Отрывок из книги о рыцаре Ланселоте и королеве Гвиневере

КАК НА ПИРУ У КОРОЛЕВЫОДИН РЫЦАРЬ УПАЛ ОТРАВЛЕННЫЙ И КАК СЭР МАДОР ВОЗЛОЖИЛ ВИНУ НА КОРОЛЕВУ

Вскоре задумала королева задать в Лондоне малый пир для рыцарей Круглого Стола,— и все лишь для того, что­бы показать, что ей так же милы все остальные рыца­ри Круглого Стола, как и сэр Ланселот. И был на том пиру только сэр Гавейн со своими братьями: сэром Агравейном,сэром Гахерисом,сэром Гаретом и сэром Мордредом. Был там также сэр Боре Ганский, сэр Бламур Ганский и сэр Блеоберис Ганский, сэр Галихуд и сэр Галиходин, сэр Эктор Окраинный и сэр Лионель, сэр Паломид и сэр Сафир, его брат, сэр Лакот Мальтелье, сэр Персиант, сэр Иронсид, сэр Брандель, сэр Кэй-Сенешаль, сэр Мадор де-ла-Порте, сэр Патрис, рыцарь из Ирландии, сэр Алидук, сэр Аскамур и сэр Пионель Свирепый, кузен доброго рыцаря сэра Ламорака, которого сэр Гавейн и его братья предатель­ски убили.

Были эти двадцать четыре рыцаря приглашены отобедать с королевой, и в назначенном месте ожидало их славное пиршество и яства всевозможные без счета.

Но у сэра Гавейна было одно обыкновение: он и на обед и на ужин каж­дый день ел непременно всякие плоды и фрукты, а более всего любил яблоки и груши. И потому кто бы ни угощал, ни потчевал сэра Гавейна, заботился неизменно, чтобы перед ним стояли отборные плоды. Позабо­тилась об том и королева: чтобы угодить ему, она повелела доставить на обед лучших плодов и фруктов.

Был этот сэр Г авейн по природе рыцарь весьма горячий, а сэр Пионель его ненавидел за убийство родича своего сэра Ламорака, и потому, из чистой злобы и ненависти, сэр Пионель напитал ядом несколько яблок, желая отравить сэра Гавейна.

Дело было уже к концу обеда, и случилось на беду, что потянулся за ябло­ком добрый рыцарь сэр Патрис, родич сэра Мадора де-ла-Порте, ибо он был разгорячен выпитым вином. И как раз случилось ему на беду взять от­равленное яблоко. Лишь только съел он его, как начал пухнуть, и, наконец, его разорвало, и упал среди них мертвым сэр Патрис.

Повскакали тут все рыцари со своих мест из-за стола, стыдом и гневом разъяренные до безумия, ибо они не знали, что сказать, ведь пир и обед устроила королева Гвиневера, и они все подозревали ее.

— Госпожа моя королева! — воскликнул сэр Гавейн.— Знайте, что это уго­щение предназначено было мне, ведь все, кто знаком со мною, помнят, как я люблю плоды и фрукты. И теперь я вижу, что едва не принял смерть. И потому, госпожа, боюсь, как бы не было вам великого позора.

А королева стояла молча, ибо она была так глубоко смущена, что не знала, как ответить.

— Так этому не должно кончиться,— сказал сэр Мадор де-ла-Порте,— ибо я потерял здесь славного рыцаря из моего рода, и потому за такой по­зор и оскорбление я буду искать отмщения!

И сэр Мадор при всех открыто обвинил королеву в смерти своего кузена сэра Патриса.

Они же все стояли молча, не желая говорить против него, ибо велики были их подозрения против королевы, ведь обед тот задала им она. А королева была в таком смятении, что могла только плакать и рыдать, пока не упала в обморок.

Между тем на шум и крики явился туда сам король Артур, и, когда он узнал о случившейся беде, он весьма опечалился.

КАК СЭР МАДОР ОБВИНИЛ КОРОЛЕВУ В ПРЕДАТЕЛЬСТВЕ, И ПОНАЧАЛУ НИ ОДИН РЫЦАРЬ НЕ ВЫЗВАЛСЯ СРАЗИТЬ­СЯ ЗА НЕЕ

А сэр Мадор молча стоял перед королем, обвинив королеву в предательстве. Ибо в те дни нравы были такие, что всякое коварное убийство почиталось предательством.

— Любезные лорды,— молвил король Артур,— я очень сожалею об этой беде, но обстоятельства здесь таковы, что сам я не могу принять участия в этой распре, ибо мне должно оставаться спра­ведливым судьей. Однако мне весьма жаль, что я не смогу сразиться за мою супругу, ибо, по мое­му мнению, это зло сотворено не ею. И потому, я надеюсь, она не будет опозорена, но какой-нибудь добрый рыцарь вызовет­ся положить жизнь свою за королеву, чем ей сгореть на костре по облыж­ному обвинению. Поэтому, сэр Мадор, не будьте столь поспешны, ибо. клянусь богом, может еще статься, что у нее найдутся друзья, готовые за нее заступиться. Назначьте же по своему желанию день поединка, и она найдет какого-нибудь доброго рыцаря, который ответит на ваш вызов, и иначе позор мне и всему моему двору.

— Мой милостивый государь,— сказал сэр Мадор,— прошу у вас проще­ния, но хотя вы и король наш, но в этом деле вы такой же рыцарь, как и мы, и вы так же, как и мы, давали рыцарскую клятву. И потому, прошу вас, не гневайтесь, но среди двадцати четырех рыцарей, которые были званы на этот обед, ни одного нет, кто не питал бы подозрений против королевы. Что скажете вы, лорды? —спросил сэр Мадер.

Они стали отвечать один за другим и все говорили, что не находят извине­ния королеве за устроенный ею обед и что либо в несчастье повинна она.

либо кто-нибудь из ее слуг.

— Увы!—сказала королева,— я устроила этот обед не по злым побужде­ниям, но лишь по добрым, и да поможет мне всемогущий Иисус в моей пра­воте, только у меня никогда не было на уме зла, и в том полагаюсь я на во­лю божию.

— Господин мой король,— сказал сэр Мадор,— я прошу вас, как есть вы справедливый король, назовите мне день, в который должно свершиться возмездие.

— Хорошо,— сказал король,— ровно через четырнадцать дней смотрите явитесь на коне и во всеоружии на луг близ Винчестера. И если найдёте там рыцаря, готового встретиться с вами в поединке, то бейтесь во всю мочь, и бог да пошлет правому победу. Если же не окажется там рыцаря, готового к бою, то в тог же самый день должна будет принять смерть на костре моя королева, и она будет ожидать там суда.

— Я удовлетворен,— сказал сэр Мадор.

И все рыцари разошлись кто куда.

Когда же король и королева остались одни, король спросил ее, как все про­изошло.

И отвечала королева:

— Сэр, да поможет мне Иисус, я не ведаю, как и отчего это было.

— Где сэр Ланселот? —спросил король Артур.— Будь он сейчас здесь, он бы не преминул сразиться за вас.

— Сэр,— отвечала королева,— я не знаю, где он, но его брат и его родичи полагают, что он находится вне пределов этого королевства.

— Это жаль,— сказал Артур,— ведь если бы он был здесь, он быстро по­ложил бы конец этой распре. Ну что ж, тогда вот какой я дам вам со­вет,— сказал король,— пойдите к сэру Борсу и просите его ради сэра Лан­селота выступить за вас в поединке, и ручаюсь жизнью, он вам не от­кажет. А то, вижу я, ни один из двадцати четырех рыцарей, что были на вашем пиру, где пал сэр Патрис, не склонен сражаться за вас или засту­питься за вас хотя бы словом, и оттого пойдут о вас при дворе враждебные толки. Я сожалею об отсутствии сэра Ланселота, ибо будь он здесь, ом скоро облегчил бы мне душу. Что за причина,— спросил король,— что вы не можете удержать при себе сэра Ланселота? Ведь знайте,— сказал ко­роль,— иметь на своей стороне сэра Ланселота, значит располагать по­мощью благороднейшего мужа в мире. Ступайте же,— сказал король короле­ве,— и просите сэра Борса, ради сэра Ланселота, выступить за вас в поединке.

КАК КОРОЛЕВА ПРОСИЛА СЭРА БОРСА СРАЗИТЬСЯ ЗА НЕЕ, И КАК ОН СОГЛАСИЛ­СЯ, НО НА ОДНОМ УСЛОВИИ, И КАК ОН ОПОВЕСТИЛ ОБ ЭТОМ СЭРА ЛАНСЕЛОТА

И вот королева рассталась с королем Артуром и послала за сэром Борсом. И когда он явился, она про­сила его о защите.

— Госпожа,— он отвечал,— какую помощь вам угод­но от меня получить? Ведь честь не позволяет мне сразиться за вас в этом деле, ибо я тоже был на вашем обеде и другие рыцари могут меня заподозрить в нечестии. Вот, госпожа,— сказал сэр Боре, — теперь вам недостает сэра Ланселота, ведь он бы не от­казал вам в помощи ни в правом деле, ни в неправом, ибо он не раз помогал вам, когда вам грозили беды. Вы же изгнали из пределов вашей страны того, кто своим присутствием оказывал повседневно честь вам и всем нам тоже. И потому, госпожа, я просто дивлюсь, как, не стыдясь, испрашиваете вы помощи у меня, тогда как сами изгнали от своего двора того, кем мы были возвеличены и прославлены.

— Увы, любезный рыцарь,— сказала королева,— я всецело полагаюсь на вашу милость и готова исправить все мои промахи по вашему совету. И с тем она опустилась на оба колена и умоляла сэра Борса сжалиться над нею — «ведь иначе я приму позорную смерть за преступление, которого не совершила».

Тут как раз явился король Артур и застал королеву коленопреклоненной. И сэр Боре поспешил ее поднять и сказал так:

— Госпожа, вы позорите меня.

— А, благородный рыцарь,— сказал король,— сжальтесь над моей коро-

левой, учтивый рыцарь, ибо я теперь уверен, что ее опозорили облыжно. И потому, учтивый рыцарь,— король продолжал,— обещайте сразиться за нее, я прошу вас во имя любви, которую вы питаете к сэру Ланселоту.

— Господин мой,— отвечал сэр Боре,— вы спрашиваете с меня столь вели­кую службу, что большего и спросить невозможно. А ведь знайте, если я соглашусь на поединок за королеву, я утрачу дружбу многих моих товари­щей, рыцарей Круглого Стола. Но я,— сказал сэр Боре,— даю согласие, ради господина моего сэра Ланселота и ради вас, выступить в назначенный день заступником королевы, если только, по воле случая, не объявится к тому времени рыцарь получше меня и не вызовется сразиться за королеву.

— Вы поклянетесь мне в этом,— спросил король,— своей душою?

— Да, сэр,— отвечал сэр Боре,— в этом и вы и она можете на меня поло­житься. Но если объявится лучший рыцарь, тогда сражаться будет он. Тут король и королева весьма возрадовались и простились с ним, благодаря его всем сердцем.

А сэр Боре вскоре тайно отъехал со двора и прискакал туда, где сэр Лан­селот находился у отшельника Брастиаса, и поведал ему обо всем, что произошло.

— Ах, Иисусе,— сказал сэр Ланселот,— все складывается именно так, как мне бы и хотелось. И потому прошу вас, приготовьтесь к поединку и вы­езжайте на луг, но смотрите, помедлите подольше и не начинайте, покуда не увидите, что еду я. Ибо я полагаю, что сэр Мадор горяч во гневе, и чем дольше вы промешкаете, тем сильнее он будет рваться в бой.

— Сэр,— сказал сэр Боре,— предоставьте его мне. И не сомневайтесь, я все исполню по вашей воле.

С тем сэр Боре от него уехал и возвратился ко двору. Между тем при дво­ре прослышали о том, что сэр Боре будет биться в защиту королевы, и мно­гие рыцари были за то на него сердиты, ибо без малого все рыцари при дворе полагали королеву неправой и повинной в предательстве. И сэр Боре так отвечал своим товарищам по Круглому Столу:

— Знайте же, любезные лорды, что нам всем был бы великий позор, если бы мы допустили, чтобы благороднейшая в мире королева была так опозо­рена перед всеми, ведь ее супруг, наш король,— муж величайшей славы в христианском мире, и он прославил нас всех по всему белому свету.

Но многие из них сказали ему в ответ:

— Что до нашего благороднейшего короля Артура, мы любим и почитаем его не меньше, нежели вы, но что до королевы Гвиневеры, ее мы не любим, ибо она — погубительница добрых рыцарей.

— Любезные лорды.— отвечал сэр Боре,— сдается мне, вы говорите не то, что вам следует говорить, ибо за всю мою жизнь я не знал и не слышал, чтобы ее называли погубительницей добрых рыцарей, но всегда, сколько я помню, она почиталась покровительницей всех добрых рыцарей, и не было дамы щедрее ее на дары и на милости среди тех, кого я знаю или о ком слышал. И потому позор был бы всем нам, допусти мы, чтобы супруга на­шего благороднейшего короля, которой мы обязаны верной службой, умер­ла бы позорной смертью. И знайте,— сказал сэр Боре,— я этого не допущу, ибо могу вам сказать: королева не виновна в смерти сэра Патриса, ведь она

никогда не питала к нему зла, да и ни к кому из двадцати четырех рыцарей, которых пригласила на обед. Она звала нас по любви, а не из злого побуж­дения. И это, я не сомневаюсь, будет вскоре открыто, ибо, как бы ни обер­нулось дело, меж нами все же было предательство.

Тогда сказал кто-то Борсу:

— Мы верим вашим речам.

И с тем иные остались удовлетворены, иные же нет.

КАК В НАЗНАЧЕННЫЙ ДЕНЬ СЭР БОРС СНАРЯДИЛСЯ К БОЮ ЗА КОРОЛЕВУ. И КАК В ПОСЛЕДНЮЮ МИНУТУ ВМЕСТО НЕГО ВЫЕХАЛ ДРУГОЙ

И побежало вре­мя быстро, и настал, наконец, канун того дня, на который назначен был поединок. Королева посла­ла за сэром Борсом и спросила его, каковы его намерения.

— Право же, госпожа,— он отвечал,— мои наме­рения те же, что и были, когда я давал вам обе­щание: я не откажусь за вас сразиться, если толь­ко не объявится лучший рыцарь, нежели я, кото­рый захочет вступить в этот поединок. На тот случай, госпожа, я должен быть освобожден вами от моего обещания.

— Вы желаете,— спросила королева,— чтобы я так и передала супругу моему, королю?

— Поступайте, как вам будет угодно, госпожа.

Тогда королева пришла к королю и передала ему ответ сэра Борса.

— Что ж,— сказал король.— в сэре Борее вы не сомневайтесь, ибо его я считаю одним из благороднейших рыцарей среди ныне живущих и превос­ходнейшим из мужей. Так подошло утро, и вот король и королева и все рыцари, находившиеся в то время при дворе, собрались на лугу близ Винчестера, где назначен был поединок. Когда явились туда король с королевой и многие рыцари Кругло­го Стола, тогда отдана была королева под стражу, и вокруг железного столба были разложены поленья для большого костра, дабы, если верх возьмет сэр Мадор, ее тут же предали бы сожжению. Ибо таковы были нравы в те времена: ни милость, ни любовь, ни родство не имели силы, но лишь справедливый суд. равно как для простого рыцаря, так и для короля, и равно для бедной дамы и для королевы.

Тем временем прибыл сэр Мадор де-ла-Порте и перед королем под прися­гой повторил свое обвинение в том, что королева совершила предательство против его родича сэра Патриса.

— И клятву эту я готов подтвердить моей жизнью лицом к лицу со вся­ким, кто бы ни стал утверждать противное.

Тут выехал сэр Боре Ганский и сказал:

— Что до королевы Гвиневеры, то правда на ее стороне, и я готов доказать, что она не повинна в предательстве, в котором се обвинили.

— Тогда готовься к бою,— молвил Мадор,— и мы увидим, кто из нас прав.

— Сэр Мадор.— отвечал сэр Боре,— я знаю вас как доброго рыцаря. Но тем не менее я не побоюсь вас, ибо милостию божией я надеюсь против вашего гнева устоять. Ведь господину моему королю Артуру и госпоже мо­ей королеве я обещал, что буду биться за ее правоту в этом деле до послед­него, если только не объявится лучший рыцарь, нежели я, и возьмет этот бой на себя.

— Ты все сказал? —спросил сэр Мадор.— Либо кончай свои речи и выхо­ди на бой, либо прямо скажи, что отказываешься от боя.

— Садись на коня,— отвечал сэр Боре,— я же, с божьей помощью, не за­ставлю тебя долго ждать, и ты получишь удовлетворение.

Тут разошлись они оба к своим шатрам и изготовились к бою верхами со всем возможным тщанием. И вот выехал на поле сэр Мадор со щитом на плече и с копьем в руке и поскакал по кругу, громким голосом обращаясь к королю Артуру:

— Высылайте ко мне сюда вашего рыцаря на бой, или он боится?

Устыдился сэр Боре, пустил коня и выехал на другой конец поля. И тут вдруг видит он, как из ближнего леса выехал рыцарь на белом коне, и щит у него никому не известный, а на щите — никому не знакомый герб. Скачет рыцарь к ним во весь опор. Вот поравнялся он с сэром Борсом и говорит:

— Любезный рыцарь, прошу вас, не гневайтесь, ибо этот поединок должен достаться лучшему рыцарю, нежели вы. И потому, прошу вас, отступитесь, ибо знайте, что я прискакал сюда издалека и этот поединок по праву дол­жен достаться мне. Так уговорился я с вами, когда мы виделись в послед­ний раз, и я теперь благодарю вас от всего сердца за вашу доброту. Тогда сэр Боре поскакал к королю Артуру и сказал ему, что на поле объя­вился другой рыцарь и желает сразиться за королеву.

— А что он за рыцарь? — спросил король.

— Я не знаю,— отвечал сэр Боре,— но он так условился со мною, что бу­дет здесь в день поединка. Итак, господин мой,— сказал сэр Боре,— я усту­паю поле боя.