Грымова Анна, 10 Г
«Достоевский— ничто, пока
он не воспринят внутренним миром».
Мы отмечаем день словесности, связанный с двухсотлетием со дня рождения великого русского писателя Ф.М. Достоевского. В связи с этим я хочу поделиться с вами наиболее интересными тезисами из эссе С. Цвейга, посвященного трем авторам, включая Федора Михайловича.
Стефан Цвейг-австрийский новеллист, писатель и литературный критик, родился в Вене в 1881 году. Перу Цвейга принадлежат многочисленные жизнеописания известных людей, произведения, стоящие на пересечении документалистики и художественного творчества. Определяющим фактором для Цвейга при их составлении был не только его собственный литературный вкус, но и общая идея, вытекающая из его взгляда на историю. Героями писателя стали люди, обогнавшие свое время, вставшие над толпой и противостоящие ей. С 1920 по 1928 год выходит трехтомник «Строители мира».
Первый том «Три мастера», посвященный писателям XIX века Франции (Бальзак), Англии (Диккенс) и России (Достоевский) вышел в 1920 году. Эти три очерка проникнуты единым намерением на примере трех великих романистов девятнадцатого века показать типы, которые благодаря резкому своему несходству как бы дополняют друг друга.Книга показывает их «как типы мировых изобразителей, создавших в своих романах вторую действительность наряду с существующей».
По творчеству Достоевского Цвейг постигал не только вековую русскую культуру – но также свое время и самого себя. Впервые с творчеством Достоевского он познакомился еще в университетские годы: «Россия снова предстала передо мной — предстала в образах Толстого и Достоевского; это нежданно-новое страстно захватило меня, погрузив в какое-то душевное опьянение. Передо мной открылась небывалая человечность и такая глубина чувств, о которой я раньше не имел понятия и которая притягивала как бездна». На протяжении всей жизни Цвейг считал себя учеником Достоевского и, работая над эссе, он тщательно изучал все художественное творчество Достоевского и всю изданную на немецком языке литературу о нем.
По мнению Цвейга, лишь через интуитивное любовное проникновение в личность писателя можно постичь его творчество. Стефан Цвейг создает романтический образ одаренного художника и испытавшего величайшие страдания человека, жизнь Достоевского представляется ему трагедией. Самого же писателя он видит не только уникальной личностью, но и человеком, воплощающим всю силу и самобытность русского характера. «Я страдаю, следовательно, существую» — таков закон, которому, согласно Цвейгу, подчинена жизнь русских.Цвейг описывает, как жизнь «трижды возносит его к небесам, трижды низвергает его в пропасть». Уже в молодости, первая книга «дает ему имя», но тюрьма, каторга и Сибирь бросают его в пропасть безвестности. «Записки из Мертвого дома» возрождают Достоевского, но судьба снова готовит ему страшный удар: умирает жена, вслед за ней брат, «болезнь поражает его тело, плеть долгов и забот гонит его с родины». И вот опять «взоры России обращены на него», речь на Пушкинских торжествах делает его славу неугасимой. «И в эту минуту железная рука уничтожает его, и восторженное поклонение народа беспомощно бьется у его гроба». Достоевский, по мнению Цвейга, «не хочет властвовать над жизнью, он хочет ее ощущать. Быть не господином, а фанатичным рабом своей судьбы. И только став «рабом Божьим», отдаваясь до конца, он смог стать самым мудрым в области всего человеческого», то есть его жизнь иллюстрирует это «освобождение от судьбы».
Своей сосредоточенностью на человеке Достоевский близок Цвейгу.Его герои, как подчеркивает С. Цвейг, хотят пить вечность из первоисточника, ощущать в себе беспредельность, избыть все временное. «Они знают лишь вечный, а не социальный мир». Они хотят ощутить жизнь в целом, вплоть до ее мистических корней. Цвейг считает, что «трагизм каждого героя Достоевского, каждый разлад и каждый тупик вытекает из судьбы всего народа». Все герои — люди переходной эпохи, отягощенные сомнениями и неуверенностью. Многие из них запуганы и забиты, не знают, много ли, мало ли они стоят. «Они хотят знать, кто они, и потому ищут границы. Они перегревают и охлаждают себя, чтобы познать крайние пределы своего «я» и прежде всего - измерить собственную глубину. В своих наслаждениях они возносятся к божеству, опускаются до уровня зверя, — но всегда с одной целью: определить в себе человека. Или, не зная себя, они пытаются, по крайней мере, проявить себя».
Эссе Цвейга о Достоевском — наиболее обширное и наиболее цельное на немецком языке изложение жизни и творчества Достоевского с позиций "философии жизни". Невозможно, разумеется, согласиться со всем тем, что пишет о Достоевском Цвейг. Пересказывая биографию Достоевского, Цвейг, стремящийся любой, даже малозначительный факт жизни писателя изобразить как "перст судьбы", допускает субъективизм, неточности и просто ошибки. Например, он описывает, как всех десятерых приговоренных, включая Достоевского, привязывают к столбам и завязывают им глаза, чего с Достоевским реально не происходило. Очевидно, Цвейг идет сознательно на увеличение драматического эффекта, желая вместить в один миг всю глубину натуры Достоевского.
С. Цвейг создал весьма яркий, оригинальный, во многом верный, но вместе с тем, и очень спорный, явно романтизированный образ Ф.М. Достоевского. Он воспринимает биографию писателя сквозь призму его творчества, вписывая Достоевского в им же созданный художественный мир.
Цвейг отмечал: «Достоевский для нас сегодня больше, чем поэт, это — духовное понятие, которое вновь и вновь будет подвергаться истолковыванию и осмыслению. Образ русского писателя пронизывает и озаряет сегодня все сферы духовной жизни — поэтическую и философскую, духовную и культурную».