- Алиса, мы с мамой тебе много раз говорили, что некрасиво навязываться людям. Почему я должен краснеть из-за тебя перед тетей Минервой, то есть перед директором. И почему ты хочешь рассказать ей о том, КАК ИМЕННО твой Далт Вейдел меня разбудил? - видимо я это произношу с опасно ласковыми интонациями, отчего дочка начинает тихонько сжиматься и вдруг произносит:
-Пап, не нелвничай, тебя навелное Макколмик достал. Давай я тебя поцелую и все плойдет. А если хочешь, я поговолю с Макколмиком и он не так больше не будет, - и обнимает меня за ноги. Моя маленькая заступница. Главное чтобы меня с таким расслабленным выражением лица не застали студенты. Обнимаю дочь в ответ, поднимаю на руки, прижимаю к себе и мы на крейсерской скорости движемся по направлению к подземельям.
Вечер пятого дня. Подземелья.
- Пааап, ну расскажи мне сказку, пожалуйста. Мне и Далту Вейделу. Он тоже послушать хочет.
- Ну ладно, - отвечаю я, и начинаю искать хоть какую-нибудь книгу. На глаза попадается старый потертый томик в кожаном переплете с надписью «Волшебные сказки». интересно, откуда эта книга взялась в моем кабинете? Ну ладно надо почитать сказку на ночь. Открываю книгу на первой попавшейся странице и начинаю читать:
- Жил-был один почтенный и знатный человек. Первая жена его умерла, и он женился во второй раз, да на такой сварливой и высокомерной женщине, какой свет еще не видывал. У нее были две дочери, очень похожие на свою матушку и лицом, и умом, и характером. У мужа тоже была дочка, добрая, приветливая, милая – вся в покойную мать. А мать ее была женщина самая красивая и добрая. И вот новая хозяйка вошла в дом. Тут-то и показала она свой нрав. Все было ей не по вкусу, но больше всего невзлюбила она свою падчерицу. Девушка была так хороша, что мачехины дочки рядом с нею казались еще хуже.Бедную падчерицу заставляли делать всю самую грязную и тяжелую работу в доме: она чистила котлы и кастрюли, мыла лестницы, убирала комнаты мачехи и обеих барышень – своих сестриц. Спала она на чердаке, под самой крышей, на колючей соломенной подстилке. А у обеих сестриц были комнаты с паркетными полами цветного дерева, с кроватями, разубранными по последней моде, и с большими зеркалами, в которых модою было увидеть себя с головы до ног….
|
|
-Паап.
- Что?
- Ну Золушка же она... она же как ты?
- Что, Алиса?
- Ну ты говорю, как Золушка.
- В смысле?
- Ну, это… живешь не на чердаке, а в подземельях и котлы моешь.
- Интересное сравнение, Алиса, но может, продолжим читать сказку?
- Давай.
- Бедная девушка молча сносила все обиды и не решалась пожаловаться даже отцу. Мачеха так прибрала его к рукам, что он теперь на все смотрел ее глазами и, наверно, только побранил бы дочку за неблагодарность и непослушание. Вечером, окончив работу, она забиралась в уголок возле камина и сидела там на ящике с золой. Поэтому сестры, а за ними и все в доме прозвали ее Золушкой. А все-таки Золушка в своем стареньком платьице, перепачканном золою, была во сто раз милее, чем ее сестрицы, разодетые в бархат и шелк. И вот как-то раз сын короля той страны устроил большой бал и созвал на него всех знатных людей с женами и дочерьми.
- Пап, а мама она как плекрасный плинц да?
- Какой принц? Принц – это фамилия твоей бабушки, так что я вполне могу быть Принцем.
|
|
- Нет, папа, ты не понял. Это ты – как Золушка, а мама – как плинц. Это она тебя встлетила на балу и поняла, какой ты замечательный. Она мне пло это сказку рассказывала. А дядя Галли, он- как крестная фея. Он тебя спас. Мне мама сказку пло это лассказывала тоже.
- А какие еще сказки тебе рассказывала мама?
- Ну пло дядю Галли и Воландемоланда, пло дядю Галли и большую змею, котолая убивала взглядом и мама тогда окаменела.
- Васислиска, - поправляю я.
- И пло челного плинца.
- Какого еще черного принца?
- Ну пло то как он зелья валил и влюбился в плекласную плинцессу, а она.. она.. лодила ему дочу.
Вижу, что дочка зевает. Подкладываю под ее черноволосую кудрявую голову подушку, укрываю одеялом, нежно целую в лобик и иду спать. Перед сном меня все еще мучают мысли: что общего между мной и Золушкой.
День шестой
Утром я проснулся оттого, что кто-то щекочет мне пятки. Приоткрываю один глаз, совсем как Косолапус, ну или Минерва в анимагической форме, окидываю взглядом комнату и наблюдаю идиллическую картину: дочка с довольным видом щекочет мне пятки пером, которое, очевидно, я вчера оставил на столе.
- Ах ты, маленькая шкода!- с этими словами сгребаю ее в охапку. Она весело смеется, я валю ее на кровать и начинаю щекотать. Алиса весело заливается.
- Видел бы кто-нибудь из студентов сейчас меня со стороны, - мелькает мысль в голове. Вдоволь насмеявшись, я смотрю на нее: дочка раскраснелась, по одеялу рассыпались маленькие кудряшки, она улыбается и смотрит на меня своими большими карими глазищами как у Гермионы, - Гермиона... Как же нам тебя сейчас не хватает, -думаю я, а вслед за этим приходят воспоминания вчерашнего вечера. День Рождения, подарок.
|
|
-Алиса, а ты чистила утром зубки?- спрашиваю я.
Дочка немедленно насупливается и, совсем как Гермиона, поджимает нижнюю губу.
- Папочка, ну ты что считаешь меня маленькой? Я уже давно встала и все сделала!!
-А ты покормила своего Вейдела?- не зная, что уже придумать спрашиваю я.
-Ну, я... Он не хотел есть кашу, - соврала она.
-Алиса, ты говоришь, что взрослая девочка, а сама не можешь позаботиться о маленьком питомце, - отвечаю я, строго поглядев на дочь.
- А можно я дам ему сладкого пирога? – дочка снова пытается хитрить.
- Нет, никаких сладостей, покорми его кашей, а после обеда мы сходим с тобой за нормальным кормом в Хогсмид.
Личико сразу же просияло и с криком:
-Далт Вейдел, если ты скушаешь кашу, то папа возьмет нас погулять в Хогсмид!
Облегченно вздыхаю, одеваюсь и направляюсь в свою лабораторию, где я положил вчера пакет с подарком.
По моему возвращению я застаю дочку с радостным лицом, в активном процессе поглощения каши и явно недовольного паука почему-то облитого сиропом. Наверное, мечтает, чтобы у него выросли крылья, чтобы улететь отсюда, очевидно, обратно к Хагриду. Оборачиваюсь к дочери:
-Ты уже доела кашу?
-Да, папочка!- радостно улыбается мне.
- В комнате тебя ждет один интересный сверток, на столе, ты случайно не знаешь, что там? - поднимаю вверх брови.
Она заинтересованно смотрит на меня, затем с криком:
- У меня же сегодня День Рождения!!! - исчезает в комнате и через некоторое время возвращается уже с нелепо надетым розовым, всем в лентах и цветах шелковом безобразии. Увидев эту картину, я невольно начинаю улыбаться. Кажется, день еще неплохо начался. Буду надеяться, что он закончиться так же, без приключений. В следующую минуту я слышу явно недовольный голос, явно доносящийся из камина соседней комнаты. Обреченно вздыхаю, и направляюсь к источнику звука.
- Северус, мне надо с тобой поговорить и в следующую секунду в камине вспыхивает зеленое пламя и появляется сама Минерва.
- Чертова грифиндорская решимость, Надо же, даже без предупреждения! - думаю я.
- Северус, что происходит в Замке за моей спиной?- строго смотрит на меня она.
- А что происходит? - невозмутимый вопрос.
- Ты стал совсем рассеяным, на завтраки совсем не приходишь, что вообще с тобой случилось? - уже озабоченно, - Это твое…
- Папа! Папа! завяжи мне бантик на спине!- слышу приближающийся топот детских ножек, и в следующую секунду перед нами возникает ответ на все вопросы директора,- Здравствуйте, тетя Минерва!
- Северус, мне Алиса рассказала, что у нее сегодня день рождения. Можно я выйду из твоего камина и все-таки сделаю ребенку подарок.
-Конечно, Минерва, как пожелаете, мой камин всегда в вашем распоряжении, особенно в последние три дня, так что проходите и не стесняйтесь, - завязывая бантик на платьице дочки, наблюдаю, как госпожа директор с кошачьей грацией выходит из камина, пряча за спиной красную коробочку с золотистой лентой, - настоящая Гриффиндорка. Ну неважно, главное, чтобы в коробке не оказался очередной паук или еще чего похуже. Так, презрительный взгляд, непроницаемое лицо… Контролируем эмоции, дисциплинируем разум.
Дочка радостно берет подарок из рук директрисы. Слышится сахарное:
- Спасибо, тетя Минерва
Шелестит вскрываемая обертка и из коробки появляется… я задерживаю дыхание… появляется фарфоровая кукла с каштановыми кудряшками, одетая в сиреневое платьице. Я облегченно вздыхаю. Надеюсь, этого никто не видел. Дочка определенно рада подарку и уже начала играть с новой куклой:
- Паап, а кукла говолящая и еще ходить умеет.
- Алиса, она сможет все, чему ты захочешь ее научить, так что – дерзай, - это уже наша Минерва.
- Паап, а можно я научу ее ласказывать лецепты зелий, ну как ты ночью вместо сказки, ну можно, паап?
- Папа вместо сказок рассказывает тебе что?
- Лецепты зелий, у папы голос такой убаюкивающий.
- Ну, Северус ты и даешь…
- Я польщен, Минерва… А вообще великих слизелинских зельеваров надо воспитывать с пеленок.
- Почему ты решил, что слизелинских. Может Алиса выберет Гриффиндор как мама или я.
- Надежда умирает последней, Минерва, - ухмыляюсь я и добавляю, - сдвоенное зельвеварение слизерин-гриффиндор не ждет, - и выхожу из комнаты. Директор остается в моих покоях и о чем-то разговаривает с Алисой, а потом – трансфигурирует мой диван в огромный батут, на котором начинает прыгать моя дочь.
- Алиса, только ничего не разбей, - произношу я, стоя в дверном проеме.
В ответ слышу радостное:
- Да, папочка! – и оставляю мою дочь на попечение директора в моих покоях… в голове проносится одна мысль, - только бы они не добрались до комода. Там у меня корни валерианы. Но у меня нет времени об этом думать, потому что уже прозвенел колокол и мне нужно успеть на урок.