Почти каждый человек наверняка слышал о таинственном “обратном угнетении”. Мы все в разной степени не можем отличить собственные убеждения от навязанных системой.
Понимаете, проблема определения слова «сексизм» в словаре, например, состоит в том, что он утверждает, что сексизм — это «предрассудки, стереотипы или дискриминация… по половому признаку» или «несправедливое отношение к людям из–за их пола». Чем словари круты — так это тем, что они начинают врубаться, что обычно сексизм направлен на женщин.
Если посмотреть на сексизм как на иерархию, вы увидите, что да, каждый человек может столкнутся со стереотипами (предположением, что все представители группы одинаковы), предрассудками (негативным отношением к группе, основанном на этих стереотипах) и дискриминацией (лишением доступа к ресурсам из–за предрассудков). И вот почему невозможно быть сексист_кой по отношению к мужчине. Потому что можно придумывать стереотипы о мужчинах, иметь предрассудки по отношению к мужчинам, дискриминировать мужчин, но институциональное угнетение — это намного большая проблема. Угнетение - это не просто проблема. И вот четыре на то причины.
1. Оно повсеместно
Оно встроено в социальные институты и вплетено в сознание каждого. Дело не в одном человеке, ведущем себя как скотина по отношению ко второму. Дело не в одной женщине, отпускающей «мизандрические» шутки в Твиттере. Дело не в том одном разе, когда вы увидели, что черный коп остановил белого парня без видимой причины. Дело в культурных ценностях, вплетенных в саму ткань нашего общества, воспроизводящихся в тех самых институтах, которым нас учили доверять — таких как, например, словарь, написанный белым цис-мужчиной. Дело во влиянии системы угнетения, которое окружает нас повсюду и определяет наше отношение к себе и к другим.
|
|
Например, посмотрите, что происходит, когда вы шутите «по-сексистски» о мужчинах. Сколько мужчин побегут доказывать, что #НеВсеМужчины так поступают? Но если пошутить по-сексистски о женщине, то сколько из этих мужчин побежит защищать женщин? Черт, а сколько женщин побегут защищать женщин? И скольким из тех, кто это сделает, скажут, что у них просто «нет чувства юмора»?
Люди с большей охотой смеются над сексистскими шутками или придумывают их, потому что общественное мнение, что женщины смешны, так широко распространено.
2. Оно ограничительно
То есть, система угнетения в значительной степени определяет шансы человека добиться чего-либо в жизни и его понимание собственных возможностей. Женщин, например, чаще всего воспитывают с мыслью о том, что их ценность как личности зависит от их красоты — неважно, насколько они умны, успешны, состоятельны, их жизни все равно ограничены сексуальной привлекательностью.
3. Оно построено иерархически
Благодаря угнетению в общественном сознании одни люди считаются «лучше» других. Привилегированные группы извлекают выгоду — зачастую неосознанно — из ущемления прав угнетаемых групп. Из–за превосходства числа белых в структурах власти и затяжных последствий колониализма люди с более светлой кожей считаются более привлекательными — что также дает им больше шансов стать обладателями других позитивных характеристик, как, например, богатство и образованность. Для того, чтобы одна группа превосходила другую, вторая группа лишается того, что есть у первой по умолчанию. Это и есть угнетение.
|
|
4. Привилегированная группа обладает властью определять реальность
То есть, они устанавливают статус-кво: что значит быть «нормальным», «объективным» и «правильным». Рассмотрите использованный мной ранее пример со словарем: если белые мужчины определяют рамки нашего общего языка, они определяют и то, как мы будем воспринимать мир через этот язык.
Еще один подобный случай — отсутствие репрезентации меньшинств в медиа. Если вы ребенок с инвалидностью, который смотрит телевизор на протяжении своего взросления, и все, что вы когда-либо видели там — это люди без инвалидности, которые преподносятся как единственный вариант нормы — не станете ли вы стеснятся своих особенностей? Кроме того, если медиа контролируют мужчины (а они это делают — 95% влиятельных должностей в медиа занимают мужчины), то что происходит с историями о женщинах?
Если рассказы о женщинах контролируются мужчинами, то правдиво ли то, что мы слышим о женщинах — или же это определяется и ограничивается «правильным», «нормальным», «объективным» изображением женской сущности? Иметь возможность определять реальность — многовато власти для одной группы людей. А власть — это обратная сторона угнетения.
Когда людей, которые находятся у власти, подвергают стереотипам и дискриминируют — несмотря на то, что это ужасно, — это не результат угнетения вне зависимости от того, что сказано в словаре. Подобное негативное отношение к привилегированным людям не является ни распространенным, ни ограничивающим, ни иерархическим. То есть, они ничего не теряют, просто потому что чьи-то слова, действия или убеждения их обидели или даже им навредили. И в этом и разница.
|
|
___________________________________________________________________________________________________________
Роль женщины в спорте
Иллюзия доступности соревновательного спорта для женщин создается путем формирования отдельных, так называемых «женских» нормативов и категорий. Любая спортивная дисциплина представляет спортсменку как заведомо слабую, физиологически ущербную единицу. Наложение полного запрета на спортивную деятельность могло в итоге породить реальное сопротивление, поэтому общество предпочло выделить женщинам отдельную нишу, в которой они будут соревноваться друг с другом, направлять свои ресурсы и силы на конкуренцию между собой.
Уважение к женскому полу в спортивной среде — это фарс. Мужчины объявлены тотально превосходящими любую женщину в физических способностях. Именно так пытаются обосновать разделение спорта. За безосновательными утверждениями о женщинах многие прячут свою трусость, оправдывают неготовность соревноваться с женщиной, скрывают страх проигрыша в случае, если все действительно будет по-честному. Связано это прежде всего с социальным положением женщины. Выделение гендерных категорий в спорте представлено как женская привилегия, но без права на отказ от нее. В случае, если женщина действительно не могла бы противопоставить ничего мужчине, такой запрет не имел бы смысла.
Образование когда-то тоже было раздельным. В дореволюционной России это была нормальная и повсеместная практика. Получение женщинами любого образования считалось инновационным, и все приветствовали такой подход. Считалось, что у женщин возникают затруднения с точными и техническими науками, так что надобности в обучении им никто не видел. В действительности, государство опасалось того, что, получив знания, женщина больше не будет исполнять навязанную ей роль хранительницы домашнего очага и инструмента по воспроизводству солдат. Они боялись, что женщины могут начать претендовать на большее.
Такая же доказательная база и у тех, кто разделяет спорт на женский и мужской. Они опираются лишь на несколько книг и исследования, проведенные в 80-х годах. Тогда женщин в спорте было очень мало, а уровень чемпионок был сравним с современным уровнем средних женщин-любительниц. Уровень женщин в спорте постоянно и большими темпами растет, и исследования тридцати-сорокалетней давности никак не могут быть актуальны.
Огромное значение имеет пропаганда: множество информационных порталов транслируют унижающие женщин установки, которые принимаются за истину; тренера в секциях уверяют, что реализовываться надо через женский спорт, да и серьезно заниматься будут только с выступающей ученицей; наконец, навязчивый шаблон поведения людей вокруг не оставляет в сознании варианта поступать иначе. Есть и те, кто оправдывают личные неудачи в спорте своим полом.