Вот дураков предлинный ряд!
Себастьян Брант
«Корабль дураков» К.Э Портер имеет сложную, разветвленную систему образов. Как отметил А. Мулярчик, «обилие и разнообразие действующих лиц позволяет автору постоянно менять ракурс изображения, переходя от сатирических зарисовок к метафизическим раздумьям, а затем опять обращаясь к нравоописательным сценам»[25].
Действие романа начинается в августе 1931 года. Северогерманский пассажирский корабль «Вера» (от латинского «veritas» - истина) отплывает из мексиканского портаВеракрус в Бременхафен, в Германию. Плавание продлится примерно месяц, 26 дней.
Роман состоит из трех частей: Отплытие, В открытом море, Причалы. Часть «Отплытие» - это экспозиция, в которой появляются все герои – будущие пассажиры «Веры». Повествование предваряет «Список действующих лиц»: герои сгруппированы по национальности (немцы, испанцы и т.п.) и по соседству в каюте.
Абсолютное большинство пассажиров – немцы. Кроме капитана корабля Тиле и его команды, это фрау Риттерсдорф, фрау Отто Шмитт, издатель дамского журнала мод Зигфрид Рибер, фрейлейн Лиззи Шпекенкикер из Ганновера, которая торгует дамским платьем. Почтенная чета Гуттенов с бульдогом по кличке Детка. Чета Баумгартнер. Карл Баумгартнер – адвокат из Мехико. Он очень сильно пьет. У него есть жена Грета и восьмилетний сын Ганс. ВилибальдГрафф, умирающий человек, считает себя исцелителем, с ним его племянник Иоганн, заботится о нем ради денег, который Графф обещает ему оставить. Вильгельм Фрейтаг – немец, но женат на еврейке. Он возвращается в Германию за женой и ее матерью. Работа его связана с нефтяной компанией в Мексике. Профессор Гуттен является бывшим директором немецкой школы в Мексике. Горбун Карл Глокен, торговавший в Мексике табаком и газетами, вынужден продать свое дело и вернуться в Германию.
Семья швейцарцев Генрих Лутц, бывший владелец отеля в Мексике, его жена и восемнадцатилетняя дочь Эльза, возвращаются в Швейцарию после пятнадцати лет отсутствия.
Испанцы – актеры – мужчины, женщины, дети - прогоревшие в Мексике. Еще одна испанка есть на корабле. Это графиня (Condesa), обнищавшая аристократка, много лет прожившая на Кубе, выслана по политическим мотивам на остров Тенерифе.
На корабле есть и кубинцы (студенты-медики и супружеская чета с двумя малышами) и несколько мексиканцев (новобрачные из Мексики, которые совершают свадебное путешествие и направляются в Испанию); жена атташе мексиканского представительства в Париже сеньора Эсперон-и-Чавес де Ортегас новорожденным сыном и няней-индианкой. В Испанию направляются два мексиканца – служители мексиканской католической церкви – отец Гарса и отец Карильо.
На корабле плывет один швед АрнеХансен, ярый противник Рибера, и американцы: химик Уильям Дэнни из Техаса,молодые любовники художники Дэвид Скотт и Дженни Браун,разведенная сорокапятилетняя американка Мэри Тредуэл.
Есть на корабле и евреи – ЮлиусЛевенталь, торговец церковной утварью.
Самой многочисленной (876 человек) группой являются пассажиры четвертого класса. Все они испанцы, которых правительство Кубы отправило обратно в Испанию после кризиса на сахарном рынке.
Распределение героев по каютам:
Фрау Ритгерсдорф — Фрау Шмитт
Миссис Тредуэл — Фрейлейн Шпекенкикер
Дженни Браун (Дженни-ангел) — Эльза Лутц
Отец Гарса — Отец Карильо
Вильгельм Фрейтаг — АрнеХансен
Дэвид Скотт (Дэвид-лапочка) — Уильям Дэнни — Карл Глокен
Вилибальд Графф — Иоганн, его племянник
Рибер — Левенталь
Сеньора Ортега — Младенец и кормилица
Condesa (одна)
Новобрачные
Генрих Лутц — Фрау Лутц
Профессор Гуттен — Фрау Гуттен — Бульдог Детка
Баумгартнер — Фрау Баумгартнер — Ганс Баумгартнер
Шестеро студентов-кубинцев занимают две смежные каюты
Бродячая труппа:
Маноло и Конча
Тито и Лола с близнецами
Пепе и Ампаро
Панчо и Пастора.
ЗЕРЦАЛО» ДУРАКОВ
Чтобы показать пороки общества, Себастьян Брант сатирически изобразил своих героев, Портер следует этой традиции. Образ дурака берет свое начало в фольклоре. Глупость дурака, выражающаяся в простоте, наивности с одной стороны является мудростью, разоблачающей общество, с другой - «дурак является и чисто отрицательным воплощением глупости. Но и в этом последнем случае осмеивается не только он, но и вся окружающая его действительность»[26].
В средневековой сатире глупость сравнима с пороком. У Бранта это – модники, стяжатели, старики, волокиты, пьяницы, гуляки и прочее. Портер вслед за Брантом собирает на корабле глупцов самого разного рода. Кто достоин осмеяния в середине ХХ столетия?
Карикатурны образы всех пассажиров. Многие персонажи
«Не признаются, хоть ты шкуру
Сдери, что дураки они»[27].
Нелепа и смешна чета Гуттенов, пребывающая в постоянных заботах о бульдоге Детке. Детка для нее – чуткий человек, вынужденный есть с земли, а не за столом. «Это так обидно»[28] по мнению фрау Гуттен.
Фрау Риттерсдорф, охарактеризованная как «пассажирка с записной книжкой», педантично записывает все, что происходит с ней в течение дня.
Семья Баумгартнер. Не случайно Портер дает их сыну имя Ганс. Ганс-дурачок – это герой немецкого фольклора. Супруги упрямы и глупы. Так фрау Баумгартнер не хочет снять с ребенка кожаный костюм, в то время как тот изнывает от жары. Карл не уступает супруге в своем упрямстве.
Смешны обжоры. Так, судовой казначей постоянно ест и не может насытиться. Любит поестьтолстяк в темно-красной рубашке с нижней палубы.
На корабле собираются многочисленные волокиты.
«Пленен Венерой, у плутовки
Ты, как дергунчик, на веревке.
Терпи, дурак, ее издевки!»[29]
– так описывает Брант волокит. На корабле Портер ими стали:
Племянника старика Граффа Иоганна интересуют только женщины и деньги. Но эти страсти не так безобидны, как кажутся. Он чуть не соглашается на убийство собственного дяди ради женщины, продающей свое тело.
Швед Арне Хансен смешон в своей страсти к красивой стройной испанкеАмпаро. Он неуклюже танцует с ней, а та смеется над ним.
Уильям Дэнни, молодой инженер химик из Техаса, такой же волокита. Но к тому же – самовлюбленный эгоист:
«Дурацкую тот варит кашу,
Кто мнит себя умней и краше
Всех остальных, кому не лень,
Как одержимому весь день
Глядеться в зеркало, себя
В зеракльном облике любя,
Но, видя рожу двойника,
Не признавать в ней дурака!»[30]
Он слишком много времени уделяет своей внешности и здоровью. Убогий духовный мир инженера, которого интересуют только женщины и деньги. Он с презрением относится ко всем, наградив всех прозвищами, типа «мексикашки» или «итальяшки».
Эгоистичен горбун Карл Глокен. Физический недостаток отразился на его характере: он постоянно недоволен требует внимания и ухода, жалуется на жизнь. Например, когда Дэнни, сосед Глокена по каюте, возвращается избитым, Глокен озабочен только своим состоянием: «По его лицу было видно, ему отчаянно жаль себя. «Почему меня всегда преследуют такие напасти? … Доктор, вы же знаете, я больной человек. Не оставляйте меня тут с ним одного!»[31].
Практически все пассажиры, кроме испанцев, любят выпить. Глава семейства Карл Баумгартнер – пьяница, напившись, ругается с женой, донимает ее признаниями.
Помимо пьяницы Баумгартнера, на лайнере есть и другие: еврей Левенталь и Хансен постоянно пьют пиво, американцы Дэнни и Дэвид напиваются вместе, сорокапятилетняя миссис Мэри Тредуэл пьет в одиночестве у себя в каюте. [a1]
Брант высмеивает «дурачков-старичков»:
«Вот-вот я в гроб уже сойду
Иль к живодеру попаду,
Но с глупостью живу в ладу»[32].
У Портер таким старичком-дурачком является Вилибальд Графф. Старость не сделала его ни умнее,ни мудрее. Дряхлый старик возомнил себя спасителем, ставит себя выше всех других, выше врачей, считая себя чуть ли не Иисусом, способным исцелять. Наивно полагает, что спасает душу ненавидящего его племянника Иоганна, хотя тот только и ждет наследства своего дядюшки, заинтересован только в смерти дяди и в его деньгах.
Порок высокомерия олицетворяют капитан корабля Тиле и Зигфрид Рибер. Высокомерный капитан Тиле, немец, видит себя вождем нации, всего немецкого народа, в то же время он страдает больным желудком, и это делает его смешным, когда он недоволен, у него начинает болеть желудок. Капитан Тиле парадоксально сочетает в себе жесткость и слабость, он комичен и драматичен одновременно.
Издатель женского модного журнала Зигфрид Рибер, как и капитан, смешон в своем высокомерии: «Торжествующая походка победителя, и весь он — ни дать ни взять надутый коротконогий петух»[33]. Между тем, Рибер чаще других попадает в нелепые ситуации, например, когда отбивается от веселой и легкомысленной Лиззи.
Отталкивающе злой является миссис Тредуэлл.
«И, задыхаясь в лютой злобе,
На всех он смотрит исподлобья»[34].
Сначала она кажется умной и доброй женщиной, но вскоре становится ясно, что в ней скопилось столько злобы, что она думает только об одном, как бы ее не трогали вынужденные соседи в этом плавании.
В итоге, она раскрывается к концу романа и проявляет свое истинное лицо, когда вся ее накопленная злость выплескивается на совершенно пьяного Дэнни. Она избивает Дэнни каблуком по лицу. Ее настолько раздражают все люди, что она покинула корабль тихо, не прощаясь ни с кем, она «села спиной к кораблю, который покидала»[35].
Подобно Мэри Тредуэл исполнены злости испанские танцоры. Это самые отталкивающие образы в романе. Мужчины грубы, жестоки и безжалостны, а женщины продажны. Мужчины хладнокровно торгуют своими женщинами, отбирают все заработанные ими деньги. Они воруют и остаются безнаказанными. Родители жестоки со своими детьми, которые, когда вырастут, пойдут по стопам родителей. Шестилетние Близнецы были названы Армандо и Долорес, но сами себя называли Рик и Рэк в честь любимых хулиганских героев: двух терьеров, охарактеризованных как «сущие дьяволы, какими они и сами мечтали заделаться»[36].
Испанцы периодически подсмеиваются над другими персонажами, но смеются зло и невесело, Например, смеются над Гуттенами, когда те, как о ребенке, заботятся о своей собаке. В этих образах проявляется гротеск, как сочетание жестокого и смешного. «Всей оравой они двинулись навстречу. /…/ ее на ходу смерили с головы до ног недружелюбными взглядами. Они скалили зубы и смеялись этим своим зловещим, невеселым смехом»[37].
Все ли пассажиры так порочны?
Среди пассажиров есть такие, которых автор не высмеивает, а скорее сочувствует им. У них сохранилась способность чувствовать, они искренние по сравнению с другими.
Судовой доктор Шуман принял решение прекратить врачебную практику. Несмотря на это решение, до конца выполняет свой долг. Он один из немногих способен установить доверительные отношения со всеми пассажирами, поскольку им движет искреннее желание помогать людям. Он внимателен, участлив, сострадателен, умеет выслушивать пациентов. Ему чужд эгоизм и неприятны пассажиры, которые думают только о себе: «экий эгоизм, экий дурной характер!»[38]. Так думает Шуман, когда голову Рибера разбивают, а Левенталь не готов уступить ему свою кровать.
Но несмотря на все положительные качества, Шуман слабым и безволен. Шуман, как в живописной аллегории Босха, - человек, которым управляет Луна, символ безволия и слабости. Он не может хоть как-то повлиять на людей («Пусть живут своей гнусной жизнью и умирают своей гнусной смертью, как угодно и когда угодно, все они — падаль, туда им и дорога…»[39]). Шуманне лишен чувства справедливости. И в конце нам показано его чувство «злорадства и высокого нравственного удовлетворения»[40]от некой немного специфичной справедливости: «и хоть избрала она для этого самый окольный и, несомненно, отнюдь не похвальный путь, но доктор Шуман от души радовался ее торжеству»[41].
Доктор Шуман способен не только на сострадание, но и на более теплые чувства к обнищавшей опальной графине (Condesa),высланной с Кубы на остров Тенерифе по политическим мотивам. Несчастная женщина потеряла своих сыновей, страдает от наркотической зависимости. Доктор жалеет графиню, которую осыпают насмешками студенты-кубинцы, с подозрением оглядывают пассажиры первого класса («Студенты состроили преувеличенно печальные мины. /…/Один, приотстав шага на два, дерзко, с дурацким бесстыдством подмигнул доктору и постучал себя пальцем по лбу»[42]).
Кроме графини и доктора Шумана, еще одна пара обращает на себя внимание. Это молодые художники и любовники Дженни Браун и Дэвид Скотт. Молодые люди постоянно спорят и ссорятся, не могут даже решить, что они хотят увидеть в Европе: Францию или Испанию. Тема одиночества наиболее ярко раскрывается через отношения этой пары: «Они топчутся по кругу этой вечной ссоры, точно клячи на привязи: опять и опять все то же, пока не выбьются из сил или не одолеет отчаяние»[43].
Дэвид постоянно истязает Дженни беспочвенной ревностью, и молодые люди начинают ненавидеть друг друга.
Дженни увлекается борьбой за права угнетаемых пассажиров больше, чем они сами. Дженни – единственная на корабле способна чувствовать искусство. Она болезненно воспринимает упреки Дэвида по поводу своего творчества. У Дженни тонкая интуиция, она способна понять настроения и желания других людей, их чувства. Она умеет сочувствовать в атмосфере отчуждения и эгоизма, установившейся на корабле почти сразу после отплытия. Например, она сочувствие еврею Левенталю.
Но Дженни не идеальна. Ее слабость – чрезмерная мечтательность. Постоянные мечты отрывают ее от реальности, погружают в бесплодные надежды: «Я увязла в сетях возвышенных понятий, а применить их негде!»[44]. Она склонна к рефлексии. А рефлексия порождает самоистязание, и бесконечные споры с самой собой ведет ее «несчастное, виноватое раздвоившееся «я»[45]. Неуспокоенность Дженни Браун, которая особенно близка автору, - ключ к раскрытию философии романа. Дженни все время находится в поиске, и это говорит нам о том, что единые мерки для всех не принесут в жизни взаимопонимания между людьми.
ПРАЗДНИК ДУРАКОВ
«Корни средневековой сатиры- в местном фольклоре. /…/ Средневековье с большими или меньшими оговорками уважало свободу дурацкого колпака и предоставляло народно-праздничному смеху довольно широкие привилегии. «Праздники глупцов» и «праздник осла» устраивались низшим клиром в самих церквах»[46].
На протяжении всего плавания пассажиры постоянно развлекаются: играют в шахматы, шашки, домино, карты, пинг-понг, бильярд, смотрят фильмы.
Проводят время за обедами. Именно за столом имеют возможность пообщаться. Центральный столик – это столик капитана Тиле. За этим столом могут сидеть только «избранные». Это немцы: семья Гуттен, фрау Риттерсдорф, фрау Шмитт, Лиззи, Рибер, Фрейтаг вместе с капитаном Тиле и врачом Шуманом. Сидящие за капитанским столиком как будто состязаются друг с другом в глупости: льстят капитану, угождают ему и завидуют друг другу со «сладенькой улыбочкой», если кому-то удалось угодить Тиле. Тиле для них – наивысшая власть, сила и мудрость: «Все прочие обратились к нему лицом, как подсолнухи к солнцу»[47]. Каждый боится попасть в неловкую ситуацию перед другими.
Портер крупным планом показывает, кто как ест («они порой отрывались от обильной еды и, утирая жующие рты, молчаливо кивали друг другу»[48]). Но особенно отталкивающе выглядит капитан, больше напоминающий болванчика или животное («Капитан низко нагнулся над тарелкой и, размеренно наклоняя и снова приподнимая голову, принялся поглощать одно блюдо за другим»[49]). С таким же движением «наклоняющихся и вновь поднимающихся голов»[50] ест «капитанский столик». Портер среди них выделяет только доктора Шумана, «который пил бульон из чашки»[51]. Этим писательница показывает Шумана как более живого и настоящего среди его окружения. Остальные выглядят игрушечными. Они плоские, не имеют объема, поскольку лишены чувств. Портер смеется над своими куклами и описывает процесс еды как механическое действие без вкуса, запаха и сытости: «Он закрыл глаза, открыл рот, целиком засунул в него ложку, до краев полную густого горохового супа с сухариками, сомкнул губы, извлек наружу пустую ложку, разок пожевал, глотнул и тотчас повторил всю процедуру»[52]. Они заняты насущными проблемами, их совсем не волнует духовная жизнь людей. В их глазах читается пустота, их лица представляются лишенными всякой мысли. «Она ожила и затрепетала под этим взглядом господина и повелителя; все еще улыбаясь, склонила гладко причесанную головку и набрала полный рот фаршированного перца»[53].
Своим кругом обедает семья Лтуц за столиком на троих возле стены, семья Баумгартнер, Графф и его племянник расположились за отдельным столом в углу (хотя редко выходят к нему), испанцыуспели занять стол возле капитанского. За обедами они обсуждают свои текущие проблемы. За небольшим отдельным столом, спиной к студентам сидит condesa. Одна обедает миссис Тредуэл. У еврея Юлиуса Левенталясвой маленький столик. Для него меню на корабле – это «длинный список «нечистых» блюд»[54].
Вместе сидят Дэвид и Дженни. Во время обедов они обсуждают пассажиров корабля, свое творчество, свою поездку. Они комментируют события, происходящие на корабле. Время как будто останавливается в эти моменты. Во время карнавала они остаются на своем месте, как сторонние наблюдатели.
Танцы являются постоянным и самым любимым развлечением. Любимая мелодия - вальс Иоганна Штрауса «Сказки венского леса». Например, Рибер заказывает вальс четыре раза за вечер. Один и тот же мотив показывает жизни персонажей, ее неизменность. Постоянно повторяющийся мотив напоминает бесконечный однообразный праздник дураков под «нескончаемый, опостылевший вальс «Сказки венского леса»[55].
На второй вечер после отплытия был устроен ужин с шариками и колпаками, напоминающий детский праздник, который сопровождался шутками и смехом. Все кружатся в вальсе, поют песни. Студенты начинают «горланить на прогулочной палубе»[56].
Пассажиры на нижней палубе тоже танцуют, поют песни под «обшарпанные гитары и потрепанные гармоники»[57]. Развлечения практически такие же: тут музыка, карты, добавляются игральные кости. Люди танцуют «то хороводом, то выстроившись в два ряда друг против друга»[58]. Верзила поет куплеты собственного сочинения, а слушатели подсказывают ему темы для текстов. На импровизированной арене «разыгрываются всевозможные состязания»[59]. Состязания мы видим и на верхней палубе в танце-игре Рика и Рэк: «Соль игры была вот в чем: кто выдохнется первым, ослабит хватку и с размаху шлепнется на пол»[60]. Создается впечатление всеобъемлющего праздника, смеха и веселья, на всем корабле, от начала до конца.
Главным, кульминационным, праздником становится карнавал, о котором начинают говорить и готовиться еще в середине плавания,
Во времена Бранта и Босха люди «в предвкушении долгожданного торжества заранее готовили костюмы и бутафорию»[61]. К карнавалу все пассажиры готовят колпаки, маски, костюмы – все необходимые атрибуты праздника. Например, Баумгартнер начинает «шарить по тесной каюте, отыскивая что-нибудь позанятнее из одежды»[62], одевается нелепо в жакет жены «что смешно смотреть»[63].
Обязательным атрибутом карнавала является маска. Маска – символ перевоплощения «Маскирования /…/ ставило ряженых вне общепринятых норм и запретов»[64]. Испанцы устраивают карнавал с переодеванием и масками. Они перемешивают пассажиров между собой, как карты, рассаживая всех по разным столикам под предлогом праздника. Во время карнавала все равны. Не случайно испанцы надевают маски и садятся за «капитанский столик». В масках они свободны делать все, что захотят. Именно карнавал позволяет смешивать всех людей, стирает социальные и национальные границы.
В этот вечер все ликуют и развлекаются. Рибер поет «высоким тенорком»[65]песни, а Лиззи «фальшиво и еще на два тона выше»[66]ему подпевает. Все это выглядит смешно и нелепо. Студенты-кубинцы «в матросских рубашках, в беретах с красными помпонами»[67]распевают «Кукарачу». Абсолютно все участвуют в этом веселье, объединяются в праздничном порыве. Даже отверженный обществом Левенталь сидит одиноко «в нелепом бумажном колпаке набекрень»[68]. Карнавал «превратилсяв пирушку»[69], где не только пассажиры принимают прямое участие, но и при обходе члены команды также присоединяются ко всеобщему празднеству.
К концу карнавала пассажиры становятся еще нелепее, напоминают глупых детей («Детский слюнявчик съехал ему под ухо, детский чепчик сполз на затылок»[70]).
Карнавалы и праздники не обходятся без участия шутов. Профессиональными шутами на корабле являются испанцы. Как и положено шутам, испанцы всех передразнивают и высмеивают («Он звонко щелкнул каблуками лакированных туфель, откозырял, искусно передразнивая истинно немецкую манеру»[71]). Призвание шута – говорить правду, высмеивать пороки. Во время танцев испанцы передразнивают манеры танцующих, открыто смеются над ними, зная, что никогда не попадут в это «высшее общество» и потому могут вести себя весьма нахально. Именно шуты -испанцы, сидя за капитанским столиком, начинают смеяться над капитаном, откровенно и открыто унижая его («У капитана шумело в ушах; уже не понимая, был это тост и хвала или же проклятие, за кого и против кого пили, он встал и отшвырнул салфетку»[72]).
Наряду с испанцами шутами становятся и студенты-кубинцы. Сначала они развлекаются тем, что устраивают поддельную хвалу графини, а затем насмехаются над пассажирами, давая им несуществующие диагнозы. Дальше студенты-кубинцы подхватывают издевательство над капитаном и продолжают линию испанцев.
Даже Дженни поддается всеобщему опьянению веселья и поет песенку вместе со студентами. Она вряд ли понимает, что делает, и вместе со всеми, как безвольно начинает «покачиваться и хлопать в ладоши»[73]. Весь корабль охватывает родство веселья, жестокости и глупости.
Практически всех привлекает лотерея, устроенная испанцами. Хотя пассажиры были свидетелями кражи вещей, но никто не стал вмешиваться. И теперь столь нелюбимые всеми испанцы интересовали других благодаря тканям, разложенным для лотереи. Герои не могут устоять перед соблазном получить красивую тряпочку. Не смотря на враждебное отношение к испанцам, все же все пришли, «как стадо баранов»[74], как безвольные куклы.
Зато на карнавале собрались все дураки, надели на себя колпаки и радовались веселью до поры до времени. Далеко не для всех этот карнавал закончился весело, Дэнни был избит, Рибер получил бутылкой по голове, никто не выиграл в лотерее, на всех карнавал отразился не лучшим образом.
Все праздники на корабле напоминают один большой бесконечный праздник. Ритм вальса отмеряет время, «как тиканье часов»[75], смешиваясь «с текучим вольным напевом гармоник»[76], играющих на нижней палубе.
К концу плавания веселье понемногу ослабевает, жизнь возвращается в привычное русло, и пассажиры разгуливают по кораблю «не зная, куда себя девать»[77] в ожидании прибытия в немецкий порт. В Германии герои под звуки «Танненбаума» спокойно сходят на берег и смотрят в свое туманное будущее.
Разнообразие типов героев, колоритные фигуры капитана Тиле, доктора Шумана, Рибера, четы Гуттенов и др., жизненные истории пассажиров, уклад жизни показаны автором реалистично.
В романе создана целая галерея образов, «пестрый реестр несовершенств, недостатков, моральных пороков»[78], в которых историческая конкретика соединяется с условностью. Это карикатуры или шаржи на людей. При первом знакомстве все они по-брантовски смешны, нелепы в своих «безобидных» слабостях и пороках, сквозь которые еще не проступает то безобразное, гротескно-уродливое лицо фашизма, которое постепенно проявится по мере установления отношений между пассажирами «Веры».
Глава III