У славян есть исконная политико-социальная традиция, заключающаяся в автономном существовании достаточно компактных коллективов, которыми управляют аристократы или олигархи. Также определённую роль в этом играют народные массы и некий монарх — предводитель воинской дружины, судья и сакральный лидер. Все эти социальные силы объединены в вече — собрание всех полноправных мужчин.
Эти коллективы враждуют друг с другом, внутри них идёт постоянная борьба группировок и партий.
Такие коллективы весьма напоминают архаичные греческие полисы и кельтские «племена», последние даже в большей степени. Также традиционная социальная организация славян весьма сходна с таковой у ранних индоевропейцев. В науке за такими коллективами закрепилось византийское название «славиния».
Именно с такой социальной организацией славяне вышли на большую политическую сцену. Если бы это произошло в период Античности, то славяне и продолжили бы свой исконный вектор развития. Племена развились бы в города-государства, вполне самостоятельные, независимые друг от друга, с бурной внутриполитической жизнью. И, даже несмотря на все сомнительные достоинства этого пути в реальной истории, славяне зачастую шли именно по нему.
Однако славяне появились на «большой» исторической сцене уже в раннем Средневековье, в период мощных, жёстких и централизованных политических образований, которые жестоко расправлялись со всем слабым, мелким и раздробленным. Это была и Византия, и германские государства, и орды кочевников.
И полисная организация воинственных и пассионарных славян была бессильна перед ними. Славян били и подчиняли себе германцы — готы и кочевники-авары. Византийцев славяне очень часто побеждали. Они заселили весь Балканский полуостров, вплоть до острова Крит и Малой Азии. Но за 200 лет (с VII по IX столетия н. э.) они были подчинены Византийской империи и фактически превратились в греков. Эти славяне жили мелкими самоуправляемыми коллективами — «славиниями».
|
|
Но в целом славяне того времени были очень сильны. Не только телом и духом, но и разумом. Они оказались восприимчивыми к политическим ноу-хау сильных соседей. Сначала подчинившиеся Аварскому каганату, они сыграли очень важную роль в его разгроме и уничтожении. При этом славянские народы немало переняли из его организационных основ. Например, высшим после короля должностным лицом Хорватского королевства стал бан (первоначально боян). Эта должность имела аварское происхождение.
Северобалканские славяне относительно безболезненно приняли господство тюркских кочевников болгар под предводительством хана Аспаруха. Появление тюрок с их централизованной военно-политической организацией оказалось для славян крайне полезным. Это помогло им отразить натиск Византии, оформиться как единый народ.
В то же время чехи, живущие поблизости от германцев, очень много заимствовали у них в своей политической организации. Чехия рано вошла в орбиту европейской (в узкомсмысле слова) политической и культурной жизни.
На территории будущей Киевской Руси к власти пришёл полиэтничный воинский союз русов, представлявший «северную», дружинную форму военно-политической организации, характерную для германцев и прибалтийских славян. Он стал контролировать днепровский путь в Византию и Волго-Балтийский путь в арабский халифат. Русы совместно с местными славянами никому не дали захватить эти очень важные торговые пути и способствовали утверждению на этой территории собственной цивилизации и государственности.
|
|
Воинская организация русов «нависала» над славянскими протополисами — «славиниями». Князь Владимир Святославич, унаследовавший от отца мощнейшую военную машину, попытался славинии фактически ликвидировать и создать военно-деспотическое государство. Об этом свидетельствует установленное археологами разрушение многих славянских политических центров и появление на территориях славиний «государственных» крепостей. Всё это сопровождалось принятием Русью христианства.
Но уже после смерти сына Владимира — Ярослава Мудрого — Русь постепенно вернулась к исконно славянским политическим традициям, превратившись в конгломерат городов-государств, независимых и самодостаточных. Им была присуща высокая культура, экономическое развитие и военная мощь. Отдельные русские земли вели достаточно успешные войны с сильными соседними государствами, например Галицко-Волынская земля — с польскими княжествами, Новгородская земля — со скандинавскими странами и военно-рыцарскими орденами. Дело в том, что до XIII века они не сталкивались с достаточно сильными «имперскими» противниками.
Княжеская власть на Руси не была слишком сильной. Князья делили власть с народным собранием — вечем и аристократическими группировками. Фактически это были усовершенствованные, укрепленные, развившиеся славинии на новом этапе развития — славинии, ставшие городами-государствами и немало усвоившие из политической и социальной практики империй и королевств.
|
|
Но и они оказались беспомощными против крупных, мощных, жёстко структурированных политических образований, таких как татаро-монгольская Орда и Великое княжество Литовское. Русские это поняли.
В XIV–XV веках они построили Московское государство по лекалам золотой Орды и Османской империи. Оно стало самым мощным из славянских государств, и самым неславянским. Наиболее славянская социальная система попыталась уйти от самой себя. Огромную роль в необходимости возникновения Московского централизованного государства сыграла постоянная военная угроза, исходящая от Крымского ханства, находившегося под покровительством Турции, а также военное давление Великого Княжества Литовского, а позднее Речи Посполитой.
Это государство позволило одолеть поляков в конкурентной борьбе за лидерство в славянском мире, выдержать и отразить натиск германцев на восток, разгромить и подчинить степных кочевников и, наконец, создать одну из величайших в истории человечества империй с небывалыми военно-политическими, культурными и техническими достижениями. Неславянской государственности русских человечество обязано за высокую культуру Золотого и Серебряного века, победу над Гитлером и первый полёт человека в космос.
Но всё это имело (и имеет) чернейшую оборотную сторону. Под государственным панцирем продолжали существовать всё те же славинии, независимые и зачастую враждебныедруг другу. Они были и классическими (территориальными), такими как казачьи войска, и социальными, сосуществующими на одной и той же территории, такими как разные сословия, партии, политические группировки. С XVIII века и по настоящее время русский народ отличается крайней раздробленностью, разнообразием, отсутствием внутреннего единства. Русские вообще мало похожи друг на друга. И внутренние противоречия между ними слишком часто более остры, чем у тех же русских с представителями другихнародов. Русский народ фактически пошёл по древнему славянскому пути, когда, расселяясь на разных территориях, славяне основывали совершенно новые славинии, независимые от метропольных. Такое разделение происходило у русских, скорее, не в пространственном (хотя и в нём тоже), а в социальном и временном ключе. Постоянно появлявшиеся новые социальные группы и идеологические генерации всегда подчёркивали свою независимость и были враждебны другим, тем более что разделение народа поощрялось государством: разделённый, он был более зависимым и управляемым.
К тому же деспотическое, централистское, радикально неславянское государство осталось навсегда чуждым русским. Исторически оно было крайне жестоко к народу и осмысляло себя едва ли не как внешняя сила по отношению к конгломерату славиний. Эдакая «внутренняя Золотая Орда».
История Российского государства — это история жестокой борьбы тяготившего к независимости и самоуправлению народа с государственным деспотизмом. И при советской власти народ был окончательно побеждён. Причина этого — конгломерат славиний не мог самостоятельно выжить без империи. Без неё он сразу стал бы добычей сильных и организованных внешних сил. Поэтому коммунистами жизнеспособные «славинии» в среде русского народа были фактически уничтожены. (Антисоветские силы времён Гражданской войны фактически были ополчением «славиний», большевики — имперским началом.) И по сей день русские лишены какой-либо реальной национальной самоорганизации.
Должен ли был русский народ реализовать свою историческую судьбу как-то по-другому? Неизвестно. Альтернативой империи могло стать только национальное порабощение. Отдельные славинии были беззащитны.
Переход от славиний к централизованной государственности у лехитских племён (будущих поляков) произошёл за счёт «собственных ресурсов». Они жили в достаточно отдалённых местностях Центральной Европы, до которых не добрались сильнейшие державы региона. Свою роль в сплочении будущих поляков играла и немецкая угроза с Запада.
Правление первых объединивших Польшу Пястов, таких как Мешко I и Болеслав Храбрый, напоминало централизованную воинственную «диктатуру» русских князей Святослава Игоревича и Владимира Святославича. Она была весьма воинственна и деспотична, при ней активно занимались экспортом рабов. Эта власть также произвела организованное принятие христианства. От такой государственной системы изрядно страдали очень многие, что привело к языческому восстанию 30-х годов XI века. К середине столетия христианская государственность восстановилась уже в более либеральном виде.
В XII–XIV столетиях в Польше утверждается земельная раздробленность и партикуляризм, также сходный с аналогичным процессом на Руси: независимость отдельных земель, большое влияние веча. Однако в Польше в гораздо большей степени развиты сословия: духовенство, аристократия (рыцарство), горожане (мещане) и крестьянство. Такое социальное деление гораздо ближе к западноевропейскому.
Польская государственность начала свой рост в первой половине XIV столетия, раньше, чем Россия. Это дало Польше фору в активной политической экспансии в подчинении Галицкой земли. Польша оказалась выгодным партнёром для объединения Великого княжества Литовского. Объединительным процессам в значительной мере способствовала необходимость борьбы с агрессивными восточногерманскими землями, и прежде всего с Тевтонским орденом.
В течение XV–XVI столетий во вновь образованном польско-литовском государстве Речь Посполитая происходит специфическая социокультурная мутация. Крупнейшее восточноевропейское государство организуется на манер традиционной славинии. Власть короля резко слабеет и переходит к сословным выборным органам шляхты — бывшего рыцарства. Местные сословные аналоги веча — сеймы — посылали своих представителей в столицу на «вальный», общегосударственный сейм, который фактически управлял государством совместно с теряющим власть королём и верхней палатой — сенатом.
Почему в стране произошло резкое ослабление королевской власти и возникла сословная диктатура шляхты, совмещённая с внутрисословной демократией? С одной стороны, быстро пресеклась династическая ветвь Пястов — наследственных королей Польши, которые были иностранцами (Людовик Венгерский, Ягайло, Стефан Баторий и др.). С другой — шляхетское сословие было самым монолитным, организованным и сплочённым. Шляхтичи имели самую мощную систему неформальных связей, соседско-родственных, гербовых объединений и пр., что и позволила им одолеть горожан, крестьян и короля.
К тому же Тевтонский орден и восточногерманские земли были хоть и воинственны, но не крупны и не располагали достаточными ресурсами, чтобы противостоять крупному государству, пусть и несколько рыхлому.
Система шляхетского правления была чрезвычайно близка славянским вечевым традициям: например решения сеймовых собраний должны были приниматься единогласно.
В период своего расцвета Речь Посполитая пыталась противостоять Габсбургам и московским царям в борьбе за господство в Восточной Европе стать оплотом всей Европы против Османской империи. Ещё в XVII веке Речь Посполитая считалась надеждой порабощённых турками славян.
Однако ей не хватало последовательной и целеустремлённой государственной политики. Важнейшей причиной этого было отсутствие жёсткой центральной монархической власти.Это отсутствие мешало и росту промышленности, и укреплению системы образования.
В XVII столетии произошло разделение шляхты на магнатов и стремительно нищающие низы. Общее мнение сословия было заменено на мнение отдельных личностей, враждебных друг другу. Государство стало неуправляемым. Похожие процессы произошли в Великом Новгороде в XV столетии накануне поглощения его Москвой.
Речь Посполитую уничтожили внутренние распри элиты. Её представители окончательно принесли интересы государства и нации в жертву своим собственным интересам. Ещё совсем недавно личные права шляхтича работали на единство и активность державы. Государство поддерживало шляхтича, а шляхтич — государство. И вот значение индивидуальных прав быстро перешло в свою противоположность. Государство было принесено им в жертву. Также магнаты принесли в жертву права практически всего польского народа ради собственных интересов. В XVIII столетии крупнейшие польские политики и даже короли были фактически агентами иностранных держав.
Разделившаяся изнутри, не могущая разрешить межнациональные противоречия Речь Посполитая закономерно стала жертвой сильных соседей, имеющих мощную, единую государственную машину. Одним из таких соседей была Россия. Даже героическая борьба патриотов в конце XVIII века не смогла спасти Польшу.
Внутренние распри, предательство, поглощение сильными империями — таков характерный облик конца славянских республик. Очень похожим был облик Новгорода перед тем, когда тот был присоединён к Московскому княжеству.
Однако после гибели своего государства польский народ продолжал оставаться вполне жизнеспособным. Он крепко вцепился в свою национальную идентичность. Католическая вера поляков ещё больше окрепла.
Была длительная борьба за освобождение (например, польские восстания XIX столетия). Продолжала развиваться национальная культура.
Постепенно к XX веку поляки стали классическим восточноевропейским народом, а возрождённая Польша — восточноевропейской страной.
Восточноевропейские народы (и не только славянские) практически все пережили века национального угнетения и жестокой военной конфронтации, как, например, сербы, и века интеллектуальной и культурной борьбы, как, например, чехи.
Поэтому для восточноевропейцев особенно значима их национальная и зачастую религиозная идентичность. Они не столь зажиточны, как жители Западной Европы и США. Но всё же в восточноевропейских странах создан достойный уровень развития экономики (хотя нередко за счёт своих граждан, работающих за рубежом). При этом восточноевропейские народы демонстрируют гораздо большую степень жизнеспособности и национальной мобилизации, чем их соседи на западе и на востоке. Например, в начале XX века польский народ проявил высокую степень организованности и единства во время знаменитого похода Тухачевского на Варшаву. (Как ни цинично это звучит, но национальный гнёт, не переходящий определённые границы, и борьба против него «тренируют» нацию, способствуют её сохранению, тогда как подвиги имперского строительства, наоборот, истощают).
Такова и Польша. Польский политический режим первой половины XX столетия, персонифицированный в маршале Пилсудском, имеет немалое сходство с венгерским режимом адмирала Хорти и румынским маршалом Антонеску. Это был период восточноевропейского национал-авторитаризма.
Потом — гитлеровская оккупация и членство в Варшавском договоре. Во всей восточной Европе существовали режимы разной степени просоветскости.
Крушение советской системы — появление в Восточной Европе национал-демократических режимов, которые строятся в соответствии с моделями западной демократии, но при этом они гораздо более национально ориентированы. Зачастую в Восточной Европе открыто не считаются с установками западной политкорректности (те же марши бывших эсэсовцев). При этом реальной демократии и народовластия на Востоке Европы гораздо больше, чем на Западе.
Находят немало общего между такими политиками, как братья Качиньские в Польше, Босеску в Румынии, Урбан в Венгрии. Всех их порой сравнивают с А. Г. Лукашенко.
Во многом лояльность «большого» Запада к восточноевропейской специфике объясняется существованием российского «пугала», традицией так называемого «санитарного кордона» между Россией и Западом. И в случае краха России Запад может резко поменять свою политику в отношении к «восточным братьям».
Существует мнение, что именно Восточная Европа (и вместе с ней Польша) может стать последним оплотом европейскости и христианства в свете последних тенденций в сфере демографии и миграции. Например, в Польше относительно низкое количество мигрантов из стран Азии и Африки, высок уровень христианизации общества.
На примере России и Польши можно увидеть плюсы и минусы «неславянской» и «славянской» государственной организации у славян.
Россия, пойдя по последовательно «неславянскому» пути, добилась невиданных успехов в государственном строительстве, созидании великой империи и культуры. Но при этом сильно пострадала способность русских к этнической самоорганизации, к развитию дееспособного гражданского общества.
Польша пошла по «славянскому» пути. Ее «имперский проект» провалился, суверенная государственность была уничтожена. Но при этом сохранилась и окрепла система этнической самоорганизации, гражданского общества, что позволило воссоздать национальную государственность и отстаивать свою самобытность в условиях глобализации.
Близкая к России Украина также сохранила славянскую специфику национальной самоорганизации. Государство на Украине было слабым и нестабильным. Основой общества являлась самоорганизация свободных украинцев. Поэтому на определённом этапе развития украинцы находились в подчинении то польского, то русского государства. Но теперь украинцы выглядят весьма достойно на фоне удушенных собственной империей русских. То, что украинцы выстоят в условиях исламской экспансии, гораздо более вероятно.
В настоящее время реально действующих государств, основанных на исконно славянских традициях, не существует. Современные славянские государства организованы на других, гораздо более современных началах. Однако память о самоуправляющихся «славиниях» окончательно не ушла. Она сохранилась в ментальных образах, влияющих на актуальное восприятие мира.
«Память о славиниях» влияет даже на составление программ политических преобразований. Например, некоторые русские политические мыслители выступают за децентрализацию РФ, уравнивание «русских» регионов с национальными автономиями, урезание полномочий федерального центра, перевод армии на территориальный милиционный принцип комплектования и пр.