Сказки Эльфики.
Книга 3 «В ПОИСКАХ ПОТЕРЯННОГО РАЯ»
ОГЛАВЛЕНИЕ:
1. Горбунья
2. Цитадель
3. Сказка про Зеленого Змия
4. Иван-Царевич
5. Про тех, кого мы любим
6. Игра слов
7. Гиблое место
8. Кладбище разбитых кораблей
9. Жертва
10. Душевный Доктор
11. Связник и Ангел
12. Колечко-кольцо
13. Дедушка и Смерть
14. Командировка
15. Зал ожидания
Горбунья
Горбунья жила на высокой горе. Гора почти всегда была окутала густым туманом, и мало кому довелось хоть раз в жизни увидеть ее вершину.
К подножью горы подошли двое – мужчина и женщина. Видно было, что они проделали немалый путь. У большого камня, от которого тропинка уходила наверх, они остановились.
Женщина была немолода, но высока, красива, с королевской осанкой и гордо вскинутой головой. Мужчина – большой, но какой-то вялый, с мягкими, добрыми и очень печальными глазами.
- Здесь, — сказала женщина. – Это тот самый камень. Давай присядем. Дальше тебе нельзя.
- Может, не пойдешь? – осторожно спросил мужчина.
- Пойду, — коротко сказала она. – Надо. Кто-то должен.
Через какое-то время она встала, мужчина тоже. Они посмотрели друг на друга и обнялись. Сильно, как в последний раз. Женщина всхлипнула, но тут же взяла себя в руки и отстранилась.
- Я должна, — объяснила она.
- Я понимаю, — сказал мужчина. – Я буду ждать твоего возвращения.
Женщина кивнула, повернулась и, не оглядываясь, пошла мимо камня, туда, вверх, по каменистой горной тропинке. По ее гордой, напряженной спине было видно, что она едва сдерживает слезы. Мужчина смотрел ей вслед, пока она не скрылась в тумане, а потом повернулся и побрел обратно. Он знал, что, возможно, они видели друг друга в последний раз. Не все возвращались с горы. Горбунья сама выбирала, кого принести в жертву.
|
|
Женщина шла в сплошном тумане, видно было шага на три, не больше. Было ли ей страшно? Наверное… Но она не позволяла страху проявиться – у нее была цель и твердое намерение, и это был их последний шанс, и ничто не могло помешать ей выполнить задуманное.
Вскоре тропинка стала еще круче, и ей пришлось хвататься за камни, чтобы сделать следующий шаг. На длинных нежных пальцах появилась кровь, но это только придало ей сил. «Я решила, и я сделаю. Я должна!», — говорила себе она и карабкалась дальше.
Вскоре туман начал редеть, и в какой-то момент пропал совсем. Она прошла еще несколько метров, остановилась и оглянулась. У нее захватило дух – такая картина открылась ее взору.
Вверх уходила гора, и казалось, что вершина ее теряется в небе, и, может быть, даже шепчется по ночам с луной. Под ногами – белое облако, подсвеченное золотыми лучами солнца. А над головой – синее-синее небо, и свет, свет, свет…
Женщина встряхнула головой и поспешила дальше. Ей некогда было любоваться – надо было до темноты попасть к Горбунье. До заката…
Тропинка вильнула влево, в заросли колючего кустарника, и женщина, пробираясь сквозь него, изорвала одежду и исцарапала руки, но это все была ерунда – по сравнению с тем, что она надеялась получить. «Все рано или поздно кончается, и эти кусты тоже», — подбадривала она себя. Так оно и вышло: еще пара шагов, и она вырвалась на чистое пространство. И снова замерла: она оказалась на лугу, где паслись овцы и козы, а дальше стоял дом, и еще какие-то строения. И на пороге дома она увидела согбенную фигуру в темных одеждах… «Она! Горбунья… — подумала женщина. – Я пришла». И она двинулась через луг к дому.
|
|
- Зачем пожаловала? – оценивающе окидывая ее взглядом, спросила старуха.
- За помощью. Говорят, ты творишь чудеса. Помоги и нам! – попросила женщина.
Видно было, что просить она не привыкла, и слова давались ей тяжело.
- Гордая, — проронила старуха. – Ну, говори, гордая, что там у тебя?
- Внучка… Вот фотография. Здесь ей три месяца. А рядом – дочь.
- Ого… Дочь сутулая какая… Что ж ты ее так согнула-то? А внучка… Горб растет?
- Да. Врачи говорят, отложение солей. Потом будет горб.
- Не отложение, а отражение…
- Какое отражение? Чего отражение?
- Не понять тебе пока. Может, потом… Ну, а от меня чего хочешь?
- Как чего? Чтобы помогли. Говорят, если совсем надежды нет – только к вам. Вы многим помогли, я знаю.
- Ладно. Чем готова заплатить?
- Всем! Просите все, что хотите. Я знаю, вы деньгами не берете. Но вот золото – я все украшения взяла, все до единого! Возьмите! Здесь и с бриллиантами есть.
- Зачем мне тут твои бриллианты, дуреха? Убери. Не надо.
- Тогда… я готова.
- К чему?
- В жертву. Я знаю, вы приносите жертвы. Я готова – за внучку…
- А-а-а… Готова, значит. Ну-ну… Пойдешь ко мне в услужение. На семь лет. Согласна?
- На семь лет?????
- Ну вот. А говоришь, готова.
- Нет, нет! Я пойду. Только я мало что умею…
- Ничего. Научишься. Пойдем, гордая, покажу тебе сарай, где спать будешь. И на все семь лет – обет молчания. Поняла? Говорить буду я. А ты слушать. Вякнешь что-нибудь – выгоню сразу, имей в виду.
|
|
- Я поняла. Я буду молчать.
- Подъем с рассветом. Что делать, скажу.
- А когда внучка выздоровеет?
- Откуда мне знать? Может, и никогда. От тебя зависит.
- Я сделаю все, что вы скажете! Только бы она выздоровела.
- Ну-ну… Идем, гордая. Звать-то тебя как?
- Анна. И внучку – тоже Анна. В мою честь.
… Потянулись однообразные дни. Утром надо было вставать с первыми лучами солнца и идти умываться на луг. Воды для мытья горбунья не давала – ее приносили издалека, из горного источника – так что по утрам приходилось просто раздеваться и кататься по росе. Все так делали, и Анна тоже. Она уже знала, что не одна живет в услужении у горбуньи. Но разговаривать между собой было запрещено, и каждая жила сама по себе, даже спали в разных местах. Потом завтрак – очень скудный, немного хлеба, немного сыра, козьего молока, похлебка иногда. Пить – только воду. А потом работа, работа и работа. Работы было много. Ее чуть-чуть разбавляли только обед и ужин, а с сумерками уже полагалось спать. Но Анна к этому времени валилась от усталости, и сон у нее получался мертвый, без сновидений.
Первое время Анне было очень трудно. Полная изоляция от мира, ни книг, ни других развлечений – монотонность убивала, работа изматывала, а обет молчания доводил до исступления. Но через какое-то время Анна с удивлением поняла, что молчать ей даже нравится. Столько ненужных, необязательных слов вдруг стало можно не говорить. Столько скучных, но неизбежных встреч отпало… Столько суетных мыслей куда-то ушло! И столько тишины и красоты было вокруг, что в голове вдруг стало так же пусто и просторно, как в небе над головой. Анна с удивлением заметила, что под ногами, в луговой траве, полно разных цветов и мелких насекомых, туман принимает причудливые формы, как будто рисует картины, а камни все имеют свое лицо.
И ритм ее дня стал ей нравиться: вставать с рассветом, ложиться с закатом, купаться в росе оказалось очень полезно: на щеках расцвел нежный акварельный румянец, кожа стала гладкой и перламутровой, а волосы попышнели и закучерявились. Теперь по ночам ей снились необыкновенные цветные сны, и каждый раз ей казалось, что во сне в нее вливаются какие-то новые знания.
Она сначала считала дни, а потом бросила – ни к чему. Семь лет – большой срок, но это была ее плата. Если бы для исцеления внучки надо было заплатить больше – она бы заплатила. Тем более что жертва ее оказалась не такой уж страшной – она ведь была настроена на самое худшее.
Однажды, когда Анна остановилась минутку отдохнуть и любовалась причудливыми изгибами тумана, горбунья подошла к ней, помахивая лукошком, и вместо привычных отрывистых команд – куда идти и что делать – вдруг сказала другое:
- Я смотрю, ты уже не держишь спину, как будто кол проглотила?
Анна молчала. Улыбнулась только. Какая спина? О чем это горбунья?
- И в глазах появился огонь. Раньше не было.
Анна молчала. Огонь? Ну, раз так – то пусть.
- Безмятежная ты стала. Спокойная. Так, гордая?
Гордая? О ком это она?
- О тебе, о тебе… Забыла уже? Ну-ка, пойдем. Потолкуем.
Анна двинулась за горбуньей. Та привела ее к зарослям орешника – тут, на горе, рос орешник, как странно… Хотя что такое «странно» в этом странном месте? Анна уже не знала…
- Давай пособираем орехи и заодно поговорим. Не разучилась еще?
- Не знаю, — с трудом разомкнула губы Анна.
Слова выговаривались как-то странно, словно были чужими. И даже лишними.
- Как тебе здесь? Не скучаешь по дому?
- Не знаю, — подумав, честно сказала Анна. Она и правда уже не знала: где она, что с ней, и что ждет ее впереди. Просто не думала об этом.
- Пожалуй, ты готова. Теперь мы можем поговорить. Спрашивай!
- О чем? – слегка наморщила лоб Анна.
- А зачем ты пришла? Неужто и это не помнишь?
- Да нет… Помню. Но они там – а я здесь. Здесь все не так.
- Не так, — впервые улыбнулась горбунья. – Ты хочешь туда, в твой мир?
- Не знаю, — с удивлением сказала Анна. – Честно, не знаю. Там я всем была должна. А здесь – только тебе.
- Не мне. Себе, — поправила горбунья. – Расскажи мне, кому ты была должна там, внизу?
- Всем. Родителям. Семье. Детям. Обществу. От меня все время ждали каких-то достижений, и я стремилась оправдать надежды. Я не могла их подвести. Даже когда мне было смертельно плохо и хотелось выть, я «держала лицо» — лишь бы не показать, что мне плохо. Я стойко переносила все удары судьбы, и ничто не могло меня сломить.
- То-то у тебя спина была, как у английской королевы, — вставила старуха, с наслаждением кидая в рот спелый орешек.
- Спина? Не знаю. Может быть. Да, наверное! Я несла на себе ответственность – за себя, за мужа, за детей, за работников своих, за подруг, за всех. Если кому плохо или помощь требуется – я тут как тут, всегда готова. Королева-мать. И чтобы не сломаться – высоко поднимала голову и держала спину. И детей своих учила тому же – не показывать слабости, идти по жизни с гордо поднятой головой.
- Догордилась. Видела я твою дочь – спина колесом. Вылитая ты!
- Я? Но вы ведь сами говорите, что «как кол проглотила».
- Ага. Говорю. Это снаружи. А внутри – колесом. Нельзя взваливать на себя ответственность за целый мир. Он большой! А ты маленькая. Такой груз ответственности кого хочешь согнет. Дуреха…
- Почему груз ответственности?
- А что, нет? Если ты решила, что за все в ответе, то как же не груз? И дочку свою, похоже, тому же учила?
- Да… Учила. А как иначе? Если я сама такая… Только я ее учила спину прямо держать!
- А она раз – и не выдержала… Знаешь историю про соломинку, которая переломила спину верблюду? Последнюю соломинку? Ну вот… Для дочки твоей ноша совсем уж непосильной оказалась… Согнулась спина.
- А… внучка?
- А что внучка? Дочка – твое отражение, а внучка – дочкино. Отложение солей, говоришь… Невыплаканные слезы там отражаются, вот что! И вина…
- Вы хотите сказать, что горб – это из-за нас? Из-за меня?
- Хочу. И говорю. А твоя спина «замороженная» – из-за кого? Из-за твоей матери… Так по роду и передаете послание, из поколения в поколение.
- Послание?
- Ну да. Это, знаешь, штука такая… Его и вслух-то говорить, бывает, не надо. Оно в делах проявляется. В том, как живешь… Делай, мол, дитя мое, как я! Ну, дитя и запоминает. И потом живет так же, как мать жила. С теми же заблуждениями.
- Разве ответственность – это заблуждение?
- Твоя – да. Ты должна нести ответственность за себя и за детей, пока малые. А как только выросли – у них своя ответственность появляется. А уж взрослые люди и вовсе должны сами за себя отвечать. Муж там… Родственники… Или подруги…
- Но как же! Если пройти мимо, не помочь! Разве так можно?
- Помогать надо, когда просят. Да и то не всегда. Ты сама посуди: тот, кому все время помогают, слабеет и силу теряет. Он же сам мышцы и мозги не напрягает, ну они и усыхают потихоньку. Так и в растение превратиться недолго! А ты ему еще и помогаешь: «Сохни, дорогой, чахни, а я уж все за тебя сделаю!».
- Но я, если не помогу, виноватой себя чувствую!
- Слышала про такую штуку – «горб вины»? Это не совсем горб, не настоящий, а просто как седло такое. Он вот тут бывает, на спине, чуть повыше лопаток, но пониже шеи. Обычно у женщин. От него голова опущена, а плечи вперед подаются. Так и ходит, вся виноватая… На такое седло грех не взгромоздиться. А дальше только погонять осталось! Вези, мол, лошадка, ты выносливая!
- Да… Все про мою дочь – как будто видели вы ее.
- Сколько я таких видела-перевидела… Думаешь, ты первая здесь с такой бедой?
- Да нет. Не думаю. Я видела здесь… других. А почему вы не разрешили нам разговаривать?
- А чего хорошего вы друг другу сказать можете? Глупым опытом поделиться? Своего мало, да? А в молчании, в труде, да на природе, уму-то пользы больше, чем от пустых разговоров!
- Это точно, — рассмеялась Анна. – Это я по себе заметила…
- Теперь ты можешь понять, что такое отражения.
- Да я, похоже, уже поняла. Это как туман. Вот он клубится свободно, а потом огибает скалу – и принимает ее форму. Тоже отражение, да?
- Правильно поняла. Так и в жизни все! Тело принимает форму от твоих мыслей. Подстраивается к ним!
- Но почему внучка??? Она ж малышка совсем? Какие там у нее могут быть мысли? За что она-то?
- А ты подумай! Она еще не родилась, а вы ей уже такой груз ответственности приготовили, что хоть и не рождайся. А горбик – он что? Да как защита от вас, ответственных. Сигналит: «Не приставайте ко мне, я это все равно делать не смогу, больная я!».
- Но вы-то! Вам-то горб не мешает! – воскликнула Анна и осеклась.
- Не бойся, я не обиделась. Как же не мешает? Мешает. Но я с ним сжилась за много лет. И живу не как мне предписано было, а так, как считаю нужным. Думаешь, чего я на гору забралась? Поэтому…
- Но вы… Если вы все это знаете, то почему себе не можете помочь?
- Потому и не могу, что поздно. Мне, чтоб такой умной стать, жизнь прожить пришлось. За меня жертву некому принести было…
- А раз уж слово вылетело, то скажите: правду говорят, что вы здесь кое-кого в жертву приносите? Неведомым богам?
- Вранье. Жертвы ко мне сами приходят. А уходят – уже не жертвами, а свободными женщинами. Богинями! Всегда.
- Но почему тогда не все возвращаются?
- А не все хотят. Есть те, кто здесь жить остается, а я не гоню. А есть и другие – которые в другую жизнь уходят, не хотят «под седло» возвращаться. Но это их ответственность – не моя.
- Я бы вернулась… Я запрещаю себе думать о доме, потому что еще долго их не увижу. Но я обязательно вернусь!
- Можешь собираться. Переночуешь – и домой. Тебе пора.
- Как пора? А как же «семь лет»?
- Ну, считай, год за три. Отработала! Вижу, ты и так все поняла. А раз так, то что тебе тут делать? Освободишь место для следующей дурехи, только и всего.
- Но… как вы узнали, что я уже поняла?
- А по телу. Тело у тебя стало другое… свободное! Ты теперь словно птица. Естественная, такая, как природой задумано.
- Я правда могу идти?
- Орехи мне помоги до дома донести, и собирайся!
Анна не помнила, как они дошли до дома, как она последний раз переночевала в своем сарайчике. Как ни странно, заснула она сразу и спала она мирно и глубоко – как всегда. А утром, привычно искупавшись в росе, она двинулась туда, к тропе. Через колючий кустарник – на этот раз он послушно расступался и не нанес ей ни одной царапины. По каменистой тропинке – она прыгала по круче, как горная коза, походы к источнику за водой не прошли даром. Полоса вечного тумана – она купалась в нем, как в воде, и он ласкал, гладил и холодил ее новую кожу. Подножие горы – вон оно, внизу, совсем рядом, и уже виден большой камень, от которого она когда-то начала подъем.
Анна глянула вверх – туман застилал гору и луг, на котором она провела столько времени. Но на какое-то мгновение он поредел, расступился, и ей даже показалось, что она видит темную фигуру горбуньи, раскинувшую руки.
«А ведь, пожалуй, врала она мне, — вдруг мелькнула мысль. – У нее там давно не горб. Там крылья!».
И Анна легко и радостно побежала вниз, к камню. Ей надо было домой. Она не знала, что там, и как они без нее, и ждут ли. Но ей очень надо было их увидеть – ведь она несла им новое Послание. Она заплатила.
Цитадель
Старый маг и философ любил путешествовать куда глаза глядят. Ему нравилось расширять горизонты, покорять вершины и осваивать новые пространства. Он давно уже не строил ожиданий и не планировал, куда конкретно хочет попасть. В своих исканиях и странствиях он дошел до простой истины: где ему нужно оказаться – он окажется. А если не оказался, значит, и не нужно было. Поэтому маршрут «куда глаза глядят» оказывался, как правило, наиболее подходящим и плодотворным.
Вот и на этот раз он шел куда глаза глядят по проселочной дороге, насвистывая песенку. Слева и справа расстилались поля и луга, впереди были далекие горизонты, а над головой – бескрайнее небо. Вдруг прямо перед Магом материализовалась дама в вычурном фиолетовом балахоне, прижимающая к груди хрустальный шар – по виду то ли прорицательница, то ли колдунья.
- Добрый день, мадам, — вежливо поздоровался Маг.
- Чтобы я! Еще раз! И в такую заварушку??? – с выражением произнесла прорицательница с шаром, сконцентрировав на Маге полубезумный взгляд. – Да ни за какие сокровища мира!!!
После этого она с размаху хряпнула хрустальный шар оземь и гордо прошествовала мимо Мага. Он посмотрел ей вслед – дамочка была явно не в себе.
- Чую что-то интересное, — повел носом Маг. Нюх на приключения у него был просто замечательный!
Он не ошибся: буквально через пару десятков метров, весь в клубах пыли, показался мужчина – то ли рыцарь, то ли богатырь, то ли и вовсе царский сын. Разобрать было трудно: одежда в копоти и лохмотьях, конь заморенный, а мужчина злой.
- Из какой сказки, коллега? – дружелюбно спросил Маг.
- Из самой кошмарной в моей жизни! – свирепо отозвался богатырь-рыцарь. – К черту этих заколдованных красавиц! Идут они все в Малую Энциклопедию! На лягушке женюсь, ей-богу, она хоть не выпендривается!
- Хм! – проводил его взглядом Маг. – Видать, потрепала парня любовь!
Следующим навстречу попался астролог в халате и колпаке. Он выглядел вполне сносно – ни безумия, ни свирепости, шел и посмеивался в длинную белую бороду.
- Что у вас тут такое творится? – спросил заинтригованный Маг.
- Спасательная операция, — охотно пояснил астролог. – Я вовремя понял, что звезды не благоприятствуют моему участию в ней, а то бы и мне досталось. Но я очень опытный астролог!
- А кого спасаем? – не унимался Маг.
- Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — хихикнул астролог. – Тут недалеко. Желаю удачи!
Маг прибавил шагу. Совсем вскоре впереди, в чистом поле, показалось какое-то сооружение, впечатляюще своей монументальностью. Даже издали подавляло величием. Все как положено: высоченные каменные стены, наглухо закрытые ворота, вокруг – ров с водой и крокодилами, подвесной мост поднят, в общем, не подобраться. Внутри же данной конструкции возвышалась изящная одинокая башня, над которой реяло белое знамя с начертанными словами: «Помогите! Погибаю!». Под стенами суетились какие-то люди. Все пространство под стенами было страшно замусорено какими-то обрывками и ошметками.
Маг как раз уже почти подходил, когда окно на самом верху башни приоткрылось, и оттуда вылетело что-то круглое и, по всему, увесистое. Люди заметались, явно пытаясь увернуться от летящего предмета. Но не тут-то было: он на лету несколько раз со свистом изменил траекторию и все-таки нашел жертву, смачно врезав ей по темечку.
- Уййй! – вякнула жертва и рухнула навзничь. К ней тут же потрусили чудом спасшиеся – очевидно, первую помощь оказывать.
- Ничего себе! – себе под нос пробормотал Маг. – Хороший бросок! Это кто ж у нас там такой меткий?
- Фу, какое амбре! – с отвращением проговорил кто-то из компании спасателей. – Конкретно так облила. Не поскупилась. Не повезло психологу.
- Здорово, миряне! – поприветствовал Маг. – Помощь нужна? Страдалец-то жив?
- Да жив, она ж не насмерть, так, оглушила только, — ответил кто-то из местных. – Сейчас оклемается.
Маг принюхался – амбре действительно было ощутимое, запах помоев ни с чем не спутаешь.
- Это что, ночным горшком ему прилетело? – полюбопытствовал Маг.
- Типа того, — вздохнул местный, поднимаясь навстречу магу. – Простите, руки не подаю – сами понимаете. Будем знакомы, Бывший.
- Бывший кто? – уточнил Маг.
- Бывший муж, — удрученно сказал местный.
- А чей, если не секрет?
- Так ее же! Красавицы, — и Бывший кивнул на башню. – Ну, которая в Цитадели.
- Цитадель? – с интересом переспросил Маг. – А это что вообще такое? Зачем она? И что здесь вообще происходит? Расскажите, интересно же!
Тут очнулся настигнутый ночным горшком, крякнул и сел, очумело тряся башкой.
- Эх, как она меня! – сказал он, тоскливо озирая испорченную одежду. – Не увернулся все же… Уделала с ног до головы.
- От нее не уйдешь, — меланхолично заметила уродливая пожилая женщина с кособокой фигурой. – Профи… Уж мне-то, как матери, это хорошо известно. Обтекай теперь. Может, со временем отмоешься.
Она поймала взгляд Мага и пояснила:
- Вы не смотрите, что я такая… странных конфигураций. Это у моей Красавицы в голове такой искаженный образ матери. Видит во мне не то, что есть, а то, что хочет. А хочет видеть только плохое, ну и вот…
Маг молчал, слушал. Он давно понял, что в подобных ситуациях осознанное молчание – лучший способ добывания информации. Не сбивай человека с мысли – и он сам рано или поздно все расскажет.
Вскоре Маг уже знал, что Красавица страшно обиделась на всех своих родных и близких, ушла в себя, окопалась тут, в Цитадели, и теперь взывает о помощи ко всем, кому не лень ее оказывать.
Не лень было многим. Те обрывки и ошметки, которыми было щедро усеяно поле, принадлежали многочисленным богатырям, их коням и разным колдуньям, докторам, ясновидящим и целителям, которые оказались слабоваты супротив Красавицы. Люди под стенами Цитадели – это те, кого она удерживает силой своих обид, а также те, кого она притягивает якобы с целью освобождения.
- А вы-то, что ли, астролог, которого она давеча вызывала? - спохватился кто-то из группы родных и близких.
- Нет, я не он, он не дошел, — сообщил Маг. – Я путник, проходил мимо, вижу – происходит что-то, дай, думаю, загляну на огонек.
- А может, вы попробуете? – с надеждой спросил Бывший. – А то уже просто сил нет!
- А что требуется? – деловито спросил Маг.
- Так это! Освободить бы ее! И нас всех заодно… – тоскливо сказал изможденный мужчина полупрозрачного вида. – Не пугайтесь, я и впрямь как бы призрак. Отец я ее. Она на меня не помнит, но до сих пор обижается, и нет мне покоя. Держит!
- Интересное дело, — пробормотал Маг. – А она часто вот так вот… сверху грязью поливает?
- Часто, — вздохнул бывший. – Как только чувствует, что кто-то к ней в Цитадель проникнуть может – сразу и окатывает. Психологу вот не повезло… Не увернулся…
- Как так вышло? – повернулся Маг к психологу.
- Она попросила о помощи, — нервно стал объяснять психолог. – Я откликнулся. Мы заключили контракт. Но мне надо было пробить ее защиты! Ведь Цитадель блокирует все мои методы еще на дальних подступах. И мне это почти удалось! Я применил метод «психологический таран», ворота затрещали, и…
- И на вас вылили ведро помоев, — заключил Маг. – Верно?
- Да. Но я не понял, за что??? – возопил психолог. – Мы же были почти у цели!!!
- Это вы были почти у цели, — заметил Маг. – Но с чего вы взяли, что ваши цели совпадают?
- Как?! Но она же меня сам попросила! – изумился психолог. – Просила, чтобы я помог ей разобраться с ее проблемами… Я же не с бухты-барахты к ней с тараном полез! Нам же нужно было исследовать ее внутренний мир!
- С чего бы ей было возводить Цитадель, если бы она хотела кого-то впускать в свой внутренний мир? – спросил Маг. – Мало ли, что просила… Ей, может просто хотелось об этом поговорить…
- Эээээ… Я как-то об этом не думал, — в замешательстве проговорил психолог. – Но в любом случае, после такой обратной связи я вряд ли захочу пробовать еще раз. Обозвать меня дилетантом и шарлатаном! Надо же!
- Понимаю вас, — задумчиво сказал Маг. – Обидно, конечно. Ладно, попробую. Но ничего не обещаю! Скройтесь, пожалуйста, из поля зрения – создайте нам подобие интима.
Люди с облегчением стайкой прыснули прочь, поближе к воротам, а Маг, задрав голову, прикинул расстояние до окошечка башни. Было высоко.
- Красавица! Гостей принимаешь? – зычно крикнул Маг.
Окошечко с готовностью распахнулось, как будто только его тут и ждали.
- Ну наконец-то, — с чувством сказала Красавица, высунувшись до половины из окна. – Я знала, я верила, что кто-нибудь придет и спасет меня!
- А в чем дело-то? – уточнил Маг.
- Я очень одинока. Жизнь ко мне несправедлива. Никто меня не любит. И не понимает! – грустно продекламировала Красавица. Видно было, что зачин она выучила наизусть.
- Та же беда! – проорал ей Маг. – А ты можешь спуститься? А то орать несподручно.
- Не могу! – быстро ответила Красавица. – Я – пленница этой башни. Меня надо спасать.
- А кто тебя туда посадил? – тут же спросил Маг.
- Я не знаю! – трагически прохныкала Красавица. – Я думаю, Злой Чародей!
- Кто такой? Откуда?
- Не знаю… По-моему, его Бывший нанял. Или его змеища. А может, Материнское Проклятие сработало. В общем, откуда-то взялся. Но без Злого Чародея тут не обошлось, поверьте. Или без Злой Колдуньи.
- Вестимо, не обошлось, — согласился Маг. – Как же без Колдуньи? Кто-то же должен был тебя в башню заточить, верно?
- Верно! – обрадовалась Красавица. – Так приятно поговорить с понимающим человеком! Кругом сплошь злые люди! Вот мама. Она мне все детство отравила! Гнобила, унижала, оскорбляла, заставляла…
- Ну так детство, оно когда было? – осторожно спросил Маг. – Ты теперь вон какая… В самом цвету!
- Ну и что? – горячо возразила Красавица. – Она и сейчас такая же! Лишь бы уколоть, лишь бы укусить! Все время критикует, указывает. Не хочу с ней общаться вообще!
- Понятненько. А папа?
- А папа от нас ушел! Он для меня словно умер! Он как бы есть, но его как бы и нет. Не хочу о нем говорить! – гневно выпалила Красавица.
- Тоже ясно. А с Бывшим что, давно разбежались-то? – продолжал вроде как между делом допытываться Маг.
- Давно. Только он все время в мою жизнь врывается. Женился на какой-то гадюке подколодной, плохо ему там. Вот он ко мне и тянется…
- А ты принимаешь?
- А как я ему откажу? Муж все-таки, 10 лет прожили… Жалко же!
- Так может, раз такое дело, снова сойтись?
- Да я ему намекала! – вскинулась Красавица. – Только он от той гадюки не уходит. Да и на кой он мне нужен, изменщик коварный? Но я его все равно люблю! Хотя и ненавижу.
- Тяжелый случай, — посочувствовал Маг. – Ты такая умница, такая хорошая, а они все…
- Да! Да! – хлюпнула носом Красавица. – Я никогда ни о ком плохого слова не сказала, я к ним со всей душой, во мне столько любви, а они…
- Злодеи! Форменные изверги! – подхватил Маг. – Недостойны они такой ангельской души, как твоя!
- Ну да, недостойны, — скромно приосанилась Красавица.
- Тогда зачем они тебе нужны? – неожиданно повернул в другую сторону Маг.
- То есть как «зачем»? – опешила Красавица. – Но они же лезут мне в душу! Разрывают ее на части!
- Ой, ну разве можно пробраться сквозь такие надежные и неприступные стены Цитадели? Прямо удивляюсь, какой великий зодчий сотворил этот шедевр, – тонко польстил Маг.
- Это я – зодчий, — тут же оживилась Красавица. – Я возвела Цитадель исключительно в целях самозащиты от вредоносных влияний!
- Но как же тогда они все могут на тебя влиять? Объясни неразумному путнику!
Вопрос был с подвохом, и Красавица слегка задумалась, но быстро нашлась:
- Они тут бродят, тревожат, мешают. Не дают мне создать новую жизнь!
- А отпустить не пробовала? Ну, прощением, например? Говорят, радикальный способ!
- Ах, о чем вы говорите? Я давно всех простила и ни на кого не сержусь. Да я и не обижалась даже по-настоящему! Это все они виноваты, изверги и мучители мои!
- Понятно, простила, это видно невооруженным глазом, — усмехнулся Маг. – Так в чем же твоя проблема, Красавица?
- Ну я же говорила! – нахмурила бровки Красавица. – Я очень одинока. Жизнь ко мне несправедлива. Никто меня не любит. И не понимает. Ты что, забыл?
- А ты что-нибудь пробовала сама сделать, чтобы это изменить?
- Ну конечно! – всплеснула руками Красавица. – Я знаешь сколько книжек умных прочитала? У меня тут целая библиотека!
- И что? Не разобралась?
- Разобралась! Я очень умная! Только ничего не получилось, потому что я хочу все изменить, а они не хотят меняться!
- Ну что ж они так! – притворно-сокрушенно притопнул ногой Маг. – Непонятливые какие!
- Да, они совершенно неподдающиеся, прямо закоснели в своих заблуждениях, — тяжко вздохнула Красавица. – Потом я еще ко всяким специалистам обращалась. К магам, к колдунам, знахарям, ясновидящим, прорицателям, психологам, докторам, целителям… Астролога вот вызвала, жду в скором времени.
- Жди-жди, астролог умнее всех оказался, — пробормотал Маг, а вслух сказал:
- И что, никто не помог?
- Они все разное говорят, прямо голова кругом! – пожаловалась Красавица. – Но все на одном сходятся: «изменись сама, и мир вокруг тебя изменится». Но с какой стати мне-то меняться? И я-то ведь нормальная, это они все какие-то не такие.
- Ну, может, хоть попробовать? – предложил Маг.
- Нетушки, — капризно надула губки Красавица. – Я и так от них настрадалась! Пусть теперь они! Я достойна в этой жизни самого лучшего.
- Да, у тебя самая лучшая Цитадель в мире, — искренне согласился Маг. – Непробиваемая!
- Старалась, — потупилась Красавица. – Здесь я чувствую себя в безопасности. Только вот эти, которые под стенами, раздражают. Ты бы их прогнал, а?
- Не могу, они ж не ко мне пришли, — пожал плечами Маг. – Твои гости, тебе и отпускать.
- А как? – тут же спросила Красавица.
- Молиться можно, например.
- Знаю, советовали, пробовала, каждый день молюсь, чтобы их Бог покарал, а все без результата.
- Не о том молишься, — покачал головой Маг. – Надо бы «во здравие», а ты «за упокой».
- Ладно, это я знаю, ты что-нибудь другое посоветуй.
- Ну, к Душе своей обратиться.
- Ой, я о душе постоянно думаю, какая она истерзанная, израненная и обиженная, как ей в жизни досталось. Я ее жалею!
- А жалость, между прочим, только раны душевные растравляет, — проинформировал Маг. – Она для души прямо как муравьиная кислота! Только вместо муравьев – обиды копошатся.
- Никто у меня не копошится! – гневно вскричала Красавица. – Я же всех простила!
- Да, да, я помню, — торопливо ответил Маг, прикидывая, долетит ли до него горшок с помоями, ежели что.
- Еще какие-нибудь умные мысли есть? – требовательно спросила Красавица.
- А не пора ли тебе уже прошлое перечеркнуть, забыть, как страшный сон, а начать светлое будущее строить? С каким-нибудь богатырем, а?
- Я пробовала! Только ничего не получается. Приезжают тут разные. Но без толку. Они все какие-то не такие. Не понимают мою тонкую, израненную душу. Не хотят лечить мои глубокие раны.
- Так может, сначала раны залечить, а уж потом – в новые отношения, а?
- Я, наверное, все еще Бывшего люблю. Он меня не отпускает. Может, приворот сделал? А может, мне его гадюка венец безбрачия надела? А может, и вовсе – на смерть сделано?
- Да что ж ты все о плохом да о плохом? – возмутился Маг. – Есть у тебя в жизни хоть что-то хорошее?
- Есть! Цитадель, — тут же ответила Красавица. – Еще я хорошая. Ну и Мир тоже. Если, конечно, из Цитадели не выходить. Тут у меня по крайней мере спокойно.
- А в гости пригласишь? – попросился Маг. – Туда, внутрь?
- А я никому не запрещаю, — удивилась Красавица. – Пожалуйста, милости просим. Только надо переплыть ров с крокодилами, потом мост подвесной опустить, потом ворота как-нибудь открыть, потому что я ключ утерян, потом еще там где-то, не помню где, потайная дверь в башню, потом по винтовой лестнице 1250 ступенек вверх, а хитрых ловушек там немного, десятка два всего, и тут как раз моя светлица будет, не ошибешься.
- Понял! Гостеприимное местечко… Все продумала, ничего не забыла. Ну, до встречи, Красавица. Пора мне.
- Как! А спасать меня? Разве ты не за этим пришел? – затревожилась Красавица.
- Старый я уже, чтоб с крокодилами воевать, по лестницам носиться и ловушки преодолевать, — пожаловался Маг. – Ты уж сама как-нибудь спускайся. Глядишь, и внешняя помощь не понадобится.
И Маг, помахав Красавице ручкой, пошел прочь.
Какое-то время за спиной было тихо, а потом Красавица опомнилась:
- Гад! Предатель! Втерся в доверие, я ему душу раскрыла! А он в нее наплевал! А я ему поверила! Что он меня спасет! А он – такой же, как все! Только языком чесать и ни одного дельного совета!
Маг прибавил шагу – и не напрасно: за спиной что-то гулко ухнуло. Видимо, Красавица все-таки решила на прощание в него чем-нибудь запустить.
Маг подошел к группе родных и близких Красавицы, ожидавших поодаль, под стеной у ворот.
- М-да. Слышали мы вашу беседу. Все тот же сон. Опять Злые Чародеи, Колдуньи, привороты, венцы безбрачия и прочие ужасы, — констатировал психолог. – Ну невозможно посредством науки бороться со сказочными персонажами!
- Конечно, вы правы. Но если этих персонажей не будет, то вашей Красавице придется брать ответственность за свою жизнь на себя, а она не хочет. А так – всегда есть виноватый, очень удобно.
- Ну так что? – спросила мать. – Есть надежда?
- Надежда есть всегда, — уверил ее Маг.
- Значит, вы можете ей помочь? – уточнил отец.
- Никто не может ей помочь, — ответил Маг. – Только она сама. Она не хочет видеть все как есть. Она выдумала себе мир, возвела вокруг Цитадель для защиты от вторжения – и больше всего боится выйти наружу, ведь тогда ей придется столкнуться с реальностью и увидеть свое истинное лицо. Так что сама, сама, сама!
- Но она же просит о помощи! – напомнил Бывший. – Поэтому мы все здесь.
- А как вы думаете, чем она там питается, в своей Цитадели? Да конечно, чужой энергией. Вашей, например. Лучшая помощь – это идти по своим делам оставить ее наедине с собой. Тогда рано или поздно она вынуждена будет спуститься из башни, преодолеть собственные ловушки, открыть ворота и выйти на белый свет. Вот тогда что-нибудь и начнет меняться.
- Но как же начнет, если вы предлагаете ничего не предпринимать? – не унимался Бывший.
- Иногда так бывает: чтобы заставить лошадь сдвинуться с места, надо перестать ее тянуть, — философски заметил Маг. – Не замечали?
- А если она погибнет? – тревожно спросил отец.
- Такая не погибнет! – весело уверил Маг. – Если у нее достало сил такую Цитадель возвести, то уж на остальное и подавно хватит! Так что предлагаю всем пойти в свою жизнь. Я вот, например, пошел! Прощайте, граждане!
И Маг зашагал прочь от Цитадели. Чуть помедлив, за ним гуськом потянулись и остальные.
В башне распахнулось окно, и оттуда высунулась обеспокоенная Красавица.
- Эй! Куда вы все? А как же меня спасать? Постойте! Вернитесь! Кого же я теперь ненавидеть буду? Да что же это, на самом деле???
А Маг уже шагал по дороге и насвистывал веселую песенку. Он знал, что иногда достаточно сдаться для того, чтобы победить. Знал он и то, что Победа и Поражение – это две стороны одной медали и часто путаются. И еще – что в этом невероятном Мире вообще все часто выглядит не так, как кажется.
Он в последний раз оглянулся на Цитадель. Ему даже показалось, что знамя на башне было приспущенным, а ворота – распахнуты навстречу Жизни.
Сказка про Зеленого Змия
…А потом Иван Царевич женился на Василисе Прекрасной, и стали они жить поживать, да добра наживать. Тут и сказке конец, а кто слушал – молодец.
- А что было потом? – спросил мой любопытный ребенок.
- Когда потом? – не поняла я.
- Ну, когда они стали жить-поживать.
- Это уже совсем другая сказка. Не сегодняшняя. А сейчас – всем спать! – решительно объявила я и потушила ночник.