, - пожал плечами Джим. – Для начала, наверное, стоит показать Споку город.
- Угу. Своди его в подземное царство, - Спиро наконец закончил собирать завтрак для кота и опустил хромированную миску на пол. – В девять Алексис выступает в «Парвеню», могу пробить вход.
- Что за Алексис? – нахмурился Джим.
- Моя сестра, парень. Ты что, издеваешься?
- А! Алексис! Прости, чувак, я подумал, ты говоришь о какой-то звезде… постой, наша Алексис в «Парвеню»? – он полностью развернулся к Спиро. – Серьезно?
- Что я могу сказать, - с улыбкой ответил Спиро, - у кого-то дерьмовый вкус.
- Спок, прикинь, - Джим вновь обернулся к нему, и его глаза сияли даже в этом полумраке, создаваемом задвинутыми тонкими шторами, - когда я видел ее в последний раз, она пела в парке.
- Полагаю, ваша сестра сделала серьезный шаг в своей карьере, - вежливо ответил Спок. – Вы, должно быть, гордитесь ею?
- Еще бы! Теперь она может позволить себе отдельную квартиру, и мне больше не придется спать на этом диване! – отозвался Спиро, но по его тону Спок понял, что это всего лишь шутка.
- Я буду польщен возможностью услышать ее выступление вживую, - согласился Спок, взглянув на Джима.
- Отлично, - просиял тот. – Тогда вечер у нас занят.
Затем Джим ненадолго задумался и, нахмурившись, спросил у Спиро:
- Думаешь, она все еще злится на меня за тот случай?
- Они всегда злятся, дружище, - философски ответил парень, вновь пригубив антипохмельной смеси.
***
Джим отошел буквально на минутку – он понял, что ему не положили майонез, и попросил Спока подождать его. Споку незачем было возвращаться к окошку выдачи вместе с ним. А теперь Джим стоял в пяти метрах от него, и на мгновение ему показалось, будто ноги приросли к земле и он не может сделать ни шагу. Соус опасно полз вдоль блестящей сосиски, потому что он неудачно наклонил хот-дог.
Спок так и замер там, где Джим оставил его. Высокий, представительный, спина прямая, руки сцеплены на пояснице, сама аура как дань невозмутимости - ничего от того вулканца, который, иногда казалось Кирку, был буквально на грани. Он стоял у самого пешеходного перехода, выложенного розоватой брусчаткой, и глядел строго перед собой, а на его лице была абсолютная, непроницаемая пустота, никаких эмоций, никаких намеков хоть на что-либо. Просто скука берет.
И все-таки он был здесь: в Чикаго с Джимом. Этот потрясающий вулканец мог бы отправиться куда угодно и завоевать себе весь мир своим интеллектом, но он молча стоял под светофором и ждал, пока Джим Кирк, парень из Риверсайда, штат Айова, нальет себе майонеза в хот-дог. Что бы Джим ни сделал в будущем, он даже не верил, что заслуживает такой преданности.
Майонез капнул на сустав большого пальца, и Джим слизнул его, пока соус не заполз под рукав куртки. Кое-кто еще заинтересовался одиноким вулканцем, замершим посреди улицы: компания старшеклассниц, каждая в симпатичной форменной юбочке чуть выше колена, взволнованно перешептывалась в десяти шагах от него. Джим усмехнулся и направился обратно к своему другу.
В Чикаго не так часто можно было встретить гостей с других планет, но после Риверсайда Споку, конечно, было не привыкать, что на него пялятся. Из школьного курса истории Джим помнил, что до войны Чикаго считался столицей Среднего Запада, но теперь же, сохраняя статус одного из самых крупных городов и финансовых центров штатов, он больше походил на будуар Америки: здесь не бывало посторонних, а, если такое и происходило, то это не афишировалось.
- Уверен, что не хочешь картошки? – спросил Джим, с улыбкой подходя ко Споку. – Ты же ее не пробовал, с чего ты взял, что тебе не понравится?
- Благодарю, Джим, но я не голоден, - совершенно ровно отозвался Спок.
Кирк ощутил, как внутри него что-то обрывается, с чего бы это Споку вдруг вести себя так холодно? Разве они не друзья? Виду он, разумеется, не подал.
- Тогда, сворачивай, спустимся здесь, - с притворным весельем скомандовал он.
Кирк и сам-то был в Чикаго всего раз, так что он погорячился, сказав, что покажет Споку город: едва ли он действительно мог рассказать что-то стоящее или провести экскурсию по достопримечательностям. Да и для чего? У него этого и в мыслях не было, Джим собирался познакомить Спока с парочкой мест, от которых его собственное сердце билось чаще.
И сейчас он привел его в то из них, которое Спиро назвал «подземным царством». Нижний ярус города, подземный дублер дорог и развязок, которым было бы так удобно воспользоваться в час-пик, но который был закрыт, когда его начали переоборудовать в бомбоубежище в двадцать первом веке. Теперь городом использовались лишь некоторые его части, а в остальные спокойно пролезали сталкеры или просто молодежь. Спок не останется равнодушным.
- В прошлый раз я здесь припрятал немного псамафского табака, - заговорщически сообщил Кирк. – Давай посмотрим, тут ли он все еще?
- Джим, - строго и еще бы чуть-чуть и можно было бы сказать, что удивленно, отозвался Спок. – Ты ведь в курсе, что псамафские растения оказывают наркотический эффект на организм большинства гуманоидов?
- Что? Впервые слышу, - улыбнулся юноша, облизывая пальцы. Он все их перемазал соусом. – Ой, да ладно тебе, Спок, он вообще безвредный… это просто как радио слушать.
Вулканец посмотрел на него так, что Джиму стало едва ли не стыдно за то, что он совал в рот пальцы.
- За тем отбойником, - сказал он, кивая на разделительный бетонный блок, выкрашенный желтыми полосками и уделанный неумелыми граффитчиками. Сам Джим выписал на нем ярко-синий крест, но тот уже потерялся под трудами уличных художников и властей.
Спок, кажется, не собирался участвовать в поисковой операции. Джим доел хот-дог и сунул жирную бумажную обертку в карман, кое-как скомкав ее. Он просунул руку между холодным бетоном отбойника и опорой эстакады и широко улыбнулся Споку через плечо.
- Смотри-ка, - сказал он, выуживая почти не потускневшую железную банку из-под содовой.
Вроде бы в глазах вулканца все-таки промелькнуло что-то, сродни научному интересу. Он подошел ближе, но Джим не спешил отдавать ему свой клад, подозревая, что не получит заначку обратно.
- Обещаю, я не буду его курить, идет? – заверил он, и ощущение ответственности перед кем-то старшим было ему до того в новинку, что оно почти защекоталось.
- Я не могу ничего запрещать тебе, - отозвался Спок. – Это только твой выбор.
Может быть, раньше Кирку и не часто приходилось слышать подобное, но он прямо-таки чувствовал, что на самом деле за такими фразами прячут «я буду очень разочарован».
Он присел на верхушку блока и перевернул банку, чтобы вытряхнуть на ладонь ее содержимое. Все на месте, клево. Табак был упакован в маленький пакетик, его бы хватило только на одну сигарету – на случай, если когда-нибудь Кирк вновь зарулит в Чикаго. Но еще там оказался кожаный черный ремешок, который тем утром завязали ему на запястье в каком-то кафе. Джим уже и забыл, что тоже запихал его в свою «капсулу времени».
- С какой целью ты оставил здесь эти предметы? – поинтересовался Спок, разглядывая на его находку.
- Просто так, - юноша повел плечом и улыбнулся. – Потому что теперь это приятно найти.
- Очаровательно.
Кирк поднял на него глаза, не сумев сдержать смеха. Спок тоже взглянул на него - осуждающе. Джим был уверен, что вулканское сердце растоплено, и он просто притворяется.
Юноша смотрел на Спока снизу вверх еще пару мгновений, и ему почему-то сделалось как-то неуклюже, он нервно облизал губы и почувствовал, как воздух замирает в его легких под этим темным взглядом.
- Дай руку, - опомнившись, сказал он.
- Ты хочешь, чтобы я надел это? – Спок с сомнением глядел на браслет.
- Эй, это подарок, между прочим, - возмутился Джим. – От самого сердца.
- Поэтому он пролежал столько времени вместе с запрещенным наркотическим веществом в использованной упаковке из-под напитка под городом, в который ты мог и не вернуться, - невпечатленно ответил Спок, а Джим засмеялся, искренне и звонко из-за акустики.
Вулканец, конечно, все-таки протянул ему руку, позволив обвязать свое запястье. И, когда руки Джима касались его рук, Спок оставалось радоваться, что сегодня он сумел поднять свои щиты высоко, и повторял про себя, что в земной культуре прикосновения не значат ровным счетом ничего.
Он все-таки находил нечто приятное в самообмане.
***
Сплетенный крест-накрест браслет выглядывал из-под рукава свитера, когда Спок сгибал руку в локте. Джим настоял, чтобы они взяли горячие напитки, потому на озере может быть очень холодно, и теперь Спок держал стакан чая и глядел на рябь далеких всполохов, гуляющую по темнеющей воде. Джим косился на своего спутника, отчего-то больше привлеченный им, нежели закатом, который они пришли посмотреть.
Место было не популярное среди туристов, и Кирк даже не помнил, как вышел сюда впервые. Он бы даже не удивился, окажись оно чьей-то частной собственностью. По крайне мере рабица, которой был обнесен пологий спуск к озеру, совсем не походила на те хорошие ограждения, установленные в городе. Высоко наверху небо было таким же темным, серо-синим, как и волнующаяся вода у подножья города, но между этими двумя меланхоличными оттенками оказался заключен яркий желтый свет заходящего солнца. Над поверхностью воды как будто лежали упавшие облака, сливавшиеся с горизонтом так, что становилось непонятно, была ли это часть неба или озера. Волны шумели, облизывая берег, и выросший в «кукурузном штате» Джим мог понять местных жителей, когда те называли озеро Мичиган морем.
Одна рука Спока лежала на деревянном столбике, к которому крепилась сетка, а другой он сжимал стакан. Спок смотрел на шумные волны вдали, и на его лице было написано такое умиротворение, что Джим загляделся невольно. Что-то теплое заполняло грудь Кирка оттого, что он сумел наконец подарить этому мятежному момент чистого спокойствия.
Ветер усилился, и Джим поежился, запахивая куртку. Спок отвлекся от своих мыслей и повернулся к нему. Ноябрь в этом году выдался холодный, просто жуть.
Спок почему-то не любил рассказывать про Вулкан, ну и, наверное, не удивительно, ведь он здесь, а не на Вулкане, а Джиму действительно было интересно и хотелось бы спросить. Он никогда не видел заката в пустыне. Когда-нибудь, подумал Джим, мимолетно улыбаясь все еще глядящему на него Споку, он непременно побывает там.
- В Риверсайде хорошо видно звезды, - сказал Кирк задумчиво. Он оперся локтями на другой столбик и поднял глаза к закатному небу.
- Я обратил на это внимание. В Сан-Франциско огни города не позволяют разглядеть ночное небо.
Джим нахмурился, покосившись на друга. Почему люди вообще идут служить на Звездный флот? Нужно быть не от мира сего, чтобы связать свою жизнь с космосом - это Джим уяснил еще в детстве. Что могло заставить Спока покинуть свою планету? Должно быть, это было что-то весьма внушительное, раз даже здесь он вспомнил небо Сан-Франциско, а не своего родного города.
Джим обежал неуверенным взглядом пенящиеся у берега волны, попинал столбил носком ботинка. Ему было неприятно то, что Спок так мало готов рассказать о себе. Если на чистоту, то Джим считал, что это лицемерие и вообще херня. Про него-то вулканец, похоже, знал все.
О чем он не постеснялся ему сообщить.
Спок посмотрел ему в глаза, но ничего не ответил. Взгляд был непроницаем. Как назло, Джим даже не мог различить оттенок его радужки, сумерки опускались стремительно. Зато он заметил кое-что другое за собой. И если то, как кровь прилила к его щекам, еще можно было списать на холод, то как оправдать участившийся пульс? Джим недоуменно нахмурился и снова отвернулся к озеру. Кажется, у него уже совсем шарики за ролики заехали.
- Мне жаль, что я не могу быть откровенен с тобой, - наконец ответил Спок, когда Джим уже будто и не ждал ответа. Он чуть не вздрогнул от звука его голоса и вновь покосился на собеседника. – Если бы я мог, я ничего не стал бы скрывать от тебя.
Ну да, вселенские порядки, правила, в его же благо, бла-бла и так далее. Джим закатил глаза, утешение слабое.
- Да я не задаю вопросов, - кисло отозвался юноша.
Ему было чертовски интересно, да и потом – такая возможность! Но он же не был дураком и все понимал, к тому же он уже успел выяснить, что Спок умел быть очень упрямым. Но дело было даже не в этом.
Тогда, в начале его истории с этим вулканцем, Джиму действительно больше всего на свете хотелось, чтобы ему сказали правду. Его волновал всего один вопрос. Пять слов. Что. Тебе. От. Меня. Нужно? Но теперь внезапный выверт Вселенной с тем, что Спок, видите ли, живет на семь лет вперед, больше казался бонусом… да и то можно поспорить, что приятным. Ему хотелось именно Спока, а не того, что он мог знать. И если информация, которой обладал его новый друг, могла поставить под удар саму их дружбу, то не больно-то и хотелось. Все равно, кажется, во времени Спока не произошло ничего хорошего, раз он так печально смотрит на Джима.
Солнце село.
Они еще какое-то время посмотрели на затухающие краски неба, и Спок сказал:
- Полагаю, нам следует поужинать. На улице слишком холодно, чтобы продолжать нашу прогулку.
- Эй, - улыбнулся Джим, взмахнув стаканом с остывающим какао. – Я был хорошим мальчиком.
Спок посмотрел на него мягко. Кирк нисколько не сомневался, что на самом деле за словами вулканца таилось: я должен покормить тебя и я не хочу, чтобы ты у меня заболел. Удивительно, но чуть ли не впервые в жизни эта сродняя родительской забота не раздражала Джима.
Он взглянул на часы.
- Сейчас всего полпятого, так что можем поесть, - он поднял глаза на Спока. – У тебя нос позеленел, сказал бы прямым текстом, что замерз.
- Четыре градуса это не та температура, при которой я чувствую себя комфортно, - отозвался вулканец.
- Я знаю тут только один ресторан, и он турецкий, - сообщил Джим, разворачиваясь к озеру Мичиган спиной.
Они побрели обратно к городу, обсуждая особенности турецкой кухни, и Кирк в этом ни черта не смыслил. Он слушал голос друга и вновь думал о том, что Спок мог бы быть где угодно, но был рядом с ним.
***
Иногда для того, чтобы тебя унесло, не нужно ничего принимать – именно для этого и появился эйсид-рок. Он был призван выразить эффект ЛСД через музыку и отлично с этим справлялся. Группа Алексис называлась «Сумрачное воскресенье», и она каждый раз обещала рассказать, откуда ноги растут, но так и не рассказала. Они играли психодел на разогреве у королей фриско-рока, и не удивительно, что те были королями – ведь они сами создали этот новый подвид старого-доброго ЛСД в музыке.
Джим и Спок не успели встретиться со Спиро до выступления, и поэтому им пришлось толпиться вместе с разодетым народом у входа в клуб. Неоновая надпись «Парвеню*» светилась лиловым над головой Кирка.
- Эй, парни! – Спиро выглянул из центрального входа и перевесился через руку громилы-охранника. Не было слышно, что Спиро и охранник говорили друг другу, но парень одновременно хмуро и крайне самодовольно, начал тыкать ему в лицо отблескивающим в свете ламп бейджем, висевшем у него на шее на зеленом ремешке.
Джим забрался на невысокий парапет, чтобы лучше разглядеть, что происходит в начале очереди, но вскоре отвлекся на своего спутника. Фиолетовый свет лежал нимбом на макушке Спока, и Кирк подумал, что его иномирность может сыграть в любые ворота: вышибала либо решит, что «Парвеню» вконец достиг успеха, раз в него пожаловал вулканец, либо попросту окажется козлом и расистом. Хотя козлом он, скорее всего, был и так.
- У меня создалось впечатление, что мистер Спиро проведет нас через служебный вход, - сказал Спок, когда они уже прошли внутрь. Он никак не прокомментировал то, что у Джима было поддельное удостоверение личности.
Перед ними растянулась галерея из фиолетового и ярко-розового камня с вкраплениями цветов из светящейся краски, уходящая от гардероба к барам, на танцплощадку и в чиллаут-зону.
- Хватит уже этих «мистеров», - громко произнес ему на ухо Джим, силясь перекрыть музыку.
Забавно, что, похоже, Спок нафантазировал себе что-то очень такое киношное со служебным входом и все такое.
- Осторожно, - сказал Джим, преградив ему путь рукой. На полу перед ними были рассыпаны темные бусины, должно быть, в суматохе порвалось чье-то ожерелье, и Спок едва не уехал на одной такой.
Вулканец поглядел под ноги, и укорил себя за то, что на мгновение забыл, где находится. От людей следовало ожидать всего, чего угодно, даже бусин на полу в рекреационном заведении.
- Чего вы так поздно? – крикнул Спирос, не глядя на Джима. Его взгляд бегал над головами, словно он хотел кого-то разглядеть. – Алексис уже вот-вот выйдет на сцену!
- Пойдем поздороваемся, – самоуверенно заявил Кирк.
Он привстал на носочки, чтобы тоже разглядеть, что творится с другой стороны галереи – на танцплощадке. Он, конечно, не знал, какие именно инструменты собирается использовать «Сумрачное воскресенье», но на сцене уже вовсю миксовал диджей за пультом, так что он решил, что пара минут у них есть.
- Спиро познакомит тебя с сестрой, - сказал он Споку, не уверенный, что тот вообще расслышал его.
Спок расслышал.
Должно быть, весь вечер сегодня был посвящен психоделическому року, и, когда они пробрались к служебному входу у сцены, сквозь танцпол полетела сольная гитарная партия. Джим через плечо покосился на Спока, немного беспокоясь, что все это ему не по душе. Но на лице вулканца была такая сосредоточенность, что на музыку он, наверное, внимания и не обращал. Ах да, Джим вспомнил, как трепетно Спок охранял свое личное пространство, и почувствовал себя виноватым.
Но Спиро уже с беззаботным видом отворил дверь с надписью «только для персонала» и пропустил их внутрь. Спокойствие и желтоватое освещение коридора вдруг смазало картину реальности, как если бы, открывая дверь своей комнаты, ты внезапно оказался на Юпитере.
Дверь в паре метров от них тоже была открыта, и там толпилась целая куча людей, а монтажники уже, наконец, начали таскать аппаратуру. Музыка врывалась в коридор то приглушенно, то очень даже громко. Очевидно, там был выход на сцену.
- Эй, Алекс! У меня для тебя сюрприз! – крикнул Спиро, подходя к разношерстной компании.
Джим и Спок заметили ее в толпе одновременно. Девушка, так похожая на своего брата, недоуменно поглядела в их сторону и, не сомневаясь, шагнула к ним. На ней было темное платье в бельевом стиле, грубые ботинки, из которых торчали трогательные голые лодыжки, большая лакированная кожанка с мужского плеча и шляпа с неровными полями. Когда она делала шаг, края платья расходились, оголяя светлую кожу ее ног. Джим глядел на подругу и улыбался во весь рот.
- Да? – спросила девушка, остановившись возле них и надув накрашенные губы. Она захлопала ресницами, окаймлявшими знакомые карие глаза, и переводила взгляд с одного на другого.
Улыбка сошла с лица Джима.
- Алексис… - неуверенно выдал он. – Ты что, меня не помнишь?
Что. За. Черт. Как она могла его не помнить? Юноша уставился на нее, чувствуя, как внутри него все похолодело. Такого он не ожидал, ну просто ни-как.
- А должна? – невинно спросила Алексис. Она наклонила голову набок, и Джим почувствовал себя ну очень глупо. Он покосился на Спока, ставшего свидетелем этой неловкой сцены, но тут губы девушки дрогнули, и она не смогла сдержать смеха.
- Алексис! – облегченно возмутился Джим.
- Кирк, - рассмеялась она и привстала на носочки, чтобы обнять его. – С чего бы мне тебя забыть?
Ее ладонь до самой середины кисти была покрыта серебристой краской, и сверкающие следы остались на его левой щеке. Девушка улыбалась лукаво.
- Что ты здесь забыл? – спросила она.
- Алекс! – раздался больше нервный, чем сердитый, голос из-за ее спины. - Где ты шляешься? Мы выходим!
Она оглянулась на музыкантов и поджала губы.
- Увидимся после, - бросила она Джиму, подмигнула Споку и умчалась обратно к двери, ведущей на сцену.
* parvenu - выскочка (фр.)
***
Джим был ошарашен, когда Алекс прикинулась, что не узнала его. Ошарашен и даже расстроен, но кроме этого он понял, насколько не хотел бы выглядеть дураком перед Споком. И поэтому, когда пару песен «Воскресенья» спустя Спиро устал изображать преданного поклонника, и отправился к бару за напитками, Джим пожал плечами и сказал, что ничего не хочет. Ему было чертовски важно, что о нем думает Спок, и он не собирался пить этим вечером, ну уж нет.
Спиро ничего не ответил, и толпа вновь сомкнулась за его спиной, как будто парня здесь никогда и не стояло. Джим перевел взгляд на Спока и мысленно попросил прощения у Алексис.
- Отойдем? – предложил он, увидев, под каким эмоциональным и тактильным давлением находился Спок. Люди были повсюду, и, танцуя, они не могли не задевать его.
Кажется, Спок взглянул на него с благодарностью.
- Хочешь, уйдем отсюда? - предложил Джим, когда они выбрались с площадки и встали возле кованой изгороди, делившей пространство клуба.
Спок знал, на что шел, когда согласился посетить это заведение, и он не думал, что им стоит уйти. Этим утром ему удалось установить свои ментальные щиты почти на прежний уровень. Вулканец был доволен собой. Весь сегодняшний день он испытывал такое спокойствие, которое, казалось, было им уже почти позабыто. Компания Джима на сегодняшней прогулке оказывала на него удивительно умиротворяющий эффект, и, несмотря на то, что ему пришлось находиться в одном помещении с больше чем двумя сотнями землян, он находил обстановку вокруг приемлемой.
- Если только ты этого захочешь, - ответил он, спокойно глядя на Джима.
Тот смотрел на него снизу вверх, и в его глазах читалась такая забота и преданность, что Спок ощутил зачатки еще одного забытого чувства: что-то мягкое плавилось внутри него, что-то, что раньше он уже классифицировал как нежность.
Он молча глядел на Джима и не знал, что его спокойствие Кирк принимает за холодность. То, что для Спока означало маленькую победу над собой, Джиму казалось признаком равнодушия. Щиты вулканца были столь прочны, что не пропускали на его лицо никаких эмоций – даже его глаза оставались безучастными. И хотя на самом деле это лишь означало, что обстоятельства, наконец, стали столь располагающими, что Споку удалось вернуть контроль над собой, Джим посчитал, что вулканцу, напротив, не нравится то, что происходит вокруг. Целый день ни его лицо, ни поза не выдавали прежних намеков на какие-либо чувства, и Джим начинал всерьез нервничать. Что он сделал не так, отчего Спок вдруг снова стал тем холодным незнакомцем, с которым он встретился еще несколько недель назад в Риверсайде?
Джим отвернулся, облизывая губы, он вдруг понял:
- Ты уже когда-нибудь бывал в таком месте?
- Мой ответ будет зависеть от того, что ты подразумеваешь под «таким местом».
- Ну… - Джим нахмурился. – Клуб?
- Я посещал ранее развлекательные заведения, но, пожалуй, это – самое масштабное из них, - признал Спок, оглядевшись.
Кирк ощутил своего рода гордость.
Интересно, а было ли что-то подобное на Вулкане? Джим не так-то много знал о вулканской культуре, как они вообще развлекались? Все-таки в Федерации бытовало прочное мнение, что вулканцы были теми еще паиньками и занудами. Он очень сомневался, что они бы стали дрыгаться под кислоту, по ошибке названную на Земле музыкой.
Тут сразу четыре девушки, взявшись за руки, попытались протиснуться между Джимом и толпой за его спиной, и он счел за лучшее подвинуться. Кто-то заехал ему прямо между лопаток, но на это определенно не стоило обращать внимания. Он аккуратно вывернулся, потому что мимо них на танцпол хлынула целая куча народу – Алексис исполняла старую добрую «Привет, я люблю тебя», - и встал возле Спока. Джиму пришлось прижаться своим боком к его боку. Рука вулканца оказалась заведена за его спину, и плечо Джима упиралось куда-то Споку в сустав.
Он было вновь подумал о том, насколько вулканцу должен быть неприятен весь этот тактильный контакт, но тут сильные пальцы Спока мягко сжались чуть выше его локтя. Мужчина бережно придерживал его, будто бы защищая от толпы. Может быть, он делает это бессознательно? Рефлекс: толпа-опасность.
Длинная рука Спока соприкоснулась с его спиной, он чувствовал, как она лежит выше лопаток, почти накрывая его левое плечо. Рука показалась Джиму очень горячей, как и бок вулканца, к которому он примкнул. Было слишком похоже на то, что он стоял в его объятиях. Джима вдруг пронзило волной электричества, он ощутил, как зазудела кожа, чертовски странно было найти себя в объятиях другого мужчины, ион замер, выжидая. Джим не фокусировался на собственных ощущениях, просто дожидаясь, пока площадка перед ними снова более-менее расчистится и Спок уберет руку.
Не то чтобы ощущение было неприятным, Спок ведь просто проявил заботу, но почему-то это очень смутило Джима. Они не простояли так и припева, но для Джима время пошло каким-то своим ходом. Он покосился на вулканца, но увидел только его гладкий подбородок и четкую линию губ.
На мгновение Спок напряг руку, сильнее сжимая пальцы над локтем Джима, и уже второй раз за время их знакомства юноша осознал, какую же силу таило это на первый взгляд сухое тело. Он был куда сильнее самого Кирка и при желании мог бы перебить ему хребет. Опасный. Хорошо знакомая смесь адреналина и восторга ударила в кровь от этой мысли. Вулканец не только был физически сильнее, он еще и превосходил Джима габаритами, и тот подумал, что не позволь ему Спок, он бы не смог вырваться.
Что-то в атмосфере вокруг внезапно и непоправи