Уже пятнадцать лет являюсь я руководителем секции по работе с восточными церквами Экуменического института Аббатства Нидеральтайх, первоначально именовавшегося Домом встреч различных вероисповеданий. В течение этого довольно долгого времени мне неоднократно приходилось отвечать на вопрос, в чем, собственно, состоит смысл этой работы, чего ожидает Католическая церковь от сближения с православными? Нельзя скрыть или замолчать того факта, что за последние годы этот вопрос ставился со стороны западных христиан, как католиков, так и протестантов во все более и более пессимистическом смысле. Это является тем более странным, что как раз именно за последние годы сближение между Западным и Восточным христианским миром стало впервые принимать конкретные формы в такой степени, о которой прежде вряд ли можно было и мечтать. (Вступление огромного большинства православных во Всемирный Совет Церквей, присутствие православных наблюдателей на II Ватиканском Соборе, встречи Папы с патриархами Востока, дружеские контакты между Римом и представителями Московского Патриархата и, наконец, чрезвычайно важное и ценное решение Московской Патриархии о допущении католиков к Таинствам Православной церкви при определенных обстоятельствах и многое другое).
Однако, несмотря на это у меня лично, создается впечатление, что отношение к Православной Церкви среди широких кругов западных христиан, особенно т.н. «прогрессистов», приобретающих все более сильное влияние на общественное мнение, становится все менее и менее благоприятным. Это связано с теми серьезными потрясениями, которые переживали и переживают западные вероисповедания за последнее время. Здесь можно смело говорить о глубоком тяжелом кризисе, который за последние годы охватил некогда столь монолитную и незыблемую твердыню нашей Католической церкви. Если в протестантизме, разделенном на целый ряд различных вероисповеданий и не имеющем единой инстанции, ясно определяющей границы допустимого и недопустимого в вероучении, такие явления нельзя считать чем-то совершенно неожиданным, то в Католической церкви это производит на большинство верующих совершенно потрясающее впечатление, сбивая их с толку, дезориентируя, доводя до отчаяния, разочаровывая в Церкви.
Здесь нельзя проводить параллели хотя бы со временем Папы Пия X, когда модернизм также подрывал основы Католической Церкви и почти угрожал руинировать католическое богословие. Тогда за этим спором следила, лишь сравнительно небольшая группа образованных, богословски заинтересованных верующих. В наши же дни, пресса, радио и телевидение разносят все эти споры и дискуссии вплоть до отдаленнейших сел и деревень, нередко не только упрощая до невозможности проблематику поставленных вопросов, но и прямо грубо искажая факты, аргументы, выводы. Мы должны признать, что мы, католики, стоим в наши дни перед исключительно трудной, в своем роде единственной в истории нашей Церкви, ситуацией.
Один известный немецкий профессор богословия умеренного направления писал недавно о том, что почти все недовольны современным положением в нашей Церкви, хотя, конечно, с разных точек зрения и предостерегал от опасности внутренней эмиграции в Католической Церкви. Существуют группы католиков, готовых обвинить в возникшей ситуации II Ватиканский Собор, блаженной памяти Папу Иоанна XXIII и даже ныне правящего Святейшего Отца. Создается невероятная, небывалая ситуация: группы людей, считающих себя и только себя истинными католиками, поносят оскорбительнейшими словами в своих журналах и листках Святого Отца и Ватиканский Собор, срывают католические богослужения, устраивают шествия протеста. Правда, их не так уж и много, но это все же тяжелый, болезненный симптом. Это, так сказать, оппозиция справа, если здесь уместно употреблять политические категории. А об оппозиции слева уже и говорить не приходится. Здесь доходит дело до открытого отрицания догматов, до призывов к мятежу против законной церковной власти, не говоря уже о всех возможных и невозможных самочиниях в области литургической, дисциплинарной ит.п. До каких геркулесовых столбов в этой области доходит помрачение умов, свидетельствует факт, прочитанный мною недавно в одном немецком католическом журнале. Там сообщалось, что один католический священник (живучий в свободном мире) заявил, что в наше время подлинным наместником Христа на Земле, является не Римский Папа, а Мао Цзэдун!!!
Насколько нелепо и несправедливо связывать все упомянутые умопомрачения с поворотом Католической Церкви в сторону экуменизма, с начавшимся диалогом ее с другими вероисповеданиями и с «открытием окна в мир», произведенным Папою Иоанном, настолько справедливо признать, что здесь имеется если не причинная, то, по крайней мере, хронологическая связь, так как эти события совпадают между собою во времени. А это значит, что в начавшемся диалоге Церкви с некатолическим миром имели место какие-то недочеты. Мне лично, кажется, что этот диалог по вполне понятным причинам географического, этнографического и культурно-исторического порядка велся с гораздо большею интенсивностью между Католическою церковью и церквами Реформации, чем между Католическою и Православною Церковью. В результате этого получился у католиков в экуменическом диалоге значительный перевес большей ориентации на протестантство, чем на православие. И это несмотря на то, что в догматическом отношении католичество и православие стоят друг другу неизмеримо ближе, чем каждое из этих вероисповеданий протестантству, исключая в данном случае из понятия протестантства такие близкие католичеству группы, как англо-католики. Современное же протестантство включает в себе наряду с глубоко верующими, строго церковно настроенными группами, безусловно признающих авторитет Библии и далекими от всякого увлечения секуляризмом и односторонним поворотом к плоским интересам, также и группы совсем другого направления, относящиеся весьма критически даже к основным истинам христианской веры, несколько они не являются необходимыми для устройства социально-справедливого общества на Земле. Да, прямо подрывающими эти истины. Одновременно, они если не прямо отрицают, то во всяком случае ставят под вопрос и релятивируют авторитет Святого Писания. Они интерпретируют его нередко так свободно, что невольно спрашиваешь себя, что остается от богооткровенных истин. Каково соотношение этих групп внутри протестантства чрезвычайно трудно сказать. Один очень консервативно настроенный протестантский профессор богословия сказал мне: 80 % практикующих протестантов в Германии верят еще по-прежнему в основные истины христианской веры; 90 % богословов ставят их в значительной мере под вопрос; а рядовые пастыри находятся приблизительно в равном количестве в своих лагерях. То же сказали мне и некоторые другие пастыри.
Если эта картина хотя в какой-то мере соответствует действительности, то это значит, что начавшийся интенсивный, несколько односторонний католическо-протестантский диалог, должен был вызвать на стороне католиков весьма широкое занятие всеми точки зрения подавляющего большинства протестантских богословов. Конечно, имевшиеся в католическом богословии сродные тенденции, ранее удерживавшиеся в необходимых границах, теперь перешагнули эти границы и, оправдываясь словом «экуменизм» хлынули широкой рекою по головам и сердцам католических верующих. А между тем ссылка на экуменизм была бы только тогда оправдана, если бы здесь были бы учтены в равной степени и взгляды православных. Для православных же это развитие в католичестве является чем-то непонятным, огорчает их и тревожит. Те православные духовные лица, с которыми мне приходилось об этом беседовать, высказывались резко отрицательно о взглядах католических крайних прогрессистов и не могут понять, каким образом в лоне Католической церкви, признающей безусловный авторитет Святого Писания и Святого Предания возможно высказывание таких взглядов. Мои православные знакомые буквально ужасались, когда слышали, что существуют католические богословы, не верующие в догмат девственного рождения Христа Божией Матерью. Они просто не понимали, как их не отлучат от Церкви. Один православный русский епископ сказал мне: «Когда я такие слова слышу, у меня такое чувство, как будто мне в душу плюнули». Один русский православный священник спросил меня, неужели же католические епископы об этом не знают, а если знают «почему не отсекают такие больные члены?» Можно было бы еще привести и других примеров. Какой же следует сделать вывод из сказанного? Чем может помочь наша работа с православными, наши контакты с ними в современной ситуации Католической церкви, здесь на Западе?
Мне кажется, во-первых, мы должны использовать свой опыт знакомства с православным отношением к этим вопросам, собрав его, обобщив и предложив католикам латинского обряда, как доказательство того, что ориентация только на либеральные круги протестантизма - хотя они, конечно,гв наши дни неохотно слышат это название и предпочитают именовать себя как-либо иначе - никоим образом не служит делу осуществления экуменизма, так как она в сильнейшей степени соблазняет и огорчает подавляющее большинство православных и способна в будущем - если православные убедятся, что это явление длительное и постоянное - даже прямо оттолкнуть их от нас и тем самым повредит экуменизму на том самом месте, где возможности его осуществления, с точки зрения догматической, имеют под собой наиболее реальную почву. Мне кажется, в этом отношении наши контакты с православными имеют чрезвычайное значение.
Во-вторых, для нас самих, стоящих в лоне событий западного христианского мира и нередко страдающих под воздействием всех в нем кружащихся и борющихся проблем, порою самих начинающих колебаться и сомневаться под воздействием ни перед чем не останавливающейся критики, подвергающей все сомнению и скептическому анализу, разрушающей критики, нередко исходящей и от кафедр профессоров богословия, в которой, к сожалению, частенько здоровые заботы о необходимой динамичности в Церкви сплетаются с еле прикрытым неомодернизмом, для нас самих эти встречи и беседы с православными, еще свободными от разъедающего духа скептицизма, являются большой поддержкой и укреплением в нашей духовной жизни, в нашем богословствовании, в нашей священнической деятельности. Особенно большое впечатление производил на меня всегда при встрече с православными духовными лицами тот факт, что истинность не только догматов Православной Церкви, но и вообще всего ее учения в более широком смысле этого слова являлась для них чем-то само собою разумеющимся, не вызывающим и не могущим вызывать сомнения. Громадная убежденность в истинности всего, заключающегося в святом Писании и святом Предании, казалась мне всегда характерной чертой представителей этой Церкви. И мне кажется, в этом случае мы можем у них действительно учиться глубокому доверию к Церкви и, главное, благоговению перед всем тем, что освящено, положенною на нем печатью Всевышнего.
Мне кажется, что как раз в этой потере благоговения перед святыней, перед священными книгами, освященными предметами, освященными установлениями, в этой - говоря современным языком - десакрализаиии и лежит причина теперешнего кризиса западного христианства. Но об этом несколько позднее. В-третьих, самое существование византийского обряда в лоне Католической Церкви уже является укреплением как раз тех пунктов католического вероучения, которые сейчас особенно подвергаются нападкам со стороны критики крайних прогрессистов: почитание святых, Божьей Матери, безусловное и весьма ярко выраженное исповедание истинности и действительности учения о Боговоплощении, о Воскресении Христовом, о Божестве Христа, о первородном грехе и его искуплении крестною смертью Спасителя, о Евхаристии - все это высказывается в византийском богослужении, по моему еще гораздо более ясно и настойчиво, чем в латинском обряде. Мне кажется невозможным, живя литургической жизнью византийского обряда, в то же время относиться скептически ко всем этим истинам, не впадая в шизофрению. Поэтому можно назвать существование византийского обряда внутри Католической Церкви противодействующим фактором распространению крайнего прогрессизма среди католиков. Конечно, если этот обряд остается среди широких кругов католичества мало известным, изолированным, незначительным, он не имеет возможности излучать и составлять силу, противодействующую разлагающим явлениям…
…Еще чрезвычайно важный вопрос, в отношении которого живые контакты с православием могут нам много помочь, это вопрос о роли культа в жизни современных христиан. Нельзя не признать, что в этом вопросе у католиков нашего времени произошли значительные изменения, по отношению к прежним годам. Явное стремление к минимализации культа, к его крайнему упрощению, к обеднению, чтобы не сказать обнищанию литургической жизни, чувствуется у широких кругов современных католиков. Ведь это не секрет, что встречается все больше и больше католических священников, совершающих так называемые "домашние мессы" нередко в совершенно недозволенной форме, без облачений с одною столою, возложенной на обычный гражданский костюм, - при чем они это мотивируют тем, что как раз такие мессы привлекают к себе молодежь; доходят до верующих, не знающих, что им делать с богослужением старого образца: говорят, что эти люди стали чуждыми культу, потеряли с ним контакт. Но потеря контакта к культу вряд ли может не вести к потере контакта с Церковью, с богослужением вообще, по крайней мере, в рамках тех вероисповеданий, богослужебные традиции которых всегда включали в себя культ. Безусловно, потеря «сенсуса» в отношении богослужебного культа со стороны многих и многих католиков, неразрывно связана с уже упоминавшимся выше явлением «десакрализации», в котором я лично вижу корень всего кризиса в современном католичестве. Быть может тайно просачивавшийся в наше богословие, в течение ряда лет, рационализм сделал наши души мало способными к восприятию культа. Быть может он лишил нас способности переживать, прочувствовать СВЯТОЕ, СВЯТЫНЮ. Быть может с другой стороны преувеличение значения культа в иных местах, его абсолютизация, его окаменение, заключение в неподвижные петрифицированные, устаревшие формы вызвало обратную реакцию и желание верующих по возможности разорвать завесу, скрывающую Святая Святых от всех и каждого. Но факт остается фактом: культ находится в кризисе, и восприятие его теряется все большим и большим числом западных католиков...
ЭЦМ, Доклады II съезда в Русском Апостольстве подвизающихся духовенства, монахинь и мирян. – Рока-ди-Папа 5-8 октября 1970 г., машинописная копия.