До начала занятий Лиз больше не виделась с Брейди. На прошлой неделе было предвыборное голосование, и он едва находил время, чтобы дышать, не говоря уже о том, чтобы вырваться и увидеться с ней. Она большего и не ожидала, хотя заметила, что ей все больше и больше хотелось быть там, рядом с ним.
Из-за выборов было сложно сконцентрироваться на чем-либо еще…например на занятиях, или на ее новой исследовательской работе, или на газете. Она переживала и была раздражительной из-за того, что понимала, как много стояло на кону для Брейди.
Лиз попыталась избавиться от стресса, гуляя с Викторией, но к концу дня Виктория заявила, что ей самой уже нужен Ксанакс*, чтобы справиться с этим потоком стресса, исходящим от Лиз. Даже если Лиз не скажет ей, что с ней происходило, Виктория по-прежнему ее любила.
К пятнице накануне начала занятий, Лиз полностью забыла о том, что согласилась помочь Хайдену с переездом. Он ей позвонил тем утром и спросил, не поменялись ли ее планы. Надеясь, что это отвлечет ее, Лиз согласилась и отправилась прямо к его старому дому.
Переезд, безусловно, оказался хорошим отвлечением, так как это требовало физических усилий, но это никак не прояснило ситуацию с Хайденом. Они вместе веселись и шутили над его друзьями-спортцменами. Когда они закончили с переездом, ребята перекусили и Хайден подвез ее обратно к ее машине.
― Я очень ценю твою помощь сегодня, ― сказал Хайден, выпрыгивая из машины и подходя с ней к тому месту, где она припарковалась.
― Даже не знаю, чем я помогла, ― пошутила Лиз.
― Ты была великолепна. Все так думают. ― Он улыбнулся своей обворожительной улыбкой и подошел ближе к ней.
― Ну, я рада, что смогла помочь. К счастью, мне не нужно переезжать, иначе я бы заставила тебя и всех твоих друзей мне помочь.
|
|
― Ты же знаешь, я бы помог, ― сказал Хайден.
Он приблизился к ней, чтобы обнять, и Лиз быстро отошла.
― Мне очень нужно в душ, ― смущенно сказала она.
Она просто не могла позволить, чтобы он прикасался к ней. Ей и так было не по себе из-за того, что произошло в Вашингтоне. Она не могла допустить того, чтобы он считал, что это может продолжаться, в то время как она пыталась разобраться в их отношениях с Брейди.
― О, мне тоже, ― сказал Хайден, в то время как пытался приблизиться к ней.
― Я…ээ…скоро увидимся, ― произнесла она, открывая двери. ― На занятия в понедельник?
Хайден кивнул.
― В воскресенья у меня будет первая пробежка, но в понедельник увидимся, ну если ты не хочешь провести вместе время на выходных?
Черт, а он был хорош. Он сделал это так небрежно…будто он и не приглашал ее на свидание. Будто.
― Думаю, лучше в понедельник. Я должна подготовиться к занятиям и новой работе, но спасибо…
― Ну, тогда до понедельника, сказал Хайден, заправляя прядь волос ей за ухо, а затем улыбнулся и пошел к своей машине. Лиз открыла дверцу своей, и, злясь, села в машину. Она только что отшила Хайдена Лейна.
Она бы никогда не подумала, что могла оказаться в таком положении. И у нее было странное предчувствие, что он снова будет приглашать ее на свидание. Возможно, он даже подумал, что после Вашингтона, она решила поиграть в недотрогу. Ей нужно было разобраться, что она собиралась с этим делать, ведь она не могла продолжать так вести себя вечно, если он снова захочет пригласить ее.
|
|
Выходные прошли тихо, и Лиз вернулась в кампус, идя с Викторией вдоль знакомых кирпичных зданий. Она соскучилась по безумию первых дней учебного года. Студенты взад вперед бродили по кампусу. Первокурсники вытягивали карты, пытаясь найти свою аудиторию, и выглядели уставшими от беготни по крутым холмам от общежития до стадиона Драйв.
Старшекурсники собирались в Яме, раздавая листовки и пытаясь уговорить первокурсников присоединиться к их студенческим организациям. Это был дурдом, но своей энергией и великолепием мог переплюнуть и его.
Тем не менее, она обнаружила, что соскучилась по всему, что не попадало в мусор редакции. Поднимая свежую газету, и, просматривая весь тот тяжелый труд, который проделали ее друзья, работая над первым выпуском. Лиз уже давным-давно написала свою статью…ту самую, за которую она получила «А+» от профессора Майрес…ту самую статью, для которой Брейди делился с ней своими идеями. Хайден сказал, что он собирался опубликовать ее в первый же день, поскольку она была самая большая, и Лиз уже не терпелось еще раз увидеть свое имя на первом развороте.
― Ты слишком радуешься началу занятий, ― произнесла Виктория пока они пробирались сквозь толпу к Яме. Лиз пожала плечами. Наверное, так и было. В последнее время у нее было слишком много времени на размышления, и теперь она была рада чем-нибудь заняться, чтобы отвлечься от своих мыслей о Брейди.
― Разве ты не рада вернуться в лабораторию? ― спросила Лиз. ― К тому же, теперь там будет так много помощников преподавателей.
|
|
― И то правда, но этого мало. Я бы лучше провела время лежа у бассейна, чем сидя в аудитории.
Лиз закатила глаза.
― Говорит женщина, у которой 18 часов занятий и четыре из них точные науки.
― Мне нравятся точные науки. Ничего плохого в этом нет, мисс Журналистика, ― сказала Виктория высоким задиристым голосом.
― Вик, ты прекрасна, ― сказала Лиз, обнимая ее за плечи.
― Конечно, прекрасна, ― ответила она, поднимая брови.
Лиз покачала головой, посмеиваясь. Было приятно, чувствовать себя беззаботной, будто она снова вернулась в школу.
Виктория заняла для них пустой столик, пока Лиз сбегала за первой в этом семестре газетой. Она сунула ее под мышку и вернулась обратно к своей подруге. Падая на стул, Лиз откинула с шеи свои светлые волосы, и положила перед собой газету.
Она замерла, когда увидела титульную страницу. У нее потемнело в глазах, и она почувствовала, как почва уходить у нее из-под ног.
На первой странице было их с Хайденом фото, сделанное в Вашингтоне. То, которое они попросили сделать какого-то прохожего, чтобы они были на снимке вместе. Она смутно припоминала электронное сообщение, в котором просили рассказать, чем люди занимались на протяжении лета. Лиз проигнорировала его, потому что она не могла рассказать, чем занималась летом. Следовало подумать дважды.
Она не могла в это поверить. Брейди сказал ей сохранять анонимность. Он говорил ей не публиковать свои фото в газете. И теперь, когда ей повезло работать с журналистами со всей страны, ее фото, где она с другим парнем, было прямо посреди первой страницы. Лиз знала, что, скорее всего, слишком бурно на это отреагировала, но ведь она не говорила Брейди, к кому именно она ездила в Вашингтон, и конечно она не ожидала, что эта фотография сплывет на поверхность.
― Лиз, прием! ― произнесла Виктория, размахивая рукой перед ее лицом.
― Что? ― спросила она, выходя из транса.
― Что-то случилось? Ты бледная как мел.
― Я, ээ…первая страница, ― сказала Лиз, поворачивая газету к Виктории.
― Это же офигенно. Так классно, ― она наклонилась к снимку и прочитала небольшую подпись. ― Вы с Хайденом отлично смотритесь вместе.
Виктория, все еще широко улыбаясь, снова посмотрела на Лиз. Она спрятала улыбку и прищурила глаза.
― Это плохо? ― спросила Виктория.
Лиз кивнула.
― Хорошего мало.
― Ты хотя бы можешь мне сказать почему?
― Я пыталась сохранять анонимность…
Лиз понимала, что когда она это произнесет вслух, как это будет странно звучать для кого-то такого как Виктория, для того, кто всегда жаждал привлечь к себе внимания.
― Блин, ты что серьезно? Этот парень не хочет, чтобы о тебе знали? Он вообще знает, что ты репортер? Он в курсе, что репортеры появляются в газетах? Если бы здесь не было столько людей, я бы сейчас подошла и вбила бы в тебя хоть немного здравого ума! ― пылко прокричала Виктория.
― Виктория, отстань! ― отрезала Лиз, не в состоянии сдержать свой гнев. ― Он знает кто я. Он в курсе, чем я занимаюсь. Он практически все знает обо мне! Есть некоторые причины, по которым он попросил меня это сделать, и я бы сотню раз это сделала.
Между ними повисла тишина. У Лиз всегда был спокойный темперамент. А Виктория была как петарда, которая при малейшем поводе могла взорваться.
― Хорошо, ― сказала Виктория, через пару минут.
Она не выглядела особо счастливой от этого.
― Что ты собираешься делать?
― Я не знаю, ― честно ответила Лиз.
Она должна была позвонить ему и поговорить с ним, пока он не узнал об этом другим способом. Ей, наверное, уже давно было пора сказать ему, что она ездила к Хайдену. После всего, кажется, она не могла найти в себе силы.
Лиз нащупала пальцами длинную цепочку с медальоном на своей шее и вздохнула. Она не снимая носила медальон, который ей дал Брейди. Она пыталась убедить себя, что он просто подходил ко всем ее нарядам…и это никак не было связано с ним…это просто красиво. Но она не могла врать самой себе, и она не могла забыть о том, что призналась Брейди в любви. Теперь, когда в голове немного прояснилось, она все больше и больше понимала, что он фактически ни разу не произносил этого ей…
― Я тоже не знаю. Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала, если ты не хочешь услышать правду? ― проворчала Виктория.
Лиз постаралась не обращать внимания на разочарование своей подруги. Подчеркнутый тон говорил о том, что Виктория хотела помочь. Ей нужно было смириться с этим.
― Я хочу, чтобы ты сказала мне, что все будет в порядке. Что я не совершила огромной ошибки. Что, в итоге, все наладится.
Она знала, что Виктория собиралась сказать. Это было написано у нее на лице: «Ты хочешь, чтобы я соврала».
Но она не сказала.
― Все наладится, Лиз…как-нибудь.
Услышать, как Виктория это произносит, только все усугубило.
― Я, ээ…пойду на пары, ― сказала Лиз, собирая все свои вещи, складывая газету, и засовывая обратно под руку. ― Позже поговорим.
― Пожалуйста, будь осторожна, ― с тревогой произнесла Виктория. ― Я не хочу, чтобы тебе причинили боль.
― Все будет в порядке. ― В порядке. Ага!
Лиз посмешила выбраться из Ямы подальше от любопытных глаз. Ей нужно было куда-нибудь, где было потише…куда-нибудь, где бы она могла побыть наедине перед началом занятий. Она знала, что ей будет сложно найти такое место прямо сейчас. Студенты бродили по всему кампусу, как муравьи, когда наступишь на муравейник.
Она хотела пойти в редакцию, но боялась встретить Хайдена и начать спорить на счет снимка. Он даже понятия не имел, что натворил, размещая его там. А она не могла увидеть его, не потребовав разъяснений, почему он опубликовал это фото на первой странице газеты без ее разрешения.
Будет лучше, если она вообще будет его избегать.
Лиз просто начала идти. Ей было лучше двигаться, чем стоять на месте и обдумывать все, что свалилось на ее плечи.
Секреты погубят ее. Теперь у нее еще больше секретов. Она не могла никому рассказать о Брейди. Она не могла рассказать Брейди о Хайдене. Она не могла рассказать Хайдену о своем гневе по поводу газеты. Все вместе, казалось, как будто это не просто слегка задело ее, а полностью раздавливало ее. Хуже всего было то, что…она чувствовала, как храня все свои секреты, она теряла часть себя.
Лиз нашла место на скамейке на одной из аллей в кампусе. Там было достаточно уединенно как для этого времени.
Она теребила ожерелье на своей шее, любуясь сочетанием амулетов выбранных для нее Брейди. Желтый драгоценный камень всегда привлекал ее внимание. Он символизировал окончание предвыборной кампании, но значило ли это, что они могли быть вместе? Ей не пришло в голову сразу спросить у него, а теперь она постоянно думала об этом. Если он победит, смогут ли они двигаться дальше?
Это казалось, таким маленьким шансом…таким маленьким лучиком надежды. Нереальным, крошечным лучиком надежды.
И она ненавидела это настолько сильно, насколько упивалась мыслью, что это могло что-то значить. Возможно, часть его…хотела, чтобы они были вместе.
Она отпустила медальон и потянулась за телефоном. Она знала, что ей нужно было сделать. Она не могла продолжать сидеть здесь и ждать, пока Брейди сам позвонит ей, потому что она знала, что это обязательно случится. Слишком долго она позволяла себе плыть по течению, и она не могла продолжать отсиживаться и наблюдать, чем все в итоге закончится. С Брейди будет нелегко, но так будет правильно, и к тому же, им нужно было многое обсудить.
― Офис сенатора Максвелла, ― прощебетала в трубку женщина.
― Алло, это Сэнди Кармайкл, соедините, пожалуйста, с сенатором, ― коротко ответила Лиз.
Пауза.
― Одну минутку, пожалуйста.
Лиз постаралась не закатить глаза. Секретарь знала, что это было вымышленное имя, и продолжала напоминать об этом Лиз, делая драматические паузы, после того, как она его произносила. Брейди нужно было подыскать нового секретаря.
― Сенатор Максвелл в данный момент не может ответить. Вы можете оставить сообщение, ― ответила секретарь, когда вернулась на линию.
На пару секунд Лиз замерла. Она не ожидала, что Брейди будет занят.
― Э-э…просто скажите, что я звонила, ― сказала Лиз.
― Я оставлю ему сообщение, ― сказала она, прежде чем повесить трубку.
Ну ладно!
Лиз не знала, что еще сделать. Ей оставалось только переживать весь день, пока он ей не перезвонит…если перезвонит.
Лиз поднялась со своего места и отправилась в аудиторию. В тот день она отсидела на трех лекциях, и к тому моменту, когда настало время уходить, она была еще больше встревожена, чем раньше.
Брейди до сих пор не позвонил. Это был знак. Но ей было наплевать.
Лиз пошла в редакцию на их первое собрание в этом семестре. Она знала, что им нужно было многое обсудить, но она была уверена, что она не сможет сосредоточиться.
Хайден встретил ее у дверей с улыбкой на лице, такой, которую она едва могла из себя выдавить в ответ. Но это пламя в его глазах, радость в его улыбке, и его поведение в целом при виде ее, заставили Лиз тоже улыбнуться.
― Привет, ― сказал он, когда она подошла, ― рад тебя видеть. Как прошел первый день?
Лиз уклончиво пожала плечами.
― Ни хорошо и не плохо.
― У меня почти также. Хотя, кажется, уже становится лучше, ― сказал он, глядя прямо на нее.
Лиз прочистила горло и отвела взгляд. Она стояла возле Хайдена, когда люди начали заполнять комнату. Поспешно обходя Меган, обозревателя сплетен, Лиз заняла место сзади. Хайден стоял в начале комнаты и приветствовал всех сотрудников редакции. Потом была серия возгласов «ура» по поводу начала нового учебного года, прежде чем он углубился в рассказы о всех своих планах.
Хайден совершенно отличался от Брейди. Хайдена обладал харизмой и энтузиазмом, которые буквально излучались из него, он был примером, он тащил на себе столько же работы, сколько и требовал от всех остальных.
Благодаря ему встреча была увлекательна и полна энергии, и это напомнило Лиз, почему так любила все это. Она даже не осознавала, как сильно она соскучилась по газете. Работать редакции все лето, было похоже на изоляцию, по сравнению с теми заданиями, которые им подкинул Хайден.
Медленно, по ходу дела, напряжение начало идти на спад. Она смотрела в пространство, рассеяно слушая Хайдена, который говорил об отделах, и про новые перспективы.
― А освещение предвыборной кампании под моим руководством, в полном объеме возглавит Лиз Доугерти. Есть желающие работать с ней?
На этих словах Лиз очнулась. Она знала, что работает над освещением кампании, но она не знала, что будет работать с кем-нибудь еще. На самом деле, она даже не планировала консультироваться с Хайденом. Ей нравилась та ниша, которую ей удалось занять.
Руки поднялись вверх, и Хайден попросил встать желающих и назвать своих имена и курс, чтобы его ассистент Кейси могла их записать.
― Тристан Кинг, первый курс, ― сказал парень, поднимаясь возле нее.
Ей нужно будет выяснить, что делать с этими новичками. Как грамотнее их использовать. Теперь это было ее новое задание.
― Саванна Максвелл, первый курс, ― прозвучал еще один голос с другого конца комнаты.
Лиз замерла, сердце упало в пятки. Нет. Она даже не видела Саванну в комнате. Она что настолько отвлеклась, что даже не обратила на нее внимания?
Она медленно окинула взглядом Саванну, которая так сильно была похожа на своего брата. Темные волосы и карие глаза, сильные черты, уверенная, стройная, красивая…ужасно красивая. Она посмотрела на Лиз с непонятным выражением лица, и Лиз испугалась, не прочитала ли та ее мысли.
Она не могла работать с Саванной. Она не могла проводить с ней время. Саванна узнает ее? Она узнает, что Лиз встречалась ее братом, была на его гала, писала о нем ужасные статьи…и еще многое чего?
― Отлично, ― сказал Хайден с улыбкой, которая говорила, что ему было известно о ее чувствах к Брейди Максвеллу. Или, по крайней мере, он думала, что было извсетно.
― Добро пожаловать в команду.
Хайден продолжил набирать в остальные подразделения и кратко рассказал о том, что она уже тысячу раз слышала из года в год – о поведении, журналистской практике, этике, плагиате, и так далее. Это все было необходимым, но ей не нужно было снова об этом слушать.
― Огромное спасибо всем за то, что пришли на наше первое собрание. Пожалуйста, подойдите к лидерам своих отделов перед тем как уйти. Если кто-то еще не записался, или желает поменять отдел, пожалуйста, подходите к Кейси. С нетерпением жду очередного продуктивного года, ― сказал Хайден, завершая собрание.
Ее новые члены команды, Тристан и Саванна, прошли через всю комнату, чтобы подойти к Лиз. Тристан нерешительно колебался. Он был долговязым парнем в прессованных хаки и поло, с короткими, тщательно зачесанными, темными волосами и бледной кожей. Саванна казалась совершенно спокойной, пока стояла в ожидании инструкций. Зная ее брата, Лиз ничего другого и не ожидала.
― Ну, добро пожаловать в команду, ― неловко произнесла Лиз, так как она не знала, что у нее будет своя команда. ― У меня уже составлено расписание, по которому я буду работать в этом семестре. Я работаю с профессором на факультете журналистики в исследовательском проекте вместе с другими журналистами, и некоторые работы, которые я пишу для нее, она позволяет мне публиковать в университетской газете.
Лиз продолжала рассказывать о том, что ей уже удалось охватить в своих статьях, и над чем ей хотелось продолжить работать. Она рассказала им о нескольких исследованиях и дала им задания.
Тристан делал заметки, а Саванна просто стояла и улыбалась, слушая разговор. Как только она закончила, Тристан ушел, чтобы приступить к выполнению своего задания, оставляя ее наедине с Саванной, которая за это время практически ничего не сказала.
― Спасибо, за возможность работать в этом проекте, ― наконец-то произнесла Саванна.
― Мы всегда рады приветствовать заинтересованных студентов, ― откровенно сказала Лиз.
― Я просто надеюсь, что ваше отношение к моему брату не повлияет на наши рабочие отношения.
Ее голос был спокоен и под контролем, но что-то в ее тоне подсказывало, что она подразумевала, что-то большее. Она была слишком похожа на своего брата.
Лиз не знала, на сколько Саванна была осведомлена, но что бы это ни было, скорее всего, это было больше чем Лиз бы понравилось.
― Личным чувствам по отношению к политикам нет места в журналистике, ― Лиз услышала свой сухой ответ. ― Я все лето усваивала этот урок.
Это, возможно, было не самой умной вещью, которую она могла сказать, учитывая все, что она пережила с Брейди, но она просто не знала, что еще ответить. Если Саванне было известно только про ее статьи, то этот комментарий тоже вполне удачно подходил, как и в любом другом случае.
― Я согласна. Уверена, я буду осваивать этот урок следующие несколько месяцев, ― сказала Саванна, на ее лице наконец-то появилась улыбка, ― я просто все хотела прояснить между нами прежде чем мы начнем тесно сотрудничать.
― Не волнуйся об этом, ― неловко произнесла Лиз, желая закончить этот разговор. ― Мы не будем затрагивать личные темы. Ты просто Саванна, а я просто Лиз.
Она протянула руку, и Саванна пожала ее.
― Приятно познакомиться.
― Мне тоже приятно познакомиться. Я прямо сейчас приступлю к выполнению своего задания, ― сказала Саванна, убирая руку.
― Увидимся завтра, Лиз.
И каждый день после.
Лиз схватила сумку с пола и поспешно вышла из редакции, прежде чем Хайден смог ее найти. Ей сейчас не до этого. Она будет весь семестр работать с Саванной Максвелл. Постоянным напоминанием о ее секретах.
Она почувствовала, как завибрировал ее телефон, когда она вышла из здания под палящее солнце августа. Личный номер.
Прекрасно. Конечно, Брейди решил позвонить именно сейчас.
― Привет, ― со вздохом ответила она.
― Привет. Я все утро был на встречах и никак не мог вырваться, ― сказал Брейди.
Это не похоже на извинения. Просто объяснение, почему он не отвечал. Вероятно, хорошее объяснение, но у нее едва было сил на это.
― У меня тоже только что было собрание. По правде говоря, твоя сестра сейчас работает на меня.
― Что? ― резко спросил он.
Она, очевидно, шокировала его.
― Да. Она пришла на редакционное собрание и сказала, что хочет работать над предвыборной кампанией. И знаешь, что? Теперь она работает на меня. ― Лиз не смогла скрыть в голосе своего разочарования и накопившийся гнев.
― Черт, ― прорычал он.
― Ага! И представь мое удивление, когда она попросила меня, не позволять моим чувствам к ее брату влиять на мое мнение о ней! Ты вообще мог бы такое представить?
― Она так сказала?
― Да! ― отрезала Лиз. ― Я не знаю, насколько она осведомлена. Но она ничего не упускает, просто как ты!
Она даже не собиралась такое говорить. Откуда взялся этот гнев?
― Ты все еще в редакции? ― спросил Брейди.
― Я только что вышла. Иду домой. ― Она ненавидела то, что он не ответил на ее выплеск. Ей просто хотелось, разозлить его, заставить его проявить эмоции, как в тот раз, когда он сказал Хизер и Элиоту, что он любит ее, ей хотелось заставить его что-то сделать ради этих чувств.
― Я в Дареме, у меня есть час.
Он сказал это как между прочим, будто он уже решил, что она увидится с ним. Ну, конечно, так и будет. Было всегда лучше такое обсуждать с глазу на глаз. Но она уже была достаточно раздражена, чтобы высказать все по телефону.
― Ты собираешься приехать за мной? ― наконец-то спросила она, когда он ничего не добавил.
― Я буду через десять минут.
Линия оборвалась.
Лиз стиснула зубы и подумала о том, чтобы швырнуть телефоном в здание. Чертов мужчина!
***
Когда Брейди забрал ее, она не знала, куда они едут. Наверное, куда-то недалеко, где было уединенно, потому что у него не было много времени на разговоры. Она знала, что Виктория, должна была быть в лаборатории, но они не могли рисковать, если она вернется домой и обнаружит политика в спальне Лиз. Это бы означало целую кучу новых вопросов.
― Куда мы едем? ― пробормотала Лиз.
― Не знаю. Я просто хочу прокатиться.
― Ладно. ― Лиз пожала плечами и посмотрела в окно.
― Ты знаешь, что меня разбудило этим утром? ― спросил Брейди после паузы.
― Будильник? ― спросила Лиз.
Брейди посмотрел в ее сторону, довольно четко показывая, что здесь ее сарказм был не уместен.
― Хорошо. Нет.
― Этим утром меня разбудило то, что Хизер благодарила меня.
― Что? ― осторожно переспросила Лиз. ― За что?
― За то, что ты встречаешься с другим.
Лиз тяжело сглотнула, но не сводила с него взгляд, пока он бесцельно катал их по Чапел-Хилл.
― Я не встречаюсь с ним, Брейди, ― наконец-то сказала она.
― Да, ладно, я так и подумал, ― резко произнес он, ― тем не менее, это не объясняет, почему ты появилась на обложке газеты с этим человеком…с другим парнем.
― Я навещала его в Вашингтоне, ― правдиво ответила она.
Брейди размеренно дышал. Было понятно, что он пытался себя контролировать.
― Я думал, ты поехала в Вашингтон в гости к другу.
― Хайден мой друг.
Она не хотела переходить на шепот, но холод в его голосе пугал ее.
― Хайден, ― повторил имя Брейди.
― Он, э…редактор в газете.
Тишина ранила еще больше, чем его злость. Она хотела, чтобы он кричал на нее, ругался, говорил, как он зол на нее, но он этого не сделал. Он просто сидел, слегка сжав руль рукой, пока ехал по городу.
― А как ты к нему относишься? ― наконец-то спросил Брейди.
От него сквозило иронией. Лиз сжала кулаки и чувствовала, как начинает гореть лицо. Брейди, даже не скажет, что он чувствовал, и, тем не менее, он спрашивал, как она относится к Хайдену.
― Он не ты.
Она отвернулась от Брейди. Она уже сказала ему, что любит его. Это уже обо всем говорило.
― Ты ему нравишься, ― просто сказал Брейди.
― Это не имеет никакого значения! Разве ты не слышал меня? Он не ты. Это не соревнование, Брейди. Здесь нет места для ревности. Послушай, мне нравился Хайден на протяжении долгого времени, и он поцеловал меня в Вашингтоне, и теперь я даже не могу на него смотреть. Почему? Почему я не могу смотреть на того, кто мне нравился целых два года, до того, как я встретила тебя? ― спросила она, снова поворачиваясь к нему. ― Потому что единственное, что я почувствовала, когда он поцеловал меня, была радость от того, что мы вышли в люди. Я не хотела, чтобы это был Хайден. Я хотела, чтобы это был ты. А если это не ты, тогда это для меня ничего не значит.
― Думаешь, это соревнование? Что я ревную? Я дал ясно понять, что я не хочу никого видеть рядом с тобой, ― сказал Брейди, он сжал руль так, что у него побелели костяшки на пальцах.
― Похоже, ты даже не слышишь меня! ― прокричала Лиз. ― Я люблю тебя. Я говорила тебе, что люблю тебя. Разве ты не слышишь меня? Разве ты не понимаешь, что это значит? Просто скажи, что ты любишь меня.
― Я не даю обещаний, которые не могу сдержать. И я не буду тебя этим ранить.
Слишком поздно.
Лиз отскочила как от пощечины. Его слова ранили больше, чем она даже могла себе представить. Ее щеки горели, а желудок скрутило от его отказа…от его реакции.
― Ты что приехал просто, чтобы сделать мне больно? ― тихо спросила Лиз.
Брейди вздохнул и остановился на пустой парковке. Они были на северной стороне города, где не было большого движения на дороге. Он припарковался и впервые повернулся к ней лицом.
― Я приехал, чтобы выяснить, почему ты допустила, чтобы твоя фотография попала в газету, когда ты знаешь, что тебе лучше не светиться. Я приехал, узнать, что за человек этот Хайден, потому что за все лето я ни разу не слышал, чтобы ты упоминала о нем…
хотя мы все время были вместе. И, кажется, я был прав, приехав сюда за ответами.
― Ты был прав, приехав за ответами. Мне нравится видеть, как ты злишься от мысли, что я была с кем-то другим, ― разочарованно выплюнула Лиз. ― Это, по крайней мере, показывает, что за твоей жесткой оболочкой тебе не все равно.
― Ты что, свихнулась? ― спросил Брейди.
Она видела, как его стены рушатся. Его ярость била ключом. Спокойствие, которое он так тщательно соблюдал каждый день, трещало по швам.
Брейди покачал головой, прежде чем заговорить.
― Ты единственный человек, из всех кого я когда-либо встречал, кто настолько меня обезоруживает. Иногда у меня такое чувство, что ты смотришь не на меня, а сквозь меня. Будто тебе известны все секреты из моей жизни…будто ты знаешь о чем я думаю. Вот что я имел в виду в тот первый день, когда назвал тебя своим самолетом. Ты полностью сносишь мне крышу, Лиз!
Он стучал по рулю и смотрел на асфальт.
― Мне не следовало доводить до этого. Мне не следовало удерживать тебя все лето возле себя. Я не должен был уделять так много внимания на эти псевдо-отношения. Я каждый день это слышал от Хизер и почти столько же от Элиота, с того момента как они узнали. Я сказал, что смогу держать это под контролем. Я мог получить то, что хочу, и хотел посмотреть к чему это приведет. А стало только хуже.
― Ну, мне очень жаль, ― не сдержалась в ответ Лиз.
― А мне не жаль. Я злюсь на себя, на тебя, и на неподходящее время, и на предвыборную кампанию. Потому что те две вещи, которые я желаю, не совпадают, а ведь то ради чего меня растили всю жизнь, сейчас так близко. ― Он повернулся, чтобы посмотреть ей в глаза. ― Я могу победить на этих выборах, Лиз. Я смогу принести пользу.
Брейди сделал глубокий вдох, успокаивая себя, а потом протянул руку и сплел их пальцы вместе.
― Я знаю, ― прошептала она, ее горло сжалось. ― Я знаю, ты сможешь. Я давно это знала.
― У меня есть неделя, прежде чем я смогу узнать результаты первичных выборов. Я работал не покладая рук, я работал так, как никогда в жизни. Я не могу это разрушить.
Большим пальцем он гладил ее, и плечи Лиз постепенно расслабились. Она поняла, что он пытался сказать. Он говорил то, что уже давно должен был сказать. Когда дело доходит до выбора, он выбирает кампанию. И он всегда будет выбирать кампанию.
― Так…и что теперь? ― прошептала она. ― Ты выбираешь кампанию.
― Это никогда не было выбором, ― произнес он, потянувшись за второй рукой и глядя прямо в ее голубые глаза.
Она видела всю его любовь в этом взгляде. Она жалела, что не могла видеть этого каждый день.
― Я упрямый. Я хочу обоих.
― Обоих, ― пробормотала она.
Он взял ее за подбородок, и она склонила голову к его руке. Она никогда не хотела его отпускать, даже когда он расстраивал ее.
― Ты хочешь, чтобы мы продолжали скрываться. Сколько еще? Когда это закончится? Мне еще два года учиться. Я все еще в газете. Ты все еще в Конгрессе. Ты баллотируешься каждые два года. Что происходит, когда заканчивается предвыборная кампания?
Ее рука невольно потянулась к ожерелью на ее шее. Желтый драгоценный камень из медальона так и дразнил ее.
― Давай сначала переживем первичные выборы. Если я выиграю, тогда мы обсудим это в ноябре. Если нет…
Лиз покачала головой и прижала пальцы к его губам.
― Не сглазь.
Брейди поцеловал ее пальцы, а потом придвинул ее к себе. Ее сердце стучало в горле и ей просто хотелось, чтобы все было хорошо. Его губы нашли ее, и она вздохнула в его нежных объятиях.
― Тогда посмотрим, как у меня сложится с предварительным голосованием, ― пробормотал он ей в губы, прежде чем отстраниться.
Лиз неохотно кивнула, пока Брейди выезжал обратно на дорогу. Предварительные выборы и ноябрь…снова туда же, где и были до этого разговора.
Иногда решение остаться с Брейди или нет, кажется простым, а иногда это вообще не кажется решением. И все, что она действительно знала, это то, что каждый раз, когда она подталкивала Брейди принять решение…ставила ультиматум…его стены рушились, а его ответ был написан у него на лбу, как у судьи, который собирается назначить смертную казнь. А она была подсудимым, которому выносился приговор.
Глава 30
Оглашение результатов
Лиз взглянула на свое отражение в зеркале. Ее всю трясло и она не могла перестать волноваться. Вот и настал этот день. Этим утром она вошла в кабинку для голосования и оставила свой голос за сенатора Брейди Максвелла III, баллотирующегося в Палату Представителей.
Еще три месяца назад, она даже не поверила бы, что сделает такое. Но, стоя там, в небольшой кабинке для голосования, окруженной, в основном, пожилыми женщинами, с бюллетенем в руке, Лиз знала, по-другому быть даже не могло. За лето Брейди Максвелл завоевал ее голос, еще до того, как завоевал ее сердце.
Затем наступило время ожидания. Сидя на занятиях, работая в редакции, наблюдая, как студенты занимаются своими делами, даже не представляя, насколько важен был сегодняшний день. Она всю неделю провела со своими новыми ассистентами, Тристаном и Саванной, привлекая студентов пойти и проголосовать. Они все знали, что это будет нелегко, но посвящая в это студентов, подтвердило то, что это было утомительным делом. И она не могла сделать что-то еще, кроме как самой отдать свой голос, чтобы мотивировать людей поучаствовать в голосовании.
И вот, наконец-то, время пришло. Хайден будет с минуты на мину, чтобы забрать ее и поехать за результатами голосов, полученных предвыборной кампанией Брейди. Она пыталась, отвертеться от поездки с ним, она бы лучше поехала одна, но Хайден думал, что она ехала работать. И вот опять, она не могла разобраться в ситуации, не выдав свои секреты, которые она должна была хранить.
Из-за своей нервозности, пока она ждала, ей было необходимо чем-то заняться. Она переоделась раза три, прежде чем остановиться на угольном брючном костюме, синей блузке и черных туфлях на платформе. Она надела через голову ожерелье, и раз десять снимала обратно, прежде чем оставить его на себе. Ее волосы были идеально выпрямлены, и она еще ни разу ни уделяла столько внимания макияжу.
На ее телефон пришло сообщение от Хайдена, в котором говорилось, что ей нужно было выходить. У них было еще целых сорок минут, прежде чем они доберутся до Роли.
Лиз вышла из дома, подошла к ауди Хайдена, и села на пассажирское место. Она пыталась не думать о том случае, когда в последний раз вот так сидела в машине.
— Привет, — сказал Хайден.
Его голос был полон очарования.
— Прекрасно выглядишь.
— Спасибо, — ответила Лиз.
Она оценила его комплимент, несмотря на то, что нервничала, когда он выехал с ее подъездной дорожки.
Он тоже хорошо выглядел. На нем был черный костюм с белой рубашкой и синим галстуком, который подходил к ее блузке. Хотя, Брейди, несомненно, будет выглядеть лучше. Лиз сжала зубы при мысли об этом. Она ненавидела кого-то сравнивать, поэтому ломала голову над тем, о чем еще можно было поговорить с Хайденом.
— Как ты думаешь, что будет с газетой дальше? — сумела найти тему она.
— Все будет хорошо. В конце прошлого семестре от нас ушло много старшекурсников, но первокурсников становиться все больше и больше. Я был удивлен, увидев Саванну Максвелл в зале. А ты нет?
— Я удивилась.
По причинам, о которых он никогда не догадается.
— Ты думала, с такой семейной историей как у нее, она бы не выбрала журналистику, — продолжил Хайден. — Я переживал, чтобы она не стала обузой.
— Думаю, она не хочет остаться в тени своей семьи. Большие амбиции и все такое, — сказала Лиз.
Было странным пытаться понять мысли Саванны, но теперь она тесно сотрудничала с ней. Лиз вроде как могла понять ее настрой.
— Ну, пока вы вместе работаете хорошо, то я не вижу в этом никакой проблемы. Я знаю, как ты относишься к нашему политику.
Лиз постаралась, не съежится от имени, которое Хайден все еще использовал для Брейди. Ей снова нужно было сменить тему, но она боялась, что разговор как обычно сведется к Брейди…особенно сегодня.
Наконец-то Лиз достаточно расслабилась и просто пожала плечами. Она не собиралась говорить о Брейди. Она слишком переживала за него сегодня.
— А как тебе другой первокурсник? — спросила Лиз.
К счастью, это спровоцировало на длинное скучное обсуждение каждого новичка, которого записал Хайден.
Некоторых за первую неделю Лиз уже видела или слышала о них, но она продолжала засыпать его вопросами так, чтобы ей самой не приходилось отвечать на его вопросы.
Даже, несмотря на то, что Хайден поддерживал разговор, Лиз не могла перестать заламывать руки, нервничая. Когда Хайден спросил ее об этом, она попыталась отвертеться, и не отвечать. Она была слишком погружена в предвыборную гонку, поскольку проварилась в этом все лето. Результаты были и правда очень важны. Но она просто очень переживала за Брейди…и за то, что означало