***
Поэтому займёмся существом обвинения Бейлиса. В 1913 г.
в Петербурге была переиздана книга Владимира Ивановича Даля, составителя «Толкового словаря живого Великорусского Языка», «Записка о ритуальных убийствах» (ист. 71). Это переиздание книги «Разыскание о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их», напечатанной по приказанию министра внутренних дел Л. А. Перовского в 1844 г. в количестве около 10 экземпляров для высшего чиновничества и членов императорской фамилии.
Раскрываем предисловие: «…Никита Петрович Гиляров в своей газете "Современные Известия" от 13 июня 1875 г., № 160, пишет следующее: "Кто из образованных не знает и не слыхал о знаменитом Велижском деле (по обвинению евреев в убиении христианского мальчика
в 1823), бывшем сорок лет назад? Мы и читали о нём, и между прочим слышали от покойного В. И. Даля, человека в высокой степени беспристрастного и уже далеко не суеверного: он был убеждён, что в этом приснопамятном деле упомянутое зверское детоубийство есть факт; он, Даль, изучавший дело, просматривавший все документы и составивший для правительства записку. Кстати, что сделалось с этою самою запискою? Где она? Напечатана она была в немногих, может быть семи, восьми, более десяти экземплярах и о удивление! Экземпляры, к которым могла иметь публика доступ, под наитием какой-то неведомой силы, стали исчезать один за другим». (Ист. 71, стр. 4–5).
Современники утверждают честность и добросовестность Владимира Ивановича Даля. В «советские времена» они никогда не оспаривались, но в советском издании 1955 г. его Словаря страницы со статьями «ЖИД» и «Евреи» набраны заново, а последующие советские переиздания (1976 и 1989 г.) лепятся фотоспособом с издания 1955 года, будто в Стране не сохранилось ни одного экземпляра 1882 г. издания: это бесчестно и недобросовестно.
«Розыскание» в «советские времена», естественно, тоже
не переиздавалось; таким образом научное наследие В. И. Даля изолгано до безобидности в отношении Сиона.
Добросовестные люди (а синагога Пушкинского дома АН СССР всегда "добросовестна" до придыхания), когда встречаются с ошибками Радетелей культуры, в переизданиях их работ обычно указывают эти ошибки в комментариях, но если текст изъят, то, с нашей точки зрений, это — подлость. Тем более речь идёт об одном из серьёзнейших и кровавых вопросов истории — еврейском, и чтобы
не наломать новых дров, необходимо знать всё: и что истинно, и что ложно.
В. И. Даль начинает повествование словами:
«У всех народов, где только проживают евреи, существует с незапамятных времён поверье или предание, что жиды умерщвляют мученически христианских младенцев, нуждаясь для каких-то таинственных обрядов в невинной христианской крови. Только в новейшее время чувства человечества до того стали возмущаться против подобного обвинения, что
в Европе начали решительно отвергать его, как бессмысленную сказку и клевету. Обвинение, конечно, ужасное, но между тем не беспримерное
в летописях религиозного (вариант: человеческого) изуверства (…)
Не один только глас народа обвиняет евреев в таком ужасном деле; они многократно обвинялись в том перед судом. Большего частью собственного их признания не было, несмотря ни на какие улики; но были и такие примеры, где жиды были изобличены и сами сознались. Один подобный случай был бы, по-видимому, достаточен (подчёркнуто нами — авт.) для того, чтобы признать действительное существование такого злодейского изуверства; но заступники евреев говорят: признание было вынуждено пыткой и потому ничего не доказывает. Допустив, однако же, и это оправдание, и всё то, что когда-либо было говорено и писано по сему поводу в пользу жидов, всё ещё останется одно обстоятельство, на которое никогда не было обращено надлежащего внимания, и которое не только остаётся не разъяснённым, но даже получает качество и степень полной улики, а именно: (выделено в «***» нами — авт.)
***
Не подлежит никакому сомнению, что от времени до времени находимы были трупы без вести пропавших младенцев, в таком искажённом виде и с такими признаками наружных насилий, кои вполне согласуются с образом мученической смерти и того рода убийства, в коем обвиняются евреи; во‑вторых, происшествия эти были исключительно (подчёркнуто нами: т. е. там, где нет евреев, такого рода случаи неизвестны — авт.) в таких только местах, где живут евреи;
***
спрашивается затем какому же обстоятельству приписать возобновляющиеся по временам случаи мученической смерти младенца, рассудительно и осторожно замученного до смерти, — если обвинение несправедливо? (вариант: подчёркнутых слов нет). Какую можно придумать причину или повод для такого злодейского истязания ребёнка, если это не изуверство? Наружные признаки трупа показывали каждый раз положительно, что смерть никак не могла быть случайная, а умышленная; и притом обдуманная и продолжительная: всё тело истыкано или исколото, иногда клочки кожи вырезаны, язык и детородные части отрезаны, или сделано у мальчиков еврейское обрезание; иногда некоторые члены (в те времена в смысле «конечности»: «членом зовут всё, что наружно приставлено к телу» — Словарь Даля — авт.) обрезаны, или ладони проколоты насквозь; нередко знаки и синяки от тугих перевязок, наложенных и опять снятых; вся кожа в ссадинах, будто обожжена или сильно тёрта; наконец, труп даже обмыт, на нём нет крови, равно как и на белье и на платье, которое было снято на время убийства и после опять надето. Чем ребёнок или родители его могут подать повод к такому злодейству? Без цели это не могло быть сделано нигде никогда, а тем менее ещё повторяться в разных местах почти одинаково. Простой убийца во всяком• случае удовольствовался бы одним убийством, и какая-то таинственная, важная в глазах преступников цель не может быть здесь отринута.
Слабое, неудовлетворительное розыскание следователей, разные ухищрения и уловки жидов, наглое и упорное запирательство их, нередко подкуп, уверенность большей части образованных людей, что обвинение это есть гнусная клевета (подчёркнуто нами — авт.) и, наконец, человеколюбие уголовных законов наших не только спасали евреев доселе каждый раз от заслуженной казни, но они, происками своими и клятвенными уверениями
в невинности и в совершенной несправедливости возводимой на них клеветы, всегда почти успевали обвинять уличителей своих, кои были наказываемы за них, и успели исходатайствовать в 1817 году Высочайшее повеление 1* (от 28 февраля, объявленное 6 марта), коим запрещено было даже подозревать жидов в подобном преступлении, а мнение, будто жиды нуждаются в крови христианской, названо предрассудком.
Между тем, рассмотрение некоторых мест тайного учения талмудистов обнаруживает сбыточность сего изуверства, а беспристрастный взгляд на самые делопроизводства, бывшие в подобных случаях, убеждают несомненно в истине действительности их». (Ист. 71, стр. 13–17).
***
Комментарий:
1* ▼ При цитировании «Жидовской кувырколлегии» мы обратили внимание читателя да особую любовь жидов к Александру I. Она связана с этим Высочайшим повелением. Сионо-масонство к этому времени в России уже было и действовало активно. Организовать Высочайшее повеление оно было вполне в силах; масонствовали почти все, вплоть до шефа жандармов Бенкендорфа, да и сам Александр I посещал ложи. Лев Николаевич Толстой изложил версию, согласно которой Александр I покинул престол сам, а вместо него было похоронено тело солдата, на него похожего, которого звали
в шутку Александр II. Александр I жил долгие годы в Сибири в скиту под именем старца Фёдора Кузьмича. 20.05.1990 радиостанция «Маяк» в одной из передач высказалась за достоверность этой версии.
Если это действительно так, то Александр I просто сбежал с престола, убоявшись масонства или вступив с ним в сговор. ▼
***
Ранее мы уже обращали внимание на указания в «Ветхом Завете» и «Талмуде» на допустимость человеческих жертвоприношений.
В. И. Даль, исследовав вопрос о ритуальных убийствах, также находит первоисточник в «Ветхом Завете»: «Пророк Валаам, призванный для проклятия еврейского народа, отказывается от этого и воздаёт ему, напротив, вдохновенную хвалу, употребляя несколько иносказаний. Он говорит, между прочим: "Се люди яко левичища восстанут и яко лев вознесётся (Иаков); не уснёт, дондеже снест лов и кровь посечённых испиет (Книга Чисел, глава 23)". Вот, как говорят, источник бесчеловечного обряда. Толковники приняли это иносказание в прямом смысле и объясняют, что кровью врага, — а христианина евреи считают первым врагом своим, — должно насыщаться». (Ист. 71, стр. 17).
Даль приводит список более 30 источников от 1614 г. до XIX века, говорящих об употреблении евреями христианской крови в ритуальных целях и приводит в хронологическом порядке данные по ему известным случаям: IV век — 1, V век — 1, XI век — 3, ХII век — 11, XIII век — 10, ХIV век — 5, XV век — 12, ХVI век — 24, ХVII век — 39, ХVIII век — 7, XIX век — 20: всего 134 убийства (ист. 71, стр. 40–70). Затем он переходит к разбору Велижского дела «для положительного удостоверения, что обвинение это не есть клевета или вымысел, и что не одна пытка средних веков вымогала из жидов это ужасное сознание, остаётся разобрать несколько ближе одно из новейших дел этого рода, например: дело Велижское, начавшееся 24‑го апреля 1823 года
в Велижской городской полиции и конченное 18‑го января 1835 года, через двенадцать лет, в общем собрании Государственного Совета». (Ист. 71, стр.71).
22 апреля 1823 г. в день Светлого Христова Воскресения Фёдор Емельянов, мальчик 3½ лет, пропал без вести. Было проведено следствие и велижский поветовый суд 16 июня 1824 г. заключил:
«по недостатку улик евреев освободить от обвинения в убийстве мальчика; но Ханну Цетлин и Иоселя оставить в подозрении, а Шмерку Берлина с товарищами обвинить в распространении ложных слухов о смерти мальчика, который вероятно погублен евреями!» (Ист. 71, стр. 74).
В 1825 г. по повелению Александра I, проезжавшего через Велиж, которому солдатка Емельянова подала прошение, дело было возобновлено.
В материалах дела отмечены следующие факты. Некая Терентьева (бывшая в услужении у Берлиных) сразу же по пропаже ворожила матери Емельянова: «сидит в погребе у Берлиных, ночью будет замучен». Был произведён обыск, но результатов не дал: Берлины были предупреждены и перевели мальчика в дом своей родни, посмеиваясь над полицией. Мальчик был зверски замучен и труп был выброшен
в лес, где найден на Фоминой неделе.
Все жиды лгали на следствии, отпирались от фактов, которые показывали другие свидетели. Патологоанатомическое исследование трупа подтвердило показания христианской прислуги и части жидов. Кровь возили в Витебск для обеспечения ею других общин. Всё это было установлено на втором следствии.
В итоге всего получилось, как предупреждали жиды. Наказали признавшихся во всем христианок, бывших в услужении у жидовни, но никто из жидов-организаторов убийства не был наказан, хотя перетрусили они в ходе следствия изрядно.
После обыска мальчик был возвращён в дом Берлиных. Цитируем ист. 71, стр. 82-85: «…вечером Ханна напоила обеих баб (Терентьеву и Максимову — авт.) вином, отвела их к Берлиным, где у Славки было
в сборе много жидов. Мирка также напоила их обеих и просила вперёд, чтобы они ночью утопили труп мальчика в реке. Они принесли мальчика из каморки, раздели по приказанию жидов и положили на стол; еврей Поселенный сделал обрезание (это вполне согласуется частью с врачебным свидетельством, а частью с показаниями под присягой одиннадцати свидетелей — подстрочное примечание), а Шифра Берлин остригла ему ногти вплоть к мясу. В это время Козловская возвратилась из питейной конторы; Славка вышла было к ней в сени, но, заметив, что она уже видела кое‑что, позвала её в комнату, где жиды стращали её, что если она где‑нибудь проговорится, то с нею сделают то же, что с мальчиком; она поклялась, что будет молчать. Затем продолжали: Терентьева держала ребёнка над тазом, Максимова обмывала его; положили головою вперёд
в бочку, в которой половина дна вынималась; Иосель заложил опять дно, стал катать бочку по полу с Терентьевой, потом все делали то же, сменяясь по двое, часа два; ребёнка вынули красного, как обожжённого. (Это также вполне согласно частью с врачебным свидетельством, а частью показанием свидетелей — подстрочное примечание). Терентьева завернула его и положила на стол; все три бабы оделись в жидовское платье, понесли ребёнка, завязав ему рот платком, в школу, а жиды пошли за ними.
В школе застали они толпу жидов, положили мальчика на стол, в корыто, развязав ему рот; тут Орлик Девирц распоряжался; Поселенный подал ремни, Терентьева связала мальчику ноги под коленями, но слабо, и Поселенный сам перетянул их потуже, Терентьевой велели ударить мальчика слегка по щекам, а за нею все прочие сделали то же; подали большой, острый и светлый гвоздь и велели ей же уколоть ребёнка в висок и в бок; потом Максимова, Козловская, Иосель и один за другим все жиды и жидовки делали то же. Каждый по очереди всадил гвоздь в тело дитяти. Между тем Козловскую повели к заповедям в шкапик и обратили
в жидовскую веру, назвав Лыей.
Орлик поворачивал в корытце младенца, который сперва кричал, а потом смолк, медленно двигал ногами, смотрел на всех и тяжело вздыхал. Он вскоре истёк кровью и испустил дух. Терентьева вынула его, развязала ему ноги, держала над другим корытцем, стоявшим на полу; Козловская подавала бутылку с водой, Иосель обливал мальчика, а Максимова обмывала. Когда крови уже не было на теле, а только остались видны раночки величиною с горошину (это также согласно с врачебным свидетельством и показанием свидетелей: — подстрочное примечание), то велели одеть и обуть труп и положить на стол. Иосель повёл всех трёх баб к шкапику и сказал: "как все они приняли еврейскую веру, то должны по ней клясться", и читал им большую жидовскую книгу.
Затем жиды ругались над похищенным Терентьевой из Ильинской церкви антиминсом 1*, плевали на него, топтали ногами и проч. (По сверке в церкви оказалось, что ветхий антиминс действительно был похищен, а Терентьева показала, со всею подробностью, каким образом она его украла — подстрочное примечание).
***
Комментарий:
1* ▼ Антиминс — платок с изображением сцены положения во гроб Господа Иисуса Христа. Освящённый епископом антиминс кладётся на престол — стол, стоящий в алтаре. ▼
***
Между тем уже начинало светать; Терентьева с Максимовой боялись нести мальчика на реку, где иногда рано бывает народ, и потому понесли его в лес, на болото, у Гуторова Крыжа, где он и найден. 2* По уходе их Иосель налил крови в одну бутылку и велел Козловской отнести к Славке; остальная кровь была оставлена в корытце, в школе; возвращаясь из леса, Терентьева с Максимовой встретили самого Иоселя в парной бричке. (Семь свидетелей показали под присягой, что видели, как бричка эта на заре проскакала взад и вперёд; а одна женщина, что в ней именно сидал еврей Иосель — подстрочное примечание); они поехали наблюдать за бабами, и Иосель сошёл с брички и посмотрел, где был ими труп положен; потом жиды опять ускакали в город. Мирка напоила обеих баб вином, Славка дала денег и уговаривала, чтобы пьяные, поссорясь, не проговорились: евреи все отопрутся, сказала она, а вы одни будете виноваты. Обе сняли с себя жидовское платье и пошли домой.
***
Комментарий:
2* ▼ Ритуал запрещает похороны жертвы, а предписывает бросить тело без погребения как падаль; христиане — падаль, согласно талмудизму. С этой особенностью ритуала и связаны практически все раскрытые дела такого рода: найденный труп — улика, по которой начиналось дело о ритуальном убийстве. Если бы трупы прятали, то количество ритуальных убийств, получивших огласку, было бы гораздо меньше. ▼
***
Вечером Фратка, жена цирульника Орлика, напоила Терентьеву водкой, одела её в жидовское платье и повела в школу. Все те же жиды и жидовки были там, а при том и Козловская. Корытце с кровью стояло ещё на столе, а подле две пустые бутылки, в коих накануне приносили воду для обмывки, отправив уже третью бутылку Славке. Тут же лежал свёрток холста. Пришла Ханна с Максимовой, которая принесла ещё бутылку, чарку и воронку. Терентьева размешала кровь лопаточкой, а Иосель разлил её чаркой через воронку в бутылки и в небольшой вплоть сбитый обручами бочоночек, который был подан Орликом. В остатке крови намочили аршина два холста, велели Терентьевой выкрутить его, расправить и проветрить, Иосель искрошил его на маленькие лоскутья; Орлик макал гвоздь в остаток крови, капая на каждый лоскуток и разводил по нём разводы, и каждому дали по лоскутку, равно и трём русским бабам. Все разошлись: Максимова понесла за Цетлиными одну бутылку; Козловская за Берлиными две, а Терентьева за Орликом бочонок. (Как видите, переноской всего «компромата» заняты христиане на всем протяжении ритуала на случай, если поймают, чтобы жидам отпереться: — авт.). Максимова отдала лоскуток свой впоследствии Ханне; Козловская потеряла его, а Терентьева сказала, что он должен быть у неё в китайчатом кармане, который передан ею на сохранение, с другими вещами, солдатке Ивановой, когда взята была под стражу. Следователи немедленно отправились туда и нашли в указанном месте треугольный лоскуток холста, красноватый и признанный всеми тремя раскаявшимся бабам за тот самый, о коем они говорили.
В доме Берлина, Цетлина и в школе все три женщины порознь (выделено нами — авт.) показали вполне согласно со словами их, где, как и что делалось; подробности эти и местность, где совершено было ужасное преступление, смущали их сильно, и они едва могли говорить».
О следствии Даль пишет:
«Общее во всех ответах жидов — это было наглое и голословное запирательство во всём почти, о чём их спрашивали, почему большая часть из них были уличены в ложных отзывах и показаниях. Многие из них уверяли, что вовсе не знают Терентьевой и положительно уличены во лжи; Ханна Цетлин упорно утверждала, что была в то время больна и
не выходила, но уличена в противном. Общая и явным образом условная отговорка жидов была: "Коли доказчицы все это на себя принимают, так нечего и разыскивать, а, стало быть, они и делали это и виноваты." Самое происшествие известно было во всей губернии, занимало всех, а некоторые жиды уверяли, что даже вовсе об нём не слыхали. Весь город ходил смотреть из сострадания тело мученика, но ни один жид не приходил за этим, тогда как народ этот по крайнему любопытству своему, сходится толпою глазеть на всякий, самый простой случай и об нём толкует». (Ист. 71, стр. 90).
«Вообще жиды ничем не могли опровергнуть обвинения 1*, как только голословным запирательством, упорным, злобным молчанием, криком неистовой бранью, или же прихода в себя, рассуждениями, что этого быть не могло; на что жидам кровь? (Рассуждения либерального интеллигента-гоя такие же — авт.). Им крови не нужно; мучить мальчика не нужно; этому даже верить запрещено повелениями разных королей, а также государя императора Александра I, и именно от 6 марта 1817 года. Комиссия постоянно при каждом допросе записывала в журнале, что допрашиваемый показал крайнее смущение, страх, дрожал, вздыхал, путался и заговаривался, отменял показания, не хотел их подписывать, уверял, что болен и не помнит сам, что говорит; многие выходили из себя и не только, после самой низкой брани бросались в ярости на доказчиц, бросались на пол, кричали караул, тогда как их никто не трогал пальцем и проч.» (Ист. 71, стр. 91).
***
Комментарий:
1* ▼ Владимир Иванович в этой фразе подсознательно отрицает принцип презумпции невиновности в отношении ритуальных убийств иудеями христианских детей, хотя и не обосновывает свою позицию. Мы разделяем эту точку зрения и к обоснованию её по отношению именно к этому виду преступлений вернёмся позднее. ▼
***
«Между содержавшимися и свободными жидами перехвачена переписка на лоскутках, лучинах, на посуде, в которой есть носили, и проч. Несмотря на темноту смысла записок этих и на беспрестанно встречающееся слово ведал 2*, то есть смекай, догадывайся, —
***
Комментарий:
2* ▼ По другим местам ист. 71 следует, что слово, соответствующее слову «ведал» в «Талмуде» используется как своего рода семафор, дабы читатель не проскочил мимо важного иносказания, требующего словесных пояснений более знающего раввина и не записанного
в целях сохранения тайны Закона Моисея. ▼
***
ясно и неоспоримо видно, что между жидами была стачка, что они условливались, как и что отвечать и уведомляли об этом друг друга. Так Итка Цетлин в нескольких записках писала: "Кого ещё взяли?.. Ещё многие будут задержаны. Худо будет, но можно жертвовать собою для прославления Божьего имени. Сделайте то, что знаете, ибо терять нечего. Очень худо; три бабы говорили до того, что у меня потемнело в глазах; сначала я держалась твёрдо, покуда не свалилась с ног. Коротко сказать, очень худо, старайтесь сделать это, для прославления Божьего имени и пожертвуйте собою; терять нечего. На нас на всех надежды мало, всем очень худо будет». (Ист. 71, стр. 92).
«Наконец, некоторые из подсудимых, упав духом и не видя возможности запираться более, при стольких явных уликах, сознались, но опять отреклись, таковы Фейга Вульфсон, Нота Прудков, Зелик Брусованский, Фратка Девирц, Ицка Нахимовский».
Часть жидов была рецидивистами в такого рода преступлениях. «Блюма Нафанова. Когда Терентьева сказала ей: "Напрасно ты от меня отпираешься ты знала меня, давно, ещё когда убили Хорьку", — то Блюма закричала: "Что тебе теперь до Хорьки? Тогда был суд". — Оказалось, что Блюма в числе других подозревалась в 1821 году в убийстве Христины Слеповронской, также замученной в жидовской школе». (Ист. 71, стр. 104).
Даль приводит и сводки показаний разных лиц, допрошенных по делу. Нота Прудков сказал генералу Шкурину: «Если бы сам государь обещал евреям помилование, то они бы, конечно, сознались».
В итоге, 18 января 1835 года в Государственном Совете состоялось высочайше утверждённое мнение, в котором в частности отмечено:
«1. Евреев подсудимых по делу об умерщвлении солдатского сына Емельянова и по другим подобным делам о поругании над христианской святынею, как положительно не уличённых, от суда и следствия освободить.
2. Доказчиц, христианок: крестьянку Терентьеву, солдатку Максимову и шляхтянку Козловскую, не доказавших тех ужасных преступлений и отступления от веры, которые они сами на себя возводили, но виновных в изветах, коих впоследствии не могли подтвердить, сослать
в Сибирь на поселение, лишив Козловскую шляхетства.
Затем, Еремееву, Желнову и проч. освободить, предав церковному покаянию». (Ист. 71, стр. 107, 108).
Как видам, мафия совершила убийство, а виновными признаны именно те, кто помогал следствию, раскаявшись в содеянном. И заодно отметим, что дело следствия и суда доказывать вину преступников,
а не свидетелей и соучастников преступления, в случае если признаётся принцип презумпции невиновности. Т. е. принцип презумпции невиновности нарушен в отношении христиан.
Стоило это дело еврейской общине в копеечку. На стр. 102 подстрочный комментарий: «Со времён этого дела в Витебске и окружных местах сохранилась в народе молва, что "после солдатского сына ни на одной велижской еврейке не осталось на головном уборе ни зерна жемчуга". — Это можно слышать и поныне».
Под «положительным изобличением», видимо, понималось взятие убийц в процессе ритуального убийства. Было в истории и такое.
На стр. 40 В. И. Даль начинает список ритуальных убийств, зафиксированных с IV века. Некоторые из них приводим:
«20) В 1234 в Норвиче евреи похитили ребёнка, держали его втайне несколько месяцев, до Пасхи, — но не успели совершить злодеяния своего; ребенок отыскан, а они казнены. (…)
38) В 1456 году в Анконе крещёный раввин Эманул объявил, что бывший там лекарь из евреев отрезал голову служившему у него мальчику христианину и собрал тщательно кровь.
39) Он же показал о другом подобном случае, где евреи распяли мальчика, кололи его и собирали кровь в сосуды. (…)
40) В 1486 году в Регенсбурге найдено в одном жидовском погребе шесть трупов христианских младенцев; при исследовании открыт тут же камень, обмазанный глиной, под которою найдены на камне следы крови, потому что дети на нём были убиты. (…)
44) В 1492 году жиды, по подобным обвинениям, изгнаны из Испании. (…)
51) В 1540 году в княжестве Нейсбург было раскрыто такое же преступление потому, что «еврейский мальчик, играя с другими на улице, сказал: "Три дня выл этот щенок и насилу издох". Это слышали посторонние люди».
66, 67 и 68) В Польше в Люблине, в Коле и Кутне.
«Евреи были изобличены, но упорно запирались; под пыткою все пять человек, допрошенные порознь, показали одно и то же, сознавшись во всём, и повторили гласно показания свои в суде, и в присутствии нарочито призванных для сего евреев».
72) В 1610 году в Польше в г. Щидловец «жиды были схвачены
в то самое время, когда истязали жертву свою. Евреи четвертованы…»
80) В 1639 г. в Ленчицах крестьянин Мендык продал раввину Мейеру ребёнка крестьянина Михалковича. Мендык под давлением своей совести явился с повинной и донёс на себя и жидов. В итоге сознавшийся Мендык четвертован; жиды, которые всё отрицали, «высшим судом оправданы ».
По поводу судьбы Мендыка Даль замечает: «Это был один из первых и самых замечательных уроков христианам не сознаваться и
не уличать жидов в таком ужасном злодействе». (И отсюда вывод:
«Если Государство не защищает от убийц, то тогда остаётся народное средство — погром).
97) В Дрогобецке в 1689 г. судьи, собравшиеся по подобным делам, все были отравлены.
112) В 1753 году в Житомире «по очевидным уликам, еврейки Брейна и Фружа, без пытки сознались в этом убийстве, а мужья их были ими уличены и так же без пытки сознались. Затем прочие были преданы пытке и, повинившись, сделали столь подробное описание этого злодейского преступления, что уже, конечно, не могло оставаться никакого сомнения. Евреи были казнены жестокой смертью в Житомире: раввину Полоцкому и пяти другим жидам сожжены под виселицею руки, обмотанные смолистой пенькой, вырезано по три ремня из спины, а потом они четвертованы…» и т. д.
В ходе Велижского дела было открыто ещё несколько подобных убийств,
И всё это прямо освящено иудаизмом. Владимир Иванович приводит цитату из книги «Эц-Хаим»: «Из всего оного мы заключаем, что убиением и питием крови гоя (неверного) умножается святость Израиля или евреев». (Ист. 71, стр. 38). «Всё оное» в этой цитате — обширные выписки из «Ветхого Завета» и комментарии к ним. Книгу «Эц-Хаим» (древо жизни) написал в ХVII веке раввин Хаим Витал в Польше. Как утверждает раввинат, любой раввин вправе толковать Закон, и его слово столь же свято, как слово самого Моисея.
Кровь используется для приготовления мацы; при изготовлении медовых пряников на Пурим; сушёная кровь даётся роженицам под молитву мужа; лоскутком, пропитанным кровью и высушенным, протирают глаза новорождённому; пеплом холста, пропитанного кровью, посыпается яйцо во время брачного обряда.
В трактате «Сулхан-Орух» (Шулхан-Орух) стр. 42, ст. 67 даётся ответ на возражение, что Закон Моисея запрещает употреблять кровь в пищу: «Кровь скота и зверя употреблять в снедь нельзя, а кровь человеческую, для пользы нашей, можно». (Ист. 71, стр. 31). Кроме того, в «Ветхом Завете» сказано: «чтобы человек сохранял заповеди Мои и жил с ними» (Моисея кн. З, гл. 18, ст. 5; Иезекииля, гл. 20, ст. 11). Талмуд толкует это так: «дабы жил человек с заповедями Моими, а
не дабы умер за них, почему и дозволяется в случае нужды, нарушать сии заповеди» (Талмуд, кн. Аведозоры, разд. 4, лист 55) (ист. 71, стр. 8, подстрочное примечание) — как видите, Закон Моисеев тоже, что дышло, куда повернул, туда и вышло.
Освящение ритуальных убийств христиан признаётся и многими иудеями-отступниками самого разного происхождения: раввинами и людьми из простой иудейской массы. В силу особенностей России,
из числа этих последних, В. И. Даль приводит свидетельства главным образом солдат иудейского происхождения. Мы для краткости приведём свидетельство бывшего раввина, т. е. специалиста. В. И. Даль пишет: «…есть множество толковых книг раввинских, как говорят до 50 т., содержащихся в большой тайне, и существуют между раввинами особые, так называемые каббалистические науки, служащие для объяснения, по произволу, тёмных мест Талмуда. Вот почему Талмуд не доступен даже учёным филологам нашим, коих свидетельства о том, что есть и чего нет
в нём, вовсе не надёжны. Есть, наконец, у евреев и словесные предания и учения, сохраняемые в тайне, но обнаруживаемые изредка обратившимися евреями. (…)