Глава 2. Экономическая угроза России
Природосообразное землевладение раскрывает принципиальное различие хозяйства и экономики в жизни человека; осуществляет основанное на единении народа с Природой рождение человеческой души, рождение, раскрывающее философию хозяйства.
К проблеме хозяйства российские учёные приходят, осознавая ограниченность экономики. При этом, как правило, экономику сводят к экономическим отношениям. Это ограничение экономики отношениями, а экономических отношений – возмездными товарно-денежными отношениями, то есть, по существу, отношениями товарно-денежного обмена, требует их дополнения социальными или хозяйственными отношениями. В отличие от экономических отношений, социальные хозяйственные отношения рассматриваются широко, затрагивают все сферы общественной жизни. При таком подходе экономика естественным образом дополняется хозяйством или социальной сферой и никакого антагонизма между хозяйством и экономикой нет.
Коренное различие экономики и хозяйства начинает проявляться, только когда мы выходим за рамки производственных социально-экономических отношений. Хозяйство выражает единение с Природой, оно включает природосообразное землевладение, неотчуждённость народа от земли, единство с природой, включая и территорию, на которой происходит хозяйствование. Если, например, речь идёт о крестьянском общинном хозяйстве, то не о домострое, а о природосообразном землевладении. Территория общинного крестьянского хозяйства настолько широка, что хозяйствование становится безотходным, экологичным, сообразным природе. Экономика же, напротив, предполагает не жизнедеятельность, а отчуждённое от природы производство, которое естественно порождает экологические проблемы и экологию как самостоятельную науку, со своим объектом исследования и особым предметом. В отделении экологии от экономики проявляется коренное различие экономики и хозяйства.
Для раскрытия духовного антагонизма хозяйства и экономики необходимо отойти от описания «экономико-хозяйственной» или социально-экономической реальности. Иллюзия неразрывной близости хозяйства и экономики объективно обусловлена отсутствием между ними разделительных границ. Кажется, они просто дополняют друг друга, поскольку домашние или семейные хозяйства являются субъектами экономики, наряду с фирмами и государством. При таком подходе экономика и хозяйство сосуществуют как близнецы-братья в социально-экономической системе, а явно ощущаемый в нашей жизни антагонизм видится в другом, например, в политическом противостоянии Запада и России, или в противоречиях социализма и капитализма и т.п.
Благодаря нашему прозападному образованию сложилось устойчивое убеждение, что производство было всегда. И тем не менее, человека создает труд в хозяйстве, а не производство, природа которого основана на отчуждении и разделении труда. В народном общинном хозяйстве развивалась сложная кооперация, а не производство. Изменения целесообразности деятельности и отчуждения труда не происходило, труд не превращался в работу, в средство существования, а оставался моментом родовой жизнедеятельности человека. Труд был сообразен с целью жизни, с её смыслом, был стороной хозяйственного уклада, поэтому оставался целесообразным. При анализе народного хозяйства следует говорить о сложной кооперации, основанной на естественном распределении видов труда, а не о разделении труда, которое в принципе не может быть естественным, соответствующим деятельной природе человека.
Хозяйство как жизненный уклад, колыбель рождения души человека, стало жертвой роста производительности труда, и чувственно-практическая хозяйственная деятельность человека деградировала до средства существования, до работы, которую вместе с работниками выполняют машины.
Трактовка Адамом Смитом разделения процесса труда как естественного явления, не связанного с зарождением Капитала, смешивание им разделения труда и кооперации, отождествление труда и работы отразились в современном понимании общественного разделения труда, как прогрессивного естественного явления, соответствующего, якобы, природе человека. Это не позволяет понять духовный антагонизм хозяйства и экономики. Хотя именно абсолютизация общественного разделения труда, его господство над человеком приводит к разрушению народнохозяйственного уклада и развитию капиталистической рыночной экономики.
В экономической науке понимание целесообразности труда осложнено смешением труда и работы. Труд является продолжительным процессом, включающим созидание орудий и средств труда с целью их применения в формировании необходимых условий родовой жизни человека. В любой момент процесса труда человек целесообразно воздействует орудием труда на предмет. Само это действие и принято считать трудом, хотя в действительности оно является лишь моментом труда, работой. Различие между трудом и работой не столь существенно, если человек, работая, управляется, занят целесообразной чувственно-практической хозяйственной деятельностью. Однако, если в результате разделения процесса труда работа обособляется, приобретает самостоятельность, различие труда и работы становится определяющим для понимания сути происходящего с человеком, его духовным миром.
Недостаточность анализа А. Смитом разделения труда связана с отсутствием в его исследовании понятия кооперации. Напротив, К. Маркс именно сложную кооперацию рассматривает как объект исследования. Разделение процесса труда означало появление совокупного работника, производящего продукт труда. Возникла особая кооперация, основанная на разделении процесса труда и его отчуждении. В развивающемся таким образом способе производства человек подчиняется совокупному работнику, его воле и сознанию. Рождается основанный на разделении процесса труда новый феномен – Капитал. В капиталистической кооперации производство имеет особую ограниченную целесообразность, экономическую целесообразность, основанную на абсолютизации роста производительности процесса труда. В результате, труд, как субъект развития человека, становится жертвой роста производительности, чувственно-практическая хозяйственная деятельность человека превращается в работу, в средство для удовлетворения потребностей в продуктах производства.
Трактовка разделения труда Смитом как естественного явления, не связанного с отчуждением труда и рождением капитала, смешивание разделения процесса труда с кооперацией видов труда в хозяйстве, отождествление труда и работы, лишенной целесообразности, отражается в современном понимании разделения труда, как естественного явления, соответствующего, якобы, природе человека. Более того, если у Смита разделение труда является следствием «природной склонности» человека к обмену, торговле, что проявляется во взаимосвязи разделения труда с размерами рынка, то в современной науке разделение труда признаётся «исторической основой собственно человеческих форм общения».[1] В научной литературе под разделением труда в обществе некритически понимается даже отделение ремесел от земледелия. Однако данный процесс не связан с разделением процесса труда, а является разложением хозяйства и обособлением видов труда в обществе. Разделение процесса труда присуще капиталистической кооперации, где закреплено обособление управления от физической и умственной работы и отчуждение продукта труда. Разделение труда резко увеличило производительность, но разрушило целесообразность труда, превратило труд, развивающий потенциал человека, в работу, в расходование рабочей силы, в абстрактный труд, в средство существования. Окрепла взаимосвязь и взаимообусловленность процессов отчуждения и разделения труда[2]. Механизация, индустриализация, экономический прогресс значительно усилили отчуждение, разрушение жизненного уклада народа, заменили человеческий труд капиталистическим общественным производством.
Проблема духовного антагонизма хозяйства и экономики многогранна. Прежде всего, это проблема смысла хозяйствования; но это и требование глубины этого смысла. Признание у хозяйства философии предполагает принципиальное отличие хозяйства от экономики. Противоположность хозяйства и экономики заключается в качественном различии критериев развития, в принципиальном различии базовых потребностей, которые в них удовлетворяются и создаются. Если хозяйство удовлетворяет и создаёт прежде всего потребности в труде и детях, то экономика удовлетворяет и тем самым воссоздаёт потребности в товарах и услугах. Именно в характере развития хозяйство в корне противоположно экономике.
Концентрированное выражение антагонизма хозяйства и экономики дает рассмотрение жизненного уклада. Уклад в народном сознании имеет глубокий внутренний смысл. Основанием духовного богатства является лад или мир. Мир с природой, мир в семье и общине, мир в душе. Когда такой мир или лад существует, накапливается человеческий потенциал, возникает клад, некое приложение к ладу. В жизненном укладе реализуется философия хозяйства, накапливается духовный потенциал. В экономике же никакого лада нет и быть не может. Основанные на отчуждении, отсутствии любви и лада экономические институты порождают разлад, конкуренцию, губительный рост производительности и эффективности. Экономика порождает собственность, как присвоение отчужденного продукта труда, и строительство заборов, которые следует понимать буквально именно как заборы, которые забирают душевную энергию, как заборы народной крови. Экономические институты, разрушая накопленный в человеке клад, про клад ывают человечеству широкую дорогу в галактику «Кин-Дза-Дза», в пустоту, в никуда. В этом и заключается духовный антагонизм жизненного уклада народа и экономии. Экономика в своём творении неприроды уничтожает жизненный уклад, божий мир, рай, Природу.