МОЛОДЁЖНЫЙ НЕОНАЦИЗМ В РОССИИ
Среди экстремистских политических течений особое место занимает наиболее стремительно распространившееся в последние десятилетия по всему миру молодежное движение Skinhead, в основу которого положена идеология неонацизма. Именно эти, на первый взгляд не вызывающие большого опасения группировки сосредотачивают в себе огромный потенциал агрессии, влекущей к обострению этноконфессиональных и международных отношений.
Название этого движения происходит от английского skin head – бритая голова, дословно: кожаная голова.Первые скинхеды появились в Англии в 1968 – 1969 гг. Это была субкультура рабочих районов Британии, которая возникла как протест против официальной буржуазной культуры. Изначально это движение было именно классовым, пролетарским, а не расистским. Скинхеды “первой волны” общались с выходцами из Азии и Африки, жившими в тех же рабочих кварталах и отдыхавшими в тех же клубах, слушали негритянскую музыку.
В конце 1970-х гг. на волне экономического кризиса и безработицы в Англии появились скинхеды “второй волны”, которая разошлась по многим странам Запада. Это было более агрессивное движение протеста, выражавшегося в форме хулиганства и вандализма. В нём участвовали представители пролетарской молодёжи. Из-за роста миграции и обострения конкуренции за рабочие места в условиях безработицы движение стало приобретать нацистский характер.
В России скинхеды появились в начале 1990-х. В 1992-м в Москве их было около десятка. Вели они себя тихо, в основном занимались самолюбованием и демонстрацией себя в центре города. Это было чистым продуктом подросткового подражательства: они старательно подражали западным образцам. А о западных скинхедах они узнали из советских СМИ эпохи перестройки: как раз в 1989 – 1991 гг. было модно рассказывать об английских, немецких, а чуть позже – и о чешских скинхедах.
Но в начале 1994 г. скинхеды вдруг сразу – в несколько недель – стали если не массовым, то многочисленным и заметным явлением. Внешне это было связано с событиями сентября – октября 1993 г., когда президент Б.Н. Ельцин очень наглядно показал всем, что в любой дискуссии самый убедительный аргумент – насилие. Нашлись подростки, которые усвоили это очень хорошо. Сегодняшние студенты, учащиеся гуманитарных факультетов разных московских университетов, вспоминают, что как раз те их одноклассники или приятели-школьники, которые стали вскоре скинхедами, 4 октября 1993 г. присутствовали в толпе зевак, с патологическим удовольствием наблюдавших с близкого расстояния расстрел танками парламента. На рост числа московских скинов повлиял, впрочем, не столько расстрел парламента, сколько последующий период “особого положения” в Москве, когда на улицах царил полицейский террор, быстро принявший явно расистский (формально – антикавказский) характер. Ельцин и его сторонники активно использовали расистскую и националистическую риторику в ходе политического кризиса в сентябре-октябре 1993 года еще до расстрела парламента. Например, Руслану Хасбулатову постоянно ставилось в вину его чеченское происхождение.
Посмотрев, как омоновцы с удовольствием грабят и безнаказанно бьют ногами людей с неславянской внешностью, и, послушав соответствующую “патриотическую” риторику московских властей, подростки-двоечники из “спальных” районов, из неблагополучных семей быстро нашли “пример для подражания”.
Движение скинхедов быстро росло. В Москве к лету 1998 г. было, по разным подсчетам, от 700 до 2000 скинхедов, в Петербурге – от 700 до 1500, в Нижнем Новгороде – до 1000 скинов, в Воронеже, Самаре, Саратове, Краснодаре, Ростове-на-Дону, Ярославле, Красноярске, Иркутске, Омске, Томске, Владивостоке, Рязани, Пскове – от одной до нескольких сотен. К концу 1999 г. в Москве было от 3500 до 3800 скинов, в Петербурге – до 2700, в Нижнем – свыше 2000, в Ростове-на-Дону – свыше 1500, в Ярославле, Пскове и Калининграде численность скинов превысила 1000 человек.
Важными предпосылками роста молодёжного неонацизма стали экономический кризис и развал системы образования.
Катастрофический экономический спад, начиная с 1991 г., превратил миллионы людей в России в безработных. Еще большее число людей формально не считалось безработными, но было ими фактически: предприятия либо простаивали, работая 1 – 2 дня в неделю или 2 – 3 месяца в год, либо наемные работники по полгода и по году не могли получить зарплату. Подавляющее большинство населения, привыкшее жить не богато, но вполне удовлетворительно (по западным представлениям, на уровне middle middle class и (чаще) low middle class), вдруг стало нищим. Все это вызвало даже не имущественную, а психологическую катастрофу: за долгие десятилетия советского опыта население привыкло к гарантированной полной занятости, государственному патернализму в области образования и здравоохранения, а также и в области других социальных программ (например, к субсидированным (часто символическим) ценам на основные продукты питания, детские товары, жилье, коммунальные услуги, общественный транспорт и т.п.). Лишившись привычного образа жизни, население России стало быстро дичать.
Параллельно с развалом экономики шел процесс развала системы образования и воспитания. С одной стороны это было следствием экономического краха: в СССР вся школьная система была государственной, и если доходы государства в последние 10 лет снизились в 8 – 10 раз, это не могло не сказаться на финансировании школы. В результате в последние годы по финансовым причинам в стране ежегодно закрывалось по 400 – 450 школ и, соответственно, бóльшая часть учеников из этих школ оказывалась лишена возможности продолжать обучение.
Детские кружки были выброшены на улицу и погибли. Школьники вне школы оказались предоставлены сами себе – и в массе своей стали добычей уголовного мира и наркомафии. В огромном количестве возникли микроскопические молодежные банды, которые и превращались часто в банды скинхедов – поскольку каждая такая банда была нацелена против “чужих” (пусть даже из соседнего двора), а уж всякий чернокожий был “чужим” заведомо.
Молодёжный неонацизм в России – продукт не национальных, а социальных изменений. Это особенно хорошо видно из того факта, что банды скинхедов возникли именно в крупных и наиболее развитых городах – там, где сосредоточены основные богатства и где особенно заметно возникшее за последние годы в России социальное расслоение. Подростки из бедных семей, глядя на внезапно разбогатевших чиновников и уголовников – “новых русских”, – завидовали им и ненавидели их. Но трогать боялись (у “новых русских” – секьюрити!) и направляли свою ненависть на более доступный объект – этнические меньшинства.
Во времена «перестройки» наши средства массовой информации, в первую очередь молодёжные издания («Комсомольская правда») и центральные телеканалы, стали рассказывать о скинхедах как о молодёжной моде – по сути, разрекламировав скин-движение на Западе. В то время два примера молодёжной моды на Западе – яппи и скинхеды – подавались (яппи откровенно, скинхеды менее откровенно) как варианты «правильной» моды: не антибуржуазной, не связанной с движением протеста, в отличие от хиппи и панков. Естественно, нашлись подражатели. Как только в середине 1990-х у движения возникла минимальная массовая база, оно стали искать контактов с единомышленниками на Западе. Как свойственно субкультуре, движение скинхедов имеет достаточно расплывчатую идеологию. Её основными принципами являются культ силы, пропаганда верховенства «арийской расы» и неприязнь к представителям всех остальных рас.
Наши скинхеды «арийскую расу» путают с белой, европейской расой, не осознавая, что выходцы с Кавказа относятся к той же самой расе, и в английском языке слово «caucasian» означает «европеоид». А западные их единомышленники проводят очень чёткое разделение. В России существует два филиала международных наци-скин группировок: «Blood & Honor» («Кровь и честь») и «Hammerskin» – ни тот, ни другой на Западе не признаны. Более того, когда наши «хаммеры», как их в просторечии зовут (одних называют «хонорами», а других «хаммерами») написали товарищам на Запад, мол, мы хотим вступить в ваше объединение, совместно бороться за чистоту белой расы и бить «чёрных» – они получили с Запада отповедь. Содержание отповеди было таким: какой «Hammerskin» в России? Вы же недочеловеки, вы же славяне, до XIX в. – там было дословно так написано – у вас не было государства, государство создали для вас викинги.
Единого центра у движения скинхедов нет, но внутри субкультуры существуют организации. Типичная группа скинхедов состоит из 5 – 15 человек и существует не очень долго – года два, два с половиной, поскольку в скинхеды приходят рано — начиная с 14 лет, чаще 15 – 16; как правило, это школьники или учащиеся ПТУ и техникумов. Затем кто-то уходит в армию, кто-то начинает работать, кто-то женится, кто-то попадает в тюрьму — и подростковая банда распадается. Но существуют и более крупные, серьёзные объединения. В Москве, например, четыре объединения, в которых от ста до трёхсот человек: уже упоминавшиеся русские филиалы «Blood & Honor» и «Hammerskin», «Скинлегион» и «Объединённые бригады-88». Помимо нескольких сот своих членов, они могут рекрутировать на какую-либо акцию ещё несколько сот человек из более мелких организаций, к ним тяготеющих. Издаётся некоторое количество газет и журналов, с большей или меньшей степенью регулярности, это зависит от денег, а деньги у них пока не очень большие. Есть несколько скинхедских сайтов в Интернете. У скинхедов есть лидеры, ответственные за те или другие направления, иерархия, есть, условно говоря, штабы, они взаимодействуют с другими неонацистскими организациями, допустим, с Народной национальной партией (ННП) Иванова-Сухаревского. Сама ННП — это, конечно, не скинхедская организация, но туда в виде молодёжного крыла входит группа «Русская цель» во главе с Семёном Токмаковым, и в основном через нее и вербуются новые члены партии.
Самые главные акции — избиения лиц, считающихся расово чуждыми, и всех, кто считается врагами. В Москве, в Нижнем Новгороде, в Краснодаре, в Саратове, в Воронеже скинхеды нападали на местных анархистов, на представителей экологического движения. Эту часть их деятельности, в отличие от расистских нападений, у нас средства массовой информации не освещают. Был инцидент ещё в 1995 г.: у музея Ленина произошла стычка между анархистами и троцкистами – распространителями литературы, с одной стороны, и наци-скинхедами и людьми из РНЕ – с другой. Тогда в «Московском Комсомольце» написали примерно следующее: какая нам разница, кто этих коммуняк бьёт на улицах, фашисты так фашисты.
Типичный скинхед — это ребёнок из семьи, бывшей советским вариантом западного «среднего класса»: высокооплачиваемых квалифицированных рабочих, ИТР, работников НИИ, КБ и т.д. За 10 лет реформ социальный и экономический статус этих людей резко упал, они превратились в «челноков», рыночных торговцев, охранников. Некоторые сохранили свой имущественный уровень, однако человек, который раньше был ведущим инженером, а теперь торгует в палатке, ощущает фрустрацию. Пережитое семьями социальное унижение и недовольство социальной действительностью причудливо выразилось у детей в уходе в скинхеды.
Долгое время власть сквозь пальцы глядела на рост молодёжного неонацизма, отчасти являясь заинтересованной в существовании скинхедов. Они транслируют социальное недовольство, существующее в стране, «по горизонтальному уровню» — то есть направляют его на таких же рядовых граждан, но другой национальности, другого вероисповедания, другого цвета кожи. Если люди не будут считать, что во всём виноваты негры, они, естественно, будут считать, что во всём виноваты власти. Тогда они будут не негров на улицах бить, а протестовать у здания мэрии, требовать от власти каких-то позитивных изменений.
Однако в последние годы не замечать скинхедов стало невозможно: относительно недавно произошёл царицынский погром, потом ряд убийств иностранных граждан, нападения на иностранцев, включая сотрудников посольств. Западные посольства шлют нашему МИД протесты, некоторые сокращают свой штат — это уже международный позор, на это надо как-то реагировать. Однако представители власти стали реагировать прежде всего на внешние проявления, ассоциируемые с молодёжным неонацизмом. Участились задержания и постановка на учёт молодых людей с бритой головой, одетых в куртки-«бомберы», армейские ботинки, белые джинсы. В 2006 г. Государственной Думой были приняты поправки к Уголовному (УК) и Административному (КоАП) кодексам, предусматривающие ужесточение уголовной и административной ответственности за вандализм и изготовление и сбыт нацистской символики и атрибутики.
Статья 214 УК РФ (вандализм) была дополнена частью второй, в которую включаются квалифицирующие признаки совершения указанного преступления: а) группой лиц, б) по мотиву идеологической, политической, национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды. Согласно принятым поправкам, срок наказания за указанные преступления – до 3-х лет лишения свободы. Также законопроектом вводятся административные штрафы за "изготовление, сбыт или приобретение в целях сбыта нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения": для граждан – от 10 до 25 МРОТ, для должностных лиц – от 20 до 50 МРОТ, для юридических лиц – от 200 до 1000 МРОТ.
Однако эти меры, подобные симптоматическому лечению, позволяют решить проблему молодёжного неонацизма лишь частично, на очень поверхностном уровне. Очевидно, что кардинальные меры для её эффективного решения должны быть направлены на искоренение социальных предпосылок данной проблемы: экономического кризиса, резкого социального расслоения, безработицы и массовой трудовой миграции, отсутствия продуманной и чёткой национальной политики, упадка системы образования и культмассовой работы.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Праворадикальная угроза России // Полис. – 1995. – № 2.
2. Тарасов А.Н. Краткое эссе об «угрозе фашизма в России» // Новая ежедневная газета. – 17.08.1994.
3. Тарасов А.Н. Порождение реформ: бритоголовые, они же скинхеды // Свободная мысль. – 2000. – № № 4, 5.
4. Фотина М. «Скинхеды — субкультура воинствующе антиинтеллектуальная…» Интервью с заведующим отделом ювенологии Центра новой социологии и изучения практической политики «Феникс» А.Н. Тарасовым // Литературная газета. – 2002. – № 39.