Мухина М.В.
Исследователь
ФГБОУ ВО «Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого»
Архитектурный монументализм цивилизации: от тоталитаризма к постапокалипсису
Architectural monumentalism of civilization: from totalitarianism to post-Apocalypse
Монументализм является выражением идеи тоталитарного государства, идеи синтеза искусств, эстетизации действительности и подчинения индивидуального всеобщему и великому. Такое понимание монументальной эстетики, рифмующейся с эстетикой тоталитарной, характерно для большинства российских (А. Стригалев, Б. Гройс и др.) и западных (Х. Леман-Хаупт, Дж. Файзер, Дж. Уиллет и др.) исследователей данной проблематики второй половины XX века. Х. Гюнтер отмечает, что, тоталитарное стремление к монументальности распространялось на все сферы культуры в государствах Сталина, Гитлера и Муссолини, однако, в наивысшей степени проявилось в архитектуре. В. Паперный предлагает более сложно понимание сталинской архитектуры, составляющей “культуру два”. Большевистская “монументальная пропаганда” не изобретает, но аккумулирует транслирующие идею величия художественные методы предыдущих эпох, позиционируя себя как вершину, итог цивилизационного развития. Несмотря на существенные различия в дискурсах тоталитарных государств, данный тезис может быть предложен для базовой характеристики культуры Третьего рейха.
Культурная политика “вождей” XX века, в частности Сталина и Гитлера, сделала монументальную архитектуру знаком государственного контроля и конца субъектности. “Монументальное” имеет и другие коннотации, связанные с тоталитарными режимами, но привнесенные не только ими. В современной западной культуре рассматриваемый здесь предмет может быть помещен в один синонимический ряд с городским, иерархическим и цивилизационным (неприродным). Ввиду комплексности представлений о монументальном и его внутренней вариативности, в данной работе представляется интересным проследить специфику рецепции характерных для монументальной эстетики конструктов в работающих с феноменом тоталитарного антиутопиях и современной фантастике.
Антиутопии — обратимся, например, к одной из самых известных работ в данном жанре “1984” Дж. Оруэлла — относительно напрямую заимствуют и художественно перерабатывают существовавшие в материи или идеях, проектах монументальные конструкции первой половины XX века: “Министерство Правды — на новоязе Минправ — разительно отличалось от всего, что лежало вокруг. Это исполинское пирамидальное здание, сияющее белым бетоном, вздымалось уступ за уступом, на трехметровую высоту” [3]. Это здание воспроизводит один из вариантов главного, так и оставшегося проектом, монументального сооружения СССР — Дворца Советов. Вслед за Оруэллом стоит отметить стремление создателей монументальных зданий к их максимальному выделению из городского пространства и дистанцированию от “обычных” построек. “Архитектурная” иерархия конституирует иерархию между людьми и сама по себе является источником власти.
Современные постапокалиптические сюжеты часто используют монументализм для создания кинематографического или литературного образа иного (страшного, жестокого, несправедливого и т. д.) мира, являющегося итогом развития человеческой цивилизации. Пользуясь схемой Р. Барта, после вытеснения понятий, связанных с конкретными историческими тоталитарными государствами, монументализм становится означающим вторичной семиологической системы мифа о репрессивной власти, структурированном по принципу Паноптикона обществе, механизированности — формой, которая может быть наполнена любым фантазийным содержанием. Конструируемая за счет монументальности пространств тревога и страх используется для трансляции самых разных идей, критических по отношению к процессам и явлениям мира зрителя.
Фильм Бена Уитли “Высотка”, экранизация одноименного романа Дж. Балларда, вышедшая на экраны в 2016 году, в духе теоретических положений Ж. Бодрийяра показывает, к какому финалу может привести порожденное капитализмом общество потребления. Основу сюжета составляет возвышающийся над городом конструктивистски выглядящий дом — модель современного социума. Здесь существует классовый принцип расселения и выбора круга общения жильцов: элита общества и владелец здания занимают верхние этажи, мало обеспеченные — нижние. Высотка изолирует своих жильцов от внешнего мира за счет комфорта и изобилия услуг: внутри находится супермаркет, школа, бассейн, спортзал и другие общественные площадки. Между внутренним и внешним существует четкая грань, просматривающаяся в практиках жильцов. Например, персонажи часто бросают мусор вниз с балкона, несмотря на то, что там находится парковка с автомобилями их соседей. Зритель “социализируется” внутри нового пространства вместе с доктором Р. Лэнгом, новым жильцом, занимающим квартиру на одном из средних этажей. Герой занимает промежуточную позицию, знакомится с жизнью верхов и низов. Здание в начале фильма выглядит как слаженный механизм, жильцы являются его частью. На создание такого образа работают симметричные, ритмизированные кадры “Высотки” с разных ракурсов, чередующиеся со сценами размеренных занятий спортом. В разговорах с архитектором здание начинает эксплицитно фигурировать как самостоятельный актор. Полный распад этого дома-организма начинается из-за проблем с электричеством — жители борются за ресурсы, пространство заполняется мусором, телами, грязью. Примечателен кадр в середине фильма, в котором Лэнг стоит в центре широкого пространства между пятью “Высотками”. В сравнении с окружающими его монументальными зданиями герой выглядит маленьким и потерянным. В это же время происходит слом его характера, подчинение и встраивание в происходящее внутри дома. Хаотичность мира “Высотки” конца фильма дублируется новой хаотичностью и разной длительностью кадров происходящего внутри здания. Для внешнего же зрителя “Высотка” сохраняет прежний облик.
Монументальность здания может быть рассмотрена как символ вечности, незыблемости государственных или социальных структур, их независимости от продуцируемых ими же внутренних конфликтов. Создатель здания находится на вершине созданной им социальной лестницы, “Высотка” является источником его власти. Архитектурный комплекс интересно вписан в городское пространство: по мере развития сюжета дом и его жильцы все удаляются от внешнего мира, скрываются за стенами, не пытаются убежать от происходящей внутри “войны всех против всех”.
Эти и другие рассматриваемые в работе источники показывают то, каким образом монументальная эстетика может быть вписана в различные нарративы и повествовательные структуры, какие базовые и контекстуальные значения конструируются и транслируются через её образность.
Литература:
1.Барт Р. Мифологии: пер. С. Зенкин. М.: Академический проект, 2019. 351 с.
2. Гюнтер Х. Тоталитарное государство как синтез искусств // Соцреалистический канон: ред. Х. Гюнтер, Е. Добренко. СПб.: Гуманитарное Агентство “Академический проект”, 2000. С. 7-16.
3. Оруэлл Дж. 1984: пер. В. П. Голышев. М.: АСТ, 2016. 320 с.
4. Паперный В. Культура Два. М.: Новое литературное обозрение, 2016. 377 с.