Хэмптон, Теннесси Июль 1989.

Они знали своего Бога

Часть - 4

 

 

Эдвин и Лиллиан Харви

Содержание

Предисловие

Филипп и Мэтью Генри (1631-1696) СТАНОВЛЕНИЕ ТОЛКОВАТЕЛЯ БИБЛИИ

Фриборн Гарретсон (1662-1714) СВЯТОЙ ВСАДНИК

Кэтрин Ливингстон Гарретсон (1752-1849) МИЛОСЕРДНАЯ ХОЗЯЙКА

Джон Госснер (1773-1855) НЕУСТРАШИМЫЙ ИСКАТЕЛЬ ПРИКЛЮЧЕНИЙ В ВЕРЕ И МОЛИТВЕ

Джон Хант (1812-1848) АПОСТОЛ НА ФИДЖИ

Элизабет Прентисс (1818-1878) СТРАДАЯ, ПОМОГАТЬ СТРАЖДУЩЕМУ

Лорд Рэдсток (1833-1913) ЛОРД-СЛУЖИТЕЛЬ

Доктор Фредерик Баедекер (1823-?) ЧЕЛОВЕК, ПОСЛАННЫЙ ОТ БОГА

Фрэнк Кросслей (1839-1897) БОЖИЙ ФИНАНСИСТ

Эмили Керр Кросслей ВЕРНАЯ ПОДРУГА

Баронесса Фон Вреде ТЮРЕМНЫЙ АНГЕЛ

Генриетта Элайза Солто (1843-1934) Я БУДУ УПОВАТЬ НА БОГА

 

 

Предисловие

Мы продолжили исполнение того, что, как мы убеждены, являлось Божьим замыслом в хождении у духовного Сиона и сравнимо с созданием его башен и дворцов. В результате проведенных биографичес­ких исследований мы молитвенно представляем наши удивительные открытия будущим поколениям. В наше время Церковь во многом находится настолько да­леко от библейского христианства, что большинству представителей поздних поколений верующих неиз­вестны даже имена живших до них истинных хрис­тиан, которые знали своего Бога необыкновенно близ­ко. Эти люди следовали Его заповедям и исполняли Его замыслы. Наследство, оставленное ими для буду­щих поколений христиан, имеет для нас непреходя­щую ценность.

Герои третьей и четвертой книг были избраны, поскольку в их жизнях был явлен Божественный за­мысел и Небесное предопределение. Они слышали Голос и следовали Ему; они боролись со своей гре­ховной природой и видели в Искуплении очищение от своих грехов; они вступали в борьбу с казавшими­ся непреодолимыми трудностями и побеждали.

Очевидно, что в этих людях обитал Святой Дух, Который вселял в них сострадание к грешникам, не знавшим истинной любви; Бог давал им все необхо­димое из Небесных источников. Перед ними, как и перед детьми Израиля, шел огненный столп, за кото­рым они следовали.

Святой Дух, пребывающий сегодня в нас, побуж­дал их сердца к исполнению Божьей воли. Их серд­ца горели... Были ли еще где-нибудь языческие наро­ды, которых не достигла благая весть Евангелия? Гос­подин Жатвы знал, где найти Свой сосуд, приготов­ленный для восполнения этой нужды! Был ли еще где-нибудь народ, нуждающийся в Слове Божьем на своем родном языке? Бог знал, кого призвать на труд переводчика! Была ли еще где-нибудь угнетенная раса с сонмом эгоистичных “богов”? Господь посылал и туда Своего вестника! Стремились ли исследователи Священного Писания открыть библейские истины в их величественной чистоте? Всевышний знал людей, сильных в Слове Божьем, способных восстановить это Слово в его первоначальном величии и перво­зданной силе! Нуждались ли они в молитвенной под­держке? Бог мог донести через них Свой призыв к служению и вложить Свои стенания в души людей, готовых нести это бремя.

Деяния Апостолов не завершились две тысячи лет тому назад, поскольку на всем протяжении последу­ющих столетий ученики Христа шли на поля, гото­вые для жатвы. Никогда у Бога не было недостатка в Своих Петрах, направляемых в дома Корнилиев; Своих Павлах, готовых идти к язычникам; Своих Стефанах с их краткими проповедями, после кото­рых таких людей, как Савл из Тарса поражает стрела Всевышнего; Своих Филиппах, готовых к тому, чтобы оставить места духовного пробуждения и отправить­ся на пустынную дорогу для встречи с ищущим по­знания истины эфиопским евнухом. Еще у Бога есть неизвестные Анании, готовые встретиться со смер­тью, чтобы войти в закрытые двери; туда, где моля­щаяся душа нуждается в свете Истины.

Религиозному миру, такому деятельному и шум­ному, даже неизвестно о той молчаливой толпе, ко­торая все еще следует за столпом огня. Эти верующие ведомы Господом Вседержителем к покорению того, что из-за своей внешней незначительности и молчаливости остается неузнанным. Не обладая ни духовным зрением, чтобы увидеть путь Бога на море, ни духовным слухом, чтобы услышать Его тихий, на­ставляющий Голос, ни укрепленным духом, для того чтобы узнать, что “хананеи” все еще не завоеваны, многие из нас лишены возможности понимать та­ких Божьих служителей. Оставаясь не узнанными и не имея поддержки со стороны плотских христиан, эти святые продолжали свой путь, совершая опреде­ленную им свыше миссию.

Господу было угодно дать им жала во плоть и зем­ные сосуды в трещинах. История жизни этих людей дошла до нас в их жизнеописаниях и дневниках. Заметим, что всех героев наших книг объединяло полное подчинение руководству Святого Духа. Эти люди знали своего Бога, подобно первым ученикам Христа в Деяниях Апостолов. Мы не устаем молить­ся о том, чтобы чтение этих очерков помогло хрис­тианам нашего времени в их общении с Богом, что­бы и в наши дни они могли так же исполнить волю Отца Небесного.

Я выражаю глубокую благодарность Эдварду Куку, Труди Тайт и Джоан Генри, труд которых сделал возможным эту публикацию. Кроме того, я в нео­платном долгу перед моим дорогим мужем за его работу над некоторыми из моих очерков. Я слышу его голос и чувствую его поддержку даже сейчас, не­смотря на то, что он ушел к Господу несколько лет назад...

Лиллиан Г. Харви

Хэмптон, Теннесси Июль 1989.

 

На Небесах, в Царстве Божием ни одна душа не является лишней или повторением другой. Но каж­дая душа нужна для полноты, как каждая нота — для гармонии в аккорде. — Адольф Сафир.

 

Вот Церковь святых на коленях,

В молитве склонилась у ног Иисуса.

И славу воздать в моленьях

Стремятся Всевышнему пылкие души.

Дерзко достигнув веры пророков,

С радостью шли они к будущим благам;

С мечтами о Боге, средь скал и потоков,

Несли фимиам благовонный, с великой отвагой.

Их песнь покаянья стремится к вершинам,

Хвалы океан раздается в слезах и моленьях.

Стремятся их души к тем Божьим глубинам

В которых сокрыта вся благость смиренья.

Сердца их — горящие волны,

Им. не разбиться о камни сомнений.

Их душам не ведом ни ропот, ни стоны,

Ты видишь святую любовь в их потоке молений.

Открой же и ты, свое сердце Отцу,

Б покаянии открой!

И в сердце твое не замедлит войти

Великая радость и Господа светлый покой...

С. А. Фокс

 

Бог никогда не повторяет Себя. Не существует двух абсолютно одинаковых мыслей, нет двух совер­шенно одинаковых нужд, нет двух грешников, кото­рые придут к Христу одним и тем же путем. Вместо того, чтобы надеяться на опыт других, ищите то, что назначено вам. — Д. Л. Муди.

 

Филипп и Мэтью Генри

СТАНОВЛЕНИЕ ТОЛКОВАТЕЛЯ БИБЛИИ

Несмотря на то, что прошло уже более двухсот пятидесяти лет с момента издания его книги, толко­вания Мэтью Генри все еще пользуются неизмен­ным спросом и по достоинству занимают свое место на книжных полках многих служителей и стремя­щихся к познанию Истины христиан. Мы все еще обращаемся к этому одаренному толкователю, когда хотим пролить свет на священные страницы. Если книга не умирает по прошествии долгого времени, мы вправе сделать вывод о том, что она созидалась благодаря молитве и через молитву. Именно так мы оцениваем эти тома плодотворного и полезного ис­следования Священного Писания.

Очень часто, когда Бог желает подвигнуть челове­ка на свершение великого дела, Он начинает Свою работу с родословной этого человека, принимая во внимание не только веру родителей, но и духовность бабушки и дедушки Своего избранника. Именно так было и в случае с Мэтью Генри. В биографии своего отца Мэтью пишет о своей бабушке, миссис Магда­лен Рочдейл, которая была прихожанкой лондонс­кой церкви Святого Мартина в Вестминстере:

“Она была добродетельной, набожной, бла­городной дамой и очень богобоязненной. Буду­чи верной христианкой, она полностью от­реклась от тщеславия и удовольствий света, хотя и жила в окружении всего этого. Она, вер­но направляла жизнь своего дома; каждый день они всей семьей молились. Своих детей она наставляла в Слове Божьем и учила их глубо­кому познанию Господа... Своего сына Филип­па Магдален с юных лет направляла на труд служителя. Незадолго до своей смерти она ска­зала: “Разумом я на Небе, сердцем на Небе; ос­тался лишь шаг, чтобы я вся была там”.

О, если бы только родители могли осознать, как каждый поступок в их жизни — каждая произне­сенная молитва, каждое вскормленное и поддержан­ное святое воздыхание — влияет не только на их ближайших потомков, но также и на последующие поколения! Тогда бы их погруженность в суету, та­кую губительную для них, показалась бы им бессмыс­ленной и напрасной по сравнению с теми благосло­вениями, которые Бог обещает продолжить до тыся­чи родов. Вряд ли мать Филиппа Генри и бабушка Мэтью Генри как следует понимала, насколько ее молитвы к Господу отразятся на жизни их сына, и внука, а также на множестве читателей его толкова­ний Писания на протяжении следующих столетий.

Отец Филиппа, уроженец Уэльса, жил близ Суанси в Южном Уэльсе. Его звали Генри Уильямс (в то время христианское имя отца становилось фамили­ей сына). Генри Уильямсу сопутствовал финансовый успех, он был приближенным Джеймса, герцога Йор­кского, второго сына короля Карла. Во время коро­левской службы он был хранителем сада Уайтхолла, и на его попечении были шлюзы. Филипп, помогая своему отцу, проявлял при этом такое рвение, что привлек внимание архиепископа Лода. Впоследствии, во время заточения архиепископа в крепости он все еще навещал его.

Благодаря положению своего отца при дворе, Фи­липп с юных лет был знаком со светской жизнью. Он входил в круг друзей герцога Йоркского и прин­ца Чарльза. Эта дружба с наследником трона сулила Филиппу легкое продвижение по службе при дворе, но произошли изменения в политическом курсе, и двор оказался в смятении из-за бурных событий 1641 года. Филиппу в то время было десять лет.

Нас охватывает благоговение, когда мы усматри­ваем Божью Руку во всех этих предначертаниях. Ве­ликое предвидение и мудрость Всевышнего расстав­ляют все события в соответствии с Его Божествен­ными замыслами. В древности Моисей должен был на какое-то время удалиться от шумной жизни при дворе египетского фараона в безмолвие пустыни, что­бы исполнить предначертанную ему свыше роль в истории народа Израиля. Мы могли бы вообще ни­чего не знать о Моисее как о приближенном ко дво­ру фараона, но как предводитель израильтян, писа­тель и законодатель он все еще продолжает жить. Если бы Филипп Генри не был бы удален от жизни при английском дворе, блестящие перспективы, в его жизни, вне всякого сомнения, осуществились бы. Но его имя и имя его сына никогда не стали бы извест­ны последующим поколениям.

После получения степени Филипп Генри был на­правлен служителем в небольшой, ничем не приме­чательный приход в Уортенбери, находившийся в ан­глийском графстве Флинтшир. Было ли случайным стечением обстоятельств то, что он оказался всего лишь в пяти милях от “женщины его судьбы”, впос­ледствии ставшей его женой, девичья фамилия кото­рой стала именем их сына? Кэтрин Мэтьюз была единственной дочерью небогатого помещика. У нее было много поклонников, и, тем не менее, она была замечательным образом сохранена для своего более высокого предназначения — стать женой Филиппа Генри. Ее характер проявился в ответе тем, кто на­мекал на то, что Филипп, хотя и считался ученым и прекрасным проповедником, все же был несколько странным человеком, и было “даже неизвестно, от­куда он приехал”.

“Да, это правда”, — ответила Кэтрин Мэтьюз, — “но я знаю, куда лежит его путь, и мне бы хотелось отправиться вместе с ним”. И эта верная молодая женщина прошла с Филиппом весь жизненный путь, через славу и поношения.

Эта молодая пара подверглась суровому испыта­нию, прежде чем отец Кэтрин дал свое окончатель­ное согласие на их союз. Но, в конце концов, пре­одолев все препятствия, Филипп и Кэтрин пожени­лись. Однако их счастье в скором времени оказалось омрачено политическими событиями, которые были грозным признаком надвигающейся бури в мире верующих. Шторм разразился 24 августа 1662 года, когда 2000 служителей были лишены своих прихо­дов и мест проживания и, таким образом, были вы­нуждены искать работу и убежище в атмосфере враж­дебности и подозрения. На сто лет раньше, 24 авгу­ста 1562 года, во Франции в “черный” день Святого

Варфоломея произошла резня христиан-гутенотов. Трудно было даже представить себе, что кто-то захо­чет повторить этот ужасный день. Но теперь, веком позже, “те же самые силы” избрали эту годовщину для совершения дела, явившегося причиной невыра­зимого страдания для истинных верующих.

Филипп Генри, теперь уже в возрасте 31 года, был одним из тех служителей, которым совесть не позво­лила пойти на компромисс со своими твердыми убеж­дениями ради сохранения кафедры проповедника. Из-за такой позиции его несколько раз арестовыва­ли и заключали в тюрьму.

Отстранение от кафедры для служителя было же­стоким ударом, поскольку сфера его влияния сузи­лась, и он чувствовал, как его светильник оказался сокрытым. Представляет значительный интерес тот факт, что день рождения Филиппа Генри приходился как раз на 24 августа, день Святого Варфоломея. По случаю этого совпадения Филипп писал: “24 августа я родился, и эта же дата явилась днем моей смерти”. Вся глубина охватившего его в то время чувства рас­крывается в элегии, написанной им по случаю смер­ти близкого друга. Друг Филиппа также был отстра­нен от проповедей Актом Унификации и вскоре после этого скончался. Его стихи пропитаны скорбью и болью о судьбе друга:

 

В печали годы проводя,

Он облачил себя в молчанье.

В смятении плача, как дитя,

Познал он скорбь, понес страданье.

Как тяжело огонь скрывать,

Когда в душе пылает пламя.

Как трудно силе уступать,

Когда нет почвы под ногами.

Его несказанным словам

Нет места в книге летописной.

Не суждено его глазам

Увидеть плод, но жатва близко...

 

Мэтью Генри родился через два месяца после того, как его отец лишился места служителя в своей пре­жней церкви. Новорожденный младенец был настоль­ко слабым, что его окрестили в тот же день, посколь­ку казалось, что он не проживет и до конца недели. В течение всей беременности Кэтрин была поглоще­на мыслями о темных тучах, собиравшихся над бри­танской сценой, и предвещавших бурю. Это, возмож­но, оказало влияние на их маленького сына Мэтью, чья “колыбель качалась в тени изгнания”. Как сказал один из его биографов, “младенчество и детство ма­ленького Мэтью были погружены в слезы и омраче­ны невзгодами”. Будучи серьезнее большинства де­тей, он был необыкновенно развитым для своих лет мальчиком. В три года он же мог читать Библию. Более того, он необычайно ясно усваивал ее глубокие истины, намного превосходя более старших по воз­расту детей.

Когда отец Мэтью был моложе, он предпочитал традиционную школу для обучения своего сына. Но позднее он решил защитить своего мальчика от тлет­ворного влияния таких учебных заведений и взял на себя заботу об его образовании. “Божьи замыслы созревают быстро; почка может быть горькой на вкус, но зато цветок будет сладким”. Этот цветок, рас­крывшись, оказался воистину прекрасным. Отец, лишенный служения, теперь же располагал большим запасом времени для своей семьи; особенно это ка­салось его занятий с сыном. Он прилежно выполнял свои обязанности. Семейные богослужения, утрен­ние и вечерние, запечатлелись в сердце и разуме маль­чика. Позднее он написал об этом в биографии сво­его отца.

Утренние и вечерние служения начинались с крат­кой молитвы о водительстве Святого Духа, Которым было вдохновлено все Писание. Он молил Господа об освящении. После такой молитвы читалась глава из Библии, они пели псалом, а затем следовала еще одна молитва. Дети задавали вопросы, и отец мог оценить, насколько хорошо его слушатели восприня­ли Слово Божье, которое Филипп Генри чтил чрезвы­чайно высоко. Время от времени он просил детей записать те мысли, которые он излагал относительно какого-либо стиха или главы. Он советовал каждому из присутствующих завести тетрадь для записи ин­тересных событий, мыслей или цитат из прочитан­ного ими. Можно увидеть в этом труд будущего тол­кователя, и, вне всякого сомнения, Мэтью использо­вал многие комментарии отца в своих толкованиях.

Мы можем понять веру Филиппа в молитву благо­даря событиям, происшедшим в Брод Оуке, в доме его жены, куда переехала семья после того, как он был вынужден оставить дом служителя церкви. Пос­ле молитвенных обращений к Богу за двух своих де­тей, которые были опасно больны, он записал в сво­ем дневнике следующее:

“Если Господь будет так милостив в отве­тах на мои молитвы за детей, я никогда не скажу Ему, как обычно говорят нищие у наших дверей: “Я никогда больше ничего у Тебя не по­прошу”. Нет, наоборот, Он будет слышать меня чаще, я буду любить Бога еще больше, и еще больше буду любить молитву”.

Он обычно говорил: “Торгующие люди плохо воспринимают, когда их клиенты идут к другому про­давцу. Пока мы находимся в таком неоплатном дол­гу перед Богом за все Его явленные к нам милости, мы обязаны угождать Ему, еще и ради Его будущих милостей”.

Еще до женитьбы у Филиппа Генри сложились при­вычки, которые оказались очень полезными ему как отцу семейства. Священное Писание было его наи­первейшей заботой. Будучи студентом Оксфорда, он приобрел Библию, страницы которой были разделены листами белой бумаги, на которых он мог писать за­метки относительно стихов Библии. Мэтью, повествуя об этом периоде в жизни отца, писал:

“Он проводил свое время главным образом в исследовании Священного Писания и в соби­рании полезных библейских наблюдений и выс­казываний. Он часто говорил: “Я читаю дру­гие книги для того, чтобы лучше понять Писа­ние’’.

Эти библейские наблюдения и высказывания Фи­липп Генри сделал необычайно близкими и для сына, так что будущий толкователь был основательно под­готовлен к своей замечательной работе. Спустя годы Мэтью, рассказывая о своем отце, говорит:

“Запас своих библейских знаний он обога­щал постоянно, в результате чего ему удалось обрести для себя настоящую сокровищницу. Я знал, что это принесло ему большую пользу. Он никогда не жалел о том, что в первые пол­года пребывания в Фортенбери у него почти не было книг, которые занимали бы его столь же сильно, как исследование Священного Писания и его собственного сердца”.

Слова этого отца могут укрепить нас в наше сует­ное материалистическое время. Мы должны посто­янно помнить о том, что нужно уделять достаточно времени и на молитву, и на чтение Библии, чтобы прийти к истинному познанию Бога. Филипп Генри рассматривал чтение Слова Божьего как другую сто­рону молитвы, говоря: “В молитве мы говорим с Бо­гом, в Своем Слове Он говорит с нами”.

“Предпочитаю иметь глаза для чтения Свя­щенного Писания и быть незрячим для всего остального. Это лучше, чем читать что-либо еще и пренебрегать Библией. Христос являет­ся для нас самым великим примером, который подготовит нас к наилучшему. Чтение Биб­лии укрепляет и радует нас. Оно удивитель­ным образом обновляет и изменяет суть че­ловека, делая его добрее, вызывая любовь, преоб­разовывая и улучшая его, независимо от вне­шних обстоятельств”.

Супруги постоянно молились, даже находясь пне дома. Можно сказать, что "вместе молясь, они всегда оставались вместе”. Филипп Генри настоятельно со­ветовал всем супружеским парам также выработать эту привычку. При этом он руководствовался тек­стом из 1 Петра 3:7: “Также и вы, мужья, обращай­тесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам бла­годатной жизни, дабы не было вам препятствия в молитвах”.

Для благочестивого христианина Филиппа Генри эта молитва посвящения стала его личной молитвой: “Пусть все молитвы, самые обычные или выз­ванные чрезвычайными обстоятельствами, со­вершаются по воле Божьей, будут услышаны Господом и приняты по Его великой милости...”

Он советовал:

“Будьте уверены: исполняя ваш сокровен­ный долг, вы должны твердо держаться молитвы. Никакая душа не может преуспевать, пренебрегая этим. Обычно отступничество на­чинается тогда, когда человек перестает уде­лять достаточно времени личной молитве. Вначале пренебрегают личной молитвой, не заботясь о тщательности ее совершения, за­тем наступает ее нерегулярность, и, наконец, очень скоро ее полностью оставляют. А за этим следует отказ от Бога, от Христа и во­обще от всего святого”.

Мы не знаем, что сказал бы Филипп Генри об от­сутствии молитвы, явлении, к сожалению, столь ши­роко распространенном в нашей христианской жизни в настоящее время. Надежда способна выстоять ради будущего христианства там, где живы духовные на­ставники, которые постоянно черпают свои позна­ния из Истинного Источника, чтобы передать их другим душам.

Этот благочестивый служитель знал, как молит­венно сражаться с тем, что уводит от молитвы, и дал совет, как не ослабеть тогда, когда сильная усталость или нежелание продолжать, кажется, вот-вот возьмут верх над молитвенником.

“Что-то изнутри призывает к окончанию молитвы: “Все, хватит для этого раза, сейчас уже вполне можно остановиться’ — и это еще до того, как прошло четверть или даже полчетверти часа от начала молитвы. Про­учив этого нам необходимо бороться. Бели дьявол не способен удержать нас в стороне от Бога, он будет мешать нашему общению с Ним. Это является признаком того, что мы еще не вполне подходим для Царствия Небес­ного. Молитву мы должны считать не только нашим долгом, но и нашей привилегией.

Мы находимся в долгу перед Мэтью Генри за из­дание двух больших томов проповедей, писем и нео­бычайно подробной биографии его благочестивого отца, Филиппа Генри. Однако мы знаем значительно меньше подробностей из жизни самого Мэтью. Не­которые факты из его биографии приводятся во вступ­лении к составленным им библейским толкованиям, но этого материала едва хватает лишь на краткий очерк о его жизни.

“Тот, кто делает свой дом маленькой церковью, поймет, что Бог сделает его маленьким святилищем”. Не удивительно, что уклад жизни этого благочести­вого дома ярко отразился на мировоззрении Мэтью и четырех дочерей, родившихся у Филиппа и Кэтрин Генри.

Как мы уже отмечали, в детстве Мэтью получил дома довольно широкое образование. Его отец обыч­но помогал студентам, будущим служителям, кото­рые жили в доме семьи Генри в Брод Оуке. В ответ на эти услуги они давали уроки его детям.

Когда Мэтью исполнилось восемнадцать лет, он был послан на учебу в Лондон, в Академию Айслингтона, образовавшуюся со времени изгнания служи­телей. Там он учился в течение двух лет у прекрас­ных людей, которых он глубоко уважал. В двадцать пять лет он был неофициально рукоположен и в те­чение некоторого времени помогал своему отцу. Позже его пригласили в находящуюся недалеко от его дома церковь в Честере, где он трудился на про­тяжении четверти века.

Мэтью был дважды женат. Его первая жена умер­ла во время родов, осложненных оспой. Во втором браке у него родилось девять детей, трое из которых умерли еще во младенчестве. Устройство дома Мэ­тью во многом походило на уклад дома его родите­лей. Каждый день проводилось по два домашних богослужения, утром и вечером. По утрам он откры­вал Библию на Ветхом Завете, а по вечерам обращал­ся к страницам Нового Завета.

С детских лет Мэтью знал Священное Писание, и его гибкий ум в ежедневных занятиях с отцом запе­чатлевал все новые и новые факты библейских глав. В течение долгих лет ежедневно, дважды в день, он сам подробно разъяснял Писание своей семье и всем окружающим. Толкователь провел всю свою жизнь в собирании материала для многотомных примеча­ний, которые вышли в его талантливых и духовных толкованиях.

В 1710 году Мэтью Генри получил предложение стать пастором одной из лондонских церквей. Он должен был, хотя и с большой неохотой, оставить свою церковь в Честере. Он начинал служение в не­большом доме, где проводились собрания. Затем этот дом вырос в преуспевающую церковь. Ему была бес­конечно дорога эта церковь. У Мэтью Генри была возможность занять кафедру, которую ранее зани­мал блестящий Джон Хью, но он отказался. Кроме того, он получал приглашения на служения из Ман­честера, но и эти предложения он отверг. В конце концов, из Лондона прибыла целая делегация, чтобы убедить его приехать в Хэкни. Чувствуя, что постоян­ство и настойчивость этого призыва могли исходить от Бога, он пересмотрел свое прежнее решение. До­ступность книг и авторитетов, которые могли бы оказаться полезными в его исследованиях по ком­ментариям, в конце концов, решили исход дела в пользу Лондона.

Но слишком тяжело ему было оставить пасторат, которым он руководил в течение двадцати пяти лет, порой при самых неблагоприятных обстоятельствах.

Нам понятна глубина его сердечной муки, выражае­мая в словах, сказанных им во время отъезда:

“Втайне от всех я склонился на колени и исповедовался Господу о своей скорби, о своем великом смятении... Господи, на том ли я пути? Оставляя Честер, я оглядываюсь назад с болью, вперед смотрю со страхом, но, взирая на Тебя, я смотрю вверх”.

В столице, исполняя свои обязанности по больше­му пасторату и прилагая к этому ежедневный писа­тельский труд, он подвергал чрезмерной нагрузке свое здоровье, которое, с младенчества, у него было сла­бым. Еще одним фактором, крайне тревожащим сер­дце этого служителя и отрицательно сказывающим­ся на его здоровье, был низкий уровень духовной жизни его окружения. И это стало причиной его глубоких переживаний.

Еще до своего отъезда в Лондон он уже в течение шести лет собирал материалы по Новому Завету. Более четырех лет ему потребовалось для продолжения этой работы, начатой им в Честере. Мы и сегодня восхи­щаемся огромной работой, проделанной им за пос­ледние десять лет его жизни. Смерть прервала его исследования. Он умер в 1714 году от апоплексичес­кого удара, когда навещал своих родственников в Нантвиче. К этому времени он уже завершил ком­ментарии к книге “Деяния апостолов”, и после его смерти другие талантливые служители продолжили его труд.

Мэтью Генри, хотя и являлся пресвитерианином, оказал влияние на служение многих выдающихся людей, придерживавшихся различных убеждений. Джордж Уайтфилд трижды исследовал его коммен­тарии, стоя на коленях. Роберт Холл, баптистский проповедник, признавал, что эти комментарии яви­лись для него великим благословением. Джон Уэсли, зная, что многие из его прихожан не в состоянии потратить сумму в шесть гиней на покупку коммен­тариев по Ветхому Завету, издал сокращенный вари­ант этой части толкований. Чарльз Уэсли в предис­ловии к изданию своих гимнов выражал глубокую признательность Мэтью Генри, признавая свой долг перед этим выдающимся толкователем Библии: “Мно­жество мыслей заимствовано из комментариев Мэ­тью Генри”. Чарльз Сперджен охарактеризовал эти комментарии как “занимающие первое место среди наилучших”. Бог, Который вдохновляет сердце к молитве, создает живой памятник тем, кто жертвует собой, ради служения Ему. Случилось так, что ком­ментарии Мэтью Генри, плод его многолетнего тру­да, до сих пор продолжают печататься и издаваться большими тиражами.

Знакомясь с жизнью этих двух выдающихся лю­дей — отца и сына — мы во многих случаях можем наблюдать Божье руководство. “Мы непрестанно пре­даемся на смерть”, — говорил апостол Павел. Так наша жизнь должна граничить со смертью, и это порой нам может не нравиться. Когда перед лицом Филиппа Генри закрылась дверь продвижения по службе при дворе, в связи с событиями на полити­ческой арене, то перед ним открылся путь, который в то время не представлялся перспективным. В ни­чем не примечательном деревенском пасторате он встретил благородную и прекрасную жену, которая была с ним едина в стремлениях построить надеж­ный дом Божий. Родившийся же у них сын, Мэтью, стал плодом этого благословенного союза.

Филипп Генри был изгнан с места служителя. По­началу он, несомненно, не мог распознать в этом воз­можность новых перспектив. Но у этого отца семей­ства именно тогда появилось значительное количе­ство времени, которое он мог щедро направить на служение своему собственному дому и своим потом­кам. Трудно сказать, каким был бы результат, если бы Филипп сам не занимался образованием своего сына, обогатившего впоследствии мир познаниями о неизведанных сокровищах Библии.

В великий день отчета мы откроем для себя, что все благословения изливаются на нас благодаря серд­цам, истерзанным страданиями. Как же выглядела их жизнь? Слава жизни для них была повергнута в прах. Воздушные замки были сокрушены. Да, мы говорим о тех, кто “всегда предавал себя на смерть”. Всегда перед великим приобретением приходит ут­рата. Мы должны быть готовы к тому, чтобы упла­тить цену! И тогда мы становимся способны воспри­нимать крушение материальных планов, как знак о более высоких Божьих замыслах для нашей жизни. Нас часто низвергают вниз перед великим восхож­дением. Мы должны полностью утратить свое эгоис­тичное “я”, прежде чем сможем стать преломлен­ным хлебом для насыщения многих тысяч голодных.

 

Преломленный хлеб и чаша Твоя,

Лишь в этом вся суть и участь моя.

Ты, — Христос — жизни хлеб, Ты — святая вода, Тобою Одним, будем живы всегда.

Подобно пшенице в муку измельченной,

Взбитой, как тесто, в жаре запеченной;

Жизнь моя, будь готова ты снова,

В Господа печь погрузиться со мною.

Лишь раздавленный плод для хмельного вина Угощеньем гостей был всегда.

Нас Господь искупил, лишь страданьем Своим; Он явил нам любовь — состраданьем святым.

Христос был преломлен, как хлеб за меня И теперь я — Его дитя.

Хлеб сейчас я в руке Его,

И святое Его вино...

Неизвестный автор.

 

Фриборн Гарретсон

СВЯТОЙ ВСАДНИК

“Знаешь ли ты, что, значит, быть святым?” — этот вопрос, обращенный к девятилетнему мальчику, бук­вально ошеломил его. Он сосредоточенно слушал, как тот же Голос продолжал: “...Святой — это тот, кто полностью отдал себя Богу”. Впоследствии, спустя многие годы, описывая этот случай, Фриборн Гаррет­сон скажет:

“Вдруг я увидел человека, в высшей степени прекрасного, какого мне никогда прежде не при­ходилось видеть. И тогда я начал молиться, чтобы Господь сделал меня святым”.

Фриборн слышал один и тот же Голос, говорив­ший с ним несколько раз. Обычно это происходило тогда, когда он в одиночестве прогуливался среди полей и лесов. Вскоре он осознал обетование из Священно­го Писания, обращенное к его сердцу: “Просите, и дано будет вам”. Не понимая полностью всего зна­чения происходящего, мальчик побежал домой и рас­сказал своим старшим братьям, что за один день он вдруг стал необычайно богатым.

В точности мы не знаем, почему этот не по годам развитой ребенок же в столь юном возрасте стал воспринимать Голос Господа. Возможно, его мать молилась о нем еще до того, как он появился на свет. Ибо, как он выразился впоследствии, ей была свой­ственна “внутренняя религиозность”. Вне всякого сомнения, что именно от матери, вместе с ее моло­ком, он впитал раннюю любовь к истине. Его отец также был цельной натурой. Все семейство неизмен­но и преданно посещало англиканскую церковь. Кроме того, на его мать сильное влияние оказали проповеди Джорджа Уайтфилда, а также Уильяма Теннента, человека высокой набожности, одного из главных учредителей Принстонского университета.

Но в жизни юного Гарретсона были не только ви­дения и голоса. Когда мальчику исполнилось десять лет, их дом посетила смерть и лишила его благочести­вой матери, сестры Сэлли и двух слуг их семьи. Это было настоящей трагедией для чувствительного ребен­ка. Он старался укрыться в укромных местах, чтобы выплакать свое горе. Единственным его утешением было карманное издание Нового Завета, который он читал, “горько вздыхая и страстно молясь”.

В двенадцать лет он поступил в школу, где оказал­ся отвлеченным от своих прежних серьезных раз­мышлений, отошедших куда-то на задний план. По его собственному признанию, восемь последующих лет можно назвать легкомысленными и лишенными всякого духовного роста.

Я отбросил прочь все серьезные мысли о том, что ждет человека после его смерти, — рассказывал он, вспоминая тот период своей жизни. — Я был полон игр, развлечений и озор­ства, как и мои сверстники”.

В то время он больше думал о накоплении богат­ства и об удовольствиях.

Но у Бога был Свой замысел на эту жизнь. Он не оставил юношу, которому открылся в раннем возра­сте. Хотя подростковые годы Гарретсон провел без­заботно и бесцельно, восемнадцатилетним юношей он осознал., что его положение противоречит всем его мыслям о Боге, мыслям о высоком и благород­ном в жизни. Он потерпел неудачу, пытаясь найти в их церкви помощь своей страждущей душе. Однако он с большим интересом слушал методистов, кото­рые, появившись в Америке всего лишь четыре года назад, стали объезжать новые территории с пропове­дями, отношение к которым, в то время, отличалось крайней недоброжелательностью и даже ненавистью. Он присутствовал на собрании, на котором ревност­ный Роберт Стробридж из Ирландии проповедовал с таким воодушевлением и силой, что скрытое стрем­ление к Богу разгорелось в груди юноши, как бушу­ющее пламя. В своем дневнике он рассказывает, как беседовал с этим проповедником в тот памятный вечер почти до полуночи после окончания богослу­жения. “Никогда до тех пор мне не доводилось так проводить время”, — писал он.

Впоследствии, спустя многие годы, в письме Джо­ну Уэсли, он так характеризовал это время:

“Прошло три года с того времени, как я осоз­нал свою греховность и был проведен сквозь муки нового рождения”.

Именно муками можно было назвать его пере­живания. Воистину, никогда не бывает рождения без тяжелого и упорного труда.

Снова и снова юный Гарретсон проезжал, мили вслед за проповедниками, чтобы послушать их. Но он все еще до сих пор не подчинил свою жизнь Богу, которому служили те, кого он так жадно слушал. Он был глубоко потрясен и затронут евангельской вес­тью. Когда Гарретсон услышал Фрэнсиса Асбери, то его учение показалось ему “бальзамом на его воспа­ленной ране”. Сопровождая этого проповедника к месту его следующего выступления, он чувствовал, как в нем углубляется сознание собственной греховнос­ти. Вот собственные слова Фриборна, красноречиво свидетельствующие об этом:

“Он начал работать надо мной таким об­разом, что я обнаруживал свои грехи во множе­стве, они окружали меня со всех сторон. Закон же, будут праведным., исследовал абсолютно все, открывая даже самые потаенные пороки моего сердца. Я готов был возопить: “Откуда этот Незнакомец знает меня настолько хорошо!?”.

Не поддерживая гонения, которым подвергали этих странствующих методистских проповедников, он все же решил пока держать в тайне свои намерения относительно будущего призвания. Их суровая и полная лишений жизнь, а также их прямая и ис­кренняя проповедь Евангелия привлекали его. Он уже начал познавать “меч”, предсказанный Иисусом Хри­стом, в Его словах: “... не мир пришел Я принести, но меч”. Его отец был всерьез обеспокоен, узнав, что его сын посещает эти служения, потому что на таких собраниях лежало пятно всеобщей неприязни. Од­нако вскоре отец скончался, оставив Фриборна уп­равлять их фермерским хозяйством, мельницей и всеми остальными делами, которых было немало.

Итак, в возрасте двадцати лет перед этим юношей открывались блестящие перспективы мирской ж