- К кому угодно, но только не к Каштанову, - рассуждал Мария. - Да и была мысль погулять, развеяться, а анализ никуда не денется, ещё сто раз к нему вернёмся! Что ж, решено, погулять - так погулять!
***
На улице было ветрено и влажно. Холод пробирал сквозь одежду, невольно заставляя поежиться и сильнее укутать нос в ворот куртки. До Малых врат оставалось ещё с полкилометра, и Мария ускорил шаг, уже представляя, как он спустится в лазы, где нет ветра, и будет разгуливать по ходам, пока полностью не согреется.
Длинная, безлюдная улица молчаливо приветствовала путника ледяными потоками ветра с реки, расположившейся в низине. Петляя между возвышенностями и болотами, она вела в самое сердце некогда великого поселения, в руины, которые не пожалела история, и не обошли меч и огонь. Фонари стояли каждые пятьдесят метров, освещая каждый поворот и каждую извилину своим жёлто-золотым светом. Пребывая в своих раздумьях Мария добрёл до развилки, одна дорога которой вела к руинам, а вторая - к старой, заброшенной церкви. Встав на распутье, он недолго думая свернул направо, решив проверить тропу, по которой ни разу ранее не ступал.
Величественный храм был огорожен низким кованным забором, с тяжёлыми резными воротами. Построенная в 1732-1734 годах, церковь Успения Пресвятой Богородицы впитала в себя преобладающие в те времена готические мотивы. Устремляясь сверкающими в лунном свете куполами прямо в чернеющий небосклон, она выглядел угрожающе, и Мария хотел было вернуться обратно, однако любопытство подогревало его, и он всё же остался.Обойдя храм вокруг, Мария ещё раз утвердился в своих суждениях о его готическом стиле. На ум невольно приходили прилагательные величественный, мрачный, тягостный и чуждый. О последнем Мария задумался, решив, что есть какой-то смысл в чуждости стилистики храма для русского человека, и в чуждости религии для самого Марии.
- Если бы сейчас была жива Инна, - тоскливо подумал он, - она бы точно сказала, что это за готические церкви, откуда они пришли, и куда уйдут. Она бы сказала и о том, как религия зарождалась в стенах этих самых храмов. Марию начали окутывать ярость и злость. На себя, на мир, и на всё то, что могло хоть как-то быть причастно к гибели Инны.
- Ну и где ты был, - заорал Мария впиваясь взглядом в крест на вершине купола, - где ты был, когда она просила о помощи? Где были твои чёртовы ангелы, которые незримо должны были её охранять? Где был твой именитый сын, когда она истекала кровью?
Ярость обуревала его разум, затмевая любые происки здравого смысла и уважения. Казалось вот-вот и его разорвёт, разнесёт сверхновой, сожжёт волной храм и всё вокруг, - воистину ярость его была велика, и не было ей края и конца!
- Ты мне не нужен! - не унимался Альке, - я ненавижу тебя и всю твою гнилую свору, что ты держишь около себя! - Ты не нужен мне, ты не нужен этому миру!
Обессилев от приступа неудержимой ненависти, Мария упал на колени и зарыдал. Он впивался в землю пальцами, словно желая оторвать кусок и швырнуть к самим небесам. Он рыдал и всхлипывал, бил себя в грудь ладонью, и окончательно растратив силы лёг на сырую землю, которую минуту назад пытался разорвать. Слёзы текли неудержимой волной по его щекам, ветер обдувал ослабшее тело, пробирая до самих костей, но Марии было всё равно. Сейчас он готов был остаться здесь навсегда.
Вдалеке сверкнула молния, послышались глухие раскаты грома, и ветер принёс холодные капли дождя. Небо отвечало на слёзы слезами.Пролежав, не двигаясь ещё с полчаса, промокший, замёрзший и озлобленный Мария кряхтя поднялся и напоследок показав средний палец вратам церкви, приподнял ворот, и решительным шагом двинулся в сторону дома.
***
Мария долго не мог понять, что ему кажется странным в простом, и незамысловатом узоре падающих на землю теней, и в какой-то момент даже разозлился на глупые поиски несуществующих причин, однако в следующую секунду он замер, и несгибающимися пальцами расстегнул молнию на куртке. Несмотря на холод, жар разливался по его телу, выступая холодными каплями пота на лбу. Зрение на секунду расфокусировалось, границы предметов исчезли. Боковым зрением Мария уловил движение на уровне его макушки в пяти шагах правее, однако переведя туда взгляд ничего не увидел. Вернув фокус, он уставился на землю - рядом с его тенью стояла ещё одна. Покрутив головой, и пытаясь понять, отчего получается такой зрительный обман, Мария поглядел на фонари, огляделся вокруг, и даже направил свой взор вдаль, к реке. Не найдя даже зацепки для какого-нибудь объяснения, он вновь посмотрел вниз - вторая тень никуда не исчезла, и стояла рядом.
Первое, что отметил Мария — это рост. Чужая, как он подобрал в голове определение, тень была по плечо тени Марии. Следующим открытием стала асинхронность движения теней - если тень Марии всегда вовремя отзывалась на действия, такие как подъём руки, либо ноги, и любые изменения положения тела в пространстве, то чужая этого делать не спешила, словно обдумывая и нехотя, неторопливо повторяя. Ещё с минуту Мария с интересом наблюдал за этим интересным свойством, как вдруг его сковал страх, и разум, словно очнувшись запаниковал, заметался и с ужасом начал осознавать происходящее. Адреналин ударил в кровь, и ноги помчали его по дороге, так быстро, что Альке сначала и
Неповерил, что его тело способно на подобное. Ветер засвистел в ушах, глаза наполнились слезами, а ноги всё ускоряли темп, и казалось, что остальное тело перестаёт поспевать за их бешенным ритмом. Увидев, что вторая, чуждая ему тень совершенно не отстаёт, а просто скользит рядом с ним, Мария остановился так резко, что тело ещё пролетело по инерции, уведя за собой ноги, и лишив Альке равновесия. Больно ударившись локтём о жесткий асфальт, Мария быстро поднялся и огляделся. Едва выдохнув от облегчения его взору вновь предстала тень, стоящая в трёх шагах от его собственной. Достав из кармана перочинный нож, и ловким движением пальца открыв лезвие, он подал руку вперёд, размахивая острием.
- А ну иди сюда! - закричал Мария, - шутить со мной вздумала? Не с тем связалась! А ну подойди, я живо покажу тебе, что такое фарш!
Тень находилась всё там же, и не делая никаких движений тихо лежала на дороге. Марии вдруг подумалось, что она наблюдает за ним с интересом, с которым взрослый наблюдает за детскими играми. Осознав, в каком нелепом положении он сейчас находится, Мария быстро убрал нож, сунул руки в карманы и насупившись пошёл домой, словно забыв всё, что происходило ранее.
Остаток пути он провёл в полном молчании, и кажется даже ни о чём ни думал. Перед самым порогом подъезда Мария обернулся, и тень, словно ожидая этого медленно поползла от него, скрывшись в ночной мгле. Войдя в квартиру, Альке не раздеваясь упал на диван и мгновенно уснул.