Геополитическое положение Турции, расположенной на стыке континентов, регионов и культурно-цивилизационных ареалов, предоставляет благоприятные возможности для развития отношений с разными государствами и народами. На протяжении истории турецкая правящая элита меняла свои внешнеполитические предпочтения, отдавая приоритет то восточному, то западному направлениям, что не означало, впрочем, отказа от присущей турецкому менталитету идеи "центрального государства", "моста между Европой и Азией".
Начало XXI в. стало периодом бурного роста дипломатической активности Турции на Ближнем Востоке, вызванного причинами внутриполитического и международного характера. Причины внутриполитического характера (1) 2002 – приход к власти исламской Партии справедливости и развития (ПСР); 2) высокие темпы экономического развития, что вызвало желание больше влиять на жизнь регион а). Международного характера (1) угроза экономическим и политическим интересам Турции со стороны «нестабильного» ближневосточного региона; 2) затянувшийся процесс переговоров о вступлении в Европейский союз; 3) военная интервенция западной коалиции в Ирак в 2003 г., что вынудило Турцию четче обозначить свою «ближневосточную политику»).
Два главных идеолога внешнеполитического курса Турции в н. XXI в.: Ахмед Давутоглу (с 2002 по 2009 – советник премьер-министра Турции по вопросам внешней политики. С 2009 по 2014 – министр иностранных дел Турецкой Республики. С 28 августа 2014 по 22 мая 2016 – премьер-министр) и Реджеп Эрдоган (с 2003 по 2014 – премьер-министр Турции. С 28 августа 2014 – президент).
Теоретическое обоснование внешнеполитическая концепция, которая некоторыми политологами обозначается как «неоосманизм» получила в 2001 г. в книге А. Давутоглу «Стратегическая глубина. Международное положение Турции». Автор придерживается мнения, что для проведения успешной ближневосточной политики стране необходима стратегия, учитывающая геокультурную и геоэкономическую специфику региона, гибкая внешняя политика и поэтапность действий. Основные элементы предложенного А. Давутоглу стратегического подхода заключались в следующем.
1. Устранение психологических препятствий, негативно влияющих на дипломатические инициативы Турции в регионе.
2. Создание новых и совершенствование существующих исследовательских центров, способных отслеживать происходящие в регионе события и давать им экспертно-аналитическую оценку.
3. Выстраивание региональной политики с позиций реализма и с учётом глобальной расстановки сил.
4. Разработка проектов, охватывающих весь регион.
5. Формирование сфер совпадающих интересов с целью укрепления мира в регионе.
6. Противодействие появлению блоков государств, создающих в регионе зоны геополитического и геокультурного риска.
7. Диверсификация двусторонних связей, смягчение застарелых проблем.
8. Выработка такого подхода к региональным вопросам, который позволит Турции заявить о себе как о сильном и активном игроке на Ближнем Востоке.
9. Приоритетное развитие горизонтальных связей, укрепляющих имидж Турции в регионе.
Успешная политическая карьера предоставила А. Давутоглу шанс реализовать свои идеи на практике. Он считается архитектором внешней политики Турции периода правления Партии справедливости и развития и, в частности, автором новой внешнеполитической концепции «ноль проблем с соседями», позволившей Анкаре укрепить свои позиции на Ближнем Востоке. Особенности этой концепции:
· Акцент на преемственности (утверждалась связь с доктриной Кемаля Ататюрка «Мир в стране, мир во всём мире»)
· Курс на смягчение напряжённости в тех вопросах, которые не удаётся урегулировать
· Провозглашалась ответственность Анкары за ситуацию в регионе, подкрепляемая достижениями Турции в области экономики и демократизации общества, а также доверием со стороны государств Ближнего Востока. Утверждалось, что Турция проводит "превентивную" внешнюю политику и играет роль активного игрока, выступающего с международными инициативами и влияющего на ход событий в регионе, а не просто наблюдающего за их развитием и реагирующего на происходящее. Впоследствии подобное видение Турцией своего места в региональной конфигурации послужило поводом обвинить Анкару в "новом османизме", понимаемом как экспансионизм в отношении государств и народов, прежде входивших в состав Османской империи
Во внешнеполитическом курсе Турции в XXI в. в отношении стран Ближнего Востока можно выделить два условных этапа:
1) с 2002 по 2012/2013, этот период Турция успешно «сближалась» со странами региона, интенсификации отношений с исламскими странами Ближнего Востока
2) с 2012/2013 по настоящее время, когда Турция последовательно портит отношения с важнейшими игроками региона
Первый период отмечен следующими событиями в области «сближения»:
• 2009 - первые заседания турецко-иракского и турецко-сирийского советов стратегического сотрудничества
• 2010 - учреждён четырёхсторонний Совет стратегического сотрудничества высокого уровня с участием Турции, Сирии, Иордании и Ливана
• 2010 - резкое охлаждение политических отношений между Турцией и Израилем, что улучшило отношения с арабскими странами
• 2010 - Турция в качестве непостоянного члена Совета Безопасности ООН проголосовала против нового пакета санкций против Ирана
Коренной перелом в отношениях между Турцией и Сирией, наметившийся после отказа последней в 1998 г. поддерживать Рабочую партию Курдистана, стал очевиден, когда в 2004 г. впервые за 57 лет сирийский президент нанёс визит в Анкару. С тех пор контакты на высшем уровне приобрели регулярный характер, что способствовало заключению ряда важных межгосударственных соглашений, таких как Договор о свободной торговле (объём этого документа превышал 1 тыс. страниц) и Договор о распределении водных ресурсов, который был значительным шагом в решении одной из застарелых проблем турецко-сирийских отношений – проблемы трансграничных рек.
С 2004 г. постоянно увеличивался объём турецкого импорта нефти и газа из Ирана, обеспечивая динамичный рост торгового оборота между двумя странами. Анкара и Тегеран разрабатывали совместные проекты транзита иранского газа в Европу через территорию Турции. В 2007 г. в период международного обсуждения возможности введения санкций в отношении Тегерана в связи с его ядерной программой премьер-министр Турции Р. Эрдоган заявил, что его страна ни при каких обстоятельствах не прекратит энергетическое сотрудничество с Ираном.
Что касается Ирака, оккупированного в то время войсками международной коалиции, то на данном направлении Турция стремилась к развитию многопланового экономического сотрудничества и участию в послевоенном восстановлении этой страны.
Второй период. События «арабской весны» дали Турции шанс укрепить своё региональное влияние, поддерживая протестные выступления, которые турецкое руководство расценивало как выражение законных требований народов, ожидающих социально-политических и экономических перемен.
Турция выразила поддержку«Братьям-мусульманам» в Египте. Однако, после свержения в 2013 режима Мурси, наступает кризис в отношениях. 23 ноября 2013 г. посол Турции Хюсейн Авни Ботсала в Египте был объявлен персоной нон-грата, и Египет отозвал посла из Анкары. В ответ Турция предприняла аналогичные действия. Решение египетского руководства объясняется неоднократными заявлениями премьера Турции Реджепа Эрдогана в поддержку свергнутого президента Египта Мухаммеда Мурси и попытками вмешательства во внутренние дела страны.
Самым сложным для ближневосточной политики Анкары эпизодом «арабской весны» стали события в Сирии. До начала волнений (март 2011 г.) в самой Турции отношения с этой страной считали примером успешной реализации стратегии развития связей с ближневосточными соседями, образцом межгосударственного сотрудничества и мирного урегулирования проблем. Министр иностранных дел А. Давутоглу в течение 8 лет, предшествовавших кризису, посетил Сирию более 60 раз.
До августа 2011 г. реакция Анкары на беспорядки в Сирии ограничивалась многочисленными консультациями с сирийским руководством, в ходе которых Турция предлагала «поделиться с Дамаском опытом демократических преобразований». Одновременно были установлены контакты с сирийской оппозицией, представители которой с апреля 2011 г. начали проводить свои съезды на территории Турции. Убедившись, что реформы в Сирии буксуют, Анкара заявила о прекращении диалога с Б. Асадом и совместно с США ввела односторонние санкции против представителей сирийского режима. Разрыв отношений с президентом Б. Асадом, переход к экономическим и политическим санкциям и поддержка антиправительственных сил поставили Турцию в сложное положение. Интересы Турции в сирийском конфликте столкнулись с интересами России и Ирана. Кроме того, конфликт в Сирии обострил проблему курдского сепаратизма и поставил Турцию на грань внутриполитического кризиса.
В отношениях Турции и Ирана проявляются черты традиционного соперничества в регионе и исламском мире. Имеет место труднопреодолимое взаимное недоверие. Сказываются и конфессиональные различия. В последнее время отношения между Турцией и Ираном осложнились. Тегеран выразил недовольство согласием Анкары на размещение на турецкой территории радара системы ПРО США. Две страны придерживаются очень разных взглядов на ситуацию в Сирии, но тем не менее участвуют в одном переговорном формате по урегулированию кризиса. Тегеран и Анкару объединяют схожие взгляды на курдскую проблему — никто из них не хочет создания курдской автономии в послевоенной Сирии и независимого курдского государства в Ираке.
Ирак является предметом особого внимания Анкары. С территории этой страны исходит угроза безопасности Турции, что главным образом связано с деятельностью боевиков сепаратистской Рабочей партии Курдистана (РПК), основные базы которой расположены на севере Ирака. Турецкая авиация и артиллерия регулярно наносили удары по боевикам РПК в Иракском Курдистане. Серьезные опасения турецкого руководства вызывает и сохраняющаяся общая нестабильность в Ираке. Обострение отношений произошло в середине 2013 г., что связано с обвинениями Багдада в адрес Анкары во вмешательстве во внутренние дела Ирака путем поддержки иракской суннитской оппозиции, в том числе в деле вице-президента Ирака Т. аль-Хашеми, а также с различием в позициях сторон по отношению к событиям в Сирии. Турция сделала ставку на поддержку антиправительственных сил, смену режима в Дамаске и распространение в Сирии и других государствах арабского мира «турецкой модели исламской демократии». Иракские шииты во главе с премьер-министром Н. Малики с озабоченностью восприняли перспективу прихода к власти в Сирии суннитского большинства и возможность иностранной военной интервенции в соседнюю страну. Недовольство Багдада вызывает и расширение политических и экономических (особенно в нефтяной отрасли) связей Турции с иракской курдской автономией.
Сейчас союзником Турции на Ближнем Востоке остается Катар. По многим региональным вопросам Анкара и Доха придерживаются схожих взглядов. Это сирийский кризис, военный переворот в Египте, отношения с Ираном и так далее. Обе страны поддерживают движения «Братья-мусульмане» и ХАМАС, которые во многих странах региона признаны террористическими. Для экономики Турции особенно важны прямые катарские инвестиции, которые только за последние два года составили более 700 млн долларов. Начиная с 2015 года Катар приобрел в Турции несколько крупных компаний и банков — например, ONB Finansbank, Abank, Digitürk, BMC и Boyer. В свою очередь, турецкие компании в Катаре занимаются реализацией около 130 проектов, в том числе строят метро в Дохе, стоимость которого составляет 4,4 млрд долларов. Когда в начале июня многие арабские страны во главе с Саудовской Аравией объявили блокаду Катара, турецкое руководство сразу же встало на защиту эмирата. «Мы не оставим наших катарских братьев», — заявил тогда президент Эрдоган.