Молодежь как феномен культуры.

Эта группа теорий рассматривает молодежь через совокупность присущих ей культурных свойств и функций.

Первым, кто так стал рассматривать молодежь был Юзеф Халасинский. Для него молодежь - это не природное биологическое образование, а социокультурный феномен, который в различных обществах трактуется по разному. Позже культурологический подход стали рассматривать не как возрастную стадию, а как феномен субкультуры, общественный продукт.

Функционалистский подход к молодежной культуре впервые реализовал Т. Парсонс во время второй мировой войны в ходе дискуссии о роли возрастных групп в обществе. Полную разработку ей дал Ш. Айзенштадт в. в книге «От поколения к поколению».

Главные проблемы, которые он затрагивал в своем исследовании, таковы: как именно происходит передача ценностей от одного поколения к другому, благодаря чему поддерживается процесс трансляции ценностей, как затем эти ценности реализуются в новых социально-культурных и экономических условиях.

В соответствии с этим молодежная культура понимается как институт, который регулирует процесс отделения ребенка от семьи, подготовку молодежи к занятию своей статусной позиции во взрослой социальной системе.

Айзенштадт подчеркивает в этом процессе три аспекта:

1. Молодежь обретает в этом процессе маргинальный статус, поскольку она не можетбыть полностью интегрирована в социальную систему. Социальный статус молодых людей все еще покоится в равной степени на зависимости и на стремлении к независимости, и даже их свободное время продолжает регулироваться обществом взрослых.

2. Индустриальные общества развили систему формальных обучающих институтов контроля за переходным возрастом: среди них не только школы и колледжи, но и другие социальные институты — клубы, медиа-продукты, через которые взрослые стремятся обучать молодежь правилам «нормальной частной» взрослой жизни, готовят детей к тому, чтобы они стали правильными семьянинами и родителями, законопослушными гражданами и домовладельцами, собственниками и работниками.

3. В этом продвижении к взрослому статусу молодые люди должны научиться разделять чувство субординации. Существующие молодежные институты самими молодыми людьми не контролируются, ими «движут» взрослые люди. Следовательно, молодежь занимает центральное место в молодежных культурах с точки зрения целей развития «взрослого общества», но остается маргинальной с точки зрения власти и властных отношений. По мнению Айзенштадта, само по себе социальное состояние молодежи не вызывает особого интереса ни у взрослых, ни у исследователей, все их внимание направляется на социальные институты, обслуживающие период взросления.

Функция молодежной культуры — управление переходом

Айзенштадт писал, что молодые люди по-своему стремятся к обретению чувства стабильности, чтобы как-то компенсировать социальный опыт изменений, к чувству собственного достоинства, чтобы как-то компенсировать социальный опыт безвластия. Молодежная культура — это некий результат этих стремлений, поскольку она обеспечивает ясный набор ценностей, позиций и поведенческих норм, которым нужно следовать, что бы ни происходило вокруг них. При помощи своих действий молодежная культура помогает молодому человеку почувствовать себя хорошо (комфортно, стабильно), как бы ни оценивали его действия окружающие. Панки, например, могут выглядеть забавно, смешно на фотографиях в журнале «Мировые новости», но совсем другой смысл это имеет для молодого человека, который стал панком. Для него (нее) это значит достигнуть определенной меры успеха и статуса внутри данной субкультуры.

Функционалисты объясняют социальные институты в терминах социальных проблем и их культурных решений. Эти проблемы рассматриваются и описываются со ссылками на напряжение, существующее внутри социальной структуры: молодежное решение этих проблем описывается в терминах облегчения подобного напряжения. Молодежная проблема заключается, таким образом, в маргинальном статусе молодых людей, и именно молодежная культура призвана ослабить их беспокойство, опасения и сомнения.

Для социологов, придерживающихся функционалистских традиций, самым важным в молодежной культуре были «коды» поведения и одевания. Значение, важность панков, например, не столько в их содержании, сути и сущности, сколько в их униформе — в том, что они носят и делают.

Конечно же, у панков существует и своя униформа и свое представление об успехе и престиже. С этих позиций все формы молодежной культуры действительно имеют схожие функции. Для функционалистов в принципе существует определенная иерархия между молодежными группами, есть более или менее маргинальные, более или менее успешные.

Важность равных групп (Peer Groups)

Молодежная активность — это практически всегда групповая активность. Существует социологическое допущение о том, что молодежь развивает свой вкус в одежде и музыке, находясь в группе, отдыхая и развлекаясь вместе.

«Равными группами» Айзенштадт называл те группы молодежи, отношения внутри которых характеризуются дружбой и верностью (преданностью) и обязательствами молодых людей друг перед другом. В социально-психологических терминах равные группы лежат где-то между семьей (с абсолютностью ее эмоциональных связей и обязательств) и экономической системой (с ее формальными контрактами, строгой организацией ролей, ссылками на достигнутые мастерство и квалификацию). Используя язык Айзенштадта, можно сказать, что равные группы управляют движением от частных ценностей к общим, из социального мира, в котором решения принимаются со ссылкой на родительский авторитет и семейные традиции, к миру, в котором решения должны быть отнесены к рационально понятым и согласованным с рациональными принципами. Равные группы (группы сверстников) поддерживают первые шаги молодых людей из семей, знакомят их с другими возможными путями в жизни. Сначала это может принимать значение сравнения, которое ребенок использует в споре со взрослыми: «А вот тот-томожет, тому-то купили». Равные группы — не источник ценностей, а способ нахождения своего места в мире, способ социальной идентификации. Молодежная культура только тогда становится источником проблемы, когда молодые отказываются расти, а этот феномен нуждается уже в психологическом объяснении. Можно сослаться на талантливый фильм «Жестяной барабан» (реж. А. Шлендорф). Мальчик времен второй мировой войны (действие происходит в Германии) однажды принимает самостоятельное решение — отказывается расти, своеобразно протестуя против взрослого мира.

Самая существенная критика функционализма заключается в вопросе: неужели все молодые одинаковы? Можно ли вообще использовать термин «молодежная культура» по отношению к институту, где каждый субъект включен в него по возрастному принципу? Шейла Аллен (Sheila Allen) в статье «Некоторые теоретические проблемы в изучении молодежи» пишет о том, что

· в капиталистических обществах невероятно различается опыт разных классов, находящихся в разных экономических ситуациях, с разным отношением к власти, с различными видами образовательного вознаграждения.

· Важен также различный опыт полов.

· Проблема еще и в том, что можно обнаружить резко отличающиеся подходы среди молодежи к потребительским вкусам, отличительную напряженность, отчасти принудительность культурной активности молодежи. Эти линии напряжения можно определить как по полу, социальному классу, так и по возрасту.

· Досуговая активность — это не всегда «свободная» активность. Разные группы молодежи имеют разные возможности в досуговой активности. Мальчики и девочки тоже по-разному используют свое свободное время частично потому, что они «свободны» по-разному. Девочки имеют больше домашних обязательств, чем мальчики, кажутся более интересующимися тем видом досуга, который имеет смысл для их последующего замужества как способ нахождения «своего молодого человека».

Социологи, вцелом, показывают, что существуют системные различия в молодежном поведении между студентами и молодыми рабочими, профессионалами и непрофессионалами, работающими и безработными, черными, белыми и азиатами. Обращаться ко всем этим группам как к частям одинаковой молодежной культуры — значит, спорить на высоком уровне абстракции о том, что у молодежи общие психосоциальные проблемы в переходе от детства во взрослое состояние в индустриальном обществе (как, например, считал Айзенштадт). Но разница в том, как подобные проблемы переживаются и решаются (или не решаются), причем, как они решаются в зависимости от конкретного времени и культурно-исторического места.

В качестве альтернативы структурно-функционального под­хода в рассмотрении молодежи в 60-х-70-х гг. XX века активно разрабатывался субкультурный подход. С точки зрения приверженцев данного подхода, главная ошиб­ка структурных функционалистов заключалась в том, что молодежь рас­сматривалась как однородная масса, не имеющая классовых измерений, предполагалась одинаковость жизненного опыта и проблем, переживае­мых молодежью.

Представители субкультурного подхода обратили внимание на девиантное поведение различных групп молодежи. Они исходили из по­ложения, что классовая принадлежность играет ключевую роль в соци­ализации молодого поколения, будучи связанной с социальной страти­фикацией и степенью доступа к материальным благам.

В работе «Делинквентные парни: культура банды» (1955) А. Коэн подчеркивал компенсаторную функцию подростковой группировки при­менительно к социальному происхождению учеников: например, под­ростки рабочего класса уходили в «антишкольные» группировки — пре­ступные субкультуры, чтобы развить альтернативные формы самоутвер­ждения. Подростки же из среднего класса чаще объединялись в «прошкольные» — законопослушные группы. Подобное поведение вызвано неравностыо жизненных шансов выходцев из рабочего и среднего клас­сов, по Коэну.

В 1960-х гг. П. Уиллмот (P. Willmot) заключил, что идея бесклассо­вой молодежной культуры, на существовании которой настаивали струк­турные функционалисты, была преждевременной и необоснованной. П. Уиллмот проанализировал стили свободного времяпрепровождения, доступные молодежи различных социальных слоев общества, и пришел к выводу, что данные стили отражают противоречия и разногласия клас­сового общества.

Опираясь на накопленную теоретико-методологическую базу, Ф. Коэн (Kohen Ph.) интерпретировал различные молодежные стили как «груп­повую адаптацию», компромисс между двумя противоположными по­требностями: потребность воспроизводить и выражать автономность от родителей и потребность в поддержании родительского образа жизни. По Ф. Коэну, «скрытая функция» молодежных субкультур заключается в выражении и разрешении, хотя и «на магическом уровне», противоре­чий, которые сохраняются в скрытом виде в родительской культуре.

Идеи Ф. Коэна развил, опираясь на теорию «наклеивания ярлыков» к молодежной девиации, С. Коэн (Cohen, S.) в работе «Народные бесы и моральные паники» (1972). Средства массовой информации, по С. Коэ­ну, преувеличивают опасность различных молодежных группировок и провоцируют возникновение в обществе моральных паник. В результа­те моральной паники на молодежные субкультуры «наклеивается яр­лык» преступников и все их последующие действия воспринимаются сквозь призму ярлыка. Волны «моральной паники», по С. Коэну, неиз­менно заканчиваются диффузией и «обеззараживанием» субкультурного стиля.

Средства массовой информации, тиражируя субкультурные образ­цы, делают их все более узнаваемыми, постепенно включая их в систему ценностей различных групп населения. При этом субкультурные цен­ности оказывают подрывное влияние на доминирующие системы, вы­зывая расширение и трансформацию последних. Так, в результате мо­ральной паники по поводу движения хиппи в обыденную жизнь вошли такие образцы этой культуры, как длинные волосы у мужчин, джинсы, «фенечки» и т. п. В настоящее время все эти атрибуты являются доста­точно распространенными в молодежной (и не только молодежной) среде и уже не вызывают паники в обществе.

Обобщающей работой субкультурного подхода в социологии моло­дежи является коллективная монография Бирмингемского центра со­временных культурных исследований «Сопротивление через ритуалы. Молодежные субкультуры в поствоенной Англии» (1976). При всей различности, субкультурные движения, по мнению бирмингемских социологов, одинаковы в своем ритуальном сопротивлении господству­ющей культуре. Если для молодежи рабочего класса — это классово чуж­дая культура, то для молоделси среднего класса — это изживающая себя, «обуржуазившаяся» массовая культура, ведущая к упадку общества в целом. Иначе говоря, все, определяемое как угроза общественным цен­ностям, берет свое начало как из честолюбивой молодежи рабочего клас­са, так и из в основном мужской, не социализировавшейся молодежи среднего класса.

Субкультурная теория практически не использовалась отечествен­ными социологами применительно к отечественной молодежи. Большин­ство исследователей ограничивалось анализом западных молодежных движений, отрицая возможность распространения при социализме суб­культур и контркультур в формах, традиционных для западных стран. Одними из первых исследователей, применивших данный подход в ана­лизе российской молоделси, стали казанские социологи А. Салагаев, Н. Фаткуллин, Р. Булатов, А. Шеслер, Л. Агеева, проанализировавшие получивший активное развитие в середине 1980-х гг. «казанский фено­мен» — преступные группировки подростков.

Субкультурный подход, господствовавший в западной социологии молодежи до начала 80-х гг., по мнению критиков, драматизирует мо­менты субкультурного сопротивления, так как в поле зрения исследова­телей попадают лишь зрелищные аспекты молодежной культуры. Рас­смотрение «обычной» молодежи, составляющей большинство в любом обществе, в более ординарном контексте работы, досуга, школы, семьи подрывает большинство основных положений данного подхода. Суще­ствующие аспекты «сопротивления» во многом уравновешиваются «инкорпорированностью» в доминирующие системы ценностей, традици­онных образцов потребления, этнических и сексуальных стереотипов.

Таким образом, трактовки молодежи в терминах культуры уже непосредственно основы­ваются на социологическом осмыслении молодежи, выявлении ее свойств как известного группового образования. Концептуально обосновываются измене­ния в характере социальных статусов и ролей, которыми овладевает молодежь в ходе интеграции в общество.

Процесс интеграции молодежи показан в его противоречивости и в актив­ном влиянии молодежи на общественные перемены. Значительное место уделя­ется объяснению связанности молодежи с обществом, конфликтов, которые возникают из-за стремления преодолеть общественное давление.