После войны к католичеству присоединились двое русских владык из православных юрисдикций с территории СССР: епископ Павел Мелетьев и митрополит Николай Автономов. Павел Мелетьев был многолетним узником Гулага, страдальцем за православную веру. Уехав вместе с германской армией в Европу, он пытался продолжить служение в РПЦЗ, но духовенство этой юрисдикции не доверяло беженцам из СССР, подозревая в них агентов СМЕРШа. В результате владыка Павел нашел пристанище у католического епископа Регенсбурга Михаэля Бухбергера[203], который оказал ему гостеприимство и рекомендовал к принятию в католичество. В 1946 г. владыка Павел вместе со своей сестрой монахиней Серафимой был официально принят в общение с Римским престолом в «сущем сане». Он не получил никакой юрисдикции и проживал в заштатном состоянии в Бельгии, периодически совершая иерейские хиротонии и освящение храмов по указанию КВЦ.[204]
Владыка Николай Автономов познакомился с иезуитом Карлом Оттом в Мюнхене и поселился на Рентгенштрассе в здании, отданном американской оккупационной администрацией под приют для русских беженцев. В качестве помощника к нему был приставлен голландский капуцин Захария Антониссе (Мефодий ван Гарлем), который негласно следил за его моральным обликом и отсылал наблюдения в Восточную конгрегацию. КВЦ рекомендовала Папе принять Автономова в сане митрополита с сохранением всех регалий, полученных в православных юрисдикциях. В 1947 г.он был послан с большой миссией в Аргентину для работы среди русских беженцев в качестве ритуального митрополита без определенных полномочий. Роль статиста в апостолате ему, естественно, не понравилась, и он уехал в США, после чего католики потеряли с ним связь.
Одним из первых бывших советских людей, поступивших в Руссикум после Второй Мировой войны, был летчик Павел Близнецов, попавший в плен в 1942 г. под Сталинградом. Ему удалось бежать из лагеря, охраняемого англичанами, избежав выдачи в СССР. В Риме он нашел приют в убежище для перемещенных лиц, где познакомился с отцом Филиппом де Режисом. Последний убедил его в истинности католичества и заинтересовал поступать в Руссикум. В своей автобиографической книге «Пути Господни неисповедимы» Близнецов наглядно воспроизводит мифологему латинского унионизма, которая преподавалась в Руссикуме: первородный грех византийской гордыни, отпадение России от единства с Римом, пророческое служение иезуита Гагарина, Фатимское откровение, мученичество экзарха Федорова, которое заканчивается посылкой апостолов из Руссикума, чтобы вернуть заблудших русских в лоно католичества[205]. После окончания коллегии он был послан работать среди русских перемещенных лиц в западный сектор Германии, а затем в Фатиму.
Позже изучать католическое богословие поступили бывшие военнослужащие Советской Армии Иоанн Корниевский и Константин Маскалик, отказавшиеся возвращаться в СССР. В монахи бенедиктинского аббатства Нидеральтайх постриглись Василий Блашкевич с именем Иоанн Хризостом и Владимир фон Бурманн с именем Василий, воевавшие во время войны на стороне Германии против СССР. Иеромонах Хризостом писал брошюры на воссоединительные темы под псевдонимом «Андрей Беломорский». Он основал в аббатстве ветвь восточного обряда и экуменический институт. Его последователями были немецкие монахи, которые не понимали, почему он называет себя «православным в общении с Папой».
В 1947 г. в Рим из Берлина по приглашению КВЦ приехал священник Алексий Шевелев вместе с супругой. Они были поселены в отдельных апартаментах при Руссикуме. Священник получил место сотрудника в русской редакции «Радио Ватикана».
Все русские священники послевоенной волны отличались большой лояльностью к западной цивилизации: они были лишены гражданства и своей родины, где им грозила смертная казнь. По окончании Руссикума они поддерживали связь друг с другом и посылали отчеты о своей деятельности в Руссикум. На это обратили внимание чиновники из КВЦ. В 1951 г. ректор Руссикума Веттер был вынужден официально обратиться к бывшим выпускникам, чтобы они посылали отчеты не ему, а в Конгрегацию, в чьем прямом ведении они находились[206]. В начал 50-х годов был создан «Союз бывших выпускников Руссикума», который проводил раз в 2 года свои съезды в разных городах Европы, на которых читались доклады и вырабатывались планы дальнейшего служения. На всех съездах приводилась мысль о необходимости продолжения апостолата, приспособления его к новым условиям, несмотря на очевидную закрытость русского культурного пространства для католичества.
Священники апостолата кроме литургического служения помогали русским беженцам в обустройстве на Западе, в надежде, что кто-нибудь из них присоединится к католичеству. В Лионе в Центре Св. Василия Великого трудился священник Петр Холодилин, потомок послереволюционной эмиграции.
В Эссене (Рурская область Германии) после войны осталась большая община русских и украинцев, выехавшая на работу в Рейх во время войны. Они были спасены от принудительной высылки в СССР благодаря немецкому бюрократизму. Местные чиновнки не знали слова «православный». Они спросили «остарбайтеров» во что они веруют. Услышав слова «Божия Матерь», чиновники определили их вероисповедание как католическое. Американские военные власти решили, что они поляки и не стали отправлять в СССР. Служением среди них занялись несколько выпускников Руссикума. В конце 60-х гг. священник Александр Ермоленко, выходец из Латвии и немецкий паллотинец Эрвин Иммекус создали два храма византийского обряда в Рурской области.
В Зальцбурге (Австрия) для русских была открыта часовня византийского обряда при римско-католической церкви Св. Елизаветы, где служил отец Ювеналий Кубенский, присоединившийся из православной юрисдикции. В Нидерландах капуцинами были созданы русские католические центры в Амстердаме, Гааге, Роттердаме, Утрехте, Гарлеме, Эндховене. Ранее голландские капуцины были на миссии в восточных районах Польши и Эстонии, где изучили русский язык и византийский обряд.
Одновременно с работой среди русских беженцев, биритуалисты занимались популяризацией византийского обряда среди коренных римо-католиков. В 1956 г. в Париже был открыт центр русской культуры в бывшем ресторане «У двух медведей», где отцы Поль Шалей и Бернар Дюпир, организовали изучение русского языка и культуры для французских студентов.
В Милане биритуалист Романо Скальфи основал центр «Христианская Россия», который своими публикациями приближал русское христианское наследие к уровню восприятия итальянского читателя.
Немецкий иезуит Эгон Зендлер, побывавший в советском плену, увлекся иконописью и создал в Медоне иконографическую мастерскую. Он по примеру первого иконописца апостолата Роберта де Калуве разработал специальную методику по обучению основам иконописи. Благодаря этой методике, европейцы со средними художественными способностями, могли под его руководством научиться писать иконы.
В 1956 г. кардинал Тиссеран поручил протоиерею Георгию Рошко изучить положение русского католического дела. С этой целью Рошко разослал анкеты всем священникам византийского обряда и за полгода посетил все части света, где находились русские колонии. Вопросник Рошко являлся настоящим памятником унионального мышления, который содержал указания к действию для деятелей апостолата[207]. Не случайно главный противник прозелитизма протопресвитер Гречишкин подверг вопросник острой критике. Проанализировав документ, можно прийти к выводу, что после тридцати лет активных, но безуспешных миссионерских мероприятий, чиновники Восточной конгрегации все еще думали, что победу над русским православием можно одержать с помощью иностранных выпускников Руссикума, которые при наличии достаточного финансирования смогут развернуть в местах компактного проживания русских эмигрантов бесплатные католические начальные школы, катехитические центры, пункты социальной помощи и переманять с их помощью православных прихожан к себе.
В 1958 г. в церкви Св. Антония в епископы был хиротонисан Андрей Катков MIC. На его хиротонию съехалось множество священников. Владыка Андрей был первым (и последним) епископом, прошедшим свое становление в рамках русского апостолата по плану д'Эрбиньи: он поступил, будучи формально православным, в католическую школу для русских мальчиков, конвертировался в католичество после окончания католического лицея, вступил в католическую монашескую конгрегацию, которая управляла лицеем, и окончил католическую семинарию. Он был назначен помощником архиепископа Евреинова и визитатором для русских католиков византийского обряда[208]. Он сменил на посту визитатора латинского епископа Болеслава Слоскана. В своей деятельности он бы лишен юрисдикции над священниками русского обряда. Подавляющее большинство духовенства апостольства составляли западные европейцы. Об их подчинении русскому владыке не могло быть и речи. Наибольшим фактическим влиянием на процесс принятия решения по русскому вопросу обладал ректор Руссикума, назначавшийся по представлению генерала иезуитского ордена.