Царят на свете три особы,
Зовут их: Зависть, Ревность, Злоба
Нет им погибели и гроба!
Себастьян Брант
В романе можно выделить два плана: событийный, фабульный, и второй – иносказательный, аллегорический.
Время действия романа – август 1931 года. Мексика, откуда отплывает «Вера», - страна раздираемая политическими противоречиями, о которых автор рассказывает с документальной точностью. Например, рассказ о покушении на убийство шведского консула, вместо которого убит слуга, мальчишка-индеец. Мексиканское правительство пытается скрыть истинные причины покушения и в газете написано: «Бомба же предназначалась некоему потерявшему совесть богачу, хозяину соседнего дома; по какой-то роковой ошибке, заслуживающей самого сурового осуждения, бомба разорвалась не там, где следовало»[79]. Из разговора обывателей становится ясно, что страну охватывают волнения революционного характера («Мои сапожники за семь месяцев четыре раза бастовали»[80]). В Веракрусе местные жители не любят приезжих, поэтому приезжие не хотят оставаться в городе («Путешественники хотят лишь одного — поскорей отсюда выбраться, а жители Веракруса хотят лишь одного — поскорей от них избавиться»[81]).
В этой неспокойной обстановке многие решаются покинуть Новый свет, немцы, которых большинство на корабле, спешат вернуться на родину. Одни поспешно вывозят свои капиталы, другие, предвидя сильные изменения в жизни, опасаются преследований расовых или идеологических. Все эти детали помогают читателю понять, что 1930-е годы, которые очень скоро погрузят весь мир в череду бесконечных войн, уже начались и совсем скоро грянет буря.
Мир охвачен Великой депрессией, экономическим кризисом, наиболее сильно затронувшим США, Канаду, Великобританию, Францию и Германию. В эти же годы в Германии усиливаются позиции «коричневорубашечников (Национал-социалистической рабочей партии (НСДАП). Верховным руководителем СА становится Адольф Гитлер.
Несмотря на эту тревожную атмосферу, будущие пассажиры «Веры» сохраняют спокойствие и даже безмятежность, думают только о собственном благополучии. Жизнь до отплытия (часть «Отплытие») вообще как будто замерла: «Кошельки и душевные силы неуклонно истощались/…/ а неотложные дела, казалось, все не двигаются с места»[82]; «В их жизни постоянно перемежаются полосы бурной деятельности и сонного затишья, они не мыслят себе иного существования и, в уверенности, что их нравы и обычаи выше всякой критики, с удовольствием пренебрегают мнением людей сторонних»[83].
Все герои уже изначально выбирают для себя поведение невмешательства. Им приходится быть свидетелями страшных сцен в Мексике, но они предпочитают делать вид, что ничего не замечают и сосредотачивают внимание только на своих проблемах. Вот пример, как реагируют герои на арест и, возможно, расстрел индейца другими индейцами: «Путешественники смотрели на все это с полнейшим безразличием, словно решили не утруждать себя вопросами, на которые все равно не получить ответа»[84].
Портер анализирует социально-психологические предпосылки нацизма.
Во-первых, одиночество. Овдовевшие женщины фрау Шмитт и фрау Риттерсдорф, разведенная миссис Тредуэл чувствуют себя совершенно одинокими, не слышат друг друга, не понимают. Фрау Гуттен и фрау Ритгерсдорф не способны на сочувствие, и рассказ фрау Шмитт о своем умершем муже, они воспринимают «хладнокровно и, пожалуй, даже с удовлетворением»[85].
Одиноки не только овдовевшие женщины. Даже с виду в благополучной семье Лутц Эльза одинока: ей не с кем поговорить («Ей непременно хотелось говорить о любви»[86]).
На корабле несколько семейных пар. Супруги тоже одиноки, будучи самыми близкими людьми, они не чувствуют это. Так, фрау Гуттен испытывает сильную потребность высказаться, скрытую ненависть к своему мужу, усталость, отсутствие счастья. Похожа на семью Гуттенов семья Баумгартнеров, где супруги просто опостылели друг другу.
Молодые любовники Дженни и Дэвид постоянно находятся в некой борьбе, сознательно доставляют друг другу боль, а потом сожалеют об этом. («Обоим было совестно, что каждый пробуждает в другом все самое плохое»[87]). Постоянно проводя время месте, не понимают друг друга и чувствуют себя одинокими.
Наконец, одиноки дети. Близнецы Рик и Рэк лишены родительской любви, предоставлены сами себе. Они никогда не бывают вместе с матерью, единственный эпизод, где они показаны вместе, это когда Лола порет близнецов за очередную проделку.
Причиной одиночества, по мнению автора, является эгоизм. Все пассажиры думают только о себе. Очутившись на корабле, в своих каютах, пассажиры начинают знакомиться и присматриваться друг к другу. Они обмениваются обязательными репликами, они сдержанны и учтивы. Но сдержанность и учтивость видимые, уже при первой встрече все начинают испытывают друг к другу неприязнь и подозрительность. «Опять ты здесь! А я тебя знать не знаю!» — скажут друг другу взгляды и поспешно метнутся в сторону, и каждый упрямо возвращается к своим заботам»[88]. Все, без исключения, испытывают друг к другу неприязнь, которая перерастет к концу плавания в ненависть.
А. Мулярчик заметил, что «важнейшую идейно-композиционную линию романа можно определить как решительное осуждение философии исключительности, любых претензий на превосходство, которые в случае с идеологией немецкого национал-социализма зиждились прежде всего на расовых, и в частности на антисемитских, предрассудках»[89].
Пассажиры, севшие в Веракрусе и считающие себя «старожилами», почти «хозяевами» корабля, враждебно принимают новых на борту, относятся к ним поначалу «как к непрошеным гостям»[90].
Во-первых, это неприязнь к людям другой национальности. Швейцарцы недовольны, что их дочь оказалась в одной каюте с американкой, и госпожа Лутц советует дочери быть сдержанной с «этой особой»: «Никогда не слушай ее советов и не подражай ей даже в мелочах. Будь с ней холодна, держись подальше»[91].
Американец Дэнни «привык полагаться на естественное свое превосходство — превосходство белого и притом богача, подкрепленное законами и обычаями»[92], ненавидит не только негров, но и мексиканцев, испанцев, итальянцев, окрестив всех «мексикашками», «итальяшками», «черномазыми».
Испанцы считают, что испанцы из Испании отличаются от испанцев Мексики и Кубы: «жалкие полукровки, в их жилах течет мерзкая кровь индейцев и негров, и говорят они не на чистом испанском, а на каком-то попугайском наречии»[93].
В записях Фрау Риттерсдорф постоянное недовольство всем, что не принадлежит к Германии и не связано с немецким. Англичане для нее «ужасные и двуличные»[94], «не способные выучиться немецкому»[95]. Американцы, по ее мнению, «свой язык изучают просто фонетически»[96], «терпеть не могут читать»[97]. На первый взгляд подобная неприязнь к людям другой национальности безобидна. Для нее все другие нации и государства сильно отстают от необходимых норм и правил для порядочного общества, «невозможно подходить к ним с мерками истинной цивилизации»[98].
Во-вторых, убеждение в превосходстве одной нации над другой. «Национализм постепенно дополняется, /…./ расизмом и такими его проявлениями, как антисемитизм, антиславянизм и т. д. »[99]. Сначала это выглядит вполне безобидно. Нотки превосходства одних людей над другими слышатся у фрау Риттерсдорф: «Но ведь это опасно, они такие грязные, еще занесут на пароход какую-нибудь заразу»[100]. Это заявление относится к пассажирам четвертого класса, к испанцам, депортируемым с Кубы.
На еврея Левенталя поначалу просто никто не обращает внимания. А тот в свою очередь боится и переживает по поводу того, что он единственный еврей. «Немецкий пароход идет обратно в Германию — и он единственный еврей на борту. До сих пор ему было как-то не по себе, теперь стало по-настоящему страшно, потом душу захлестнула неприязнь к чуждому, враждебному миру иноверцев, что всегда была у него в крови»[101].
Недоброе предчувствие очень скоро сбудется. У Рибера, ненавидящего евреев, соседом по каюте будет еврей Левенталь. При встрече с соседом-евреем Рибер ведет себя сдержанно, но с видимой неприязнью («И тотчас его пухлая физиономия и нос пятачком выразили величайшее отвращение, он сдвинул брови и выпятил губы»[102]).
Постепенно характер записей в блокноте меняется фрау Риттерсдорф. Когда Фрейтага отсадили за столик с евреем, она отметила, что нельзя давать спуску «таким» людям и ему «надо закрыть всякий доступ в общество порядочных немцев»[103].
Все немцы поддаются этому куражу, куражу высшей власти, высшей расы. Даже робкая фрау Шмитт ликует от «ощущение кровного родства с великой и славной расой»[104], «пусть сама она лишь мельчайшая, ничтожнейшая среди всех — но сколько у нее преимуществ!»[105].
Наиболее полно антисемитизм проявляется в заявлениях Рибера, в его «научной» статье, в которой он предлагает уничтожать всех евреев и другие «низшие» расы и слабых и больных людей. «Ну и конечно, туда же отправятся евреи и потом все, в ком незаконно смешана кровь двух рас, белой и какой-либо цветной — китайская, негритянская…»[106].
Желание Рибера уничтожить всех евреев («остановить все еврейские часы»[107]) приводят в восторг продавщицу женского белья фрейлейн Лиззи Шпеккенкикер («Герр Рибер такой остроумный!»[108]).
Лиззи не менее воинствующая антисемитка. Именно она обращается к капитану с просьбой отсадить немца Вильгельма Фрейтага только потому, что его жена - еврейка. Именно Лиззи ехидничает в своих разговорах и не дает поблажки своим соседям. Например, когда фрау Ритгерсдорф позволяет себе потанцевать с испанцем, появляется Лиззи со своими усмешками, заставляя фрау Ритгерсдорф гореть со стыда. «Где же ваши кастаньеты?»[109] Именно она заметит, что настоящий немецкий язык только в ее родном Ганновере, и нигде больше. Рибер в свою очередь начинает вести себя в каюте, как хозяин («Вещи Левенталя он расшвыривает, точно это мусор у него под ногами»[110]), демонстрировать, что немцы главная нация. Но и Левенталь в свою очередь не приходит на помощь Риберу, когда тот лежит в каюте с разбитой головой. Левенталя волнует то, что ему будет неудобно и некомфортно.
Ненависть взаимна. У Вильгельм Фрейтага, женатого на еврейке, тоже есть свои представления о людях. Питает нежные чувства к жене-еврейке и в то же время осознает собственное превосходство. Он задумывается о чистой арийской крови и «нечистой» крови евреев, живет надеждой, что кровь его детей будет чистой: «кровь наших детей будет такой же чистой, как моя, в их немецких жилах она очистится от порчи, которая таится в твоей крови…»[111].
Фрейтаг не может сойтись с евреем Левенталем, после того, как немецкое общество его отвергло. То же, кстати, делает и Юлиус Левенталь, Вместо того, чтобы питать душевное родство с женой Фрейтага, он обвиняет ее в падении, в невозможном браке на христианине: «Такие еврейки позорят весь наш народ. Если еврейская девушка изменяет своей вере, так она, скорее всего, сумасшедшая!.. За всю свою жизнь я не дотронулся до христианки, а если бы дотронулся, меня бы, наверно, стошнило»[112].
Фрейтаг ненавидит бедных. Он сам вырос в благополучной семье и ему непонятно, как живут в бедности, в грязи, как там можно жить и продолжать свой род. Для него бедняки такие же неприятны, как евреи для немцев. Фрейтаг считает, что они оскверняют воздух своим существованием: «В нем жило брезгливое отвращение к бедности, бессознательное презрение и недоверие к беднякам, которые кишат и плодятся в грязи, точно черви, и оскверняют самый воздух вокруг»[113].
Рождается атмосфера всеобщей ненависти. Пассажиры первого класса ненавидят пассажиров из четвертого, дети - родителей, члены команды корабля - пассажиров.
Близнецы Рик и Рэк, так бесцеремонно ведущие себя на борту, тоже получают свою порцию ненависти к себе, когда они как истинные дети, радуются китам и чуть не падают за борт, никто не стремится их поймать: «Ни одна рука не протянулась помочь им, хотя поблизости стояли человек десять»[114].
Горничная испытывает ненависть, когда ей говорят принести бульон для Детки, пса Гуттенов, после того, как бульдог был выброшен за борт детьми испанских танцоров Риком и Рэк. Вот, что думает горничная по поводу случившегося: «собаку богача поят мясным бульоном, а бульон сварен из костей бедняков»[115]. Безграничная ненависть показана у мальчика-коридорного: «А по мне пускай оба, и пес, и кочегар, - утонули бы, и ты с ними, старая дура...»[116].
В конце романа безграничная ненависть ко всему буквально прорывается у миссис Тредуэл, которая с ожесточением и наслаждением избивает пьяного Дэнни.
Во всем этом безумии только Дженни способна почувствовать настроения на корабле и сказать правду. Она подобна шуту у Босха. Так, во время праздника именно она увидела испанцев в истинном облике: «Она почему-то никак не могла признать в этих испанцах людей. Казалось, это марионетки в человеческий рост, движимые невидимыми нитями, грациозно разыгрывают нескончаемую пантомиму, красиво изображая весьма некрасивые чувства. Хмурые лица, гневные жесты, недоброжелательство, презрение, насмешка — все выглядело неправдоподобно преувеличенным, нарочитым, и ей не верилось, что так могут себя вести настоящие живые люди»[117].
Дженни очень точно характеризует отношения, сложившиеся в корабельном обществе: «Похоже, все устали. Так было и в Веракрусе, и в Гаване. Вспомнили, что все мы чужие и друг другу не нравимся. Все куда-то едем и рады будем друг с другом распрощаться»[118]. Только она способна увидеть истинное положение вещей.
Философско-аллегорический план романа тесно связан с символикой корабля. Мир романа замкнутый, количество его обитателей ограничено. Ограничено пространство, в котором они действуют.Пространственная замкнутость позволяет автору, во-первых, создать своеобразную модель мира, во-вторых, исключить все возможные вмешательства извне.
На корабле есть представители разных национальностей, возрастов, достатка, социального положения. Собрав всех героев в замкнутом пространстве, и изолировав их от влияния социума, Портер получает возможность проявиться каждому из них с максимальной полнотой. Проявляется не только социальная, но и общечеловеческая сущность каждого пассажира «Веры», поскольку Портер сосредоточена на изучении не столько злободневных социальных проблем, сколько коренных вопросов человеческого существования. Автор создает мини-модель общества на корабле, делает акцент на том, как и с помощью кого устанавливается тоталитарный режим, анализирует приемы и методы для его существования.
К.Э. Портер прослеживает путь нравственного регресса личности, исследует условия возникновения атмосферы ненависти в обществе.
В корабельном обществе устанавливается своеобразная иерархия. Во главе - капитан, у него есть свои приближенные – капитанский столик. Капитанский столик – замкнутая структура, в нее не могут попасть просто так другие пассажиры. Есть и отверженные в этом обществе: еврей Левенталь, немец Фрейтаг, наконец, пассажиры четвертого класса.
Абсолютная власть принадлежит капитану Тиле. Для многих пассажиров он становится олицетворением некоего божества («Итак, — он поднял правую руку, точно благословляя их всех, — я избавился от субъекта, который втерся к нам, прикрываясь ложной личиной, и теперь все мы здесь — люди»[119]). Ему вторит Рибер: «Вы всегда замечательный, но вот так, одним-единственным словом покончить с этой ужасной историей, которая всех нас растревожила, это просто чудо! Завидую такой власти!»[120]
Общество в понимании Тиле должно быть подчинено строгой иерархии: «Это и есть его подлинный мир — безраздельная власть, безусловное четкое разделение по кастам и строгое распределение всех преимуществ по рангам, — и невыносимая досада берет, когда приходится считаться с порядками какого-то иного мира»[121].
Капитан Тиле изображен крайне жестоким человеком, презирающим всех и все: «Недовольством дышала каждая черта его лица — узкий лоб, близко посаженные хитрые маленькие глазки, длинный острый нос, что отбрасывал тень на плотно сжатые губы и на упрямый подбородок»[122]. Плотно сжатые губы как раз свидетельствуют о постоянном гневном напряжении к окружающим.
Его корабль – это его дом, где он полный властелин и покровитель. Он решает, охраняет и защищает. Он наказывает и упивается здесь своей властью: «там, на мостике, он видит только своих подчиненных, там никто не посмеет заговорить с ним первый; там каждому его слову повинуются мгновенно, беспрекословно, это само собою разумеется»[123].
Портер анализирует психологические и социальные причины становления личности Тиле. Известно, что в детстве его отец был так же строг с ним, сейчас же он строг с другими. Сейчас он с гордостью вспоминает своего отца и его методы воспитания и считает их безукоризненными. Вспоминает, как тот жестоко избил его в трехлетнем возрасте за нарушение правил поведения в общественном месте: «наглядный был урок, не только виновнику прочно запомнился, но и всем очевидцам послужил примером того, как родителям надлежит воспитывать в детях уважение к порядку»[124].
На корабле есть свои идеологи. Это Рибер и профессор Гуттен. Националистические идеи интересуют и пленяют практически всех пассажиров, не только капитана Тиле, сосредоточившего в руках всю власть на корабле.
Вместе с диктатором и идеологом в обществе должны быть исполнители. Это Лиззи, которая поддерживает во всем Рибера и с усердием осуществляет все его идеи. Фрау Риттерсдорф настаивает на строгости правил и всеобщем послушании: «Послушания можно добиться только строгостью»[125], «на нашем корабле беспорядочно смешалось множество разнородных элементов, и это, естественно, повлекло ряд неприятнейших происшествий, таково логическое следствие недостатка дисциплины, дерзость низших классов, когда им предоставляют хотя бы малую толику свободы…»[126].
В обществе есть и бездумно принимающие идеологию. Это фрау Шмитт, олицетворяющая толпу, не способную критично оценить происходящее. Недаром о ней написано «маленькая», намек на обычного, ничем ни примечательного маленького человека.
В христианстве корабль - аллегория церкви, которая приведет всех в рай или царство Света. Босх и Брант по-разному видят исход этого символического плавания - «путешествия». «По мнению поэта, перед его «пассажирами» открываются две альтернативы: спасительная возможность искоренить зло в своей душе, вовремя одумавшись и вняв мудрому совету, или же окончательно поддавшись соблазнам, продолжить путь порока и греха, чтобы затем навеки сгинуть в морской пучине. Художник, напротив, склонен придерживаться более пессимистического взгляда: созданное им живописное полотно полно горького сарказма, и самое большее, на что уповает Босх, это Чистилище, где человеку будет дан последний шанс, чтобы покаяться»[127].
Портер гротескно переосмысляет эту аллегорию. Ее корабль благополучно завершит свое плавание, но доставит пассажиров не в царство Света, а в фашистскую Германию, где каждый найдет свою судьбу.
«Корабль дураков», оконченный уже после второй мировой войны, - это своеобразная аллегория недавней истории, напоминание о годах, когда под всевозможными лозунгами утверждались идеи, угрожающие всей человеческой цивилизации.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Целью настоящего исследования был анализ романа «Корабль дураков» как философско-аллегорического. Итогом работы стали следующие выводы:
Обращение к иносказанию и гротеску во второй половине ХХ века вполне закономерно. Гротеск актуален во времена социальных переломов. Таким переломом в ХХ веке стала вторая мировая война.
Аллегория играла важную роль в литературе средневековья и Возрождения, как форма мироощущения и как способ отражения действительности востребована в романе ХХ века.
Аллегорический образ плывущего корабля часто встречается в религиозной и дидактической литературе средневековья и послужил основой для пародийного сюжета плавания на «корабле дураков», особенно часто встречающийся в культуре Северного возрождения. Самыми известными произведениями на сюжет «корабль дураков» является сатирическая книга немецкого гуманиста Себастьяна Бранта и картина нидерландского художника Иеронима Босха.
Если в христианстве корабль - аллегория церкви, которая приведет всех в рай или царство Света, то Босх и Брант по-разному видят исход этого символического плавания. Брантав своей дидактической сатире высмеивает пороки и указывает путь избавления от них, Босх видит мир менее оптимистично: созданная им живописная аллегория наполнено сарказмом.
Тема «корабля дураков» продолжена в литературе ХХ века.
Единственный роман К.Э. Портер, оконченный в 1962 году, является закономерным итогом и творческого поискаамериканской журналистки, и осмысления одного из самых сложных явлений современности – фашизма. В поисках ответа на вопрос о психологических и социальных корнях фашизма К.Э. Портер проводит параллель между современностью и средневековьем, используя сюжет о «корабле дураков», заимствованный, по ее словам, из одноименной книги Себастьяна Бранта. Однако обращение к интерпретации сюжета Босхом очевидна.
В романе сложная система образов. В соответствии с буквалистски понятым названием романа и его соотнесением с предшествующей традицией система образов должна представить развернутый реестр «дураков» и «глупцов». В образах героев сочетается историческая конкретика (пассажиры корабля «Вера» разных национальностей, возраста, рода занятия, социального положения) с условностью. Разнообразие типов, колоритные фигуры (Левенталя, Глокена, графини, Лиззи, супруги Гуттены и др.) их жизненный уклад, нравы созданы автором с реалистической точностью. Следуя брантовской традиции, Портер высмеивает пороки современного общества – пьянство, волокитство, обжорство, уныние. В реалиях ХХ века появляются и другие, не менее губительные, такие как наркомания. В своеобразной ценностной иерархии, созданной Портер, самыми страшными являются высокомерие и эгоизм, благодаря которым родилось такое уродливое явление как нацизм и фашизм. Ни одного пассажира корабля нельзя назвать безгрешным. Их образы карикатурны. Но образы капитана Тиле и Риббера отталкивающе-гротескны, в традиции Босха.
Однако целю автора не было простое представление и высмеивание пороков. Исследуя природу национализма и фашизма,писательница обращается прежде всего к анализу сущности человека и его нравственного облика.
В «Корабле дураков» два плана: событийный и иносказательны. Это позволяет отнести его к жанру философско-аллегорического романа. Историческая конкретика уходит на второй план, уступая место не временным, а философским координатам. Это философское осмысление проблемы одиночества, эгоизма, бездуховности, жестокости, ненависти,
В романе гротескно переосмыслена символика корабля. Корабль в романе перестает быть Церковью, которая ведет человека по светлому пути к Богу. Для Портер – это модель общества, которое уверенно и сознательно движется к катастрофе войны.
Аллегорический роман К.Э. Портер - это и напоминание о фашизме и войне в Европе, и предупреждение. Философская проблематика романа тесно связана с этической программой Портер, с ее представлениями об обществе и месте человека в нем. Своим романом, подобно гуманистам, она привлекает внимание к острейшим проблемам современности, не может мириться с «дураками в колпаках». Она ставит диагноз обществу, и одновременно предлагает руководство к действию, предложение для жизни.
Писательница убеждена, что человечество может двигаться к совершенству, только приняв разные обычаи, культуру, верования. Мир не может быть установлен с помощью силы. Гуманистический пафос романа – мир без расовой и национальной розни, толерантное отношение ко всем культурам и религиям.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. [Электронный ресурс] URL: https://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Baht/intro.php. (Дата последнего обращения:10.04.2016).
2. Брант С. Корабль дураков //Библиотека всемирной литературы. Ред. С. Шлапоберская. – М.: «Худ. литература», 1971. – 768 с.
3. Данте А. Божественная комедия. – М.: «Правда», 1982. – 440 с.
4. Даркевич В. П. Народная культура средневековья. – М.: «Наука», 1988. – 342 с.
5. Девитини А. Босх. – М.: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Издательство Астрель», 2002. – 345с.
6. Дормидонова Т.Ю. Гротеск как тип художественной образности: от Ренессанса к эпохе авангарда: диссертация... кандидата филологических наук: 10.01.08 / Дормидонова Татьяна Юрьевна; [Место защиты: Твер. гос. ун-т]. – Тверь, 2008.
7. Карабегова Е. В. Проблема гротеска в искусстве Реформации (образ «Корабля дураков» в живописи Иеронима Босха и в поэме СебастианаБранта) // Дживелеговские чтения. – Ереван: Лингва, 2009. – Вып. А. – Ч. ІІ.
8. Литературный энциклопедический словарь / Под ред. Кожевникова В.М., Николаева П.А. – М.: «Советская энциклопедия», 1987. – 751 с.
9. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек – текст – семиосфера – история. – М.: «Языки русской культуры», 1996. – 464 с.
10. Макарова И.С. Образ корабля дураков во французской литературе эпохи Ренессанса //Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. Выпуск № 4. Том 1, 2014.
11. Мулярчик А. На борту современного ковчега //Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – 638 с.
12. Пинский Л.Е. Реализм эпохи Возрождения. – М.: «Центр гуманитарных инициатив», 2015. [Электронный ресурс] URL: https://bookz.ru/authors/leonid-pinskii/realizm-_940/1-realizm-_940.html. (Дата последнего обращения: 10.04.2016)
13. Попова И.Л. Сатира // Литературная энциклопедия терминов и понятий // Гл. ред. и сост. Николюкин А.Н. – М.: НПК «Интелвак», 2003.
14. Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – 638 с.
15. Пуришев Б. Себастиан Брант и Ганс Сакс // Библиотека всемирной литературы. Ред. С. Шлапоберская. – М.: «Худ. литература», 1971. – 768 с.
16. Рабле Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль. Пер. с фр. Н.М. Любимов. – М.: «АСТ: Пушкин.б-ка», 2003. – 829 с.
17. Серова И.Г., Канев О.И. Роль аллегории в организации текста романа У. Голдинга «Повелитель мух» // Журнал Царскосельские чтения. Выпуск № XIX. Том I. СПб, 2015.
18. Тревин К. Хиеронимус Босх. Жизнь и творчество. – М.: «Лабиринт-К», 1999. – 80 с.
19. Филатов Г.«История фашизма в Западной Европе» Академия наук СССР, Институт всеобщей истории. – М.: «Наука»1978. [Электронный ресурс] URL: https://www.katyn-books.ru/library/istoriya-fashizma-v-zapadnoy-evrope.html. (Дата последнего обращения: 06.04.2016).
20. Энциклопедия символов, знаков, эмблем – М.: «Эксмо»; СПб.: «Мидгард», 2005. – 608 с.
[1]Мулярчик А. На борту современного ковчега //Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 7.
[2]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 21.
[3]Литературный энциклопедический словарь / Под ред. Кожевникова В.М., Николаева П.А. – М.: «Советская энциклопедия», 1987. – С.20.
[4]Серова И.Г., Канев О.И. Роль аллегории в организации текста романа У. Голдинга «Повелитель мух» // Журнал Царскосельские чтения. Выпуск № XIX. Том I. СПб, 2015. – С. 342.
[5]Литературный энциклопедический словарь / Под ред. Кожевникова В.М., Николаева П.А. – М.: «Советская энциклопедия», 1987. – С.83.
[6]Пинский Л.Е. Реализм эпохи Возрождения. – М.: «Центр гуманитарных инициатив», 2015. [Электронный ресурс] URL: https://bookz.ru/authors/leonid-pinskii/realizm-_940/1-realizm-_940.html. (Дата последнего обращения: 10.04.2016).
[7]Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. [Электронный ресурс] URL: https://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Baht/intro.php. (Дата последнего обращения:10.04.2016).
[8]Дормидонова Т.Ю. Гротеск как тип художественной образности: от Ренессанса к эпохе авангарда: диссертация... кандидата филологических наук: 10.01.08 / Дормидонова Татьяна Юрьевна; [Место защиты: Твер. гос. ун-т]. – Тверь, 2008. – С. 43.
[9]Дормидонова Т.Ю. Гротеск как тип художественной образности: от Ренессанса к эпохе авангарда: диссертация... кандидата филологических наук: 10.01.08 / Дормидонова Татьяна Юрьевна; [Место защиты: Твер. гос. ун-т]. – Тверь, 2008. – С. 133.
[10]Энциклопедия символов, знаков, эмблем – М.: «Эксмо»; СПб.: «Мидгард», 2005. – С. 302.
[11]Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. [Электронный ресурс] URL: https://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Baht/intro.php. (Дата последнего обращения:10.04.2016).
[12]Тревин К. Хиеронимус Босх. Жизнь и творчество. – М.: «Лабиринт-К», 1999. – С. 7.
[13]Девитини А. Босх. – М.: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Издательство Астрель», 2002. – С.112.
[14]Девитини А. Босх. – М.: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Издательство Астрель», 2002. – С.112.
[15]Карабегова Е. В. Проблема гротеска в искусстве Реформации (образ «Корабля дураков» в живописи Иеронима Босха и в поэме СебастианаБранта) // Дживелеговские чтения. – Ереван: Лингва, 2009. – Вып. А. – Ч. ІІ. – С. 45.
[16]Карабегова Е. В. Проблема гротеска в искусстве Реформации (образ «Корабля дураков» в живописи Иеронима Босха и в поэме СебастианаБранта) // Дживелеговские чтения. – Ереван: Лингва, 2009. – Вып. А. – Ч. ІІ. – С. 44.
[17]Брант С. Корабль дураков //Библиотека всемирной литературы. Ред. С. Шлапоберская. – М.: «Худ. литература», 1971.- С. 55.
[18]Брант С. Корабль дураков //Библиотека всемирной литературы. Ред. С. Шлапоберская. – М.: «Худ. литература», 1971.- С. 58.
[19]Брант С. Корабль дураков //Библиотека всемирной литературы. Ред. С. Шлапоберская. – М.: «Худ. литература», 1971.- С. 80.
[20]Брант С. Корабль дураков //Библиотека всемирной литературы. Ред. С. Шлапоберская. – М.: «Худ. литература», 1971.- С. 66.
[21]Брант С. Корабль дураков //Библиотека всемирной литературы. Ред. С. Шлапоберская. – М.: «Худ. литература», 1971.- С. 64.
[22]Брант С. Корабль дураков //Библиотека всемирной литературы. Ред. С. Шлапоберская. – М.: «Худ. литература», 1971.- С. 113.
[23]Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек – текст – семиосфера – история. – М.: «Языки русской культуры», 1996. – С. 50.
[24]Пуришев Б. Себастиан Брант и Ганс Сакс // Библиотека всемирной литературы. Ред. С. Шлапоберская. – М.: «Худ. литература», 1971. С. 18.
[25]Мулярчик А. На борту современного ковчега //Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 7.
[26]Попова И.Л. Сатира // Литературная энциклопедия терминов и понятий // Гл. ред. и сост. Николюкин А.Н. – М.: НПК «Интелвак», 2003. – С. 945.
[27]Брант С. Корабль дураков //Библиотека всемирной литературы. Ред. С. Шлапоберская. – М.: «Худ. литература», 1971.- С. 87.
[28]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 118.
[29]Брант С. Корабль дураков //Библиотека всемирной литературы. Ред. С. Шлапоберская. – М.: «Худ. литература», 1971.- С. 42.
[30]Брант С. Корабль дураков //Библиотека всемирной литературы. Ред. С. Шлапоберская. – М.: «Худ. литература», 1971.- С. 76.
[31]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 601.
[32]Брант С. Корабль дураков //Библиотека всемирной литературы. Ред. С. Шлапоберская. – М.: «Худ. литература», 1971.- С. 34.
[33]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 51.
[34]Брант С. Корабль дураков //Библиотека всемирной литературы. Ред. С. Шлапоберская. – М.: «Худ. литература», 1971.- С. 74.
[35]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 629.
[36]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 109.
[37]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 119.
[38]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 605.
[39]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 602.
[40]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 632.
[41]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 632.
[42]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 164.
[43]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 76.
[44]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 132.
[45]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 137.
[46]Попова И.Л. Сатира // Литературная энциклопедия терминов и понятий // Гл. ред. и сост. Николюкин А.Н. – М.: НПК «Интелвак», 2003. – С. 945.
[47]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 149.
[48]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 73.
[49]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 154.
[50]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 324.
[51]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 324.
[52]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 324.
[53]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 326.
[54]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 84
[55]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 579.
[56]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 238.
[57]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 286.
[58]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 286.
[59]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 286.
[60]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 399.
[61]Даркевич В. П. Народная культура средневековья. – М.: «Наука», 1988. – С. 95.
[62]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.522.
[63]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 522.
[64]Даркевич В. П. Народная культура средневековья. – М.: «Наука», 1988. – С. 105.
[65]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 538.
[66]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 538.
[67]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.538.
[68]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 543.
[69]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 589.
[70]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.574.
[71]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.355.
[72]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.554.
[73]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.554.
[74]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.530.
[75]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.388.
[76]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 388.
[77]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.632.
[78]Мулярчик А. На борту современного ковчега //Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 18.
[79]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 31.
[80]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С..33
[81]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.27
[82]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 37
[83]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 38.
[84]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 42.
[85]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.214.
[86]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.197
[87]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.77
[88]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.37.
[89]Мулярчик А. На борту современного ковчега //Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 8.
[90]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.98.
[91]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.70.
[92]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.53
[93]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.553
[94]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.125
[95]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.125
[96]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.125
[97]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.125
[98]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.126
[99]Филатов Г.«История фашизма в Западной Европе» Академия наук СССР, Институт всеобщей истории. – М.: «Наука»1978. [Электронный ресурс] URL: https://www.katyn-books.ru/library/istoriya-fashizma-v-zapadnoy-evrope.html. (Дата последнего обращения: 06.04.2016).
[100]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.96.
[101]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С. 84.
[102]Портер К.Э. Корабль дураков. – М.: «Радуга», 1989. – С.85.
[103]Портер К.Э. Корабль