"Еще одним фактором стал конкурирующий фильм про Вальмона, поэтому нам пришлось двигаться с огромной скоростью. Я видел Малковича в пьесе «Сожги это»[1]. Я знаю, Алан был очень, очень расстроен из-за этого, - признается Хэмптон, - но это не повлияло на нашу дружбу. Однажды вечером мы встретились в Нью-Йорке по дороге в театр. Алан сказал мне, что люди подходили к нему на улице и говорили: "Ужасно, что вы не сыграли Вальмона в фильме, я не знаю, что вам сказать". Когда мы покинули постановку, к нему подошла женщина и сказала:
" Ужасно, что вы не сыграли Вальмона в фильме...". Алан указал на меня и сказал: "Спроси об этом его!" Я думаю, что Алан был очень обижен за это, но это большая редкость, когда британский актер может когда-либо в Америке сыграть роль повторно; мне кажется, что только Найджел Хоторн справился с «Безумием короля Георга»[2]. И я просто не мог повлиять. Но исполнение Алана было неповторимым".
Неизбежно, игра злого интригана изо дня в день оказывала ужасное влияние на психику Рикмана. Будучи пожизненно приверженным социализму, он поздно присоединился к Лейбористской партии в 1987 году, как будто дистанцировался от этого аристократа-вырожденца. Вальмон не был злодеем из рождественской пантомимы; с этим было бы легко жить. Именно его византийский интеллект, его коварное понимание человеческой природы и, наконец, его моральное отчаяние сделали эту роль столь удручающей для кого-то с такими твердыми убеждениями. Что еще хуже, так это то, что Римма стала советником от лейбористской партии в 1986 году для Сент-Чарльз Уорд в округе Кенсингтон и Челси. В лейбористской партии все еще присутствует значительный элемент пуританского аскетизма из рабочего класса, старая методистская традиция в веригах, словно нужно отказаться от всех плотских грехов - всех, кроме поедания горохового пюре - для того, чтобы быть воспринятыми всерьёз. За исключениями одного или двух - на ум приходит "великолепный" Джордж Галлоуэй[3] - Тори всегда славились грандиозными секс-скандалами. Когда Рима впервые начала политическую карьеру публично, работая педагогом, ее давний бойфренд соблазнял женщин на сцене каждый вечер и был завален кипами фанатских писем, будто снегом. Конечно, Рима оценила тонкую иронию и восприняла это спокойно, но контраст все равно заставил Алана чувствовать себя неуютно. Неудивительно, что Вальмон чуть не довел его до срыва: те слезы, которые видел Кристофер Хэмптон, были только началом. «Это перестало быть игрой и стало событием, особенно на Бродвее, - сказал он в 1991 году Шон Френч в журнале GQ. - Люди приходили с большими ожиданиями, и каждый вечер это было чересчур трудно. Манипулируешь публикой так же, как Вальмон манипулирует героями. И когда играешь кого-то настолько деструктивного день за днем, то невозможно ничего поделать, но в некоторой степени это добирается до тебя самого. Тело не всегда знает, когда оно лжет. Головой ты понимаешь, но остальную часть себя ты пропускаешь через это".
В следующем году он поведал тому же журналу: "В действительности такой ролью вычищаешь зло, смотришь в бездну и находишь в себе очень тёмные закоулки. Вальмон - один из самых сложных и деструктивных людей, которых когда-либо хочешь, или, вероятно, не хочешь сыграть.
Играя его два с половиной часа в течение двух долгих лет восемь раз в неделю, становишься очень близок к краю. Никогда больше. Этого никогда больше не повториться. По окончании мне нужно было поехать в дом отдыха или сменить профессию".
Он также рассказал “Guardian”: «Это роль, которая пожирает заживо». Говорят, что во время репетиций «Опасных связей» Говарду Дэвису пришлось нелегко, но я склонен думать, что, скорее всего, все было наоборот. Говард очень невозмутим и самодостаточен», - говорит Поляков.
Тем не менее, потеря роли в фильме из-за Малковича все еще была невероятно тяжёлым опытом для Алана. «Он стал очень замкнутым и задумчивым, хотя и ничего не говорил. Его было ужасно жаль», - говорит друг.
"Было бы неправдой сказать, что его это не выводило из себя, - рассудительно говорит Стивен Поляков. - В 1989 году я столкнулся с ним на улице в Ноттинг-Хилле; я только что посмотрел «Крепкий орешек». Он сказал мне, что не ходил смотреть «Опасные связи»; и из солидарности я тоже не пошёл, - продолжает Стивен Дэвис. – Он был ужасно уязвлен".
"Мне безмерно нравится Алан, - говорит верная подруга Тереза Хики, - Малкович – это самовлюбленный парень в тапочках для кунг-фу, тогда как Алану искренне интересны люди. Он очень великодушен.
И он настолько фотогеничен: он бы сыграл замечательного Вальмона на экране."
Для Алана страх сцены вошёл в постоянную вредную привычку. В 1992 году он сказал GQ, что ему нужно "вступать в схватку, чтобы каждый раз обретать героя, выходя на сцену". И прессинг играемого им вампирического Вальмона, который должен был незамедлительно властвовать, только усугубляло это.
Будоражащее мнение Кристофера Хэмптона насчет того, как «Опасным связям» пришлось бороться за выживание против непреклонной бюрократической Королевской Шекспировской компании, создает красочную историю, которую, конечно, полностью опровергает RSC.
Адриан Ноубл, в то время заместитель директора RSC, признает, что была проблема с переносом «Опасных связей» на Вест-Энд.
Контекст того года состоял в том, что сезон был урезан. Тревор Нанн хотел сделать премьерными «Отверженных», а также постановку «Николас Никльби»[4] в Лондоне под Рождество 1985 года, поэтому все Стратфордские постановки были сокращены. Актеры в репертуарной системе проходят перекрестный кастинг по разным постановкам. В том году, когда мы занимались "Связями", Алан, Фиона Шоу и Джульет Стивенсон – все они также были заняты в «Как вам это понравится». Чтобы освободить всех, кто участвует - и Линдси Дункан, которая задействована еще и в «Виндзорских насмешницах» - нужно дождаться снятия спектаклей с репертуара, иначе постановки были бы преимущественно -лишены своих актеров. Актеры предпочитают репетиции, а не играть то же самое восемь раз в неделю. Так что да, была проблема с переносом «Связей» на Вест-Энд: приходилось бесконечно выдёргивать актёров с репетиций. Я не знаю, был ли Бен Кингсли, звезда «Отелло», раздражен или нет всем тем вниманием, которое получали «Связи». Это все предположения.
"Что касается прав на фильм, то RSC всегда заботится о защите прав на фильм для любой постановки. Мы заключаем как можно более выгодную и железную сделку."
Когда я связался с генеральным менеджером RSC Дэвидом Бриерли, он подробно уточнил все детали этой сложной экранизации и предполагаемое промедление RSC. "Когда мы заключаем контракт со сценаристом, часть контракта связана с потенциальными правами на фильм.
"Мы ведем переговоры о доле продажи прав на фильм, возвращаемой к первоначальной продакшн-компании, которая также получает права на проведение консультаций. Агент Кристофера, покойная Пегги Рамзи, была лучшим агентом, когда-либо защищавшим авторов. Она заключила сделку и не консультировалась в RSC. Она спешила из-за конкурирующего фильма "Вальмон", так что это была своего рода гонка за лентой. Плюс права Кристофера быть продюсером фильма также были частью сделки.
Джеймс Недерлендер был тогда американским продюсером «Связей». Пегги исключила обоих - и RSC, и Недерлендера. Мы спросили ее, заключила ли она правильную сделку, наилучшую сделку. Мы думали, что здесь не обязателен соревновательный подход. В тот момент. Недерландер нашел более выгодное предложение. Кристофер и Пегги стремились не принять его, потому что они прошли долгий путь с кинокомпанией “Lorimar”, которая в конечном итоге и выпустила версию фильма Кристофера. Но мы сказали: " Вы не можете просто так заключить сделку, если есть лучший вариант. Мы не можем одобрить эту сделку, пока не изучим другие предложения как можно подробнее."
“Lorimar” увеличила ставку наличными на 50%. Наконец, сделка была заключена с ними, но процесс замедлился, Крис был готов принять более низкую ставку, чтобы занять должность продюсера.
В конце концов, RSC и организация Недерлендера могли поднять ставку, но я думаю, что Кристофер никогда не простил нас", - говорит Бриерли. "Было немного самовольно со стороны Пегги идти напролом без RSC. В девяти случаях из десяти она заключила бы хорошую сделку, но в этом случае мы помогли обеспечить лучшую.
Джеймс Недерлендер - коммерческий соперник “Schubert Organisation”, владеющей “Music Box”, театром, в котором шли «Опасные связи» на Бродвее. Это две большие театральные организации. Необычно, что эта постановка свела «шубертцев» и «недерлендерцов» вместе, так что RSC организовала «брак поневоле». Обычно они напоминают Монтекки и Капулетти. Недерлендеру казалось, что “Music Box” достаточно велик. Когда мы приехали в Нью-Йорк, то вошли в кураж и захотели более внушительный театр - несмотря на то, что продолжали играть в течение 20 недель."
Тревор Нанн, тогдашний художественный руководитель RSC, подчеркивает: "Конечно, никаких возражений по работе, связанной с большой коммерческой жизнью, никогда от меня не исходило. Я видел постановку Говарда и в Лондоне, и в Стратфорде и считал ее одним из лучших творений камерного театра, которую я когда-либо лицезрел. Но я никогда не имел ничего общего с продажей прав на фильм, которые, как я полагаю, были сохранены за Кристофером".
© Морин Пэтон. "Алан Рикман. Неофициальная биография", 2003.
Перевод – Е. Н.
[1] Burn This – пьеса Ланфорда Уилсона, 1987 г.
[2] «Безумие короля Георга» — драма режиссёра Николаса Хайтнера, снятая по пьесе Алана Беннетта «Безумие Георга III», 1994.
[3] Джордж Галлоуэй — британский политический деятель, автор книг, журналист, член парламента Соединенного Королевства с 1987 года.
[4] «Жи́знь и приключе́ния Ни́коласа Ни́кльби» — воспитательный роман Чарлза Диккенса. Написан в 1838—1839 годах.