Они знали своего Бога
Часть - 1
Эдвин и Лиллиан Харви
Содержание
Николас из Базеля
Друг Бога
Юкон Толер
Просвещенный Доктор
Крисмес Эванр
Одноглазый проповедник из Уэльса
Уильям Брэмвелл
Апостол Молитвы
Мать Кобб
Святая в ситцевом платье
Феликс Нефф
Брэинерд из верхних Альп
Роберт Кдивер Чэпмен.
Богатый бедный человек
Р.Чзпмен
Святая Анна. Ирландская святая
Айзек Мародер.
Ревностный купец-проповедник
Альфред Кукман.
Омытый в Крови Агнца
Элизабет Бакстер
Христианская “провозвестница”
Лилиан Троттер
Хрупкая Миссионерка
Джон Хайд
Молящиися Миссионер
Сэмюэл Логан Брэнгл
Солдат и слуга
Эва Фон Винклер
Мать Эва из Фриденшорта
Сэмюэл Моррис
“Ангел из черного дерева”
Айва Веннард
Посвященный Педагог
Джоанна Винстра
Пламя для Бога
Николас из Базеля
Друг Бога
Папа Григорий сидел изумленный! В волнении он смотрел на двух чужестранцев, пришедших из-за Альп. Тот, который был постарше, мужчина шестидесяти лет, обращался к нему на наречии народа Италии, а его спутник говорил на языке науки — латинском. Оба гостя были предельно серьезны. Несомненно, они должны были сознавать, что многих сожгли заживо и за меньшие дерзости!
“Святой отец, — обратился к папе один из чужестранцев, — огромные и прискорбные грехи христианского мира так глубоко проникли во все слои общества, что Бог весьма недоволен. Вы должны обдумать, что следует предпринять.” “Я не могу ничего сделать,"— возразил понтифик. Его гнев нарастал.
Старший снова заговорил со спокойствием и властью возвещающего “послание свыше". Теперь он говорил о неправедных поступках самого папы, живописуя с невероятной точностью те факты, которые могли стать известными только через Божье откровение. Бог ему показал, сказал он, какой грешной жизнью жил папа. Он добавил: “Узнайте же истину, что, если вы не оставите ваших злых путей и не осудите себя перед Богом, Он будет судить вас, и вы умрете до окончания этого года."
Папа пришел в ярость, но говоривший продолжал: “Мы вполне готовы пойти на смерть, если те знамения, которые я приготовил для вас, недостаточны, чтобы доказать, что мы посланы Богом.” “Какие знамения, хотел бы я знать?”— спросил Григорий. Он быстро успокоился, когда услышал то, что Бог сказал этому бесстрашному человеку. Настолько точным был перечень грехов, о которых ни один человек не мог знать, не имея откровения свыше, что это убедило его. “Епископ Рима” некоторое время оставался безмолвным, но затем встал и обнял своих посетителей, обращаясь к ним поначалу приветливо. “Могли бы вы дать такие же знамения императору? Это послужило бы к пользе всего христианского мира."
Он пригласил их остаться в Риме, чтобы при необходимости обратиться к ним за советом, пообещав хорошо их устроить. Но они просили не делать этого, обещая вернуться по его требованию в любое время. Папа написал письмо духовенству их области, рекомендуя этих Божьих людей на совершение доброго служения.
К несчастью, этот человек, наделенный высочайшей властью, вскоре вновь пассивно поплыл по течению и совершенно забыл о впечатлениях той встречи. Так и не отказавшись от греховной жизни, он умер в течение года, как ему и было предсказано...
Этим бесстрашным Божьим вестником был Николас из Базеля.
Большинству людей он, однако, был известен как "друг Бога” из Оберланда (Верхних Альп). В чем же заключался его секрет? Как умудрялся он более полувека распространять евангельскую весть на глазах у Рима?
Он родился в городе Базеле около 1308 года. Его отцом был богатый торговец, которого называли "Николас Золотое Кольцо”. С материальной точки зрения перспективы перед мальчиком открывались поистине блестящие. Однако в возрасте тринадцати лет на Пасху, он услышал проповедь о страданиях и смерти нашего Господа. Глубоко взволнованный подросток тут же купил себе распятие. Каждую ночь в тайне от всех он склонял колени, размышляя о боли и стыде, которые претерпел наш Господь. Удивительно, что при скудных духовных познаниях необыкновенная честность Николаса заставила его просить об откровении Божьей воли: быть ему торговцем или священником? Он просил о силе послушания. Каким-то образом Николас получил доступ к Библии, но до сих пор неизвестно, была ли это его Библия или нет.
В возрасте пятнадцати лет он начал путешествовать со своим отцом, чтобы изучить торговое ремесло. Бизнес и удовольствия быстро вытеснили более серьезные мысли. Однако он никогда не переставал по ночам склонять колени перед своим распятием.
Николас стал верным другом сына одного рыцаря, но смерть отца четырьмя годами позже вынудила его отправиться в длительное деловое путешествие. Вернувшись, он узнал, что мать его также скончалась.
В то время ему было 24 года и он был богат. Вскоре со своим знатным другом он увлекся неудержимой погоней за удовольствиями, участием в турнирах и рыцарских поединках, посещением дворцов и замков. Они стали популярными, и их часто принимали "прекрасные дамы”, желающие послушать их песни и рассказы о путешествиях.
Друг вскоре женился, а Николас был вынужден ждать, потому что родители его любимей Маргарет были против того, чтобы ока стала женой торговца. Это препятствие спустя шесть лет было преодолено, и шли приготовления к свадьбе. Но ночь накануне этого события стала поворотным пунктом в жизни Николаса. Она застала его не празднующим, а в уединении склонившимся перед распятием и поглощенным мыслями самого серьезного характера.
“Я был один до раннего утра, - писал он, - и размышлял о том, как суетно и фальшиво все, что может дать мне этот мир. Я думал о горьком и неизбежном конце всех вещей в этом мире. И тогда я сказал себе: ”Несчастный человек, ты был так глуп, что полюбил и предпочел временные ценности ценностям вечным! Ты и все люди вокруг тебя так глупы и слепы! Бог дал тебе радость познания и ощущения, однако ты был ослеплен блеском славы и жаждой удовольствий, которые длятся лишь миг и приносят, в конечном итоге, лишь вечность в аду.”
И преклонив перед Ним колени, я сказал: “Боже милосердный, я умоляю Тебя о милости к бедному грешнику. Приди ко мне на помощь, ибо я с моим злым сердцем так нуждаюсь в твоей поддержке, чтобы оставить навсегда этот лживый и фальшивый мир со всеми его делами. И особенно мне нужно оставить ту, которая действительно дорога мне, и кому я отдал свое сердце.”
Когда я это сказал, я почувствовал, как все мое естество восстало, ибо это было страшное и торжественное время войны с собственной волей и желаниями, столь сильное, что кровь у меня пошла изо рта и носа, и я подумал, что пришел горький час моей смерти. Но я сказал себе: ”Если это не может быть иначе, значит, так тому и быть, если ты должен умереть, то умри."
Он вложил свою левую руку, которая, как он сказал, представляла его грешное “я”, в правую руку, которая, по его словам, определяла его “праведным и любящим Бога”, и дал обет всегда принадлежать только Богу. После этого у него было такое полное чувство Божественного присутствия, что он мог сказаться забыл себя и все вокруг, я исполнился радости и наслаждения настолько, что никогда не смогу ни передать их, ни постичь их сердцем.” Николас добавил, что он слышал “очень нежный голос”, принимающий его как обрученного с Ним навечно.
Мы можем только представить себе, какая буря разыгралась наутро, когда прибыло сопровождение невесты. Родственники и гости были разгневаны поступком этого “сумасшедшего”. Невеста была безутешна, пока, спустя несколько дней, она и Николас не отважились встретиться на короткое время. Он рассказал ей, что произошло. С этого времени Маргарет чувствовала, что она тоже должна всецело принадлежать Господу, и эти двое никогда больше не встречались. Внутренняя логика этой необычной ситуации показывает, что любой человек, если он отдает себя всецело Богу для Его славы, может быть каналом света и любви.
Мы вкратце расскажем о следующих пяти годах жизни Николаса. Этот достойный юноша самостоятельно занялся изучением жизнеописаний святых, и потому искал Бога только на том пути, который они ему указали. Он носил власяницу, к которой изнутри было прикреплено множество острых гвоздей. Он бичевал себя до крови, жил в одиночестве и был изнурен постами и добровольными истязаниями. К концу года он в отчаянии воззвал к Богу и получил ответ: весь этот аскетизм был порождением своеволия и гордыни. Голос, который он слышал наяву, убедил Николаса выбросить орудия самоистязания и сказал, что, если юноша будет искать и исполнять Божью волю, Он сам внесет все необходимые страдания в эго жизнь. Второй год Николас провел в оплакивании своей греховности. Третий год принес жестокие испытания. На четвертый он на собственном опыте изведал горечь боли и болезней.
При всем желании мы никогда не узнаем до конца, чем отличались бы друг от друга годы между его духовным пробуждением и обретением чувства Божественного принятия, сделавшие из него учителя, знавшего Бога. Но, несомненно, что его Небесный Отец использовал их, чтобы подготовить Николаса для единственного в своем роде служения: помогать в поиске истинного Божьего пути всякому, кто, подобно ему самому, будет пытаться утвердить праведность через аскетизм и добрые дела.
В конце этого периода он вдруг вышел из темной долины. Радость освобождения была так велика, что, испугавшись этого, как еще одного испытания, он пал на колени и сказал Богу, что хочет освобождения и счастья только по воле Его. Возвращаясь мысленно к этой молитве, он вспоминал: “Когда я произнес эти слова, вокруг меня засиял прекрасный и благословенный свет: свет, который есть любовь. И от славы этого света мою душу наполнило такое сияние, что я не мог сказать, находился ли я в теле или вне тела. Ибо глаза мои открылись, чтобы видеть чудо и красоту, которые были намного выше человеческого разума. Я не могу выразить это словами. Когда я взирал на это с радостью и удивлением, то услышал необыкновенно радостный и нежнейший Голос, который исходил не от меня самого, но в то же время звучал во мне. Это не были мои мысли, это говорил Он. ‘Ты — возлюбленный Моего сердца, сейчас, наконец, ты стал истинно Моим обрученным и впредь будешь им всегда. Только сейчас ты встал на верный путь — путь любви, полученной от Меня как прощение всех твоих грехов и уверенность в полном очищении. Ибо, когда твоя душа покинет земной дом, она поселится со Мной. Ив течение всего твоего земного пути ты не будешь больше мучить себя суровыми епитимьями и наказаниями, а будешь просто слушаться заповедей Христа. Ты переживешь достаточно страданий в этом злом мире, видя, что твои собратья блуждают, как овцы среди волков. Это повергнет твое сердце в пучину жалости и станет отныне твоим крестом и твоим страданием. Отныне и впредь ты будешь как должное исполнять возложенную на тебя миссию."
Затем этот Голос сказал, что уже никогда в течение его земной жизни не будет говорить с ним таким явным образом, потому что в этом не будет необходимости.
В тех областях Швейцарии и прилегающих районах Фракции поселились вальденсы. Они назывались так по имени Пьера Вальдо из Лиона, который жил около 1100 года, однако в разных землях они были известны под различными наименованиями. Эти люди утверждали, что их происхождение восходит к четвертому веку, когда церковь оставила учения ранних христиан и заменила их человеческими традициями. Проповедуя путь спасения через веру, они не оставляли места для многих обычаев, принятых Римской церковью и существовавших на протяжении многих лет. Вальденсов жестоко преследовали и гнали, их тысячами сжигали заживо или мучали иными способами. Те, кто спасся бегством в верхние кантоны Швейцарии, были известны как водуасы.
В других областях целые города и даже провинции временами находились под интердиктом папы римского — страшным проклятием, лишающим отпущения грехов и запрещающим священникам проповедование, захоронение мертвых и другие служения. В те темные времена такое наказание казалось поистине ужасным из-за накопившихся в течение многих лет суеверий, а также из-за абсолютной власти папства.
Верующие, доказавшие своим поведением и свидетельством, что они имеют особые отношения с Господом, были названы "друзьями Бога”. Вскоре так стали называть всех последователей Николаса. Этот исполненный Святого Духа и руководимый свыше человек и его соратники совершали богослужения как для тех, кого считали еретиками, так и для тех, кто искал Бога в рамках официальной церкви. Николас и четверо его соратников, двое из которых были священниками и один обращенным через него иудеем, поселились высоко в Альпах. Очень немногим было известно местонахождение их жилья. Эти пятеро людей с двумя слугами посвятили себя молитвенной жизни в глухом и уединенном месте.
Николас был признанным лидером, и под его руководством было основано служение, ищущее вопрошающие души по всему Рейну до Голландии, в нижних кантонах Швейцарии, в Эльзасе, Баварии и далеко на восток до Венгрии, а также во многих других землях. Лишь изредка он сам отправлялся в далекое путешествие. Обычно он посылал своих друзей и единомышленников устанавливать связь с теми, кто жаждал узнать правдивую весть о спасении по вере через искупительную жертву Христа.
Иногда этот “друг Бога" совершал далекие путешествия, но чаще он посылал письмо через своего вестника. Одной из его особых миссий было призвание Джона Толера, красноречивого проповедника из Страсбурга. Постепенно учитель стал учеником: его слушатель должен был преподать доктору урок переживания реальной связи с Богом. О том, как это произошло, рассказывается в очерке “Джон Толер”.
Итак, Николас усердно трудился, избегая, благодаря своей уединенности и несомненному Божьему покровительству, тех, кто хотел бы положить конец его яркому служению задолго до того, как оно действительно завершилось.
Некий язычник получил письмо из “Оберланда”, которое отвечало на все его бесчисленные вопросы и было использовано Богом, чтобы привести его ко спасению для Христа. Некая знатная дама по имени Фрикин, присоединившаяся к “друзьям Бога”, сказала, что благословение этого братства было так велико, что она почувствовала, как перешла из “чистилища в рай”.
Тем не менее, более чем шестьдесят лет благословенного служения этого Божьего мужа подходили к своему завершению. Некто Мартин из Майнца в 1393 году был заживо сожжен в Колоне по обвинению в том, что он заражен учениями Николаса из Базеля. Он объявил себя свободным от авторитета и власти церкви и не делал никакого различия между священниками и мирянами.
За год или два до окончания века, когда Николасу было почти 90 лет, пришло время последнего тяжелого испытания. Двое “друзей Бога" были схвачены в Вене и предстали перед инквизицией. Первый из упомянутых, вероятно, был юрист, сопровождавший Николаса в Рим, второй—обращенный иудей. Николас также был арестован, но он был настолько мудрым, что обвинители не нашли достаточного основания для вынесения приговора. Они потребовали, чтобы он отрекся от двух приговоренных друзей как от еретиков. Но он отказался сделать это, сказав, что они трое будут разлучены лишь на очень краткое время, а потом будут все вместе с Господом навечно.
Так оно и случилось. В скором времени трое “друзей Бога” были поглощены языками пламени, но это была настоящая “огненная колесница”, перенесшая их в присутствие Того, Кто был так реален и Чей Голос был “так нежен” в эти долгие годы.
Многие следуют за нашим Господом половину пути, исключая другую половину. Они оставят имущество, друзей и почести, но одно слишком глубоко ранит их — это то, что они должны отречься от самих себя.
— Мейстер Экхарт
Джон Толер
Просвещенный доктор
“Должен ли я бежать или должен остаться?”- этот вопрос для доктора Толера был жизненно важен. Глава христианского мира, папа Римский, наложил интердикт на город Страсбург, предав его проклятию церкви. Причиной послужил конфликт между папой и императором Людвигом Германским, взявшим под свою защиту Марсилиуса из Падуи, ректора Парижского университета, учения которого относительно авторитета церкви и достаточности Христова искупления были объявлены еретическими.
Джон Толер, благодаря его обширным знаниям, известный и почитаемый как “учитель”, родился в Страсбурге, в Эльзасе в 1290 году. Его отцом был, вероятно, Николас Толер, сенатор этого города, обладавший значительным состоянием. В возрасте 18 лет или около этого юноша вступил в Доминиканский монашеский орден, но вскоре после этого переехал в Париж изучать теологию в Доминиканском коллегиуме Святого Иакова.
Большинство “схоластов”, как называли учителей того времени, специализировались на высоких философских темах, которые мало интересовали юного Толера.
Он был скромным человеком и по отношению к церкви и ее учению не допускал ничего, кроме уважения и лояльности. Смелый и искренний, он обладал великой любовью к людям, и многие восхищались его исключительным даром проповедования. Даже перед лицом интердикта он не давал места страху, как многие другие священники. Несмотря на его неосведомленность относительно истинной сути Божьей, он не был обыкновенным “наемником". И поэтому для утешения простого народа он остался в городе.
Людские толпы стекались слушать его, и их высокая оценка перерастала в гордость, что их любимый Страсбург имелтакого великого учителя. Он обладал великолепными знаниями Библии и искренним стремлением помочь своим слушателям в их практической жизни. Отовсюду, куда проникала слава о нем, приходили слушать проповеди Толера, но его теория самоусовершенствования оказалась совершенно несостоятельной для воспроизведения всякой благодати в его аудитории. В1340 году толпы были значительнее, чем когда бы то ни было, и “учитель” жаждал их, так как стремился показать им путь в Небо.
Поэтому для него не было сюрпризом, когда однажды среди слушателей он заметил скромного видом незнакомца, интерес которого проявлялся особенно ревностно. Оратор, естественно, сделал вывод, что этот человек извлек много полезного из его рассуждений. Однако, если бы мысли этого человека, сидящего на церковной скамье, могли быть прочитаны с кафедры, то для гордости проповедника совсем не осталось бы места. Ибо тот слушатель из Швейцарии думал так: “Этот учитель очень благородный, любящий, великодушный человек. Кроме того, он обладает хорошим знанием Священного Писания. Но он невежествен в том, что касается света благодати, потому что никогда не знал ее.”
Этот посетитель был Николас из Базеля, верный апостол той темной эпохи. Тройное повеление было дано ему во сне: идти в Страсбург и слушать, как проповедует доктор Толер. Он был убежден, что именно голос Бога побудил его помочь этому великому учителю войти в свет Евангелия. Все имеющееся в его распоряжении время он проводил в молитвах, и однажды, прослушав уже пять проповедей, приблизился к учителю и, по обычаю католической церкви, пожелал исповедаться ему. Доктор Толер согласился, и Николас поступал так в течение 12 недель, после которых он попросил доктора сказать проповедь о том, как человек может достичь наивысшей духовной жизни, возможной в этом мире греха.
В конечном итоге доктор Толер это исполнил, представив опирающееся на Священное Писание духовное сообщение, положив в основу 24 направления, утверждающих, с человеческой точки зрения, вершину христианского совершенства. Эта проповедь рассматривала вопросы самоотречения, смирения, распятой жизни, внутренней победы, Совершенной любви и простоты побуждения. Однако, это была всего лишь теория, хотя и полученная благодаря старательному изучению Библии. Те, кто думает о том периоде истории как о темных временах, не поверит, что священник мог так ясно отразить то, чего Бог требует от всякого, кто желает всецело принадлежать Ему.
Но эта проповедь упустила два самых важных обстоятельства: крайнее вырождение человека с логически вытекающей отсюда неспособностью достичь самому этого стандарта и веру в заслуги Христова искупления как единственного пути к переживанию благодати. Николас записал всю эту проповедь по памяти и позже прочитал ее Толеру, который изумлялся уму и дарованию писавшего, убеждая его остаться в Страсбурге и слушать его дальнейшие проповеди.
Представьте себе оцепенение и удивление “учителя”, когда из уст этого кроткого чужестранца он услышал следующее: “Вы великий ученый и преподали нам хороший урок в этой проповеди. Но сами вы не живете согласно ей. Тем не менее, вы предлагаете мне остаться здесь, чтобы вы могли прочесть еще одну проповедь. Сударь, поверьте, слова человека часто больше мешают, чем помогают. И вот почему, приходя с проповеди, я нередко приношу с собой неверные понятия, от которых я с трудом избавляюсь в течение долгого времени. Но когда Высочайший Учитель всей истины приходит к человеку, он должен быть пуст и свободен от всего остального и слышать только Его голос. Узнайте же, что когда этот единственный Учитель приходит ко мне, Он за один час учит меня большему, чем все доктора, от Адама до судного дня, когда-либо могли научить.”
Толер на это нисколько не обиделся и продолжал убеждать своего гостя остаться в Страсбурге на более длительный срок. Николас согласился остаться, если проповедник позволит ему свободно говорить с ним при условии соблюдения тайны исповеди. Впоследствии он продолжил учить того, кто прежде был полон намерений наставлять его самого. Он заявил, что истинная мотивация проповедей Толера состояла в том, что его желания не были подчинены Богу, а были направлены к Его творениям и, в первую очередь, к одному из них— самому себе, которого он любил сверх всякой меры. В результате его сердце не было подчинено исключительно Богу.
“И поэтому, — сказал он,— я уподобляю ваше сердце нечистому сосуду. И как чистое неразбавленное вино богоугодной доктрины проходит через испорченный сосуд, на дне которого осадок, так и ваше учение не имеет в себе доброй соли и не приносит благодати в сердца тех, кто вас слушает. Вы все еще находитесь во тьме и не имеете истинного света, и потому лишь немногие получили благодать Святого Духа через ваше учение. Вы были фарисеем — это правда, но вы не из лицемерных фарисеев. Но, тем не менее, вы имеете этот знак фарисея, который вам дорог, и во всем ищете, прежде всего, себя, а не славы Божьей. Исследуйте себя сейчас, дорогой сударь, не фарисей ли вы в глазах Бога. Ибо знайте, дорогой учитель, что, с точки зрения Бога, человек является фарисеем в зависимости оттого, к чему склоняется его сердце. И воистину в глазах Бога многие — фарисеи."
Когда эти слова были сказаны, Толер бросился на шею Николасу и, поцеловав его, сказал: “Один образ возник в моих мыслях. Это произошло, как было с самарянкой у колодца. Ибо знай, дорогой сын, что ты раскрыл мне глаза на все мои недостатки. Ты сказал мне, что я спрятался в самом себе и что есть одно творение, в котором сосредоточены мои привязанности. По правде говоря, я не знал себя и не думаю, что кто-то из всех людей, живущих на земле, мог настолько знать меня. Не сомневаюсь, дорогой сын, что это у тебя от Бога.”
В дальнейших беседах Толер признался Николасу: тот факт, что его назвали фарисеем, глубоко ранил его. Но скромный слуга Христа доподлинно показал ему, как он, подобно учителям прежних времен, возлагал на других бремена, которых сам не носил, и, подобно им, он часто “говорил и не делал".
“Дорогой учитель, взгляните на себя, — продолжал Николас. — Касались ли вы этого бремени и несли ли вы его в вашей жизни, это известно лишь Господу и вам самому. Но я исповедаюсь вам, что, насколько я могу судить о вашем нынешнем состоянии, я скорее соглашусь с вашими словами, чем с вашей жизнью. Только взгляните на себя и вы увидите, не фарисей ли вы в глазах Бога, хотя и не из тех лживых, лицемерных фарисеев, участь которых в геенне огненной.” Учитель ответил: “Я не знаю, что мне сказать, но ясно вижу, что я — грешник, и принял твердое решение исправить свою жизнь, даже если придется умереть за это. Дорогой сын, я не могу ждать дольше. Умоляю тебя, ради Бога, покажи и научи меня, как добиться наивысшего совершенства, которого человек может достичь на земле.”
Вслед за этим Николас сказал Толеру, что, если он действительно желает узнать пути Божьи, то он, Николас, должен преподать ему урок азбучных истин. Однако он слишком хорошо знал, что ни этот обладающий громадной волей учитель, ни какой-либо другой человек не смогли бы добиться точного исполнения этих заповедей исключительно собственными усилиями. Необходимо было, чтобы этот окончательный взрыв само усилий заставил Толера, как при сильной вспышке, увидеть всю свою неполноценность и ничтожество, чтобы он смог, наконец, отдать всего себя Божественному откровению пути спасения исключительно по вере.
Спустя три недели Толер в отчаянии признался, что пережил великую агонию души, но было бы нечестно сказать, что он усвоил хотя бы первую букву преподанного ему урока. Но после еще одного, примерно такого же, периода времени он послал за Николасом, говоря: “Дорогой сын, возрадуйся вместе со мной, ибо я думаю, что с Божьей помощью выучил первую строку.”
Как счастлив был Николас, когда Толер попросил учить его дальше, ибо это было свидетельством того, что “учитель” приближался к пределу всех своих возможностей. Потом он дал совет, который означал смерть всего того, что было дорого этому великому проповеднику. Короче говоря, это было избрание крестного пути, который предстоит каждому, кто последует за Христом. Он советовал, чтобы Толер временно оставил проповедование и другие пастырские обязанности, чтобы сосредоточиться на богоискании.
Это, сказал Николас, будет означать, что друзья ополчатся на него. Слушатели, которых он прежде очаровывал, с разочарованием оставят его. Так оно и случилось. Ради двух лет изоляции Толэр отказался проповедовать и учить. Люди были возмущены, называли его сумасшедшим. В результате он был лишен средств к существованию, и в течение этого времени, чтобы облегчить муки голода, был вынужден продать некоторые свои книги, которыми очень дорожил. Когда Николас вновь встретился с "учителем", тот был болен, и он убедил его больше проявлять заботы о своем теле, которое дано ему Богом. Сам Николас был бодр и убеждал “учителя” не сдаваться, обещая навещать его в любое время, когда он будет нужен.
Но наш Небесный Отец бодрствовал и ждал, чтобы явить Свою милость. Его откровение было совсем близко. Примечательно, что самое знаменательное событие в жизни Толера совпало по времени с торжеством по случаю праздника обращения Святого Павла.
Доктор осознал греховность своего сердца, и под тяжестью этого открытия его физическое состояние настолько ухудшилось, что он, лежа в постели, мог только умолять: “Боже милосердный, сжалься надомной, бедным грешником, ради Твоей безграничной милости, ибо я не стою того, чтобы земля носила меня.” И когда он лежал, слабый и сломленный горем, вдруг услышал Голос: “Доверься Богу и будь в мире, и знай, что когда Он был на земле как человек, то лечил больных, и кого Он исцелял телесно, тот был также здоров и душой.”
Так сильна была его реакция на это послание, что в течение какого- то времени рассудок его помутился. Когда он пришел в себя, им владела какая-то удивительная внутренняя сила, и божественная правда, которая до того времени была от него сокрыта, сейчас была ясной, как день. Он послал за Николасом, который, с радостью наблюдая его, воскликнул: ”Я говорю вам, что сейчас в первый раз ваша душа соприкоснулась с Высочайшим... Буква, которая убивала вас, сейчас оживляет вновь, ибо это достигнуто вашим сердцем в силе Святого Духа. Ваше учение, которое раньше шло от плоти, отныне будет идти от Духа. Ибо вы получили свет Святого Духа по Божьей благодати, и Писания, которые вы уже знаете, отныне станут ясными для вас, благодаря тому, что вы будете обладать внутренним видением, какого до сих пор у вас не было.”
Так оно и было. Через послание свыше Толер стал новым творением, живым и трепещущим. Николас дал ему денег, чтобы выкупить книги, и посоветовал вновь начать проповедовать. “Учитель” объявил служение, пришли люди, но вместо того, чтобы произнести призывающее слово, он лишь стоял и плакал. Собравшийся народ ждал в нетерпеливом предвкушении, но в тот день проповедь Толера так и не состоялась. У бывшего оратора не было слов, чтобы выразить все, и его тело продолжали сотрясать безудержные рыдания. Собравшиеся в досаде разошлись, считая, что доктор Толер стал еще более неуравновешенным, чем раньше.
Тем не менее, великая внутренняя перемена произошла, и, движимый всепоглающей духовной потребностью, доктор Толер уже не мог молчать о том, что произошло. Ни его репутация, ни его личные интересы отныне для него ничего не значили.
Он помнил монахов и монахинь с их жертвоприношением и самоистязающей епитимьей, а также их мнимую святость. Размышляя об их явных грехах и безрассудствах, он страстно желал открыть им секрет своего избавления. Поэтому, зная, осознавая свое призвание от Бога, он проповедовал перед монастырем собранию монахинь. Взяв за основу текст “Вот жених идет, выходите навстречу ему", он говорил о Христе, как о Женихе души.
Что это была за проповедь! Если рассматривать ее в свете случившегося, то в конце должно было произойти потрясающее осознание собственной греховности. Святой Дух сокрушал сердца направо и налево, когда оратор описывал состояние мнимой Невесты Христа, запачканной эгоистическими интересами, любовью к миру, восхвалением его и алчностью. Зто было исполненное любви, но насквозь пронзающее, рассуждение о том, что присутствует в сердце каждого человека, независимо от его положения и профессии. Проповедь завершалась картиной самоотречения Жениха во имя очищения и освящения Церкви. По окончании проповеди около сорока человек остались на некоторое время молча сидеть в церковном дворе.
“Учитель” вновь начал проповедовать массам, и эта деятельность оказалась поистине своевременной, поскольку вскоре произошли страшные беды: эпидемия и землетрясения. Это было нашествие "черной смерти", унесшей около шестнадцать тысяч жизней в Страсбурге и четырнадцать тысяч—в Базеле. Не чудо ли, что этот замечательный проповедник был исполнен Святого Духа в такое время? В течение шести лет доктор Толер изливал свет Евангелия на живущих и умирающих.
В биографиях благочестивых европейцев последующих столетий можно встретить немало примеров, когда в поисках более глубокой духовной жизни они возвращались далеко назад, во тьму предреформационного периода, и с неутомимой жаждой и великим благословением читали и изучали проповеди Джона Толера. Два отрывка из его лекций покажут вам, до какой степени этот богоискатель открывал самые сокровенные секреты.
“Те, кто входит в Божий виноградник, поистине являются благородными и высоко привилегированными людьми, которые в деле и в истине поднимаются над всеми творениями в винограднике Бога, ибо они не ищут и не любят ничего, кроме Самого Бога. Они не заботятся ни об удовольствии, ни о каком бы то ни было эгоистичном конце, ни о том, что просто получают от Бога, ибо их внутренний человек целиком погружен в Бога, и они не имеют иной цели, кроме восхваления Бога и Божьей славы, в которой только и может совершиться Его добрая воля в них и через них во всех творениях. Поэтому они способны все перенести и от всего отказаться, ибо они получили все из рук Бога и предлагают Ему опять в простоте сердца все, что получили от Него, и не требуют от Него никаких милостей.
Они подобны реке, вбирающей в себя каждый поток и снова спешащей к их источнику. Таким образом, пусть это люди отсылают все их дары обратно к Источнику, откуда они происходят, и текут обратно в них самих с избытком. Так как они несут все Божьи дары обратно в их Божественный источник и не требуют себе никакой собственности — ни для удовольствия, ни для превосходства, и нету них иных целей, кроме Бога, Бог неизбежно становится единственным их убежищем и опорой, внешней и внутренней."
А вот краткое изложение одной из его лекций о блаженстве, которая говорит следующее:
“Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Чистое сердце — это самое ценное в глазах Бога, Чистое сердце — это прекрасная, достойно украшенная комната, место обитания Святого Духа, золотой храм Божества, святилище единородного Сына, в котором Он поклоняется Небесному Отцу, алтарь грандиозного Божественного жертвоприношения, на котором Сын ежедневно приносит себя в жертву Отцу Небесному.
Чистое сердце—это трон Верховного Судьи, местопребывание и потайная комната Святой Троицы, светильник, несущий вечный Свет, тайный зал синедриона Божественных Лиц, сокровищница Божественных богатств, хранилище Божественной сладости, доспехи вечной мудрости, келья Божественного уединения, награда всей жизни и страданий Христа.
Так что же такое чистое сердце? Это, как мы говорили прежде, сердце, которое находит свое полное и единственное удовлетворение в Боге, которое не наслаждается и не желает ничего, кроме Бога, чьи мысли и намерения всегда заняты Богом, которому все, что не от Бога, чуждо и лишено гармонии, которое хранит себя, насколько это возможно, вдали от всех недостойных образов и радостей, и печалей, и всех внешних забот и тревог. И совершает эти деяния непрерывно для блага, ибо для чистого все чисто, и для кроткого нет горького. Аминь.”
Благочестивая жизнь Джона Толера и его бескомпромиссные учения оказали влияние на двух других подвижников церкви — Томаса из Страсбурга и Людольфа из Саксонии, которые оба были священниками. Эти трое “друзей Бога”, как они назывались, были бесстрашными в своих учениях и писаниях, противоречащих догматам, господство которых поддерживалось католической церковью. Они советовали людям не обращать внимания на интердикт папы, посещать больных и умирающих, чтобы утешить их, указывая на “смерть и страдания нашего Господа, Который представил Самого Себя как совершенное Жертвоприношение за них и за грех всего мира."
Месть со стороны их врагов была очевидна, и эти трое, в конце концов, были лишены их влиятельного положения. Спустя шесть лет после своего обращения Толер был вынужден уехать из Страсбурга в Колонь к огорчению многих, а не только небольшой горстки горожан, переживших в течение его благословенного служения чудесные жизненные перемены. В этом городе он мог свободно проповедовать, что он и делал в течение десяти лет.
В возрасте семидесяти лет, больной и немощный, он вернулся в Страсбург, где находился на попечении своей пожилой сестры в одном из домов, принадлежавших монастырю, где она была монахиней. Там его посетил Николас, и они согласились, что он должен написать историю жизни Толера, причем нигде не упоминать имени доктора. Он должен был стать известным как “учитель”, а Николас как “человек”, в котором Бог мог иметь всю славу того, что он совершил. Вскоре этот достойный муж Божий ушел навеки к Господу. Николас и горожане Страсбурга глубоко скорбели о нем как о великой потере.
Мартин Лютер с высочайшим уважением относился к учениям доктора Толера и публично заявил, что в них он нашел больше поучительного, чем во всех схоластах вместе взятых. Он писал своему другу Спалатину: “Если вы желаете познакомиться со здравым учением доброго старого образца на немецком языке, рекомендую вам проповеди Джона Толера, ибо ни на латыни, ни на нашем языке я не встречал учения более цельного и основательного и в большей гармонии с Евангелием." В течение многих лет в Страсбурге помнили Толера как “доктора, просвещенного Божьей благодатью" или “учителя Священного Писания".
Что Ты, Господь, для меня Как жених для своей избра