Кроме непосредственного выражения социального назначения уголовного права в содержании норм уголовного закона, законодатель, как уже отмечалось, счел необходимым специально в ст. 2 УК сформулировать и закрепить задачи Уголовного кодекса, что, безусловно, не только помогает правоприменителям и гражданам четче уяснить социальный смысл и предназначение уголовного закона, но и позволяет им эффективнее его применять и точнее сообразовывать свои поступки с его требованиями.
В юридической литературе среди таких задач прежде всего выделяют охранительную, ибо «охранительная задача уголовного права и есть его основная историческая задача, не зависимая, как отмечалось, от политического строя соответствующего государства либо особенностей его экономики». «Текст статьи дает основания заключить, — что на первое место ставится охранительная функция уголовного права. Собственные ценности и регуляторы уголовного закона отставлены на второй план. Уголовное право как бы имеет двойное служебное назначение: консервировать, защищать от посягательств существующий миропорядок (1) и обеспечивать исполнение регламентов так называемых созидательных отраслей — гражданского, земельного, экологического, налогового и т. п. права (2)».
«Социальная ценность уголовного права состоит прежде всего в охране общественных отношений, а именно: мира и безопасности человечества, личности, ее прав и свобод, собственности, природной среды, общественных и государственных интересов и всего правопорядка от преступных посягательств».
Верно, что охранительная задача уголовного законодательства является его основной исторической задачей, ставится на первое место, что именно она обусловливает социальную ценность уголовного права. Вместе с тем излишне категорично и терминологически невыдержанно, некорректно высказывание А. И. Бойко, ибо охранительная функция уголовного права как раз и представляет его собственную и главную социальную ценность. Нельзя же в самом деле серьезно писать о «двойном служебном назначении» уголовного права в сферах «консервирования существующего миропорядка» и «созидательных отраслей права» (прямо какой-то «философско-агро-строительный» стиль изложения). Что имеется в виду под сферой «миропорядка» и сферой «созидательных отраслей права»? Если в первом случае подразумевается объект уголовно-правовой охраны, не урегулированный «созидательными отраслями», то это только свидетельствует о наличии «собственных ценностей и регуляторов уголовного закона», об отсутствии «двойственного служебного значения» уголовного права. Ибо «собственному» предмету в не меньшей мере подчинены и «созидательные отрасли права». Уголовное право не обеспечивает «регламенты созидательных отраслей», а охраняет общественные отношения, урегулированные этими отраслями. Потому опять-таки можно говорить лишь о социальной обусловленности уголовного права, но не о его зависимости от указанных «регламентов».
Наиболее глубокое в теории уголовного права исследование содержания охранительной задачи проведено не малым количеством теоретиков, в результате чего они пришел к заключению, что «уголовно-правовое понятие охрана— более широкое. Оно включает в себя охрану существующих, еще не уничтоженных совершенным преступлением общественных отношений. И осуществляется эта охрана посредством удержания лиц от совершения преступлений. Удержание включает в себя и случаи привлечения виновных в совершенном преступлении к уголовной ответственности. Однако в этой ситуации охраняются не те общественные отношения, которые уничтожены совершенным преступлением, — их нет, потому и нечего охранять. Охраняются другие, еще не уничтоженные общественные отношения. Когда совершено преступление и лицо привлекается к уголовной ответственности, то имеет место защита общественных отношений, что, как представляется, является частью охраны общественных отношений». «В последнем случае речь идет о защите еще не уничтоженных общественных отношений, о самозащите общества против нарушений условий его существования. Таким образом, защита выступает органической частью охраны».
Были правильно выделены два аспекта охранительной задачи: первый связан с удержанием лиц от совершения преступлений посредством воздействия на них охранительных и регулятивных уголовно-правовых отношений; второй — после совершения преступления и разрыва виновными этих отношений — обусловлен содержанием возникшего уголовно-правового отношения ответственности, реализация которого также тесно связана с охраной существующих общественных отношений как от лица, совершившего преступление и обычно уже причинившего ущерб объекту уголовно-правовой охраны, так и от других лиц. Поскольку, однако, речь идет о едином механизме уголовно-правовой охраны, о реализации единой охранительной задачи, пусть и на разных этапах и разными средствами, едва ли имеет смысл акцентировать внимание на различии в содержании понятий «охрана» и «защита». Тем более что такие различия несущественны. «Самозащита общества против нарушения условий его существования» происходит уже с момента издания уголовного закона, а защищать «отношения, которые уничтожены совершенным преступлением», нельзя так же, как и охранять. Между тем и на стадии привлечения лица к уголовной ответственности ничто не препятствует охране (защите) ненарушенных общественных отношений от преступных посягательств.
«Охрана общественных отношений от преступных посягательств, — пишет далее Б. Т. Разгильдиев, — как задача уголовного права имеет свои границы, то есть имеет начало и конец. Она (охрана) определена рамками: от удержания лиц от совершения общественно опасного деяния (начало) до их привлечения к уголовной ответственности в случаях совершения преступления (конец). Такое понимание роли уголовного права подчеркивает действительные его возможности, в то же время исключает несвойственные ему задачи — регулирование общественных отношений. Подводя итог сказанному о задачах уголовного законодательства, можно дать их следующее определение. Задачи уголовного законодательства — это уголовно-правовое обеспечение целостности строго определенных общественных отношений путем удержания лиц от посягательств на них».26
Уголовное право действительно не способно регулировать базисные общественные отношения (предмет уголовно-правовой охраны), содержание которых обусловливается факторами социально-экономического порядка. Однако не следует упускать из виду, что уголовное право все-таки имеет свой предмет регулирования — поведение людей27 и что по поводу именно этого поведения в связи с базисными отношениями и возникают на основе уголовного права общественные отношения, связи между государством и гражданами, пусть и называемые уголовно-правовыми и непосредственно не признаваемые объектом уголовно-правовой охраны. Уголовно-правовые отношения — тоже общественные отношения, и об этом не надо забывать.
Применительно к охранительной задаче уголовного законодательства в целом можно согласиться и с приведенным выше определением. Тем не менее для отрицания наличия у уголовного законодательства регулятивной задачи достаточных оснований не имеется.
Итак, охранительная задача — это обеспечение охраны наиболее важных общественных отношений средствами уголовного права. Регулятивная задача уголовного права состоит в обеспечении граждан системой таких правил поведения, соблюдение которых исключает их привлечение к уголовной ответственности; а нарушение порождает возникновение строго определенных уголовно-правовых отношений ответственности между лицами, совершившими преступления, с одной стороны, и государством — с другой. Задача обеспечения справедливости в уголовном праве связана с сохранением соответствия, поддержанием адекватности уголовного права системе социальной справедливости существующего общества. Причем необходимо еще раз подчеркнуть, что выполнение упомянутых задач обеспечивается содержанием всей системы уголовного права. Тем более что хотя в ч. 1 ст. 2 УК и сделан очевидный акцент на охранительной задаче, но для ее реализации требуется все законодательство, ибо, по существу, в ч. 2 ст. 2 УК именно оно и имеется в виду.
Охранительная задача в ч. 1 ст. 2 УК сформулирована в целом применительно к структуре объектов, закрепленных в разделах Особенной части УК. Последние же как раз и отразили «иерархию ценностей, принятую в развитых демократических государствах, а именно: личность, общество, государство».28
Получившая свое четкое и концентрированное выражение29 в ч. 1 ст. 2 УК иерархия объектов уголовно-правовой охраны тем более необходима, что в нынешней редакции понятия преступления (ч. 1 ст. 14 УК) таковая отсутствует. Между тем «ранжирование» объектов охраны имеет не только важное теоретическое, но и сугубо практическое значение. Так, без законодательного масштаба относительной ценности общественных отношений, охраняемых уголовным правом, исключительно сложно, если вообще возможно, разрешение вопросов применения норм, определяющих условия правомерности причинения вреда при обстоятельствах, исключающих преступность деяния (ст. 37–42 УК).
Вместе с тем помимо неполного отражения содержания охраняемых объектов в изложенной иерархии ценностей, предусмотренных ч. 1 ст. 2 УК, есть и другие погрешности. Основы конституционного строя и безопасности Российской Федерации — тот объект, который и исторически, и по содержанию, и по значению в современных условиях, да и по характеру его закрепления в Конституции, несомненно, важнее интересов отдельной личности. Ибо без обеспечения основ конституционного строя, целостности и безопасности Российской Федерации такие интересы могут оказаться фикцией в стихии социального катаклизма. То же самое можно сказать и об обеспечении мира и безопасности человечества. Наверное, симптоматично, что в приведенном выше высказывании И. Я. Козаченко именно этот объект и был поставлен на первое место среди других объектов уголовно-правовой охраны. На таком же месте он должен находиться и в соответствующем перечне ч. 1 ст. 2 УК, а вслед за ним — основы конституционного строя и безопасности Российской Федерации.
Логика — упрямая вещь. Если интересы личности поставлены в уголовно-правовой иерархии выше основополагающих интересов общества и государства, то и о правомерном причинении ущерба личности при защите основ конституционного строя, безопасности Отечества или мира и безопасности человечества от вооруженных «личностей» и речь-то вести как-то неудобно, вроде бы и нелогично. Однако общество, не охраняющее свои фундаментальные интересы от посягательств его членов, если и не обречено на вымирание, то во всяком случае не может считаться ни демократическим, ни цивилизованным, ни уж точно правовым и социальным, обеспечивающим достойную жизнь законопослушным гражданам.
Важен еще один аспект. Государство обеспечивает свои интересы, а следовательно, интересы общества и личности (здесь можно говорить о частичном совпадении содержания выражений «государственные интересы», «интересы общества» и «интересы личности» в широком плане) посредством деятельности людей. Между тем личные интересы этих людей в связи с такой деятельностью нередко подвергаются опасности нарушения или нарушаются. Посягательства на личность, таким образом, весьма часто являются лишь способом совершения преступлений против государственных интересов, что опять-таки диктует настоятельную потребность в четком уголовно-правовом закреплении приоритета наиболее важных государственных интересов над личными. Иначе структурная органичность Особенной части УК ставится под угрозу нарушения.
Лишь точное по социальному значению отражение объектов охраны в уголовном праве предопределяет высокую степень адекватности выражения охранительной задачи в уголовном законодательстве. Ибо несбалансированность в этом отношении объектов охраны влечет за собой ошибки законодателя как при определении характера общественной опасности преступлений, так и при установлении признаков их составов; обусловливает трудности, а иногда и предопределяет неверные решения в правоприменении; «размывает» правила правомерного поведения, что снижает уровень активности граждан в защите законных интересов в ситуациях, где уголовным законом дозволено причинять ущерб.
Казалось бы, изменение порядка размещения в ч. 1 ст. 2 УК объектов охраны предполагает и изменение структуры разделов Особенной части УК, и более взвешенную их компоновку (в самом деле, не каждое же преступление против государственной власти опаснее любого преступления против личности). В идеале это так, однако изменение структуры разделов Особенной части по существу означает принятие нового УК. Но, хотя уже и появились публикации, где обосновывается необходимость этого,30 при всей важности проблемы сбалансированности объектов охраны в уголовном праве ее разрешение не требует столь радикальных средств.
Можно вполне ограничиться уточнением содержания ч. 1 ст. 2 УК, и выявлением и устранением случаев несбалансированности объектов охраны как по «вертикали» (непосредственных, специальных (групповых) и родовых объектов), так и по «горизонтали» (и непосредственных объектов между собой, и основных, дополнительных, факультативных объектов внутри непосредственного). Понятно, что второе направление разрешения упомянутой проблемы предполагает проведение углубленных теоретико-практических исследований, а для этого нужно время. Потому и справедливый упрек в «декларативности УК РФ», которая негативно влияет «на соблюдение гражданами его норм и эффективное применение»,31 должен восприниматься через призму длительного, тщательного «улучшения» УК и не более того.
Слово «обеспечение» применительно к «миру и безопасности человечества» (ч. 1 ст. 2 УК) тоже не до конца точно отражает задачи, стоящие перед УК. Мир и безопасность человечества охраняются так же, как и права и свободы человека и гражданина, и потому искать в слове «обеспечение» иной смысл, чем в слове «охрана», нет оснований хотя бы потому, что предмет и метод уголовного права один. Следовательно, говоря о защите отдельного объекта охраны, если признается единство предмета и метода уголовного права, нельзя выделять его из перечня других объектов охраны, иначе получается, что практически все объекты защиты уголовного законодательства «охраняются», а «мир и безопасность человечества» почему-то обеспечивается. Парадокс как раз и заключается в том, что мир и безопасность человечества может обеспечить только само человечество, однако охранять на территории Российской Федерации его мир и безопасность можно и посредством российского уголовного законодательства.32
В ч. 1 ст. 2 УК наряду с охранительной задачей выделена и задача предупреждения преступлений. Действительно, следует приветствовать «постановку перед уголовным законом превентивных задач» и согласиться с тем, что «предупреждение преступлений в обществе (после экономических, социальных и организационных мероприятий) нужно, надежнее всего увязывать со справедливостью и строгостью закона и неотвратимостью его применения, а не с тяжестью наказаний отдельных лиц».33
Как отмечает И. Я. Козаченко, благодаря «охранительной и регулятивной роли уголовное право (в комплексе с другими факторами духовного, экономического, политического и идеологического характера) выполняет также задачу предупреждения (превенции) преступлений, ликвидации причин, порождающих преступность. Превенцию преступлений уголовно-правовыми средствами следует рассматривать в двух аспектах: во-первых, с точки зрения общей профилактики под воздействием уголовно-правового механизма и, во-вторых, с точки зрения частной профилактики путем уголовно-правового воздействия на лиц, совершивших преступления, отсюда очевидно, что превенция — это оборотная сторона охранительной задачи».
Итак, в ч. 1 ст. 2 УК, казалось бы, закреплены лишь две его задачи: охраны общественных отношений от преступных посягательств и предупреждения преступлений. Можно ли на этом основании сделать вывод о том, что другие задачи указанная норма перед УК не ставит? Нет, такой вывод был бы поспешным. Все дело в том (как уже подчеркивалось), что и охрана уголовно-правовых объектов, и предупреждение преступлений неотрывны от непосредственно необозначенной в ч. 1 ст. 2 УК задачи — обеспечения справедливости. Именно поэтому задачу предупреждения преступлений «надежнее всего увязать со справедливостью» закона, а охранительная задача по существу является лишь «оборотной стороной» обеспечения справедливости в уголовном законодательстве.35 В этом аспекте не только очень показательно, но и для уяснения смысла ч. 1 ст. 2 УК исключительно важно то обстоятельство, что в ч. 2 ст. 43 УК («Понятие и цели наказания») прямо записано: «Наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений». Восстановление справедливости, таким образом, поставлено законодателем в ч. 2 ст. 43 УК перед частной и общей превенцией преступлений. И это правильно, ибо «восстановление справедливости» как понятие не только гораздо шире по объему понятий «исправление осужденного» и «предупреждение совершения новых преступлений», но и во многом обусловливает их содержание.
Точно так же и задача обеспечения справедливости по содержанию шире охранительной и предупредительной задач и в немалой мере предопределяет содержание последних. Потому и она должна получить свое достойное отражение в ч. 1 ст. 2 УК среди задач уголовного законодательства.
Еще на один вопрос необходимо дать ответ. Ранее было обращено внимание на три задачи уголовного права: охранительную, регулятивную и задачу обеспечения справедливости. Если соотношение двух из них с задачами уголовного законодательства, закрепленными в ч. 1 ст. 2 УК, вроде бы в общих чертах удалось выяснить, то как в этом плане быть с регулятивной задачей уголовного права, каким образом она соотносится с нормой, предусмотренной в ст. 2 УК?
Поскольку среди задач Уголовного кодекса в ч. 1 ст. 2 УК наличие регулятивной задачи не обозначено, содержание ч. 2 ст. 2 УК («Для осуществления этих задач настоящий Кодекс устанавливает основание и принципы уголовной ответственности, определяет, какие опасные для личности, общества или государства деяния признаются преступлениями, и устанавливает виды наказаний и иные меры уголовно-правового характера за совершение преступлений») исключает на этот счет двусмысленность, нельзя признать достаточными основания для утверждения о том, что в уголовном законодательстве такая задача уже сформулирована. Потому следует согласиться, что в указанной статье ее «часть 2 посвящена регулятивной функции» уголовного законодательства. Через регулятивную функцию уголовного законодательства вполне может осуществляться и регулятивная задача уголовного права.
Если же попытаться в итоге уточнить содержание ч. 1 ст. 2 УК, то оно могло бы выглядеть примерно так: «1. Задачами настоящего Кодекса являются: охрана мира и безопасности человечества, основ конституционного строя и безопасности Российской Федерации, личности, экономической сферы, общественной безопасности и общественного порядка, государственной власти и установленного порядка прохождения военной службы от преступных посягательств, обеспечение справедливости, а также предупреждение преступлений».