Макар Панкратович накатывает
Рюмочку за рюмкой,
Кругом больничные палаты,
Невозможно выйти из закрытых трюмов.
Он выжил
После встречи со «служителями демократии».
Необъятно выжжено
Как приговор и назидание
На печени
Клеймо квадратиком,
Как на холстах Малевича.
В палате никого,
Одни застеленные койки,
И продолжается попойка
В одного.
В далекой юности
Макар Панкратович поэтом был,
Сторонником традиционных форм и слов,
И футуристов не любил.
Владея тонкостями словоблудия,
Имел успех он среди женщин.
Поэзии отдавшись, утопился в блуде,
Начал частенько выпивать,
Не растерял талант, но пропил вещи,
И про него,
Как часто так бывает,
Забыли, перестали знать.
И покатилась жизнь
В обыденность и жалкий быт.
Жена,
Сын,
Завод,
Существование и алкоголь,
Социальный ноль.
Вот он погрузился в привычное состояние:
В голове пробегает искра,
Потеряна грань между правдой и вымыслом,
Глаза укутывает пелена,
Расслабление до самого основания,
Глупая улыбка на губах,
Звуки невнятные из гортани –
Звуки, казалось бы, ни о чем,
Но тут из рюмки выплывает
Сам Алексей Елисеевич Крученых.
- Алексей Елисеевич?
Вы как здесь оказались!?
Вы же давно мертвы! –
Удивленно восклицает пациент.
- Да, понимаешь, материализовался.
И я отнюдь не мертв, я жив. -
Отвечает поэт.
- Зачем же вы пришли?
Ведь вам известно,
Что я вас не любил!?
-Да, известно.
Но внемли мне и ощути.
Ты помнишь, я когда-то написал:
дыр бул щыл
убешщур
скум
вы со бу
р л эз.
Ты помнишь это?
-Вы бездарность!
-Вам, обывательщинам, не понять
Что в этом пятистишии
Смысла
И русского национального побольше будет,
|
|
Чем в бездарных книжках
Пушкина.
С заумного коромысла
Он был потушен.
- Так может продолжаться вечно.
Тебя не переубедишь,
А я не любитель спорить, хоть и выпил.
Зачем же ты ко мне приплыл
И здесь сидишь?
- Ты же хороший поэт, Макар.
Фамилия твоя когда-то была популярна
В определенных кругах.
Я хочу передать тебе свой дар
Повествования в заумных словах.
Макар Панкратович теряет сознание. Когда он просыпается, вокруг вновь нет никого. Пустая палата.И он начинает излагать невнятно:
"жел дум глыз
изре моне тирха
изглу порын лоду
теру запруг камров
беле яв и гнеирзд"
Макар Панкратович начинает радостно бегать по палате и кричать: «Ура! Я познал заумь!»
В палату заходит врач.
«Что случилось, больной?
То ли смех, то ли плач
Я слышу, хотя глухой.»
«Доктор,я наконец-то счастлив!
В сегодняшную ночь, полную лун,
Я познал заумь!
Послушайте:
жел дум глыз
изре моне тирха
изглу порын лоду
теру запруг камров
беле яв и гнеирзд"
Доктор покидает палату, а на следующий день Макара Панкратовича переводят в отделение психиатрии.
Памяти Андрея Тепловодского
Возможно умершему Андрею от его единственного друга - Никифора Ежова.
Ты очень много говорил об этом
И всё-таки решился, и ушел,
Отправился в безвестность неотпетым,
Верша над телом произвол.
Дыша с трудом и через раз,
Переводя минуты в сутки,
Стараешься уйти от нас,
Переступить порожек жуткий.
Поэт презренный и негодный,
Бездарный рифмоплет, гниющий ныне
|
|
Под землей, невзрачный и безродный
Графоман, высокомерный и унылый.
Еще при жизни разлагаться начал,
Стираться в пепел, растворяться до задумок.
Ты зря переживаешь и напрасно плачешь,
Себя доводишь до симптомов караула.
Ты, как желал, остался следом,
Который не заметят и затопчут.
Твое искусство пролетело первым снегом,
Растаявшим, землей проглоченным.
Те, кто когда-то знал тебя,
Уж начинают забывать,
Что ты исчез из суеты людской,
Что согревает твой обглоданный скелет земля.
Как жаль, всем наплевать.
Ты умер,
Да и хуй с тобой...
Никифор Ежов умирает
Никифор Ежов умирает,
Забытый, отвергнутый, беспомощный,
Его безысходность плавит,
Он в море печали тонущий.
Никифор Ежов умирает,
Отравившись таблетками;
Умирает в середине мая,
Не ждет ненавистного лета.
Затянут в спираль волнений,
Размазан по льду неприязни.
Смотрите, как тонет во времени
Комнат замызганных князь.
Под невидимок визги,
Тает в пружинах дивана.
Смерть в мантии чёрной близко,
Смеётся и ходит рядом.
Очередной поэт ненужный,
Разливший память рифм и строчек,
Скоро станет трупной лужой,
О нём не вспомнят после этой ночи.
Никифор Ежов умирает,
Отравившись таблетками;
Умирает в середине мая,
Не ждет ненавистного лета.
Сначала жил, а после перестал.
Памяти Никифора Ежова
Возможно умершему Никифору Ежову от возможно умершего Андрея Тепловодского
Пришел твой час, Никифор.
Это пишет Андрей,
Которого ты недавно похоронил.
Это печально, возможно, Никифор.
|
|
Ты не любил гнилых людей,
Но сам в итоге сгнил.
Простившись с миром, ты не сожалел,
Что многое не сделал,
И белое лежит, как мел,
Твоё безжизненное тело.
А я пишу тебе из гроба дубового.
Здесь темно и некомфортно,
Но тепло.
Скоро и тебя, убогого,
Определят в подобную квартиру;
В ней сыро, и всякие термиты пожирают,
Но по-другому быть не может -
Самоубийцы не достойны рая,
Поэтому обречены валяться неприкаянными.
Ты думал, что известным станешь
После смерти,
Благодаря смерти?
Нет. Люди каждый день умирают,
А потому ни твоя смерть, ни твоё творчество не замечены.
Ты думал, что совершишь переворот в поэзии,
Но ты пустышка, словоблуд, дешевка,
А твоё творчество - сплошной примитивизм,
И для тебя искусство - хуй, говно, верёвка.
Капризный, истеричный эпикриз
Постиг тебя на предпоследней остановке.
И кто же ты теперь, Никифор?
Никто, каким и был при жизни.
Ты затеряешься в архивах,
Как затерялись скифы,
И посмеются над тобой сыны отчизны.
Стих пожелтеет,
Сотрется строка,
Буквы посыпятся,
Как с потолка
Штукатурка.
Запахнет канцелярским клеем
Мысль, что пришла лишь на минутку
По ошибке.
Злободневные насытятся
Шибко,
Как волки на брошенном пастбище,
Вовсе не меткие языки.
Воздвигнут капище
Будущего
У серебряной реки.
Прощай, Никифор...
Прощай, поэт...
Прощай...
Тебя больше нет...